Танабата

Ты слышишь эту музыку, ты видишь эти звезды — я где-то здесь, Уже почти не грустно, еще совсем не поздно — я где-то здесь… Я слышу эту полночь, я вижу этот ветер — ты где-то здесь, Пусть никого не вспомнил и ничего не светит — ты где-то здесь… (Коридор «Мы»)

Год Нару Осака начинался неудачно. Сперва сорвалась поездка во Францию, где она планировала принять участие в реставрации средневекового замка. В последний момент что-то не срослось у организаторов, и работу перенесли на вторую половину года. Так что вожделенный Прованс помахал Нару ручкой — во второй половине года ей необходимо было вернуться в университет, пока мама не выставила ультиматум. Как только Нару смирилась с этой потерей, тотчас проявился ее бывший, с которым они расстались больше года назад. Это было неожиданно. Нару и подумать не могла, что сей факт может вылиться в немаленькую проблему. После довольно длительной переписки в Лайне стало ясно, что бомбардировкой ее соцсетей молодой человек не ограничится. В Токио возвращаться было нельзя. Навлекать скандал на их семьи судебными запретами Нару не улыбалось. Поэтому, когда бабушка обратилась к ней с просьбой поучаствовать в работе их благотворительного фонда, Нару ни на минуту не задумывалась. Рюсей так Рюсей. Подошел бы даже Мадагаскар. Или Антарктида. «Вернусь после летних фестивалей не раньше августа». Отправить сообщение. Нару, если честно, еще ничего не решила, но обнадёживать никого не собиралась. Пусть не додумывают за нее. И уж точно не ждут. Все свои на связи, все чужие — в бан. Лунный Кролик: «И ты правда не скучаешь ни по кому? Как-то даже обидно». Усаги… Крепкая связующая нить, на которой держался их маленький мир. Она никогда не давала забыть о себе. Никакие расстояния, мелкие разногласия, большие и маленькие проблемы, парни, бывшие и нынешние, новые друзья, страны и знакомства не могли быть препятствием для их ежедневного общения. Иногда Нару терялась в догадках, для кого из них важнее эта связь. Но это была связь! Прочная, как морской канат. «Скучаю. По вам всем. Не по Токио». Отправить сообщение. Лунный Кролик: «В Рюсей лучше, чем в Токио? Сделаю вид, что верю. А ну признавайся, кто он?» «Боги! Ты о чем»? Отправить сообщение. Нару слегка напряглась. Проницательность Усаги порой ей казалась запредельной. Лунный Кролик: «О твоем актуальном "Умино". О ком же еще?» То был их тайный код — называть бойфрендов Нару именем школьного друга. Когда-то, в старшей школе, этот мальчик взял на себя миссию отгонять от Нару навязчивых ухажеров. Долгое время их считали парой. Весьма стабильной, почти семейной. Ровно до того момента, пока они не разбежались. Но произошло это уже после школы. Самого Умино в жизни Нару давно не было, а имя вот осталось. Так получилось, что парней вокруг Нару всегда вилось много. Запоминать имя каждого порой и смысла не было. Это Усаги повезло с любовью всей жизни. Нару же обычно хватало на пару-тройку свиданий. Больше для проформы. Для долгих отношений времени и терпения у Нару обычно не находилось. Не всем парням это заходило. Слухи разлетались быстро, но некоторые на что-то еще надеялись. «С чего ты взяла, что у меня кто-то появился»? Отправить сообщение. Нару надеялась, что Усаги просто шутит, но Лайн пискнул и принес список ляпов, на которых она спалилась. Лунный Кролик: «Отвечаешь кратко. Не прибегаешь к поэтическим сравнениям. Стикеры не шлешь. Смайликами не пользуешься. Фотки в инсте не постишь. Для начала…». «Что? Это так работает»? Отправить сообщение. Для начала. Нару была в шоке. Лунный Кролик: «Мы сколько лет знакомы? Обижаешь. Это именно так и работает». «Это значит, что ничего от тебя не скроешь»? Отправить сообщение. Лунный Кролик: «Как не стыдно скрывать важные вещи от лучшей подруги! Рассказывай». «Нечего рассказывать…». Отправить сообщение. Лунный Кролик: «То есть наличие «Умино» ты все же не отрицаешь? Тебе просто рассказать пока нечего. Ну и какой он? Красавчик, как водится?». Нару вздрогнула