Роза для убийцы

Прошло немного времени, и мои ноги ступили на решетчатые палубы сорок девятого причала Небесного Города. Я стоял в самом начале прозрачного, цилиндрического коридора, протянувшегося через ледяную пустоту к сияющей громаде космического порта. Его прохладные стенки мерцали сотнями ярких голографических экранов, демонстрирующих все, решительно все, что только можно было рекламировать. Людской поток, соединяющий двери в конце коридора, и стоянку аэротакси, шумел, гулкое эхо разговоров десятков людей заглушало настойчивое бормотание из микродинамиков. Поморшившись, я двинулся вперед. Суета, привычная суета, царящая повсюду в Человеческом космосе; все те же журналисты, вечно болтающие по телефону, на ходу жующие что-то офисные работники, бизнесмены, надутые, точно жабы, влюбленные парочки... Совершенно неосозннано, автоматически, я отмечал потенциально опасных субьектов, мой взгляд цеплялся за каждую руку в кармане, за каждые напряженные или настороженные глаза. Работа телохранителя - хорошего, профессионального телохранителя требует постоянной бдительности, что, конечно, не может не войти в привычку... Я немного задумался, и потому не сразу заметил то единственное, на что здесь стоило обратить внимание. Девушка стояла, прислонившись к стене, сложив руки за спиной и слегка поджав правую ногу. Недлинные, темно-каштановые волосы скрывали верхнюю часть ее лица; я разглядел мягкие, слегка поджатые губы, нежный румянец на бледной щеке, изящную шею, охваченную тонкой серебряной цепочкой. Тонкое, но сильное тело, в темной юбке, белоснежной рубашке навыпуск, чулках и туфлях. Ослепительная энергия молнии – вот что я сумел увидеть в ней в тот краткий момент. Рядом с девушкой, также прислонившись к прозрачной стене, отдыхала великолепная электрогитара, белая с алым, без каких-либо чехлов или оберток. Незнакомка тряхнула головой, и я на миг увидел ее глаза. Зеленые, темные, как озерная вода, они на миг вспыхнули изумрудным огнем, сияющим внутренним пламенем; мне показалось, что в этот момент вокруг нас и между нами не было ни одного человека, да что там - весь мир перестал существовать. Так бывает, когда после долгих лет серой, бессмысленной жизни, понимаешь, к чему именно ты стремился все эти годы... -Нашел - прошептал я. -Ох!.. - меня сильно толкнули в грудь, я автоматически развернулся, пропуская налетевшее на меня тело; певицу (я почему-то не сомневался, что это так) скрыла от меня толпа. Передо мной, яростно потрясая руками, прыгал маленький лысоватый мужчина, похожий на клерка. Я понял, что он сейчас зарыдает; поэтому все-таки сошел со стопки листов, оброненных моей нечаянной жертвой, сунул в раскрывшуюся папку небольшую купюру и протянул хозяину. -Держи, папаша. - и пока он пялился на свое вновь обретенное сокровище, дерзкий налетчик в моем лице успел удалиться довольно далеко. Когда она успела уйти? - спрашивал я себя, стоя на том самом месте, где еще недавно покоилась гитара, по соседству с прекрасными ногами моей незнакомки; я оглядывался вокруг, разыскивая ее мягкие волосы и зеленые глаза, я несколько раз прочесал толпу, от стоянки аэротакси до сияющей неоном арки входа - безрезультатно. Лишь через десять минут я взглянул на часы - и с безмолвным ругательством рванул к месту встречи, провожаемый возмущенными окриками расталкиваемых людей. Я бежал по коридору, проскальзывая между людьми, уклоняясь от мелькающих локтей, удивленных взглядов, перепрыгивая через стоящие на полу сумки и чемоданы, отталкивая чересчур нерасторопных. Красно-белые двери в конце коридора. Индикаторная полоска вокруг створок замерцала, и из красной стала зеленой. Пол содрогается с громоподобным шипящим ударом, когда лайнер с хирургической точностью входит в причальные скобы. У меня оставалось не больше минуты. На площадке перед дверями было пусто. Переводя дыхание, я протянул ладонь к белому пластику дверей, но они разошлись сами, и моя рука повисла в воздухе. И на той стороне, как и здесь, стоял всего один человек. Девушка с длинными иссиня-черными волосами и глазами цвета морской волны. Красивое, аристократичное лицо сохраняло выражение бесконечной скуки. Серьги с фиолетовыми камнями сверкали в лучах неонового света, как звезды, и черный юбочный костюм, а точнее, форма Высшей школы на Онори, и туфли на высоком каблуке, подчеркивали стройную фигуру. Она была похожа на ласточку, которая