Непотопляемая Леди

      Жизнь шла своим чередом. Пусть и было поначалу неуютно без дающих чувство защищенности толстых стен Академии, ставшего привычным за столько лет четкого распорядка и контроля со стороны наставников, а главное — без постоянной оглядки на мнение отца: одобрит ли он мои поступки и поведение, но такая жизнь мне нравилась. Нравилось общение с Уртир и работа под ее руководством, нравилось осваивать магию под присмотром Зигрейна, нравилось выискивать необходимую информацию на пыльных стеллажах архива… Я наслаждалась жизнью и свободой делать то, что захочу. Даже квартирная хозяйка, госпожа Дорна, казалась милой старушкой с небольшими странностями. Ну, а кто без них? Главное, была возможность прикоснуться к мудрости, накопленной поколениями магов до меня. Как личный помощник члена Совета, я обладала доступом в святая святых Совета — библиотеку, полную самыми разными изданиями, от совсем безобидных до исключительно редких и опасных книг. Так что все свободное время, которого после выполнения всех моих служебных обязанностей оставалось совсем немного, я проводила там.       Неумолимо приближалась дата назначенного суда над Эльзой Скарлетт, и я просто зашивалась, подготавливая документы для Уртир, выписки и пояснительные записки для судейской коллегии, где по пунктам был расписан нанесенный ущерб по каждому эпизоду выдвинутого обвинения.       Члены Совета, прямо скажем, наплевательски относились к чужому труду и время от времени теряли мои отчеты (к слову сказать, не только мои), прося принести очередную копию. Чаще всего отличался почтенный Яджима, а так как он был уже в летах, то в голову поневоле закрадывалось подозрение, что у почтенного склероз. Но все оказалось несколько прозаичнее. Уртир просветила меня, что многие симпатизируют Хвосту Феи, как, например, господин Яджима. А некоторые считают хаос, привносимый этой гильдией в жизнь королевства, отличной ширмой, чтобы провернуть всякого рода сомнительные делишки. Вот так.       То, что приходилось переделывать повторно свою работу, раздражало и утомляло, но я старалась, вновь и вновь послушно переделывая необходимые документы. А ведь хотелось еще и побродить среди пыльных стеллажей библиотеки, найти нужные для моей цели знания и сделать выписки уже для себя. Так что в выходные я пыталась поскорее закончить уборку и мелкие хозяйственные дела, а затем мчалась на работу.       За все время поисков самой, на мой взгляд, перспективной и подходящей для осуществления моей цели оказалась магия письма. Она была универсальной и хотя не отличалась таким разрушительным потенциалом, как, скажем, магия огня, но имела множество стилей и поразительную адаптивность. Это было потрясающе!       Обладая гибким разумом, развитой логикой и некоторой долей воображения можно было творить удивительные вещи, неподвластные остальным направлениям магического искусства. Можно было не зацикливаться на одной стихии и комбинировать их в зависимости от ситуации, например, заставить оппонента сражаться с собственным союзником или запечатать часть силы. Вариантов было множество, но коронным приемом были логические схемы и ловушки. Самым важным было верно указать граничные условия и тогда никто не сможет их нарушить. Даже богоизбранный маг, попадись он в ловушку, должен будет их выполнить, чтобы освободиться.       Фактически ограничивали мага письмен только время для начертания символов и собственный образ мышления. Чем более нестандартно мыслит волшебник, тем сложнее выпутаться из его ловушек.       Но столь варварское использование столь изящной магии, с моей точки зрения, было кощунством. Главное, чему она должна служить — это научные изыскания, создание артефактов и возможность достичь того, чего нельзя добиться другими видами магии. Самое удивительное, что ей мог обучиться любой маг. Любой! И любой же сможет преуспеть: не нужно обладать какой-то определенной силой, только желанием и упорством. И это импонировало. А еще этот способ подходил мне в достижении поставленной когда-то давно цели — избежать забвения. Я решила, что, как только у меня появится чуть больше свободного времени, обязательно начну осваивать магию письмен.       Сейчас я катастрофически опаздывала с подготовкой необходимых сведений. Часто оставаясь сверхурочно и приходя чуть свет, я заслужила уважительные и несколько сочувствующие взгляды коллег, а вместе с тем синяки под глазами от постоянной усталости и хронического недосыпа, но все равно ничего не успевала. А все потому, что Уртир поручила мне новое, грандиозное по своим масштабам, дело: необходимо было перепроверить все годовые и квартальные отчеты гильдии Нос Титана, а также связанных с ней тесным сотрудничеством гильдий Сумрачный Тигр и Оковы Пустоты.       