***
Как только они с Коннором пересекли ворота Мондштадта, винодел, остановившись, обратился к Кэйе и Дилюку: — Ну что ж, ребята, здесь я вас покидаю. У меня много работы сегодня в городе будет, но если что — обязательно зовите! А мастер Крепус вас к обеду заберёт. Договорились? — Ага! — кивнули мальчики и на этой ноте разошлись с Коннором в разные стороны. Дилюк и Кэйа, конечно же, бегом поспешили к особняку семьи Гуннхильдр. Они бежали по мостовой, едва не запинаясь, а после частых подъёмов по лестнице переводили дух. Даже черепашке за пазухой под пиджаком Дилюка стало неуютно, и она всячески пыталась оттуда выкарабкаться, царапая чистенькую рубашку своего хозяина, из-за чего маленькому Рагнвиндру приходилось придерживать её сильнее, чтобы она, не дай Архонт, не выпала. Из-за этого бежать становилось совсем не удобно. Но, к счастью, особняк был уже совсем рядом. Мальчики медленно и устало добрели до долгожданного места, и Дилюк постучал в большую деревянную дверь дома. Открыла дверь одна из горничных — Гертруда. Увидев гостей, она, улыбнувшись, проговорила: — Ох, молодой господин Рагнвиндр и… молодой господин Альберих! Доброе утро, — горничная немного склонила голову, а затем спросила, — вы к молодой госпоже Гуннхильдр? Мальчики синхронно закивали. — Прошу, — сказала она доброжелательным тоном и распахнула дверь шире, чтобы те смогли пройти. Зашли они в просторную гостиную и, остановившись в ней посередине, стали ждать Джинн. Вдруг послышались лёгкие шаги, доносившиеся сверху и знакомый голос, нетерпеливо зазвучавший: — Они уже пришли? И уже спустя несколько секунд мальчики увидели девочку, выбежавшую из одной из комнат, одетую в белоснежную блузу с аккуратными оборочками и тёмно-синими пуговицами, а также в светло-голубую клетчатую юбку чуть ниже колен. Волосы её были заплетены в две маленькие шишки. Девочка посмотрела на них вниз через перила. — Здравствуй, Джинн! — помахав рукой, радостно воскликнул увидевший её Дилюк. Маленькая Гуннхильдр, улыбнувшись, поприветствовала его в ответ: — Здравствуй! Тот, достав своего питомца из-за пазухи, вопросил: — Пойдёшь играть с нами? Я черепашку притащил, — а затем взял обеими руками и протянул вверх, чтобы Джинн лучше разглядела её. — Подождите секундочку, я тоже свою принесу, — проговорила она и убежала обратно в свою комнату. Недолгое время спустя, Джинн вернулась обратно и спустилась по лестнице с черепашкой в руках. Мальчики радостно к ней подбежали и заинтригованно начали обсуждать, чем же таким сегодня заняться. Кэйа с улыбкой предложил взять черепашек с собой на прогулку. Прямо сейчас. А Джинн решила притащить скакалку. Кэйа и Дилюк, радостно одобрив идею Джинн, кивнули. Тогда та вновь убежала наверх в свою комнату и совсем скоро возвратилась, спускаясь с лестницы с кожаной сумочкой через плечо, из которой торчал край скакалки. — Ну что, идём? — спросила она, спрыгнув с последней ступеньки. — Идём! — радостно произнёс Дилюк, предложив, — Как насчёт Верхней площади? Погуляем там? Джинн и Кэйа радостно согласились. Тогда маленькая Гуннхильдр взяла обратно у Кэйи черепашку и понесла её в руках, а свою Дилюк засунул обратно под пиджак, и все, наконец, вышли из особняка на улицу и направились к площади, рассуждая о том, во что они ещё будут сегодня играть и куда ещё пойдут. Пройдя пару лестниц, вся компания оказалась наверху, на площади у статуи Барбатоса, где сейчас бегало много детей, играющих в различные игры, в том числе в догонялки и резиночку. Вдруг Кэйа краем глаза заметил, что неподалёку от этих детей стояла голубоволосая девочка в небольшом элегантном платье того же цвета. Альберих повернул к ней голову. Та, прислоняясь к краю стены, и глядела на всех играющих ребят с некоторой тоской. Руки её были скреплены спереди, а плечи и голова немного припущены. Возле этой девочки стояла взрослая женщина, одетая неброско, и что-то ей говорила. Но тут маленького Альбериха позвал голос Дилюка: — Кэйа, будешь играть в скакалку? Кто больше напрыгает — тот выиграл. Тот, повернувшись обратно к брату и Джинн, ответил: — Конечно буду! — Тогда я первая! — отозвалась маленькая Гуннхильдр, — Кэйа, подержишь снова мою черепашку? — она передала Альбериху в руки своего питомца, как только тот кивнул, и обратилась к маленькому