и вышла из Лайна. Они всей компанией грелись у котацу на первом этаже маленькой гостиницы, в которой обычно останавливались работники и посетители реабилитационного центра. В это время года в поселке, как и в Мацугаке, было мало людей, поэтому, кроме волонтеров, здесь сейчас никто не жил. За стенами гостиницы лютовал февраль, и подопечные Нару отогревались за оживленными разговорами в самом теплом помещении этого дома. Помимо большого котацу, на первом этаже располагалась шикарная кухня с электрической плитой, огромным холодильником, кофе-машиной, рисоваркой, термопотом и самой разнообразной посудой. Имелась даже сковородка для приготовления такояки, которой сегодня нашлось применение. Самые активные из их команды — близняшки Ая и Яэ, симпатичные хохотушки, взяли на себя труд готовить. Они весело щебетали и подносили к столу все новые и новые порции. Нару время от времени выпадала из общего веселья, задумчиво рассматривая румяные шарики с запеченным в них осьминогом. Да черт возьми, Усаги! Почему она все всегда обо всех знает? Мысли Нару и правда последнее время крутились исключительно вокруг странного парня из Мацугаке. И это был совсем не праздный интерес. Нару никак не ожидала от судьбы подобного подвоха. Не здесь, не так, не в самом начале такого неудачного года. Надо же было так вляпаться! Какой он? Нару не знала, что сказать. Красивый. Сильный. Осторожный. Непонятный… Девушки из их группы сразу заинтересовались этим молчаливым юношей. Было в нем нечто чуждое этому миру, что, видимо, и притягивало внимание впечатлительных особ. Описывать словами сложно. Слов категорически не хватало. Поэтические сравнения не работали. Усаги права, тут уж как отрезало. Нару не могла уловить его образ как нечто отчетливое, однозначное. Словно чей-то недобрый замысел попытался вычеркнуть Сейтаро из этого мира, но по какой-то причине остановился на полпути… И ужасно хотелось все исправить. Вернуть четкость линий, глубину прорисовки, откорректировать светотени, создать заново, увидеть всю картину целиком. Впрочем, кажется, нечто подобное и произошло сегодня? В тот момент, когда Сейтаро взглянул на эскиз картины. На мгновение его полустертый образ обрел реалистичные четкие контуры, и Нару словно увидела его — настоящего. Человека из иного мира. Человека ли? Она понимала, что это всего лишь игра света и тени, что так иногда бывает в плохо освещенных помещениях. Но когда его лицо словно осветилось изнутри, а в глазах замерцало звездное серебро, сердце Нару замерло от нереальности происходящего. А потом беднягу накрыла паническая атака. Задумчиво похрустев осьминожкой в тесте, Нару потянулась к своей папке. Рисунок как рисунок. Что в нем такого? Залив со стороны смотровой площадки в самой высокой точке Мацугаке. Океан. Скалистые берега. Остров с соснами. Ночное небо. Рой звезд. Созвездия, выстроенные в определенном порядке… Что он там шептал, пытаясь отдышаться? Верните звезды на место! — Рен-кун, — обратилась Нару к их главному художнику, гениальность которого признавали все вокруг. Пейзаж этот был его творением. Видимо, слишком гениальным, коль он так впечатлил рядового сотрудника реабилитационного центра. — Скажи, ты звезды откуда-то срисовывал? Худой угрюмый парень с очень бледным лицом оторвался от внутреннего самосозерцания: — Нашел на стоке фото. В хорошем разрешении. Это летние созвездия. Лебедь, Лира, Орел, Волопас… А что? Танабата — визитная карточка этого региона. Рисунок утвержден администрацией. Тебя что-то смущает? — Да нет, нормально все… Надо же, как заморочился. Даже созвездия старался правильно изобразить. Все по-взрослому… Нару снова полезла в телефон. Интернет еле тянул. Из головы сегодняшний инцидент никак не шел. Неужели и впрямь виноваты звезды? Ая и Яэ сгрузили последнюю порцию такояки на блюдо и подсели к остальным греть окоченевшие ножки. Поближе к Раку, который просиял от такого внимания со стороны хорошеньких студенток. Раку вписался в их коллектив как