Рунные рыцари и Отдел по расследованию незаконной деятельности уже полгода по-тихому, без предъявления обвинений, проводили проверку этих гильдий — взять их на горячем никак не удавалось. Уртир спихнули это почти безнадежное дело, то ли желая подставить, то ли занять или отвлечь деятельную особу. Подруга, задумчиво поковырявшись в документации пару дней, поручила это монструозное дело мне. Предстояло совершить невозможное: найти начало, ниточку, потянув за которую, цепные псы Совета смогут инициировать полноценную проверку этих гильдий. В общем, предстояло тщательно прошерстить и проверить все доступные документы по трем гильдиям и составить заключение.       Просматривая итоговые отчеты за последние три года, у меня создавалось впечатление, что цифры старательно подогнаны, а отчеты — и вовсе будто написаны под копирку. При этом налоговые отчисления, независимо от количества членов, состоящих в гильдии на тот момент, недавно прошедшего стихийного бедствия или других форс-мажорных обстоятельств стабильно перечислялись в положенное время, не меняясь в объеме и не задерживаясь. Все было слишком одинаково и слишком идеально, чтобы оказаться правдой.       Уртир, которой надоел мой задерганный вид, синяки под глазами и вечные метания в попытке все успеть, посоветовала выделить время и освоить одно полезное заклинание, которым пользовалась верхушка Совета. Астральный двойник. Это заклятье когда-то разработали для внутреннего пользования, было оно очень энергоемким — только для магов А и выше рангом, — и сложным в освоении, но обладало несомненным преимуществом: вся информация, полученная двойником, с отменой заклинания переносилась в мозг оригинала и мгновенно усваивалась без побочных эффектов. А высшим пилотажем была возможность отправить своего двойника туда, где требовалось твое присутствие, но нужно было четко представлять то место. Члены Совета часто для выполнения своих обязанностей отправляли двойников в региональные отделения Совета. Чтобы не ездить во плоти, так сказать.       У почтеннейших, по словам Уртир, двойники чаще всего напоминали прозрачные манограммы, так как большинство членов Совета не видели смысла тратить силы на свою точную копию для таких общих, не слишком важных, собраний, но во время серьезных мероприятий, будь то суд или публичное выступление, двойники нареканий не вызывали.       Зато у Зигрейна, который и взялся обучать меня этому заклинанию, астральный двойник был потрясающе проработан. Гению оказалось интересно и не затратно создать полное подобие себя. Возникало ощущение, что у Фернандеса внезапно появился брат-близнец, настолько реальным он был. Я подозревала, что двойник меня и учил.       Осязаемый, теплый, способный передвигать вещи, он даже повторял аромат парфюма Зигрейна. Невозможно было точно определить, оригинал рядом со мной или копия. Создание и поддержание такого альтер эго требовало очень много магических сил, сразу вдвое уменьшая резерв удерживающего заклинание мага, но возвращая их на прежний уровень, когда проекция воссоединялась с оригиналом. Зигрейн освоил это заклятие за один день. У меня ушла почти неделя на создание бледной, проходящей сквозь двери Люси, но это того стоило.       Главная трудность заключалась в том, что требовалось разделить собственное сознание на два потока. Пробовали когда-нибудь думать одновременно о двух разных вещах? Действительно нетривиальная задачка. Разделение сопровождалось некоторым когнитивным диссонансом, ведь требовалось не только разделить, но еще визуализировать для отделенной части сознания образ самого себя. Как оказалось, это тоже требует приличных усилий, правда, мне было проще — у меня была сестра-близнец. Нужно было постоянно помнить, держать в голове картинку собственного двойника. Но часто практикуясь, я заметила, что этот процесс отнимает все меньше сил, так что скоро привыкла и почти не отвлекалась.       Зигрейн продолжал натаскивать меня, отчего частенько появлялось ощущение дежавю, будто мы опять вернулись в Академию. Мой учитель был настолько силен, что мог держать двойника сутками, что в сравнении с моим часом и семью минутами было чудовищно много.       