Christmas tree

      У Аристии полнейший ужас на лице, будто близкого человека прямо перед её глазами убили. Она бросает все пакеты с продуктами в прохожей и спеша берет телефон, одновременно изучая масштаб проблемы.       Карсейна нигде не видно, что хорошо, для него, конечно же. Иначе она за себя не ручается. Прибьёт на месте и шагнёт навстречу новому году без этого крашенного придурка.       Она быстро находит контакт самой спокойной и уравновешенной девушки — у Тии она так и записана — «Ум в дурдоме» — и звонит. Ждёт несколько гудков, пока не слышит спокойный голос.       —Тия? Не беспокойся, мы с Алленом будем через десять-пятнадцать минут. Просто пробки на доро...       Но девушка не договаривает, так как её нагло — и испуганно — перебивают.       — Селена, можешь как-то отвлечь своего парня? Придумай что-нибудь, умоляю! Заставь его сгонять за продуктами или что-нибудь другое!       Было слышно, как Аллендис тоже разговаривал по трубке с кем-то, наверное, поэтому он не обращал внимания на их разговор.       — Что случилось?       Аристия кратко рассказывает суть проблемы, зажав телефон между ухом и плечом, сама в это время торопливо убирая устроенный одним красноволосым бардак.       — Милый, Тия говорит, что забыла купить кое-какие продукты. Можем заскочить в магазин?       Селена отодвигает телефон и обращается к зеленоволосому. Он тоже отвлекается от разговора.       —Что именно? Я прихватил с собой фрукты некоторые, спроси у неё.       — Скажи, что магазин по близости был закрыт на ремонт, из-за чего я многое не купила.       — Там много всего. Она говорит, что скинет список.       Коротко и по делу. Прямо в её стиле. Аристия готова молиться на эту девушку и благодарить всех существующих и несуществующих в мире богов за то, что та родилась.       — Хорошо.       — Как же я вас люблю!       Она быстро прощается и звонит — перед этим, конечно же, попытавшись связаться с Сейном, но всё безуспешно, у того, видимо, телефон отключен, — Джион.       Ещё несколько гудков и "Милая Граспе" берёт трубку.       — Граспе!       У Джион есть одна маленькая привычка — ставить на громкую, когда она с кем-то общается. Не сказать, что эта привычка плохая, но на данный момент — да, потому что рядом с ней Руфелис.       Поэтому они придумали кое-какую хитрость — обращаться друг к другу вторым именем, когда разговор не предназначен для других.       Та несколько секунд молчит, прежде чем ответить.       — Не беспокойся, Руфи сейчас не со мной.       Если у Селены голос и характер спокойный, то у Джион весёлый. Тия познакомилась с ней не так уж и давно, где-то полгода назад, но сдружились они сразу же. С такой солнышкой не подружиться — самый ни на что есть грех.       Но отставим всё это, у Аристии сейчас нет времени размышлять, какая у неё хорошая подруга.       — Он не придёт?       — Придёт, просто пораньше меня вышел, сказал, что у него какие-то там дела с твоей красной шапочкой.       Теперь понятно, куда Сейн сбежал. Устроил тут бардак и попросил Руфелиса ему помочь как-то отвертеться.       — Зачем звонила? Я уже в лифте, буду у твоей двери через минуту!       — Иди сюда побыстрее, проблема есть одна, — и отключает.       Снова оглядывается и громко — отчаянно так — вздыхает. У них и так трехкомнатная квартира, как можно устроить тут такой — Тия даже не представляет, какими словами описать весь этот дурдом, чтобы без матов было, — бардак.       Возвращается снова в прихожую и забирает два пакета, доверху наполненные всякими продуктами, которые понадобятся для готовки, и идёт на кухню.       Слава всему, кухня испорчена не так уж и сильно. Лишь несколько ложек на полу валяются и всё. По сравнению с гостиной, что пострадала больше всех, — это ещё ничего.       Джион стучится спустя минуту, как и обещала. Тия открывает дверь и с порога обнимает подругу, слезно прося помочь.       — У тебя что, месячные? Какого черта так расклеилась?       Временами Джион умела быть той еще стервой. Аристия удивляется: у нее что, две личности в одном теле?       Джион отодвигает от себя Аристию и заходит в дом.       И тоже, мягко — очень мягко — говоря, удивляется.

