Ханако. Шаг за шагом.

      Последняя неделя перед экзаменами пролетает слишком быстро для каждого из нас.       Может быть, дело в разнице между «Ямаку» и моей старой школой, но не думаю, чтобы когда-либо в жизни с таким усердием учился. Некоторое время я провожу в учебной группе вместе с Лилли и Ханако. Это приносит большую пользу, поскольку мы можем обсуждать вещи, которых не понимаем. Неожиданно осознаю, что намного лучше подготовлен к экзаменам.       Ханако и я ещё немного разговариваем с Акирой. Кажется, она думает, что для двух детей немного странно в старшей школе настолько серьёзно относиться к отношениям, но так уж мы устроены. И, отпустив несколько шуток, Акира здорово помогла нам.       По её совету мы с Ханако, когда можем, проводим время вместе. А если не можем или хотим побыть в одиночестве какое-то время, то понимаем, что это нормально. Из-за экзаменов наше совместное времяпровождение становится немного короче, но мы всё равно находим способы.       По другому любезному совету Акиры, который она, подмигнув, дала, я снова начинаю носить с собой средства предохранения. На всякий случай. Не то, чтобы я думал, будто это произойдёт, когда над нашими головами висят экзамены. Но всё же идея неплохая.       Когда начинаются экзамены, меня охватывает странная уверенность. Учитывая всё, что произошло за последний год, трудно поверить, будто окончание средней школы становится всё ближе и ближе. Я оказался там, куда никогда не ожидал попасть, с друзьями и девушкой, о которых никогда не думал.       Я понял, что жизнь изменилась навсегда, когда впервые очнулся в больнице. Но с тех пор зашёл настолько далеко, что не думаю, будто что-то изменю.       И вот, наконец, экзамены подходят к концу. Включая английский, разумеется.       Я закрываю экзаменационный лист и откладываю карандаш, потом откидываюсь на спинку стула и глубоко вздыхаю. Смотрю на Ханако и вижу, что она просматривает свои ответы. Я должен сделать то же самое, но теперь, когда с этим покончено, ещё долгое-долгое время не захочется просматривать очередной тест.       Когда всё закончилось и нам снова разрешили разговаривать, я подошёл к столу Ханако.       Хисао       — Как дела?       Ханако       — Хорошо, я думаю. Б-было несколько вопросов, насчёт которых я не уверена. Но большую часть из них я поняла. С помощью Лилли это оказалось намного проще.       Хисао       — Без шуток. Не думаю, что без неё понял бы и половину этого.       Улыбка Ханако слабая, но уже не такая застенчивая, как раньше. Когда наши одноклассники собираются и уходят, она, кажется, почти не обращает на них внимания. Тот факт, что она не сидит, пытаясь остаться незамеченной, пока не уйдут все, уже кажется огромным успехом.       Хисао       — Итак, в чайную? Лилли, наверное, тоже уже закончила.       Ханако широко раскрывает глаза. Она выглядит смущённой.       Ханако       — Я забыла тебе сказать, что у меня сегодня назначена встреча с психотерапевтом. Она хотела увидеться со мной после экзаменов перед… перед началом каникул.       Это правда. Ханако уже давно посещает одного и того же терапевта, и логично, что они хотят поговорить в последний раз перед окончанием школы.       Ханако       — Лилли сказала, что хочет пригласить нас сегодня на чай. Ты можешь прийти?       Я улыбаюсь Ханако, и она дарит ответную улыбку. Не то чтобы ей действительно нужно было спрашивать, а одно из наших небольших чаепитий является отличным способом расслабиться.       Хисао       — Да. Я обязательно приду.       Ханако кивает и встаёт, потом останавливается на мгновение, перед тем как заключить меня в объятия. Слышу, как кто-то хихикает, выходя за дверь, и, как всегда, обнимаю её. Некоторые вещи никогда не изменятся. Надеюсь, и эта тоже.       