готова рвануться в небеса... -Что вам угодно? - спросила она. Я слегка поклонился. -Меня зовут Неро Альстер. Возможно, вы слышали обо мне, мисс. Я довольно известный человек и на Галактике, и на Онори. Алиса Ноум остановила меня мягким жестом. -Никогда не слышала. У вас ко мне какое-то дело? Я немного устала после перелета - она нахмурилась - Межзвездные прыжки так утомляют. Я слегка улыбнулся своим мыслям. -Может, уделите мне немного времени? Я кое-что знаю о вас. Говорят, вы были лучшей на своем курсе. -Говорите прямо, чего вы хотите – девушка взмахнула ресницами – И не пытайтесь мне льстить. -Если мое имя вам ничего не говорит – произнес я, глядя в ее аквамариновые глаза – То, возможно, слово «Саммаэль» скажет вам больше? Мы завтракали в «небесном кафе», расположенном на половине дистанции между землей и орбитальным космопортом. За окном сияла мягкая синева, внизу медленно кружились облака. Я выбрал столик у самого края площадки, у прочного стекла, через которое мог следить за сияющими искрами аэротакси, курсирующими сквозь разгорающееся пламя рассвета. -Вы сказали «Саммаэль» - Алиса поставила опустевшую чашечку на белое блюдце – Допустим, это слово мне знакомо. Но что вам об этом известно? Я откинулся на кожаную спинку диванчика и машинально потянулся в карман за сигаретами. Их там не оказалось. -Вы курите? -Нет – я вздохнул – Саммаэль – для меня пока только неизвестное имя, непонятное слово. Я знаю, что оно имеет отношение к опасности, вам угрожающей. Вам это тоже известно… -Хватит – она резко нахмурилась и исподлобья взглянула мне в глаза – Давай перейдем на ты, если можно. Саммаэль – это действительно имя, имя человека. Но я не понимаю, какую роль ты играешь во всем этом. Ты его представитель? -Вовсе нет – я залпом допил кофе и отставил чашку – Я – телохранитель. Золотистый рассвет вступил в свои права. Облака разошлись, открывая далекую панораму города – крошечные кубики небоскребов и сверкание окон, мерцающая береговая линия, зеленые складки гор. Все аккуратное, игрушечное, накрытое хрусталем воздушных масс. Я всегда любил такие зрелища. Но, даже глядя на крошечный город у наших ног, я не мог не ощутить, как она расслабилась. -Мама всегда была своевольной женщиной – помолчав, сказала Алиса – И я, наверное, вся в нее. Во всяком случае, я всерьез подумываю отказаться от твоих услуг. Хотя ты мне скорее нравишься, чем нет… Я слишком люблю независимость. -У тебя будет столько независимости, сколько захочешь – я улыбнулся и коснулся ее тонкой руки с розоватыми аккуратными ногтями – Я – оружие, Алиса. В зависимости от того, что тебе ближе, ты можешь сравнить меня с пистолетом или мечом, щитом или доспехом. У меня нет намерения ограничивать тебя - только защищать. Девушка молчала, глядя в окно. В отличие от меня, она искала ответ не у далекого города и моря, а у далекой синевы небес, переходящей в пустую тьму космоса. Солнце играло золотом в ее черных локонах и искрилось в глубине глаз. Я тоже молчал – я привык к такому молчанию. Все же они похожи. Алиса Ноум… И та, что вернула меня к жизни три года назад. Они даже молчат одинаково. Но есть и различие – и оно прозвучало в ее следующей фразе: -Передай маме, что я отказываюсь от услуг телохранителя. Я покинул стартовую площадку лифта пешком. Залитые солнцем дороги, обсаженные шумящими листвой деревьями, спускались с возвышенности к приморскому шоссе, к алым и серым крышам вилл, толпящихся у берега. Шумела трава на горных склонах, и солоноватый морской ветер гнал по небу белые легкие облака. Новому Фронтиру предстоял еще один синий, теплый, солнечный летний день. Я спускался по обочине, держась в тени крон, вдыхая запахи моря, горячего камня, листвы и пыли. Расстегнув рубашку у ворота и засунув руки в карманы, глядя на небо, пиная мелкие камешки. Если говорить совсем честно, я чувствовал себя куда лучше, чем утром. Все-таки глядеть в эти синие, бездонные и сверкающие глаза было совсем нелегко… Но где-то в глубине души еще одна капля горечи упала в глубокую чашу, которую мне когда-нибудь предстояло выпить – до дна. Кусты зашуршали. Из сплетения колючих ветвей выскользнуло огромное подобие красно-золотой стрекозы, мягко светящееся, полупрозрачное в лучах солнца. Детеныш вайра прострекотал что-то и перелетел на другую сторону дороги. Я проводил его любопытным взглядом. Здесь, на Фронтире, чудовищные чужаки живут бок