Поначалу было сложно осознать и поверить, что вот одна я, сижу перед Зигрейном, а вот другая я — листаю бумаги у него на столе. Но, в конце концов, я справилась. За это мне пришлось распрощаться еще с одним миллионом со своего счета. Впрочем, не жалко, ведь возможность раздвоиться того стоила. Кстати, постоянное использование мысленной проекции понемногу увеличивало мой резерв. Тоже повод порадоваться.       И только буквально раздвоившись, я стала более-менее все успевать и нормально высыпаться. Львиную долю рабочего времени сжирала обработка данных, но ее как раз можно было доверить двойнику, а вот отчеты я предпочитала составлять самостоятельно. Освободившееся время тратила на самосовершенствование, точнее, стремилась улучшить своего двойника. Еще через неделю у меня получилось переместить книгу со стола на полку и открыть дверь, а не просочиться сквозь нее. Как и всегда, для меня главным было суметь уловить ощущение, запомнить и при следующей попытке сосредоточиться на нем, оттачивая до совершенства.       Теперь двойник днем, а я вечерами просиживали в библиотеке и архиве, возвращаясь домой совсем поздно под неодобрительным взглядом госпожи Дорны.       На моем столе по-прежнему продолжали появляться небольшие, неизменно в дорогой упаковке подарки. Примерно раз в два-три дня я находила в кабинете красиво упакованный сверток и продолжала складывать их на отдельную полку в шкаф.       Мне вся эта анонимность дарителя совершенно не нравилась, внушая тревогу. А еще появилось чувство, что за мной кто-то следит… Я подозревала, что это могло быть связанно с порученным мне делом, но уверена не была.       Нос Титана официально являлась светлой гильдией… Официально. Но на деле это было не так.       Отчеты по заданиям были как будто написаны под копирку, в финансовых документах итоговые цифры словно брали с потолка, а некоторые вновь вступившие члены гильдии внезапно исчезали прямо в воздухе. Ушел на задание и не вернулся, м-да… В Сумрачном Тигре и Оковах Пустоты тоже такое встречалось, но куда это все вело я поняла не сразу. Пока не додумалась сопоставить статистику и тип преступлений, совершаемых в городах, где обосновались эти гильдии, закономерность не заметила. А еще я взглянула на донесения горожан Рунным рыцарям. Кто сколько тратит и как живет о многом могло поведать, если знать, на что обращать внимание. Преступления всегда оставляют след. Пусть не всегда есть улики, но финансовый указатель остается почти в любом случае.       Выяснилось, что эти ребята промышляли отловом людей и продажей имущества порабощаемых сограждан. Когда я читала отчеты в архивах о том, что делают с рабами, мне было противно до тошноты. Лулу очень повезло, что бандиты решили, что драгоценных, полученных от отца, будет больше, чем вырученных за ее продажу. И даже Звездные духи сестре не помогли. Опять накатило сожаление о потерянных, точнее, утопленных, маминых ключах. Знала бы Лу хоть один прием, возможно, смогла бы дать отпор. Так что собственная магия — залог выживания в этом мире.       Чем глубже я копала, тем страшнее становилось. Побольше узнав о темной стороне жизни Фиора, мне стало боязно ходить вечерами по улице. Не знаю, паранойя это или нет, но я часто наталкивалась на одних и тех же людей в толпе по дороге на работу и домой. Возможно, мы жили в одном квартале или в соседних домах, но интуиция подсказывала, что все не так просто.       Зигрейн над моими подозрениями только посмеялся в свойственной ему одному манере, выставив в собственных глазах особой мнительной и остро переживающей раздвоение личности. Притворно посочувствовав, что мой куцый мозг не способен справиться с такой нагрузкой, Фернандес даже предложил отменить тренировки, но я упрямо настояла на обратном и больше не жаловалась, а с удвоенным усердием продолжала тренироваться. Это дало свои результаты.       Спустя еще десять дней у меня почти получилось достигнуть уровня Зигрейна. Правда, держалась теперь моя астральная копия всего лишь чуть больше двух часов, но при этом была неотличима от оригинала — ее можно было потрогать и ощутить живое тепло. Правда, если нарушалась целостность оболочки, то иллюзия дестабилизировалась и двойник пропадал. Так что еще предстояло поработать над плотностью и прочностью, но я все равно гордилась, что перешагнула грань своих возможностей, осваивая это заклятье.       Вообще, кто бы что ни говорил про В-ранг, который считался самым распространенным, но и магов А-класса хватало. Понятие рангов было достаточно расплывчато и условно, у каждой гильдии свое, а стандартов не существовало. До сих пор. В каждом городе имелась гильдия, а в крупном и не одна. В ней могло состоять с десяток магов А-класса, но далеко не все из них действительно дотягивали до этого уровня.       