Мы прощаемся, и я иду следом за ней, затем направляюсь в чайную. На данный момент всё позади, и мы можем расслабиться.       В комнате Лилли я был почти готов увидеть ещё один пакет с вином. Казалось, чтобы помочь нам с праздником, Акира что-нибудь заготовит. Но сегодня в меню нет ничего опаснее чая и печенья, которое Ханако прихватила некоторое время назад. Мы все дружно чокаемся, пьём и смеёмся. Напряжение от экзаменов уже почти прошло.       Лилли и Ханако, разумеется, одеты в ночные рубашки. Несколько раз думал о том, чтобы надеть свою, но решил не делать этого. Непохоже, чтобы я мог дойти до женского общежития в пижаме, а переодеться здесь просто не получится. Не то чтобы я возражал против того, как одеты Ханако и Лилли, вовсе нет.       Лилли       — Итак, Хисао, Ханако, как всё прошло?       Ханако       — Х-хорошо, я думаю. Спасибо за помощь с английским. После всего, чему ты меня научила, он дался мне намного легче.       Лилли одаривает её яркой улыбкой, потом снова отпивает чай.       Лилли       — Рада, что это помогло. Я планирую пойти преподавать, и Акира сказала мне, что вы оба говорили с ней о том, чем будете заниматься в колледже.       Хисао       — Да, об этом странно думать. Всё, что она сказала, это то, что я должен выяснить, какой предмет мне нравится больше, и посмотреть, что я могу сделать в этой сфере. Я разговаривал с Муто о выборе той или иной научной области.        Лилли, похоже, одобряет. Это говорит о том, сколько времени мы потратили на учёбу и только учёбу. Не было возможности обсудить такое раньше.       Лилли       — Уверена, ему было приятно узнать об этом. Ты что-нибудь решила, Ханако?       Ханако       — Я… я ещё не уверена. У меня нет любимого предмета, но Акира одолжила несколько книг о бизнесе и компьютерах, потому что подумала, меня это может заинтересовать.       Лилли немного смеётся, отчего Ханако ещё плотнее запахивается в ночную рубашку. Если бы Ханако не выглядела расстроенной, это было бы забавно.       Лилли       — Боже, боже. Меня бы совсем не удивило, если бы она попыталась завербовать тебя для семейного бизнеса. Она бы так и поступила.       Ханако       — Э-это было бы здорово.       Я понятия не имею, чем на самом деле занимается семья Лилли. Но если Акира поможет Ханако понять, что ей по душе, и устроит её на работу, я только за. Так или иначе, как и во всём остальном, мы отыщем путь.       Ханако пододвигается и прислоняется ко мне, уже привычное движение. После наших разговоров в парке и на крыше она делала что-то подобное почти каждый раз, когда мы были вместе. В первый раз, когда Юко обнаружила, что мы делим пуф в библиотеке, она, прежде чем уйти в смятении, несколько раз обсуждала с нами, было ли это нарушением правил. С тех пор Юко об этом не упоминала.       Это, наверное, к лучшему.       Лилли       — У вас двоих… есть какие-нибудь планы на завтра?       Лилли пытается подавить зевок, но у неё не получается. Я смотрю на Ханако, и она быстро отворачивается, краснея. Ханако ничего не сказала мне о завтрашнем дне, так что…       Ханако       — Наверное, просто отдохнуть. Я плохо спала из-за экзаменов и… из-за всего.       Я обнимаю Ханако, чувствую её тепло, когда она прижимается ближе ко мне, а потом стараюсь не зевать. Отдохнуть завтра — отличная идея. Бессонница — один из побочных эффектов моих лекарств, поэтому я не всегда хорошо сплю. И стресс от экзаменов не облегчает жизнь.       Хисао       — Звучит как план. Мы можем потусоваться вместе, но я не знаю, куда пойти.       Единственный ответ Ханако — румянец потемнее. Я начинаю подозревать, что она что-то скрывает.       Лилли       — Было бы неплохо поговорить о чём-то ещё, кроме экзаменов. Я не уверена, что это хорошая тема для сегодняшнего вечера.       Лилли права. Ещё немного болтаем. Потом все соглашаются, мы слишком устали, чтобы так поздно ложиться спать. Мы с Ханако прощаемся и уходим.       