о бок с людьми, помогая им в защите планеты. Они заселяют обширные горные и лесные районы; это странный парадокс – столь нечеловеческим существам проявления чувств и музыки столь же понятны, как людям или зентради. Быть может, вся вселенная живет по одним и тем же законам? В таком случае я, возможно, здесь лишний. -Эй – тихий голос отвлек меня от размышлений – Ты никуда не спешишь? Я опустил глаза. Она сидела на обочине дороги. Мое утреннее видение во всей красе, от тонких пальцев прекрасных ног, до зеленых глаз под перебираемой ветром челкой. Девушка с гитарой, которая лежала здесь же, на выгоревшей траве. Я помедлил несколько секунд, чтобы успокоить свой ум и сердце. Бесполезно. -Не спешу – ответил я. Теплый утренний ветер коснулся моего лица, овевая его прохладой. Где-то в небе кричали чайки, волны далеко внизу шумели, перебирая отполированные камешки на берегу. Я присел на жесткую, высохшую землю. -Все в порядке? – спросил я. -Не знаю – девушка пожала плечами – Смотря о чем ты спрашиваешь. Небо и море такие же, как тысячу лет назад. Вечное движение, вечный покой… Я рассмеялся. -Ты просто стесняешься признаться, что подвернула ногу. Она бросила на меня удивленный взгляд. -Давай немного посидим здесь, а потом попробуем спуститься – предложил я – Как тебя зовут? -Евангелика. Ева. Я осторожно пожал ее хрупкую узкую ладонь. -А я – Неро. Над нами с ревом и гулом двигателей пронеслась ночная эскадрилья, возвращаясь с дежурства. Патрульные машины сверкнули серебром крыльев и исчезли, сорвавшись в пике к морю. Я пригладил встрепанные волосы. -Ты позволишь? – я осторожно прикоснулся к ее ноге пальцами, затянутыми в кожаную перчатку. Они всегда были в нее затянуты, с того самого дня. Некоторые вещи могут шокировать, даже если выглядят не так уж и ужасно. Странно, но она кивнула, соглашаясь -Только осторожнее. Ты медик? -Нет. Потерпи. Она поморщилась. -У тебя сильные пальцы. И такие твердые. Как будто из металла. Я улыбнулся, чтобы скрыть свои чувства, главным из которых была фантомная боль, пронзившая мои руки до локтей. Не в первый и не в последний раз, так что я легко удержал свои мышцы под контролем. Почему-то для меня привыкнуть к боли, трудностям и постоянной опасности оказалось легче, чем к радости, любви и свободе. Может быть поэтому ничего, в конце концов, и не получилось с той синеглазой девушкой, которая вытащила меня с того света. Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что это и к лучшему; но тогда я всерьез считал себя «получеловеком», тем самым оружием, которое служит для защиты чужих сердец. Глупо конечно, зато весьма типично. Спустившись по пыльной дороге, мы оказались на открытой всем ветрам набережной, полной криков чаек, прохладного ветра и праздных прохожих, с любопытством поглядывающих на нас. Серебристые фонари были погашены, но сверкали на солнце, словно мерцающие гребни волн. -Спасибо. Теперь я сама смогу идти. Ева осторожно освободилась от моих рук и приняла свою гитару, тихо прозвеневшую в почти полной тишине шуршащих волн и тихих разговоров. -Я должна извиниться - сказала она, глядя на море – Что так сильно задержала тебя. Но я и вправду не могла больше ждать там, на обочине дороги. -Что ты имеешь в виду? – нахмурился я, облокачиваясь на каменный парапет – Я же сказал, что никуда не спешу. -Нет, спешишь – упрямо возразила она – Я же чувствую. Что-то все время влечет тебя вперед, Неро. Какая-то цель. -У меня нет цели. Над нами, в синем небе, кричали чайки. Ева медленно улыбнулась. -Тогда я хотела бы помочь тебе найти ее – произнесла она, и, резко развернувшись, скрылась в толпе. Алиса медленно шла по переулку. Стук каблуков эхом отдавался между высокими стенами, увешанными плакатами позабытых артистов и музыкантов, исчерканных яркими изломами аэрографий. Вечереющее небо сплело ажурное полотно из белоснежных облаков, слегка подкрашенных золотом и перламутром. Шум города звучал здесь приглушенно; лишь шорох птичьих крыльев иногда слышался откуда-то сверху, из мира покатых крыш и пыльных чердаков. Девушка пребывала в столь глубокой задумчивости, что совершенно не замечала одинокой фигуры, скользящей вслед за ней от тени к тени, от поворота к повороту. Порой фигура останавливалась и закуривала, выжидая. Ничего не происходило. В один из таких моментов тишина переулка была нарушена новым звуком. Кто-то шел навстречу, неторопливо и уверенно, и