***

      -Мне Джион написала. Говорит, что ты можешь даже не возвращаться.       Руфелис показывает телефон, где на экране ярко высвечивается сообщение от «Любимая», — он говорил, что это не его рук дело. Наверное сама «Любимая» так себя записала – с довольно тонко намекающим содержанием.       "Скажи шапочке рядом с собой, чтобы он не возвращался за своими вещами. Я помогу ему и тихонько кину его одежду с балкона. Синий пакет, с тремя сердечками."       Карсейн расстроенно и по-мальчишески вздыхает, топчась на месте. Вроде бы, двадцать четыре ему в этом году стукнет, но он все ещё остается тем семнадцатилетним парнем, что краснел как свои волосы, когда признавался на тот момент шестнадцатилетней Аристии в чувствах.       Еще в школьные времена ходили слухи, что у шапочки — кстати, это прозвище у него появилось как раз таки из-за своих волос — волосы такие с самого рождения. Но Аллендис, самый умный в их компании-дурдоме, быстро нашёл фотографию, где Карсейн был ещё совсем маленьким, и где у него были, на минуточку, чёрные волосы.       Кстати, на вопрос «откуда ты это вытащил?!» он показал инстаграм-аккаунт матери Карсейна. Оказалось, она выложила это фото в своей истории.       Но краситься в красный он не перестал даже после того, как ему угрожали изгнанием из школы.       Однажды, в очередной учебный день, в кабинет директрисы ворвалась женщина со светло-голубыми волосами.       Лишь чёрт знает, о чем они тогда говорили, но после того дня директриса перестала делать замечания красноволосому.       Спустя несколько секунд приходит еще одно сообщение.       "А ты, Руфи, быстро топай сюда, если не хочешь спалиться"       Прочитав сообщение, Руфелис вылез из своих воспоминаний.       — Вообще, это всё из-за тебя.       Карсейн смотрит на него настолько обвиняюще, будто он не бардак в их доме устроил, а кота любимого — нет, у белоснежки и шапочки нету кота — где-то в какой-то темной улице убил, а труп даже не закопал.       — В чём я виноват-то?!       Руфелис отвечает чертовски возмущенно, хотя понимает, что вина по большей части правда его.       Красноволосый смотрит на него очень выразительно, из-за чего он не продолжает.       — Что делать будем?       — Искать пакет, синий.       — С тремя сердечками.       — Под синим я имел ввиду тебя, придурок, а не пакет.