У двери её комнаты снова обнимаемся. Ночная рубашка Ханако ощущается под моими руками иначе, чем её обычная одежда. И ночнушка определённо кажется теплее, но, может быть, дело в близком расстоянии от кожи Ханако.       У своей груди чувствую, её дыхание стало тяжелее, чем обычно. Когда мы отстраняемся, Ханако смотрит на меня широко раскрытыми, но сосредоточенными глазами.       Хисао       -Ханако?       Она подходит ближе и целует меня. Губы её тоже кажутся теплее, как будто на них распространился несошедший румянец. Когда мы, наконец, заканчиваем целоваться, и прежде, чем я успеваю сказать хоть слово, Ханако открывает дверь своей комнаты и делает шаг назад. Затем кладёт руку мне на грудь и берётся пальцами за мою рубашку.       Ханако       — …пожалуйста?       Моё сердце колотится. Я прикрываю ладонь Ханако своей, делаю шаг к ней, и, как только мы оба оказываемся внутри, закрываю и запираю за собой дверь.       Ханако убеждается, что шторы закрыты, затем поворачивается ко мне, держа руку на груди.       Ханако       — М-мы не обязаны, если ты не хочешь но… я хочу.       Так вот почему она так сильно покраснела. Всё, что я могу сделать, это улыбнуться, подойти ближе к ней и надеяться, моё сердце перестанет биться так быстро.       Хисао       — Да, я просто… не ожидал такого.       Улыбка Ханако становится милой и нервной. Она кивает и кладёт руки на единственную завязку ночной рубашки. Она осторожно тянет за бант, и…       И ничего не происходит, потому что завязка играла декоративную роль. Она смотрит на свою всё ещё полностью застёгнутую ночнушку, потом на меня, и мы начинаем смеяться.       Ханако       — Извини, я думала, что будет… Об этом я тоже говорила с Акирой. Она предложила кое-что сделать. Но я нервничала и не подумала проверить, развяжется ли что-нибудь.       У меня быстро возникает мысленный образ Акиры, подбрасывающей Ханако идеи, которые становятся всё более и более похотливыми, пока Ханако не окажется близка к получению травмы. На самом деле это смотрится довольно мило. Но, по крайней мере, Ханако обсуждала всё это. Так что ей не настолько неловко.       Я надеюсь. Я очень, очень надеюсь.       Хисао       — Может быть, она думала, что твоя ночнушка была другой. Так… что ещё она предложила?        Ханако       — Она сказала, что мы должны… раздеть друг друга.       Это имеет смысл. Должен признать, что идея мне нравится. На мне больше одежды, чем на Ханако, поэтому я протягиваю ей руки и жестом приглашаю начать.       Сначала она нервничает. Когда Ханако расстёгивает мою рубашку, её руки трясутся. Добравшись до моего ремня, недолго возится с ним, но в конце концов снимает и смущённо смотрит на меня, когда берётся за пуговицу и молнию на моих брюках.       Прекрасно осознавая, как сильно краснею, я киваю, давая разрешение продолжать. Она продолжает, и спустя время я стою перед ней обнажённым.       Ханако протягивает руку и касается моего рубца, кладя на него ладонь со шрамами. Её тепло успокаивает мои нервы, и когда наши взгляды встречаются, Ханако улыбается знакомой застенчивой улыбкой. Однако за этим чувствуется сила. Она знает, что мы делаем, и хочет продолжать.       Взгляд Ханако скользит вниз, и я не знаю, о чём она думает. Но когда Ханако снова смотрит на меня, то выглядит смущённой.       Ханако       — Я попробовала ещё кое-что из того, что предложила Акира… Я не думала, что они действительно не сочетаются.       Прежде чем я успеваю спросить, Ханако жестом предлагает снять с неё ночную рубашку. Я наклоняюсь, чтобы потянуть ночнушку снизу вверх.       На полпути понимаю, что под ней ничего нет, и вдруг понимаю, почему Ханако было так тепло, когда она прислонялась ко мне. Наверное, всё это время Ханако краснела всем телом.       