Рагнвиндру, чтобы тот засёк время. Вдруг Джинн достала из кармана юбки длинную цепочку, на которой болтались, выдавая неумение молодой леди правильно вешать их на пуговичку, круглые увесистые часы, отливающие серебром, и передала их Дилюку. Тот раскрыл глаза и рот от изумления, начав рассматривать аксессуар. На крышке ясно красовался детально вылитый герб семьи Гуннхильдр. Дилюк приложил часы к уху. Стрелки сквозь крышку громко тикали. Маленький Рагнвиндр заинтересовался ещё больше. На часах, под кольцом, куда вешалась цепочка, была маленькая кнопочка. Он нажал на неё, и крышка открылась, выставляя напоказ Рагнвиндру белый циферблат с красивыми чёрными циферками и узорными стрелками. — Ух ты, Джинн! Это твои? — изумился Дилюк. — Да, — кивнула та. — Мне их матушка подарила… Кэйа также заинтересовался часами и придвинулся поближе, чтобы их рассмотреть. — Красивые, — проговорил Дилюк, — я тоже хотел бы себе такие, только с гербом Рагнвиндров, — но вдруг почувствовал, как что-то под пиджаком заскреблось. Дилюк схватился за него, едва не выронив часы, и нагнулся, выкрикнув, — Ой-ой-ой! Она сейчас выползет! — Кто выползет? — нагнулся следом за ним Кэйа, — Откуда? — Черепаха! Из-под пиджака... Тогда в этот момент Альберих, прыснув, предложил её подержать. — А ты справишься с двумя черепахами в руках? — доставая с некоторым усилием из-под пиджака питомца, спросил его Дилюк. Альберих засмеялся: — Ха-хах, постараюсь, — и смущённо почесал свободной рукой затылок, а затем взял вторую черепаху у брата. Маленький Рагнвиндр, наконец приподнявшись, вытер выступивший от летней жары пот со лба и, снова посмотрев на циферблат, обратился к Джинн: — Ну что, готова? — Да, — твёрдо ответила та. — Кэйа, ты считаешь прыжки, — сказал он теперь брату. Тот кивнул, после чего Дилюк, глчдя на секундную стрелку, продолжил, — итак… Поехали! Начав прыгать, Джинн старалась вложиться в каждую секунду. Она быстро и сосредоточенно повторяла одно и то же движение. Даже Кэйа еле успевал считать вслух. Когда же время подошло к концу, Дилюк сказал: — Стоп! А Кэйа остановился на числе «сто семь». Маленький Рагнвиндр с небольшой долей грусти помотал головой: — Молодец, но... до этого ты прыгала больше. Но та возразила, подперев бока руками: — Это потому что я в юбке, и мне не так удобно, как в штанах, — но потом улыбнулась, — да и какая разница... Мы ведь не на тренировке. Только... — она внезапно перешла на шёпот, — не говорите моей матери, что я так мало напрыгала. Хотя... — Джинн, вспомнив вдруг свои занятия, поникла, — я всё равно могла лучше. Если мои результаты ухудшатся, то я никогда не стану хорошим рыцарем, как моя матушка... — Не говори так, — подбодрил Дилюк маленькую Гуннхильдр, похлопав её по плечу, — мы с Кэйей ведь знаем, что ты можешь лучше. Просто сейчас не получилось. Да и то, разве рыцари сражаются в элегантных нарядах? — затейливо хмыкнул он. Его речи помогли Джинн немного улыбнуться. Но дальше Дилюк лишь нетерпеливо произнёс: — Ладно, теперь моя очередь. Вот, Джинн, засекай, — и обменялся с маленькой Гуннхильдр предметами, после чего в следующую же минуту начал старательно прыгать. По подсчётам Кэйи, Дилюк напрыгал ровно девяносто пять. Брат и подруга похвалили его, но тот лишь разочарованно вздохнул, заявив: — Эх, ну почему девчонки всегда прыгают больше? — и с досадой скрестил руки на груди, припустив голову. — Но это уже лучше, чем было в прошлый раз, — похвалила его Джинн с улыбкой. — Верно, — согласился с ней Кэйа, беря у маленького Рагнвиндра скакалку и отдавая ему двух черепах, — справишься же с ними? Хе… — ехидно подколол он брата. Дилюк, фыркнув, ответил: — Постараюсь. Тогда Кэйа в этот момент расправил скакалку, и Джинн начала отсчёт. — Девяносто один! — выкрикнул маленький Рагнвиндр, как только Джинн сказала «стоп». — Эх, я опять последний… — опустив уголки губ, произнёс Кэйа. — Не расстраивайся, — решил поддержать того Дилюк, улыбнувшись, — у тебя есть потенциал. — Согласна, — кивнула маленькая Гуннхильдр, — всё равно чуть больше, чем в прошлый раз! Но внезапно подул сильный ветер, который растрепал причёску Джинн. И когда она заправляла одну из вылезших прядей, её взгляд пал на голубоволосую девочку, что стояла в стороне. Та, глядев на маленькую компанию, вдруг