***

      После того, как с бардаком разобрались, пришли Селена и Аллендис, привезя с собой и свою кошку. Они помогли украсить ёлку. Потом девушки удалились на кухню готовить, а Аллен остался украшать гостиную дальше.       До наступления нового года было еще четыре часа, поэтому они успеют без всяких затруднений.       А если не успеют, Тия точно прибьёт своего крашенного парня.       Хотя, она и так убьёт его. Потом.       Когда Карсейн тихо, на носочках, зашёл в дом и увидел мило улыбающуюся ему Аристию, он решил для себя одно — никто из этой квартиры не выйдет и домой не пойдет. Потому что она не настолько — так ведь? — жестокая, чтобы совершать убийство перед своими же друзьями.       А пытаться объяснить, что это не он в бардаке виноват, даже не стоит, это бесполезно.       Да и если он расскажет, весь планируемый сюрприз испортит. Он поклялся Руфелису, — своими навыками фехтования вообще-то — никому ни слова не скажет, даже Тие.       Поэтому его рот на замке.       Аристия на удивление вела себя как обычно. Будто ничего и не случилось. Не угрожала ему ночью волосы на зелёный — как у одной травки — перекрасить, не орала, не смотрела на него гневным взглядом. Вообще внимания на него не обращала.       И для Карсейна это было самым страшным. Он с ней пять лет уже встречается, два из которых они вообще вместе живут. Уж он-то знает, чем ему эта тишина грозит.       Он вертелся как мог. То Аллену помогал украсить гостиную, то Руфелису, который пожалел его, и как только выдавалась возможность, отправлял его куда-то. Мусор выкинуть или что-то еще с магазина принести.       Девушки же уже активно работали на кухне. Селена, как самый лучший повар среди них, взялась за самое сложное. Аристия готовила салат, а Джион помогала обеим.       И так прошли несколько часов.       Вообще, Селена предлагала всем отпраздновать новый год у них с Алленом дома. Но Аристия отказалась, так как ей хотелось провести праздник у себя в квартире, которую они купили недавно.       Это уже стала некой традицией — праздновать новый год вместе. Почти все тут были знакомы с детства, так как учились в одной школе. Лишь Джион вошла в их пятиугольную компашку потом, благодаря Руфелису, который внезапно кинул в их общий чат «у меня появилась девушка».       Аристия не представляла свою жизнь без этих крашенных. Синий, красный, зеленый, белый и легендарный блонд. Опять таки, лишь у Джион были свои натуральные черные волосы.       Отец часто кидал на них всех скептические взгляды, говоря, что им и светофор не нужен.       И да, у него самого были белые волосы. Как и у дочери. Они оба альбиносы.       Аристия пошла проверять, готова ли гостиная, и пришла в восторг. Каждый год они отдают задание украсить дом Аллену. Он очень хорошо справляется с этой работой, за которую, конечно же, ничегошеньки не платят.       Гостиная соединялась с кухней, из-за чего было невозможно не почувствовать божественный запах выпечки, которую готовила блондинка. Парни просто умирали с голода в гостиной и, чтобы чем-то себя отвлечь, играли в приставку.       Побеждал, как всегда, Карсейн.       Аллен, который и раньше не играл с этими двоими, встал и помог ей украсить стол.       Почти двенадцать вечера, осталось лишь полчаса до нового года. Все шестеро уже уселись вокруг круглого стола и весело болтали.       Они часто ссорились, отпускали обидные шуточки, Сейн подставлял ногу Аллену, как только находил удобный случай. Но все тут были своими.       Аристия ясно помнит, как познакомилась со всеми в этой компашке.       Первый - Руфелис. Он был тем самым популярным мальчиком в их школе, в которого была влюблена добрая половина девочек, в числе которых была и она.       Чем она и отличалась от этих влюблённых девочек, так это тем, что некоторое время встречалась с ним. И она клянётся — эти 4 месяца были самыми ужасными в её жизни.       Он тогда был не только популярным мальчиком, но и тем ещё ублюдком. Но вторую его сторону она не заметила, так как смотрела на него через стекло розовых очков.       И она все ещё удивляется, сравнивая Руфелиса «до» и Руфелиса «после». Никто не знает как, но он изменился. Лично пришёл и попросил перед ней прощения, при этом заливаясь слезами, как ребенок, у которого отобрали любимую игрушку.       И он так и не рассказал, что тогда с ним случилось. А когда она спросила про эту историю у Джион, та лишь мягко улыбнулась и покачала головой, намекая, что ничего не скажет.       Отец в то время не мог обратить на неё должного внимания, ибо всё время был на работе. С ним у неё отношения начали налаживаться только после окончания школы.       Потом, после разрыва токсичных отношений, она познакомилась с Карсейном, который учился на один класс выше, да, в придачу с ним, ещё и с Алленом. Эти двое, оказывается, учились в параллельных классах и были прямо «не разлей вода».       Даже чёрт не знал, как такие противоположности могли подружиться и стать почти что названными братьями.       С Селеной она познакомилась, когда эта блондинка хотела спрыгнуть с крыши, а она — может, это судьба? — как раз оказалась на месте событий. Учительница хотела, чтобы она отвезла её любимые цветы в горшке на крышу, ибо «они тоже должны дышать».       Из мыслей ее выталкивает сидящая рядом Джион. На телевизоре уже начали считать последнюю минуту.       Аристия широко, счастливо так, улыбается и обнимает всех, до кого дотягивается, наливает всем в стаканы дорогое вино. Селена тактично отказывается, у нее звание Ума в дурдоме, ей нельзя напиваться.       Аристия вспоминает, что единственный раз, когда она смогла её напоить — после их первой встречи.       Телевизор показывает цифру тридцать, что спустя секунду уменьшается в один.       Руфелис громко хлопает в ладони, привлекая внимание всех. Он встает со своего места, тянет за руку и Джион, заставляя её недоуменно тоже встать. Все с интересом наблюдают за этими двумя, и только Карсейн хитро ухмыляется.       Он торопливо достает маленькую красную коробочку из кармана. Движения Руфелиса скованные, сразу понятно, что он жутко нервничает.       Все уже начинают догадываться, что он задумал.       Он несколько секунд смотрит на Джион и, громко выдохнув, открывает коробочку, где видно миниатюрное серебряное кольцо.       — Джион, ты выйдешь за меня?       А та не может даже моргнуть. На её лице смешались всевозможные эмоции: шок, радость, даже некий страх. Она просто застыла; лишилась дара речи.       На экране телевизора показывается ноль, и она отвечает:       — Если не боишься, что я ночью покрашу твои волосы.       Аристия улюлюкает вместе со всеми, поздравляя своих близких.       — Придурок, мы как репетировали, а?!       Карсейн, впрочем, как всегда.