влитой. Красовался перед девушками, ходил павлином, ни на минуту не затыкался… В этом был весь Раку — веселый балагур, обожающий быть в центре внимания. Девочки сегодня прям с цепи сорвались, донимая его вопросами. То, что произошло с Сейтаро, стало главной темой обсуждения. К сожалению, в момент его приступа близняшки и еще пара товарищей вернулись с незапланированной прогулки. Вот ведь черт принес — ни раньше, ни позже. Нару это расстроило, наверное, не меньше, чем Сейтаро. Просто она знала, как это бывает… — Я так испугалась, думала, что он умирает, — волновалась одна из близняшек. — Раку, вы же дружите. Что с этим мальчиком не так? — хлопала ресницами другая. — С ним всё не так! — подзадорил Раку. Нару попыталась пнуть его под столом, но не дотянулась. Она была зла на Раку. О проблеме Сейтаро он поведал ей еще в тот день, когда они познакомились. Но то, что он разболтал об этом всем, жутко её бесило. Впрочем, к чему устраивать разборки? Раку не переделать. — Так он не помнит, кто он? — охнула Ая. — Я знаете, о чем подумала, когда увидела его имя? Вот юноша, который не оправдал надежд своих родителей. Мне ужасно стыдно теперь, ведь это не его имя… У Нару запульсировало в висках. Вспомнилось, что и ей имя Сейтаро показалось каким-то… чрезмерным, что ли. Даже решила про себя, что в контактах обозначит его «погасшая звезда». Какой же остроумной показалось ей тогда эта идея, тьфу… «Я ничем не лучше! Разве что свои глупые мысли не озвучиваю. Весело нам… Вся жизнь впереди и никаких проблем». Настроение от подобных рассуждений не приподнялось. — Что за манера обсуждать человека за глаза. Все бы вам сплетни собирать. Поговорить больше не о чем? И ты уже иди к себе, Раку, почему вечно здесь торчишь? — раздраженно высказалась она. Все притихли. — Ты сегодня злая, — нарушил тишину Раку. — Устала? Нару опустила глаза. Ну вот, сорвалась. Да что же такое? — Прости. День и правда был тяжелый. Ладно, поздно уже. Я спать. — Я спать не собираюсь, завтра выходной так-то, — надулся Раку. — Ну правда, Осака-семпай, давайте посидим еще. Пожалуйста… Ребята умоляюще смотрели на нее. Портить их веселую тусовку не хотелось. Хотелось спрятаться и придаваться самоуничижению. — Сидите, только не шумите. А то всех на мороз выселят, — фыркнула Нару и под неодобрительный гул компании поднялась к себе. Заснуть не получалось. Никак не удавалось согреться, несмотря на два одеяла, в которые она закуталась. Мыслей в голове крутилось столько, что и за год не разгрести. Она бы с удовольствием выпила снотворное, но решение, которое было принято еще на заре бурной юности, вычеркивало из ее жизни любые вещества, дурманящие мозг. Как говаривал Умино - ментальное здоровье в приоритете. «Держись за реальность, Нару Осака! Всеми лапами держись!» Держаться за реальность ей было жизненно необходимо. Бывает, психика человека начинает выделывать странные кульбиты. Ни с того, ни с сего. Нару не повезло прочувствовать это на собственной шкуре. Лет с четырнадцати ее с завидной регулярностью преследовал один и тот же сон. В той реальности грёз неизменно присутствовал человек, которого Нару не знала, но в которого была безумно влюблена. И в момент, когда она просыпалась, сердце пронзало жесточайшее чувство утраты. Эта фантомная утрата порождала в душе Нару тоскливую безысходность, ощущение бездны, от падения в которую ее отделял один только шаг. Подобные эпизоды экзистенциальной тоски и глобального одиночества накрывали Нару безо всякой причины, независимо от того, была ли она в отношениях, занималась ли интересным делом, общалась ли с семьей, с друзьями… Прошло немало времени, прежде чем она научилась жить с этим. И вот вопрос: если столько боли приносила ей иллюзорная утрата, то как справляется Сейтаро, у которого не понарошку утрачена целая жизнь? Каково это — очнуться в чужом мире, в совершеннейшем одиночестве? Не помнить ни своего имени, ни семьи, ни друзей. Ничего… Засыпая, Нару не могла думать ни о чем другом.