Наши взгляды снова встречаются, и я думаю, что мы видим одно и то же: волнение, любовь и, по крайней мере, немного желания. Её взгляд бегает вверх и вниз по мне. Теперь, когда Ханако впервые стоит передо мной полностью обнажённая, чувствую, что впервые смотрю на неё по-настоящему.       На всю неё.       Ханако       — Она сказала, что ходить голой под одеждой было сексуально… но ты не смог снять с меня столько же.       Хисао       — Попробуем в следующий раз?       Ханако кивает, явно пытаясь сдержать смешок, затем притягивает меня ближе к себе. Мои руки скользят вверх и вниз по её спине, ощущая ладонями её гладкость и чувствуя шрамы. Никто в мире не мог бы чувствовать чего-то подобного. Ханако издаёт тихий стон, а затем она будто погружается в меня, словно пытаясь прижаться как можно сильнее.       Где-то в глубине души я понимаю, что это действительно произойдёт, и начинаю возбуждаться.       Её руки нежно блуждают по моей спине, кончиками пальцев рисуя маленькие круги. Когда руки оказываются у моей шеи, она немного отстраняется и покрывает ключицу короткими и лёгким поцелуями. Дрожь проходит по моему телу, и, должно быть, моё дыхание становится тяжелее, ведь Ханако подаётся назад. В её глазах тревога.       Хисао       — Я в порядке. Моё сердце в порядке. Я просто… просто не понимал, каково это будет. Акира сказала тебе что-нибудь ещё?       Ханако       — Д-да… Можешь… попробовать поцеловать меня?       Мне приходится немного согнуть колени. Покрываю поцелуями узкую косточку на её левом плече, заканчивая шрамами на правом. Я целую шрамы, и дыхание Ханако учащается.       Когда снова встаю, она наклоняется и целует мой шрам, а затем нежно толкает меня. Пока Ханако продолжает, делаю шаг назад, потом ещё один, покуда мы не оказываемся у её кровати. Я сажусь, она присаживается рядом со мной, и мы снова обнимаемся.       Ханако       — Ты можешь… л-лечь?       Когда глаза Ханако широко распахнулись, на моём лице, похоже, явно проступило удивление. Она начинает что-то говорить, но я качаю головой.       Хисао       — Могу. Просто не думал, что ты захочешь так.       Ханако       — Акира сказала мне ещё кое-что. Она сказала, что если у меня н-не так много опыта, я должна… м-мне будет легче чувствовать себя комфортно.       Из всего, что я никогда не ожидал от неё услышать, это может возглавить список. Но, подумав об этом мгновение, понимаю, что это хорошая идея. Часть того, что было сделано неправильно в наш первый раз, заключалась в том, что она не брала на себя очень активную роль. Если Ханако хочет сделать это так, то я реально не могу отказаться.       Я ложусь, и она медленно опускается на меня. Чувствую, как соски Ханако упираются в грудь. Судя по выражению её лица, думаю, Ханако это нравится. Хотя в её глазах та же неуверенность. Я снова обнимаю Ханако, притягивая к себе для ещё одного поцелуя.       В этом больше страсти, чем во всём, что мы делали раньше. Когда мы отстраняемся, то тяжело дышим. Ханако кладёт руку мне на грудь и немного приподнимается, а я пользуюсь случаем, чтобы нежно погладить её грудь. Она испускает ещё один стон. Глаза Ханако прикрыты.       Хисао       — Всё в порядке?       Ханако       — Да… пожалуйста, продолжай.       Она наклоняется ещё больше, чтобы дать мне лучший доступ. Я позволяю своим рукам блуждать по груди Ханако, находя места, прикосновения к которым заставляют её вздыхать или стонать. Через некоторое время на лице Ханако появляется мечтательное выражение. Она сжимает мою руку и снова стонет.       Ханако       — Можешь н-надеть сейчас? Я… я хочу…       К счастью, мои штаны оказались возле её кровати, так что достать презерватив из кошелька не составило труда. Она наблюдает, как я его надеваю, потом снова мягко толкает меня в грудь, давая знак опять лечь.       