встретилась взглядами с Джинн. Гуннхильдр ей послала лишь едва заметную улыбку. Но Кэйа, посмотревший в этот момент на Джинн, последовал за её взглядом и вновь наткнулся на девочку, что он видел ранее. А ещё он заметил, что та женщина куда-то отошла. Девочка же заинтересованно посмотрела следом и на него. Он, также улыбнувшись, помахал ей рукой. — Кто эта девочка? — вполголоса спросил маленький Альберих у Дилюка и Джинн. Дилюк посмотрел в сторону, куда смотрели Альберих и Джинн, и также наткнулся взглядом на ту, о ком спрашивал Кэйа. Рагнвиндр сразу узнал её, и ответил брату: — Это Эола из клана Лоуренс. — А почему она ни с кем не играет? — недоумевал Кэйа, — Только смотрит на всех... Теперь и Джинн ответила ему немного огорчённым тоном: — Наоборот, с ней никто не хочет играть, — и, зная, что Кэйа задаст ещё одно «почему», объяснила, — это... из-за плохой репутации клана Лоуренс. — А вы с ней общались когда-нибудь? — Ну... было дело, — начал маленький Рагнвиндр. — Но как только мы с Дилюком однажды завязали с ней разговор, это увидели её родители и оттащили Эолу подальше, а на нас сильно накричали, — начала рассказывать Джинн, — потом Дилюк во второй раз попытал удачу, но Эола тогда просто убежала... Из-за этого у нас никак не получается с ней познакомиться. Хотя я не думаю, что она в этом виновата. Всё из-за воспитания в её семье... — Да, — подтвердил Дилюк, — но если мы вдруг с Джинн идём гулять на Верхнюю площадь, то часто встречаем Эолу. Чаще всего она приходит одна вместе с прислугой или гувернанткой. И вся компания на этой ноте повернула головы в сторону Эолы. Но та, ощутив на себе взгляды трёх детей, отвернулась в сторону ворот Мондштадта, сложив руки на каменной перегородке и смотря вдаль. — А почему у вас с ней не заладилось? — всё ещё интересовался Кэйа. — Наши кланы... — Джинн вздохнула, — враждуют. Особенно сильно Лоуренс презирают Гуннхильдров. Хотя моя семья и ваша стараются относиться к нынешним Лоуренсам более снисходительно, те всё равно смотрят на всех враждебно. Но мне всё равно кажется, что Эола не такая, как её семья... Кэйа почесал затылок, и вдруг загорелся идеей: — А может всё же познакомимся? Тайком. Тем более женщина, что с ней была, куда-то отошла, хе.. Да и вряд ли твоя чуйка тебя подведёт, Джинн, — щёлкнув пальцами, подметил он. — Почему бы и нет, — улыбаясь, поддержал брата Дилюк, — попытка номер три! Но Джинн заметалась: — А вдруг опять не получится или она убежит? — Если убежит — ну... значит, не судьба, — развёл руками Рагнвиндр. — Ладно, — решительно произнесла маленькая Гуннхильдр и выступила вперёд, — попробуем ещё раз! И Кэйа на этой ноте отдал Джинн скакалку, и та положила её обратно в свою маленькую сумочку. Когда решение было принято, вся компания зашагала вдоль стены к маленькой аристократке. Однако сам Кэйа, когда все втроём подошли к Эоле, решил сам заговорить с ней первым, посчитав, что девочке лучше видеть перед собой новое лицо, чем тех, с кем у неё был не самый удачный опыт. Или, точнее сказать, совсем не удачный, пожалуй даже провальный. Кэйа, сделав небольшой последний шаг, обратился к девочке: — Здравствуй. Тебя ведь Эола зовут? Та вздрогнула от неожиданности и немного отступила назад, но, к удивлению Джинн и Дилюка, убегать не стала, а лишь отстранённо скрестила руки, повернувшись вбок. Немного помолчав, она произнесла лишь: — Ну здравствуй… Ты с ними? Никогда тебя ещё не видела, — и начала шаркать ногой, выдавая волнение. Кэйа неловко засмеялся: — Ха-ха... Я… брат Дилюка. Ты ведь знаешь его? Эола сдвинула брови. — Но вы ведь совсем не похожи. Я про внешность, — уточнила она, пролепетав последнюю фразу на одном дыхании. — Не родной, но брат! — растянув на лице улыбку, влез Рагнвиндр, легонько хлопнув Кэйю по плечу. Но на это восклицание Эола лишь сжалась: — Ты… тот самый из Рагнвиндров! — говорила она про Дилюка. — Я… я не могу с тобой разговаривать, извини, — и отвернулась в противоположную от компании сторону. После этого замечания Рагнвиндр вдруг резким шёпотом ойкнул. Он понял, что едва не испортил всё знакомство и влез от нетерпения в разговор чересчур рано, и сконфуженно отвел взгляд вниз. Однако, к всеобщему удивлению, теперь инициативу на себя взяла сама Эола: — Я давно хотела с вами