***

Сон был мучительным. Сейтаро закручивал темный водоворот, из которого он тщетно пытался выбраться. Он барахтался, силясь противостоять бурному потоку, захлебывался, боролся до последнего. Умирать отчаянно не хотелось. Сердце рвалось от осознания собственной беспомощности и несправедливости происходящего. Он уже готов был сдаться, позволив бездушной стихии победить, как вдруг иная сила, не менее мощная и властная, вырвала его из цепких лап тьмы. Ускользая из мира сновидений, Сейтаро явственно ощущал чье-то дружеское присутствие. И оно отнюдь не казалось ему иллюзорным. Кто-то без остановки говорил с ним. Он силился, но не мог разобрать в этом послании хоть что-то определенное. Голосов было слишком много, и они были так слабы, что скорее напоминали шелест фуринов. И все же в этом многоголосном хаосе было столько участия, столько радости от долгожданной встречи, столько надежды и любви, что хотелось удержаться на границе сна и яви как можно дольше… К сожалению, так не бывает. Сейтаро резко сел, пытаясь отдышаться. За окном сияла звездами глубокая морозная ночь. Судя по расположению звезд, до рассвета оставалось часа полтора. Сейтаро давно и хорошо знал звезды, мерцающие в оконном проеме его полупустой комнаты, и знал порядок, в который они выстраиваются в зависимости от времени года и часа ночи. В их ровном сиянии виделось что-то до боли родное — Сейтаро частенько приходилось коротать одинокие ночи исключительно в их компании. Странные и необъяснимые вещи происходили с ним и с этим миром. Точно! Он же засыпал в полностью растрепанных чувствах. Вечером ему казалось, что жизнь окончена. А все почему? Потому что девушка, о которой он грезил много-много дней, увидела его в позорной ситуации. Но в данный момент Сейтаро не ощущал ничего подобного. Напротив, сердце переполнял невероятный восторг от присутствия той дружественной силы, что вырвала его из водоворота отчаяния, а ожидание катастрофы непостижимым образом переплавилось в ожидание неминуемого счастья… А может, именно так и сходят с ума? Сейтаро впервые не расстраивала подобная участь. Если это и есть сумасшествие, то пусть. В конце концов, все плохое с ним уже произошло. Хуже уже точно не будет.

***

Нару проснулась с мокрым от слез лицом. Но нет. Это не был тот сон. Напротив, она ощущала странную легкость на душе, как бывало в детстве, когда выздоравливаешь после долгой болезни. И захотелось также, как в детстве, отблагодарить за это высшие силы. Прямо сейчас, несмотря на то, что до рассвета оставалось еще уйма времени. Нару выбралась из кровати, наскоро привела себя в порядок и спустилась на первый этаж. Как и ожидалось, вчерашняя компания так и не разошлась по своим комнатам. Все спали тут же, вокруг котацу, укутавшись в толстое полосатое одеяло. Среди спящих Нару приметила и Раку. Кто бы сомневался. — Эй, Раку! Проснись, — шепнула Нару и потеребила брата за плечо. Он недовольно засопел, приоткрыл глаза и тихо произнес: — Нару? Ну чего тебе неймется? Темень на дворе! — Ключи от машины дай, пожалуйста, — Нару с удовольствием наблюдала, как его сонный недовольный взгляд становится ошарашенным. — Машину тебе? Ты куда намылилась? Нару очень хотелось ответить, что не его это дело, однако воспитание не позволило: — В храм Мацубаяси. Раку аж подскочил от изумления: — В горы? Ну ты странная вообще! Рядом, что ли, храмов нет? Ну вот, снова старшего брата включил. Нару раздраженно закатила глаза: — Дашь машину? Или мне пешком топать? — Да забирай уже, — Раку пошарил в кармане и вытянул ключи. — Пешком она, ишь! Мороз на улице, оденься потеплее, что ли. — Не переживай, я тепло одета. Даже в Сеуле как-то выжила. Но спасибо за заботу, братик, — ответила она и, обувшись у порога, покинула гостиницу.