***

      Аристия ищет кошачий корм в шкафчиках вот целых десять минут.       Дом уже окутала уютная тишина. Иногда раздавалось мяуканье кошки, которая осталась у них, так как у её хозяев завтра времени на неё не будет, весь день на работе проведут.       Карсейн вышел провожать всех. Часы показывали половину четвертого, а сон только-только приходил. Неторопливо так, по капле надавливая на веки.       Еще и выпитое вино сыграло свою роль — она сейчас не слишком то и трезвая, не замечает пакет корма, который перед её носом, вообще-то, стоит.       Карсейн, который пять минут уже еле сдерживал смех, наблюдая за ее поисками, подошёл к ней сзади и, протянув руку, достал упаковку корма из левого шкафчика.       — Это искала?       Аристия вздрогнула из-за его голоса и резко обернулась, в результате чего ударилась носом.       — Аккуратнее!       Он взволнованно прикоснулся к её носу, проверяя, не сильно ли она ударилась.       Наверное, это вино так на неё действовало, но ей чертовски сильно хотелось обнять его за шею... Что она и сделала.       Аристия подняла голову, смотря на него затуманенным взглядом.       Карсейн громко сглотнул.       Он в этих глазах тонет вот уже целых семь лет.       Её длинные серебристые волосы растрепались и падали с плеч, будто самый красивый в мире водопад. Но он в мыслях качает головой — она в бесконечность раз красивее.       Если его спросят, кто она для него, он ответит: «Та самая единственная».       Единственная, которая может заставить его гореть одним своим взглядом янтарных глаз. Гореть настолько сильно, что ни один пожарный не сможет потушить или проконтролировать этот пожар внутри него.       Ну, кроме её самой.       Она та самая единственная, за которую он готов отдать всё.       Аристия неторопливо ласкает его шею и другой рукой не сильно тянет красные — такие любимые — волосы.       Карсейн цокает и резко приподнимает её, усаживая на кухонную тумбу.       —;Разве ты не обижена на меня?       Аристия смотрит в глаза цвета летнего неба и тонет.       Вообще, она благодарна ему. За всё.       За то, что был рядом в самые трудные моменты её жизни.       За то, что был рядом, когда она чувствовала себя чертовски одинокой.       За то, что был рядом, когда даже отец был где-то далеко, в другой стране.       За то, что любил каждый её недостаток.       За то, что помогал справляться с комплексами.       За то, что был рядом, когда она тоже была готова полететь с крыши школьного здания, прям как Селена.       За то, что существует.       Она сделала задумчивое лицо, будто думала о чём-то важном и трудно решаемом.       — На сегодня прощён.       — Да?       Он, в свою очередь, удивленно посмотрел на неё, из-за чего она обиженно надула губы.       — Не знала я про вашу репетицию.       Карсейн еще несколько секунд неверя смотрел на неё, а затем громко рассмеялся.       Признаться честно, Аристия обожает его улыбку. До дрожи в коленях.       — Не смейся.       Он поднимает руку в проигрышном жесте, потом притягивает девушку ближе за талию.       Аристия закрывает глаза и наслаждается медленными поцелуями.       -Послушай, Пиония.       Она с вопросом смотрит на Карсейна, который вмиг стал серьёзным.       Он зовет её вторым именем лишь тогда, когда хочет сказать что-то важное.       Иногда она просто не успевает за его скачками настроения.       — Представь, если я чисто теоретически предложу тебе выйти за меня...       Он, казалось, смотрит прямо в душу своими небесными глазами.       — ...Что ты ответишь?       В отличие от Джион, она не растерялась.       — Если не боишься, что я ночью покрашу твои волосы в зелёный...       Хотя, возможно это из-за выпитого вина.       — Соглашусь даже без «чисто теоретически».

***

      Утром Карсейн гулял вместе с кошкой — это в качестве извинений за то, что вчера её так и не накормили. И ему плевать, что на улице все еще зима — он находит кое-что.       Синий пакет.       С тремя сердечками.       Внутри которого его любимые джинсы, несколько свитеров и краска для волос.       Он проверяет свой отключенный — он вообще забыл его включить; сначала страх перед Тией, а потом забил на это как-то — телефон и находит сообщение от «Чёртова стерва»:       "Поблагодаришь потом."       — Чёртова стерва.       Он раздражённо цокает. Кошка, кажется, тоже разделяет его настроение.       Не зря Джион так записана у него. Не зря.       Потому что она мастерски — на профессиональном уровне — умеет портить ему настроение.

***