пообщаться... Рада, что теперь у нас есть такая возможность, пока моя гувернантка отошла. — А куда? — включилась в разговор Джинн. — Надолго ли? Но тут Эола сменила тон голоса на более осторожный, и компания сразу поняла, что с Гуннхильдр новая знакомая пока опасается общаться. Однако Лоуренс, переборов себя, продолжила говорить про гувернантку: — Она пошла общаться со старыми подругами в тот конец города, — Эола показала взглядом направление, в котором находилось то место, — а меня оставила здесь. Вы можете сказать, что она безответственная. Возможно, так и есть, но она одна из немногих, кто согласился приглядывать за детьми в клане Лоуренс. Так что это лучше, чем ничего. И, думаю, вернётся она не скоро, так что можем немного пообщаться, — и Эола наконец впервые за всю встречу улыбнулась, хоть и слегка. Вдруг из рук Дилюка черепахи снова начали вырываться, и тот, суетясь, прислонив их к пиджаку, чуть сильнее сжав пальцы, тем самым обратив взгляды всех троих на себя. — Джинн, возьми её обратно! Пожалуйста, у меня руки вспотели, — суматошно попросил маленький Рагнвиндр, едва удерживая обеих черепах в ладонях. Тогда маленькая Гуннхильдр, подбежав, взяла своего питомца в руки. Эола, удивившись, воскликнула: — Ого! Черепахи? Ничего себе. я бы тоже такую хотела... Это ведь ваши? Ребята кивнули. — А можно потрогать? — Лоуренс приблизилась к ним поближе уже без опаски. Те согласились, и Эола, подойдя к ним по отдельности, погладила каждую черепашку. Но после этого она с тоской вздохнула: — А мои родители бы ни за что не согласились держать черепах дома... Как только она это сказала, над компанией повисла пауза. Все замолчали. Но вдруг Джинн, решив разбавить тишину, спросила Эолу: — А что ты любишь делать в свободное время? Этим вопросом она несколько удивила маленькую Лоуренс. Та, приложив палец к подбородку, задумалась. И через некоторое время ответила, что танцы — её самое любимое увлечение. Эола даже решила поделиться с ребятами о том, что наследниц их клана танцам обучают с малых лет. Когда-то это даже было обязательное занятие, и молодые танцовщицы в кровь разбивали себе ноги. Однако теперь всё изменилось. Данное правило Лоуренсы давно исключили, и танцы, наконец, стали увлечением. — Думаю, вся моя учёба была бы невыносимой, если бы не танцы. Знаю, что все аристократы говорят: «Искусство — это вторая душа», — с трепетом рассказывала Эола, — весь мой клан уже давно очернён жаждой бывалой власти. И потому жители Мондштадта думают, что… — она перешла на шёпот, — все Лоуренсы навеки обречены быть высокомерными снобами. Но я так не думаю. Моя гувернантка считает, что искусство — это то, что может оставить луч надежды в ещё не запятнанной грехами душе. Хоть я и не совсем понимаю, что она имеет в виду, но я верю, что искусство — это то, что может спасти клан Лоуренс. И потому я хочу всем это доказать. Выговорившись, Эола вышла вперёд. У статуи Барбатоса заиграли звуки бардовской лиры. Юный паренёк в зелёном берете, перебирая струны, запел звонким голосом. Лоуренс под звуки мелодии делала маленькие элегантные шажки, каждый раз вставая в новую позицию. Руки плавными движениями создавали сказочные образы. Эола, словно маленькая фея, порхала на белых кожаных туфельках, а волосы развевались на легком ветру, будто морские волны. Под звуки лиры она, кружась, двигалась по площади, повторяя образ героя песни. Как только прозвучал последний такт, окончившись гармоническим завершением, Эола встала в финальную позицию, тем самым окончив танец. Все трое ребят радостно захлопали. Но внезапно дети из другой компании прокричали ей: — Никому твои танцы не интересны, Лоуренс. — Убирайся! Не порти нам здесь игру. Ребята, только-только подружившиеся с Эолой, ощутили, что им будто этими фразами уши наизнанку вывернули. И Дилюк возмущённым тоном возразил: — Она вам ничего не сделала. Это грубо! Гуннхильдр тоже не осталась равнодушной: — Вам так важно, из какого человек клана, а не его увлечения? — спросила она других детей. — Верно ты подметила, Джинн, — подмигнув ей, согласился Кэйа. Но один мальчик гнусавым голосом ответил: — То, что она из клана Лоуренс уже о многом говорит. То есть можно уже сделать некоторые выводы. Однако к ребятам вдруг подошла незнакомая женщина. Кажется, мать одного