***

Сейтаро вышел на крыльцо и втянул носом морозный воздух, приправленный запахами сосен и моря. Звезды таяли на светлеющем небе, прощаясь до следующей ночи. Внезапно сердце забилось сильнее — Сейтаро почувствовал присутствие Нару. Она была совсем недалеко, и внутренний индикатор указывал ему точное направление. То, что он обладает этим уникальным даром, обнаружилось недавно. Точнее, до недавнего времени Сейтаро понятия не имел, что другие люди так не умеют. Все раскрылось в памятную ночь под волчьей луной, когда они с Раку разыскивали шустрого Хаяму, сбежавшего из-под надзора. Сейтаро, в отличие от Раку, точно знал, куда пошел неугомонный дед и где его искать. Он всегда мог с достаточной точностью определить местоположение человека, даже если тот исчез из поля зрения. Правда, были у этого свойства некоторые ограничения — с чужаками оно не работало. Необходимо было личное знакомство. И чем прочнее становилась связь, тем лучше срабатывало внутреннее чутье Сейтаро. Раку, помнится, в тот день назвал его экстрасенсом. Да ну! Положа руку на сердце, Сейтаро считал сей дар совершенно бесполезным и никогда не пытался его изучить. Но сегодня… Присутствие Нару ощущалось очень явственно. Интересно, что заставило ее появиться здесь в столь ранний час? Сейтаро не терпелось выяснить это. Спрятав руки в карманы, он пошел туда, где, по его ощущениям, находилась Нару Осака. Когда он проходил мимо кухни, навстречу ему, угрюмый и невыспавшийся, вышел Бо. — О! Это ты, приятель? Ну, здравствуй, — Сейтаро почесал псу ухо. — Что? Тоже её ищешь? Тоже на что-то надеешься? Зря… Не привыкай. Она ненадолго здесь, вот увидишь. Как бы ты ни любил ее, как бы ни был ей предан, рано или поздно эта звезда вернется на свою орбиту. А ты останешься и будешь долго выть на луну, потому что ничего лучшего в твоей жизни уже не будет… Слушая пророчества Сейтаро, пес хитро улыбался и махал хвостом. — Считаешь, я преувеличиваю? Ну сам посуди, она живет в столице, путешествует по всему миру, учится в Токийском университете, к ней сватаются миллионеры. А что мы с тобой? Кто мы? Даже странно, что она посмотрела в нашу сторону. Лучше бы и дальше не замечала. Сейтаро глубоко вздохнул, и они с Бо пошли по тропинке вверх, к храму Мацубаяси. Однако в храме ее уже не было. Зато на ветке сосны висела табличка-ома с просьбой к духам этого места. «Счастья, сил и исцеления всем, кто живет здесь. Спасибо». «Спасибо», отозвалось в сердце Сейтаро. Почерк у нее был красивый. Сейтаро представил, как она тщательно выводит иероглифы на табличке своей изящной рукой, и жалел, что не увидел этого. Далее их с Бо путь лежал к смотровой площадке на высоком берегу. То был конечный пункт этого маршрута, и пройти мимо незамеченной Нару никак не могла. Так и есть. Она сидела на лавочке, созданной из ствола упавшей сосны, и рисовала в своем скетч-буке. Линия горизонта окрасилась оранжевым и алым, предвосхищая появление солнца. Здесь было довольно прохладно. Нару поверх куртки накинула знакомый плед из машины Раку. Сейтаро остановился неподалеку, не отваживаясь подойти. А вот Бо, в отличие от него, не счел нужным любоваться ею издали. Узрев свою любимицу, он быстренько выдал их присутствие, требуя от Нару законной порции ласки. Эх, хорошо быть псом… Нару, заметив Сейтаро, улыбнулась и поприветствовала его кивком головы. Сейтаро кивнул в ответ, приближаясь. — Замри! — приказала она ему и быстрым движением перевернула страницу скетч-бука. Сейтаро не посмел ослушаться. Сердце забилось в бешеном ритме, но он всеми силами старался противостоять ему, чтобы не спугнуть момент. Словно заворожённый, Сейтаро следил за тем, как уверенно двигается ее рука, как цепкий