Ханако встаёт надо мной, потом медленно опускается. Она задыхается, её глаза снова широко распахиваются. Но пока я снова не вхожу в неё, Ханако расслаблена. Заставляю себя сконцентрироваться, чтобы не потерять контроль.       Я хочу, чтобы это продолжалось. Думаю, что мы оба хотим.       Ханако глубоко дышит, её горячие руки на моей груди, её бёдра медленно движутся вперёд и назад. Через несколько мгновений Ханако входит в ритм, и я отвечаю слабыми толчками, стараясь не отставать, от чего она снова стонет. Нежные, слабые стоны вырываются из Ханако, когда мы вместе ищем путь.       Ханако       — П-прикоснись ко мне… Хисао…       Пока Ханако, оседлав меня, двигается, мои руки находят её бёдра, скользят по её ногам и ягодицам, а затем поднимаются вверх по её спине, охватывая все шрамы и гладкую кожу. Глаза Ханако прикрыты, и мои руки снова тянутся к её плечам, обхватывают её груди и скользят по ним. Сосредоточься на ней, говорю я себе. Сосредоточься на ней, а не на…       Ханако немного наклоняется и опускается, и я чувствую, что начинаю выскальзывать. Снова быстро перемещаю руки к её бёдрам и приподнимаюсь, толкаясь обратно в неё. Ханако на моей груди испускает стон, потому поднимает голову.       Ханако       — С-сядь…       Медленно, даже слишком медленно, я приподнимаюсь, пока она прижимается. Ханако скользит вниз по мне. Как только сажусь, она крепко обхватывает меня руками и ногами, притягивая к себе ближе, чем когда-либо.       Наш пот смешивается, и Ханако хватает меня за волосы и крепко целует. Её язык проникает в рот. Начинаю терять сознание. Моя вселенная сжимается до нас двоих, движущихся вместе, нашего частого дыхания, её тихих вскриков и ощущения от соприкосновения её кожи и моей.       Думаю, вот как должно было быть в первый раз. Но в конце концов мы дошли до этого. И, может быть, мы не могли бы сделать это по-другому.       Стоны Ханако становятся громче, и она сжимается вокруг меня. Чувствую, что начинаю терять контроль, пытаюсь справиться с этим, но она дышит мне в ухо. Почти растворяюсь в её запахе. Всё, что я могу сделать, это ещё крепче прижать Ханако к себе.       Ханако сжимает ноги и беззвучно стонет. Не дышит всего секунду. Чувство сжатия, которое она мне дарит, с последним толчком сводит меня с ума. Всё становится белым.       Первое, что я чувствую, это тяжёлое дыхание Ханако у уха. И наша кожа слипается везде, где мы соприкасаемся. Ханако трясёт, но не так, когда она нервничает или боится. Я медленно моргаю и замечаю, что Ханако смотрит мне в глаза. Она начинает говорить, но сперва вырывается ещё один стон, и Ханако требуется несколько попыток, чтобы произнести слова.       Ханако       — Я люблю тебя, Хисао.       Хисао       — Я тоже тебя люблю.       Нет никаких колебаний, нет необходимости думать о том, что сказать. Просто ещё один поцелуй.       Вскоре нам удаётся отстраниться. После того, как я избавляюсь от презерватива, мы прижимаемся друг к другу в её сильно смятой постели. Я не могу не вспомнить, как это было в прошлый раз, и… Нет, я не хочу об этом думать. Это другое.       Это мы вместе. Всё это, всё, что мы только что сделали, было для нас двоих. Потому что мы знаем, что хотим быть вместе. Лёжа на подушке, Ханако поворачивается и кладёт руку мне на грудь.       Я наклоняюсь и целую её в лоб, провожу пальцами по её покрытой шрамами щеке, смотрю ей в глаза, и мы улыбаемся.       Ханако вздыхает, потом прижимается ко мне. Её руки обвили мою грудь, её голова у меня под подбородком. Когда Ханако начинает глубоко дышать, я целую её в макушку.       Это было то, что нам нужно. Когда экзамены сданы, а будущее впереди, эта вещь оказалась последней, которую нам нужно было знать. Что с нами всё будет в порядке. Что бы ни случилось, мы во всём разберёмся, так или иначе.       Мы засыпаем вместе.