из этих детей, и обратилась к новым знакомым Эолы: — Рагнвиндр? Гуннхильдр? Неужели это вы? И этот мальчик с вами выглядит прилично... — Да, это мы, — ответила женщине Джинн, — а этот мальчик — брат Дилюка. — Брат? — удивилась та, — Что-то совсем не похож. Но даже если и брат, то это делает ситуацию ещё критичнее, — она, помотав головой и приставив руку ко лбу, вздохнула, — вы ведь дети из благородных кланов, причем самых знаменитых в нашем городе! Вы не должны дружить с отпрыском клана Лоуренс! Знаете ведь, как они воспитывают детей? — Знаем, — приложив руку к сердцу, ответил Дилюк, — но мы считаем, что Эола не такая. — Это правда! просто попробуйте взглянуть на неё, — убеждала женщину Джинн, — она не похожа на остальных Лоуренсов. — Вы ещё маленькие, — продолжала гнуть свою линию незнакомка, — поэтому не можете понять всю серьёзность ситуации. А потому лучше сразу порвать с вашей ненастоящей дружбой. Терпение Эолы на этой ноте лопнуло, как струна. И она, пробурчав что-то невнятное тихим голосом, умчалась с площади по лестнице вниз. — Эола, ты куда? — кинула Джинн вопрос ей вслед, но та уже успела пропасть из поля зрения. — Подожди!.. — крикнул вдруг Кэйа, а затем обратился к ребятам, — может, стоит сходить за ней? Джинн и Дилюк дружно согласились, и все трое помчались вниз по лестнице. Спустившись, они воззрели такую картину: игравший у статуи Барбатоса бард, которого только что они видели на площади, внезапно обнаружился здесь и, пригнувшись, с улыбкой что-то говорил Эоле, стоявшей у фонтана. Подойдя ближе, они сумели различить его речь: — Не принимай близко к сердцу. У тебя получилась отличная импровизация. Как только все трое приблизились к маленькой Лоуренс, бард решил удалиться обратно. Улыбнувшись всей компании, он, произнеся задорное «хе-хе», вернулся на площадь. Ребята также проводили его улыбкой. Однако и после этого Эола выглядела невесело, скрестив на груди руки. И тогда Кэйа решил успокоить её: — Бард прав. Не принимай близко к сердцу. — Да ничего... — произнесла однотонно Лоуренс и отвернулась в противоположную от ребят сторону. Тогда её новые друзья решили что-нибудь предпринять для того, чтобы поднять ей настроение. Пошушукавшись меж собой, компания решила предложить маленькой Лоуренс сыграть в какую-нибудь игру. Дилюк предложил: — Эола, а не хочешь с нами в прятки сыграть? Та от неожиданности резко повернулась к ребятам, и те увидели её широко раскрытые глаза и затем едва улыбнувшийся рот. Она легонько кивнула. — Ура! — воскликнул Кэйа и от радости одновременно стиснул в дружесских объятиях Дилюка и Джинн. И тут Эола внезапно подала голос, застенчиво спросив немного печальным голосом: — А почему вы вдруг решили со мной сыграть?.. Ответила ей Джинн: — Мы просто хотели поднять тебе настроение. Лоуренс недоверчиво посмотрела на Гуннхильдр и таким же взором оглядела мальчишек. Те, в свою очередь, недоуменно переглянулись. — Что-то... не так? — напрыгавшись от радости, опешил Кэйа, когда улыбка его моментально слетела с лица. Эола, смущенно сжавшись, пролепетала: — А вы а точно не убежите?.. — подняла она на них глаза. — Просто когда я однажды играла с другими детьми в прятки, меня выбрали во́дой, а сами ребята на самом деле не спрятались, а убежали, чтобы не играть со мной! — её тон голоса перешёл на рассерженный. Тогда все трое подошли к Эоле, и Кэйа сочувственно произнёс: — Мы не убежим!.. — Да, — согласился с ним Дилюк, — обещаем! — и протянул друзьям руку. Джинн и Кэйа последовали его примеру, положив свои ладони на его, в знак обещания. Все ребята посмотрели на Эолу и радостным взглядом зазывали присоединиться. Та, всё ещё нерешительно, но с улыбкой также протянула им руку. — Ха-ха, на солнышко похоже! — произнесла она, улыбнувшись пошире. Остальные тоже рассмеялись на это и позже, разъединив руки, наконец решили начать играть. Дилюк разъяснил всем правила: — Только давайте без догонялок и перепрятываний. Так будет честно! И будем прятаться в нижней части города, вы не против? Там больше хороших мест для пряток. К тому же, Кэйа пока не очень хорошо знает город. Кэйа кивнул, подтверждая слова брата. — Для него будет лучше, если мы станем играть только в определённых окрестностях, — продолжил Дилюк, — хорошо? Ребята только согласились