взгляд фиксируется на чем-то важном, как шуршит карандаш, перенося его образ на бумагу. Щеки ее раскраснелись, густые ресницы вздрагивали. А еще она очень мило закусывала нижнюю губу, будучи сосредоточена на процессе. Сейтаро не мог отвести от нее взгляда и снова поймал себя на мысли, что ничего прекраснее в этой жизни не видел. А быть может, и в прошлой жизни тоже. Прошло немало времени, прежде чем она прервала молчание. — Я недавно узнала, что почти треть людей, живущих на Земле, ни разу в жизни не видели звездного неба. А Млечный путь для них — что-то вроде легенды… Что вы думаете об этом, Такэсиба-сан? Сейтаро весьма озадачил ее вопрос. Однако ответ был столь очевидным, что задумываться он не стал: — Я нахожу это очень печальным. Звездное небо всегда было рядом с людьми, всю нашу историю. Думаю, это должно ощущаться как утрата, которую трудно осознать. — Считаете, любовь к звездам у людей в крови? — Определенно, — Сейтаро не сомневался. — В генетической памяти. Ведь все мы порождение космоса. Она с интересом посмотрела на него, чуть склонив голову. Лицо ее озарил рассвет, и Сейтаро не мог оторвать взгляда от этого чудесного лица. Он, конечно, осознавал, что так откровенно пялиться ужасно невежливо, но ничего не мог с собой поделать. Нару, кажется, поняла это и поспешила сгладить неловкую ситуацию: — К сожалению, наш гениальный Рен из этих людей. Он звезды впервые здесь увидел. Был так впечатлен, что решил изобразить их на своей картине. И даже фото летнего неба разыскал. К сожалению, в зеркальном развороте. Не судите его строго, он исправится. Сейтаро вспомнил вчерашнюю беду и снова расстроился: — Получается, вы заметили ошибку после моего припадка? Прошу прощения… — Прощения за что? — брови Нару взметнулись вверх. — За паническую атаку? Как это можно контролировать? Сейтаро не знал. Подобного с ним раньше не случалось. И все же его продолжал мучить один вопрос: — Вы там… вчера. Вы знали, что делаете. Словно… Нару захлопнула скетч-бук, поежилась, сильнее закутываясь в плед, и встала со скамейки. — Мне ли не знать, — пожала она плечами. — Когда я училась в школе, у меня эти атаки чуть ли не каждый месяц случались. Спровоцировать приступ могло что угодно. Чаще — ничего. Пришлось учиться справляться. Но всегда лучше, когда ты в это время не один. Так вот в чем дело! Она знала, что с ним происходит. И знала, как помочь. И наверняка не думала и не думает, что он сумасшедший. — Спасибо вам, Осака-сан, — поклонился он, пытаясь за показным смущением скрыть бьющую фонтаном радость. — За то, что в тот момент я был не один. Она посмотрела ему в глаза: — Зови меня Нару. Просто — Нару… И протянула руку для рукопожатия. — Сейтаро, — улыбнулся он в ответ и пожал протянутую руку. Ладошка ее была ледяной. Отчаянно захотелось отогреть ее своей рукой. Нару замерла, не торопясь разорвать контакт. — Отличное имя! Тебе оно очень подходит. Он дал ей свои перчатки. Нару, не раздумывая, сунула в них свои руки. В серых глазах мелькнул озорной огонек: — Сейтаро, — весело обратилась она к нему, — скажи, а сколько у тебя шапок? Сейтаро на секунду опешил, а потом рассмеялся. Солнце, вынырнувшее из океана, рассыпало яркие блики по поверхности воды и позолотило верхушки сосен. Глядя на алый шар, взмывающий над горизонтом, Нару не без удивления обнаружила, что бездна, которая так долго пугала ее, неожиданно отступила. И в тот же самый момент Сейтаро почувствовал, как испорченный часовой механизм, с которым он до сих пор сравнивал свое существование, со скрипом сдвинулся с мертвой точки. Стоя на продуваемом всеми ветрами берегу, они вместе встречали рассвет. И оба точно знали, что в этой жизни все у них будет правильно…