он был не один. Шум шагов гармонично дополнялся переговорами следующего толка: -Она должна быть где-то здесь. Наводка была точной, так ведь, брат? -Черт возьми, если этот псих ошибся… Навел нас не на те девицу… -Расслабься. У нас есть же есть голография. И прочее в таком же духе. Разговоры разносились далеко между каменных стен, будто специально созданных для гулкого эха. Зловещая фигура, пуская дым за углом, умильно покачала головой. Алиса со вздохом огляделась. Бежать было некуда – разве что известная поговорка о том, что некоторые особенно везучие пилоты прячут под формой пару крыльев, оказалась бы правдой. Обратно? Хм… Но тогда она вряд ли узнала бы, кто именно заказывал неприятности на празднике ее жизни. Девушка небрежно прислонилась к стене, переложив кое-что очень опасное в карман куртки. Голоса приближались. Я вздохнул и бросил сигарету на землю. У носков моих туфлей, надежно скрытых голографическим полем, собралась уже изрядная горка окурков «Сакуры». События развивались слишком медленно, и более, того, скучно. Совершенно очевидно, что громогласные громилы служат для отвлечения внимания; настоящий наемник (который и заплатил им), сейчас идет по чердакам. Но он не торопился, и, соответственно, мне оставалось лишь ждать и курить. Громилы, между тем, показались из-за угла. Классический бывший боксер со сломанным носом и следами от вживления кибермышц на голых бугристых плечах; сопровождал этого насупленного бычка невысокий толстяк из тех, о которых говорят, что они мухи не обидят. Что правда, то правда, мухи их, как правило не интересуют. Боксер невежливо ткнул пальцем в сторону Алисы и пробурчал: -Она, не? Толстяк поморщился. На мой взгляд, он был из тех ребят, которые стараются казаться эстетичными, интеллектуальными киллерами. Что ж, в дальнейшем разговоре он эту точку зрения полностью подтвердил. -Помолчи, Джейкоб. Милая леди, простите его манеры. Вы пройдете с нами, иначе… - он захихикал – Ну, сами понимаете. Я зевнул. -Кто вас послал? – холодно спросила Алиса, выхватывая из кармана армейский пистолет. Ее собеседникам тоже, впрочем, нашлось, что выхватить. Боксер взревел и размахнулся шоковой дубинкой; толстяк с нехорошей усмешкой извлек из-за пазухи шоковый револьвер «Наркоз». А вот это уже было вполне опасно. Я коротко усмехнулся и шагнул вперед. Если что-то и служит причиной тому, что я до сих пор жив, то это умение слышать. Слышать мельчайшие звуки, вроде щелчка затвора на соседней крыше, тихого свиста дротика, тихих голосов за ширмой; легких шагов убийцы, его рваного дыхания и хлопка закрывающейся двери. Всегда, даже во сне. Когда рядом со мной из теней соткалась бесплотная фигура и вибронож с визгом скользнул к моему лицу, я успел подставить дрожащему лезвию свою руку. Распоротая перчатка соскользнула на землю, и искры от столкновения металла с металлом рассыпались по камню. -Черт тебя дери! Ты не человек! Чертов киборг! Он отпрыгнул назад, припал к земле, выжидая удобного момента для удара. Совсем юный белокурый парень в маскировочном серебристом костюме, тактических очках, ловкий и быстрый, словно гепард. Его нож оставил на темном металле моей ладони длинную остывающую борозду. -Ты оставлял окурки – проговорил он, лихорадочно бегая глазами по моему телу, в поисках уязвимых мест – Я видел, как они падают. Ты слишком небрежен, чтобы… -Ты отойдешь в сторону – раздельно проговорил я, вытаскивая из-за пазухи «Хеллстрайкер» и проверяя обойму – Сегодня не твой день. Мне нужно спасти девушку, а тебе – свою шкуру. Понял? -Черта с два! – он сплюнул – План изменился, ну да и черт с ним. Эти парни сделают всю работу за меня. И он бросился на меня, загородившись ножом, а второй рукой выхватывая нечто из отделения на бедре костюма. Я услышал крик боли, прокатившийся по переулку и затихающий эхом среди домов, выругался, и ударил коленом в живот моего противника. Его нож ударился о поднятую руку, второй вспорол мне бок, а крупнокалиберные пули разорвали грудь юноши, спину и окрасили разрисованные кирпичи ярко-алым. Он всхлипнул, открыл рот, заливая подбородок кровью и с хлюпанием свалился мне под ноги. -Прости. Боевые стимуляторы введены. Боль нейтрализована. Максмальная доза привышена на 20… 30… 40 процентов. Требуется медицинское обследование… Я перешагнул через тяжелое тело и побежал к повороту. Скорее!.. Только не снова! Но я опоздал. Все уже было кончено.