с ним. Тогда тот зазывающим жестом повёл компанию вниз по лестницам. По пути ребята расспрашивали Эолу о том, кем она хочет стать в будущем, получив образование, и на кого она равняется. Однако маленькая Лоуренс никак не могла дать однозначного ответа... В её голове было столько вариантов, но в то же время ничего значимого лично для неё так и не находилось... — Я хочу стать балериной... Хотя... да, балериной! Как в традициях клана Лоуренс. Или нет, думаю, лучше музыкантом. Не знаю... — сомнения одолевали Эолу. Переполняя её голову, они заставляли маленькую Лоуренс постоянно уходить от тем вопросов друзей. Те ей признались, что хотят быть рыцарями. Однако один из ребят — Кэйа — дал тот же ответ с некоторой неуверенностью. Эола на это печально улыбнулась, но наконец почувствовала, что в этом коллективе она всё-таки не такая уж и белая ворона. Она спрашивала себя: «Зачем думать об этом сегодня? У нас у всех есть так много времени...» Но каково же было её удивление, когда Джинн и Дилюк вместе сказали, что уже прошли вступительные испытания для посвящения в рыцари Ордо Фавониус. От такого заявления Эола неуверенно сжалась. Но когда и Кэйа об этом сообщил, маленькую Лоуренс словно водой окатило. Она понимала, что если её новые друзья станут рыцарями, то встречаться они больше никогда не смогут... Семья Лоуренс слишком строга и пренебрежительно относится к рыцарям, а сами же рыцари могут находиться в длительных экспедициях. Нет, Эола определённо не сможет стать рыцарем, ведь клану Лоуренсов это запрещено и вкладывается такой запрет в голову детей с самых ранних лет. Но разве рыцари — это враги? Разве это не защитники города, в котором живёт их семья? Разсе они не обязаны защищать жителей, коими являются и Лоуренсы? Гуннхильдры и Рагнвиндры ведь тоже аристократы. Так почему же они могут быть рыцарями, а Лоуренсы нет? Они ведь ничуть ни хуже Лоуренсов, и даже больше почитаются мондштадцами! Быть может, наследнице Лоуренсов лучше стать рыцарем? Быть может, тогда её признают и поставят вровень с другими горожанами? Эола решила всерьёз об этом задуматься, однако пока не осмеливалась сказать друзьям. Ещё рано. Должно прийти время... Ребята наконец дошли до фонтана в нижней части города, решив начать здесь игру. Джинн завела считалочку. Но, к несчастью, счёт окончился на ней же самой. Эола взглянула на Джинн с мыслью: «Наверное, так обидно, когда считалочка останавливается на тебе самом...» — однако не увидела на лице маленькой Гуннхильдр ни доли сомнения или грусти, а лишь улыбку, что привело Лоуренс в недоумение. Ведь как можно быть во́дой и радоваться этому? Эола хотела задать этот неудобный для неё самой вопрос, но в этот момент Джинн провозгласила: — Буду считать до тридцати! — и медленно начала отсчёт, повернувшись к фонтану и плотно прикрыв глаза ладонями... Лоуренс пришлось отбросить все сомнения, и она побежала, куда глаза глядят. Счёт закончится. Все попрятались. Маленькая Гуннхильдр, убрав руки с лица, обернулась и, оглядев местность вокруг, воскликнула: — Я иду искать! Первым местом, куда направилась Джинн, был ресторан «Хороший охотник». За зданием, на заднем небольшом дворике, стояла куча ящиков, бочек, различных досок и других подобных предметов. Маленькая Гуннхильдр вмиг в этих навалах всяких вещей начала искать друзей. То из-за одного, то из-за другого угла посмотрела. Заглядывала в пустые ящики и бочки и даже попыталась залезть на ближайшее дерево, чтобы осмотреть местность, но высокие ветви ей этого не позволили. Осмотрела территорию близлежащего «Кошкиного хвоста», возле которого также были горы бочек полных и пустых. Но заглянув и за них, она вновь никого не нашла. Ни около таверны, ни у ресторана никого из ребят не было. Тогда Джинн двинулась дальше на их поиски. Выйдя с лестницы на боковую улицу, на которой располагалась кузница, маленькая Гуннхильдр огляделась. Никого. Но то и понятно. Тогда она решила начать искать с самого начала улицы, углубляясь всё дальше. Джинн приступила к поискам с кузницы. Она, забежав за неё, вновь огляделась, но вдруг оттуда вышел бородатый кузнец и сказал Джинн строгим голосом, что детям здесь играть не положено. Обожгутся ведь ещё! М-да, это явно не то место, где можно спрятаться. Гуннхильдр пошла искать дальше