После того, как я озвучила собственные сомнения по этому поводу, Уртир только невесело рассмеялась и поделилась своим видением этой ситуации:       — Это никому не выгодно, Люси, потому что за задания каждого класса установлен определенный минимум оплаты, как и процент налога. Чем выше класс, тем выше назначенная сумма и тем больше процент отчислений. И если волшебник справляется, то хорошо, а если из-за собственной жадности и амбиций маг не способен здраво оценить уровень предполагаемой опасности, так туда ему и дорога, — она развела руками. — Долго он не проживет, за какое бы задание ни взялся.       С такой точки зрения я на эту ситуацию взглянуть не пыталась и теперь медленно переваривала новую информацию. Выглядело все это не очень… Естественный отбор во всей красе.       — А чему ты удивляешься? — хмыкнула Уртир. — Вот взять хотя бы тебя, — я изумленно вскинула брови, пытаясь понять, что она имеет в виду. — Да-да, тебя. Вот ты расстраиваешься, что почтенный Яджима постоянно теряет твои отчеты, а меж тем он теряет их не просто так. Ты же знаешь, что он когда-то состоял в Хвосте Феи?       Я помотала головой, мрачнея.       — Во-от, и не просто состоял, а много лет проработал в одной команде с нынешним главой гильдии, — скривилась подруга, отворачиваясь к окну. — Так что делает он это из дружеских чувств к мастеру Макарову и сентиментальных воспоминаний о своей молодости, проведенной в Хвосте Феи. У Макарова, кстати, много сочувствующих и друзей не только в Совете, но и среди Богоизбранных. Сам Варрод Секвин…       — Один из четырех легендарных богов Ишгара, четвертый Богоизбранный? — недоверчиво уточнила я, перебив Уртир.       — Да, тот самый, — кивнула она и продолжила, — он один из сооснователей, и не думаю, что ошибусь, если скажу, что Секвин будет недоволен ее роспуском, а с мнением настолько сильных волшебников принято считаться. А ведь еще есть должники… Так что Хвост Феи, скорее всего, отвертится от части обвинений, если не от всех, — с недовольно-раздраженным видом напророчила Уртир и добавила. — Мастер Оуг их терпеть не может, впрочем, как и я. Несколько раз столкнешься с последствиями их… разрушительной деятельности, оценишь, сколько шишек прилетит в сторону Совета, и поймешь, о чем я. Старый хрен всюду без мыла влезет и отовсюду выкрутится, — мрачно подытожила Уртир.       Так и получилось.       Когда я ознакомилась с протоколом суда над Эльзой Скарлетт и копией вынесенного вердикта, сначала не поверила своим глазам, а потом вспомнила слова подруги и приуныла.       Со стороны суд больше всего напоминал балаган, а после того, как в зал ворвался уже знакомый мне по отчетам огненный волшебник Нацу Драгнил, и вовсе превратился в фарс. Так вот, этот самый маг в попытке защитить Эльзу обрядился в какую-то пародию доспехов, напялил парик и, ввалившись в зал прямо посреди слушания, пытался выдать себя за подсудимую.       Небольшой штраф, в итоге наложенный на Хвост Феи, даже не покрывал десятой части нанесенного ущерба, зато вторую гильдию, дело которой рассматривали в тот день по схожему обвинению, — но с гораздо меньшими разрушениями, кстати, — расформировали. Вот так.       Все люди равны, но некоторые равнее прочих. И с этим ничего не поделать.       Зайдя под конец дня к Уртир, расстроенная тем, что не подписанный мастером Яджимой документ, в том числе, позволил Хвосту Феи ускользнуть от ответственности, я наткнулась на понимающий взгляд.       — Убедилась?       Кивнув в ответ на риторический вопрос, я не выдержала и все-таки пожаловалась на такую несправедливость:       — Они обесценили мою работу. Столько усилий — и все напрасно. Получается, все это зря?       — Ну, почему… То, за что остальные бы гильдии ждал немедленный роспуск, им сходит с рук, это так, — девушка потянулась за пирожным, которые у нее в кабинете никогда не переводились. — Но, кроме Хвоста Феи, есть множество других гильдий. Не считай свою работу бесполезной. Не во всякой гильдии есть мастер Макаров. Точнее, больше ни у кого, — весело улыбнулась Уртир и перевела тему. — Ладно, хватит о работе. Узнала, кто этот таинственный поклонник, что оставляет у тебя на столе подарки?       — Понятия не имею, кто это может быть, и меня это раздражает, — поджала я губы. — А еще в последнее время часто возникает ощущение, что за мной следят.       — Ты совсем заработалась, — сочувственно хмыкнула девушка, очевидно, не поверив моим словам. — Хочешь пару дней отгула?       — Нет, спасибо, — вежливо отказалась я, даже не представляя, чем себя занять в таком случае. Сидеть дома и бояться? Даже занятия магией в последнее время не радовали.       Попрощавшись, я ушла домой, снова приметив невзрачного человека, который следовал за мной почти от самого Совета и до дома. Завтра будет другой — рыжий, долговязый и нескладный.       И я оказалась права. Все это ужасно напрягало, но что делать я не представляла. Уртир мне не поверила, впрочем, как и Зигрейн. Я досадливо скривилась. Обвинять Уртир в черствости было бы нечестно — у нее и своих забот хватает. Возможно, я действительно сильно впечатлилась подробностями расследования по Носу Титана, вот и мерещится всякое…       Пятница не задалась с самого утра. Во-первых, рыжий гад даже особо не скрывался, сверля мою спину пристальным взглядом. Во-вторых, после обеда Уртир пригласила меня к себе и показала текст служебной записки из кадров. Меня приказывали уволить в течение трех дней. То есть уже в понедельник я буду безработной. Ни шапки, ни подписи видно не было, так что понять, кто инициировал увольнение, было невозможно.       — Прости, на меня надавили, — едва скрывая бешенство, выговорила Уртир. — Не могу тебе сказать, — покачала она головой на мой вопросительный взгляд и, чуть помолчав, резко сказала. — Тебе лучше затаиться. Может, исчезнуть на время… Я не знаю, что в твоей жизни происходит, но судя по этому, — она брезгливо встряхнула записку, — враг твой забрался высоко. У него хватило влияния заставить меня поступить подобным образом.       Я медленно кивнула, впиваясь взглядом в лицо Уртир. Получив в ответ такой же откровенный взгляд, я опустила глаза и кивнула. Все ясно.       — Люси, удачи тебе, — догнало меня у двери тихое пожелание.       «Вот так и закончилась моя карьера в Совете, только и успела пару дел провести», — грустно думала я, открывая дверь кабинета, и споткнулась, увидев на столе белую розу.       Эти цветы я ненавидела. Они ассоциировались со смертью матери и были для меня символом разбитых надежд и грядущих неприятностей.       Трясущимися руками, как ядовитую змею, взяла цветок и выбросила, только потом заметив на столешнице под ним маленький сложенный вдвое квадратик. Развернув его, я с ужасом прочитала: «Маленькой самостоятельной леди». Несколько секунд я просто смотрела на эти строчки, не в силах осознать, что все это время получала подарки от мужчины из своего ночного кошмара, от своего «жениха», графа Олбани, первого советника Его Величества.       А потом в кровь хлынул адреналин, заставляя меня быстрее соображать. Почему-то после этой записки во мне поселилась странная уверенность, что причиной моего внезапного увольнения был именно он. Злость от того, как небрежно, словно походя, была разрушена моя, только-только начавшая устаканиваться, жизнь, притупила страх. На смену ему пришла холодная ярость. Теперь совет Уртир не казался мне таким уж безумным, как на первый взгляд. Я медленно оглядела кабинет и, натолкнувшись на свое отражение в зеркале, замерла, будто впервые увидев себя. А ведь это идея…       Собрав немудреные пожитки и даже ни с кем не попрощавшись, я спокойным шагом вышла из здания и отправилась домой. Что удивительно, слежки не ощущалось. Но некоторое облегчение от этого факта смыло волной страха, когда на подходе к дому меня, почти не скрываясь, окружили: двоих я успела рассмотреть очень хорошо — рыжего и невзрачного, остальные тоже примелькались. Кто-то часто попадался на глаза, а про кого-то из соседей я и подумать не могла, что они работают на графа.       — Госпожа Хартфилия, прошу вас, садитесь в карету, — удивительно приятным голосом попросил невзрачный. Я дернулась, то ли собираясь бежать, то ли закричать, но мужчина только покачал головой.       — Я никуда с вами не поеду, — попытка отодвинуться не увенчалась успехом, сильные пальцы цепко держали меня чуть выше локтя. — Это что, похищение?       — Будь это похищением, мы бы с вами не разговаривали, а просто доставили куда нужно, — ровно ответил мужчина, крепко удерживая меня. — Не волнуйтесь, госпожа, вам не причинят вреда.       Ну, конечно! А я принцесса Хисуи Фиорская!       Вскинув подбородок, я лишь крепче сжала губы, стараясь не показывать свой страх. В этот момент подъехал экипаж, и ничего не оставалось, кроме как подняться в него и отправиться туда, куда меня пожелают отвезти. Следом за мной, несказанно этим удивив, залез один из сопровождающих. Видимо, на случай возможных неожиданностей. Дверь захлопнулась, отрезая от привычной суеты, и экипаж тронулся, увозя меня навстречу неизвестности.