по улице. И вдруг раздался знакомый мальчишеский голос: — Ой, сто-о-ой! Ты куда?! Вах! — и прямо перед Джинн плюхнулся на мостовую, поймав сбежавшую черепаху, выпрыгнувший из-за одного из домов... — Дилюк! — воскликнула маленькая Гуннхильдр, сразу узнав его, — Я нашла тебя! Ты первый. — Эх, нечестно! — подняв черепаху с дороги, раздосадовался Рагнвиндр, — Это всё из-за черепахи! Я требую реванш! — однако Дилюк вдруг быстро переменился, — Но ты молодец, Джинн. Это было быстро. Та на это только рассмеялась: — Ах-ха-ха! Ты ведь сам на дорогу выбежал. — Но я ведь не думал, что ты здесь в это время будешь... Продолжая смеяться, маленькая Гуннхильдр ехидно бросила: — Я всё же рада, что твоя черепашка тебе дороже победы в прятках. Иначе ты бы явно не выбежал. — Очевидно, — подмигнув, согласился Дилюк. И ребята двинулись дальше на поиски Эолы и Кэйи. Они заглядывали за каждый дом на этой улице, искали в каждой горе ящиков, даже в тюках сена, тщательно спрятанных за домами. Но... никого. В этой части они осмотрели всё до последней пылинки. Но духа друзей здесь и не было. Тогда Джинн и Дилюк решили отправиться на другую улицу, на которой располагалась таверна «Доля ангелов», которой владела семья Дилюка. Маленький Рагнвиндр-то те окрестности отлично знал. Соответственно, помнил и места, где можно хорошенько спрятаться. Но о них Джинн он решил не говорить... Ребята начали искать, принявшись сначала за дома на центральной улице. Они внимательно разглядывали прилавки магазинов и даже заглянули на одну из баз алхимиков из Ордо Фавониус. Вновь никого. Но тут вдруг Джинн осенило: — Точно! Я знаю, где может быть Кэйа! Пойдём, — и пошла к боковой улице. Как только она вышла на неё, перед её взором предстала таверна «Доля ангелов». — У меня есть одна мысль... — проговорила Гуннхильдр на ходу. Дилюк на это хмыкнул: — Думаешь, он действительно там? Она, остановившись, повернулась к Рагнвиндру: — А почему бы и нет? — и побежала осматривать ещё одно здание. Тот медленно побрёл за ней, будучи неуверенным в местонахождении Кэйи именно там. А когда оба дошли до таверны, Джинн начала усердно обыскивать возможные места, где Альберих мог бы находиться. Дилюк же зашёл на задний двор, где громоздились бочки с вином и, даже не пытаясь зацепиться взглядом за какое-либо место, оглядел территорию справа-налево, снизу-вверх. Но внезапно послышалось какое-то шуршание за бочками, стоящими у стены таверны. Дилюк насторожился. Пока Джинн ходила между столов с боковой стороны, тот украдкой заглянул за бочки и изумился. — Кэйа?.. — прошептал он. Маленький Альберих аж вздрогнул от неожиданности. Поняв, что перед ним стоит Дилюк, он прислонил палец к губам и произнёс: — Тс-с... Тот, поняв намёк брата, отошёл от бочек и отвернулся, начав якобы рассматривать ящики. К этому времени на задний двор уже пришла Джинн. — Ну что, нашёл что-нибудь? — спросила она у Дилюка. Тот, помотав головой, ответил ей: — Нет.. — Но я всё равно проверю, — подметила маленькая Гуннхильдр и принялась осматривать задний двор таверны. Сначала первую гору ящиков, потом вторую, а затем уже и... бочки. Мальчики волнительно затаили дыхание. Кэйа, сидевший за бочками, старался не издать не звука и даже закрыл рот руками, напряжённо смотря в проём между деревянными бочками и стеной таверны. Уже становилось душно. Маленький Альберих услышал приближающиеся шаги... — Нашла! — с улыбкой воскликнула выглянувшая из-за бочки Джинн. Кэйа, вылезши оттуда на четвереньках, выпрямился и, вытерев вспотевший от жары лоб, промолвил: — Молодец, Джинн... Я был слишком предсказуем, — он потёр затылок, — простите, я не очень хорошо играю в прятки. — Да ладно тебе, — похлопал маленького Альбериха Дилюк по плечу, — мы столько мест уже обыскали! — Верно, — согласилась Джинн, — осталось только Эолу найти. Вперёд! — и, уйдя с заднего двора таверны, пошла дальше по улице, ведя за собой мальчиков. Когда все ребята вместе шли по дороге, Кэйа спросил у брата изумлённым голосом: — Тебя первым нашли? Удивительно... — Хех, ну... так получилось, — попытался оправдать себя Рагнвиндр, — наша черепаха случайно выбежала, и... на этом моменте меня обнаружили. А в это же время вся компания подошла к ещё одному месту, где можно было спрятаться. Джинн начала бегать вокруг домов, ища последнего человека. От её шустрых глаз сложно было что-либо утаить. Она искала за каждым углом , под каждой скамейкой, но... опять никого. Гуннхильдр осознавала: оставалось всего одно место, где можно было спрятаться. Этим местом оказались деревья, росшие прямо у главных ворот Мондштадта. С этими мыслями Джинн вышла к мальчикам. — Что, опять никого? — спросил Дилюк, скрестив руки на груди. Та, замотав головой, проговорила: — Осталось всего одно место, где она может быть. — Тогда пошли скорее туда! — заторопил Джинн маленький Рагнвиндр, — это тот газон с деревьями у ворот? — Да. — В таком случае идём! — и Дилюк, позвав ребят жестом, побежал в сторону выхода. В нескольких метрах от него компания остановилась и залезла в газон, принявшись искать Эолу. Они искали её за каждым деревом и кустарником, звали по имени, иногда даже так громко, что на них обращали внимания прохожие. — Эола, ты где-е? — выпускал эту фразу каждый из ребят в воздух, которая, отражаясь от высоких стен города, превращалась в эхо. И, кажется, их зов не на шутку обеспокоил одного из рыцарей, который даже подошёл к детям и предложил свою помощь: — Случилось что-то? Вы кого-то ищете? Может быть, нужна моя помощь? Но тут ребята, сплотившись, смущённо ответили, что просто-напросто играют в прятки. Каждому стало неловко из-за того, что даже рыцарь по их вине решил подключиться к поискам. А тот, сказав, что если нужна будет помощь — они всегда могут обратиться в орден, и им обязательно помогут, попрощавшись, удалился. Ребята раздосадовались. Даже улыбка покинула их лица, и они вернулись на центральную улицу к фонтану. — Вы точно везде искали? — спросил Кэйа Джинн и Дилюка. — Да... — вяло, без энтузиазма, хором ответили те, скрестив руки. — Быть может, она ушла домой? — высказал Альберих своё предположение. — Всё возможно. Это ведь Лоуренсы... — закатил глаза Рагнвиндр. Однако Джинн опровергла мнение мальчиков: — Я так не думаю. Она бы так не поступила! Потому что когда-то с ней так же обошлись. Она опрелелённо понимает, что нам было бы обидно... Но те оба отвлечённо смотрели в противоположную сторону... — Вы меня слушаете?.. — спросила она их, но мальчики даже ухом не повели. И лишь Кэйа что-то пролепетал: — Вы ведь тоже это видели? Там как будто чья-то тень пробежала. — Что? Где?! — Джинн тут же переменилась в интонации. — Вон там, — показал Дилюк рукой, — возле «Кошкиного хвоста»! — Но я там уже смотрела... — Всё равно пошли! — бросил Дилюк и помчался в сторону таверны. Кэйа и Джинн побежали за ним. Прибыв на место, всё трое, стараясь не запутаться в хвостах разгуливающих по газону кошек, сразу начали искать Эолу. Маленькая Гуннхильдр, заглянув за крыльцо, ахнула... — Эола! — придя в себя от удивления, радостно воскликнула Джинн, увидев немного пригнувшуюся маленькую Лоуренс, — Мы так долго тебя искали... Та, выпрямившись, кисло улыбнулась ей, а после отвела взгляд вниз. Мальчики негодующе посмотрели на неё, и Дилюк спросил у маленькой Гуннхильдр со скептицизмом: — Ты точно здесь искала, Джинн? — Да! — утверждала та, — Я же вам говорила, что тот газон с деревьями — последнее место, где мог бы кто-нибудь из вас спрятаться. Тогда тот перевёл взгляд с Джинн на Лоуренс с некоторой досадой и сделал той замечание: — Эола... мы же договаривались не перепрятываться. Мы уже думали, что ты домой пошла. Та, шоркая ногой и всё ещё смотря вниз, промолвила: — Простите... меня просто чуть не нашла моя гувернантка. Она тоже ищет меня. Трое ребят, прищурившись, переглянулись, и Джинн обратилась к Эоле: — Но, должно быть, тебе и правда пора сейчас идти домой. Тебя могут наругать за то, что ушла с нами... Или тебя она ищет, потому что скоро уже будет время обеда, и тебя зовут домой есть с семьёй. Так, сколько сейчас времени? — Гуннхильдр достала из кармана часы на цепочке, — половина второго. Ты во сколько обедаешь, Эола? — Ну... через час. И всё равно, я хочу ещё немного побыть с вами. Вы — немногие, кто не отвернулся от меня. Я так этому рада... — её губы вдруг задрожали, голос стал неровным, а нос немного покраснел. Однако маленькая Лоуренс, отвернувшись, проглотила нахлынувшие эмоции, и вновь взглянула на ребят. — Всё хорошо, Эола, — попытался успокоить её Кэйа, — мы рядом, — а затем вновь обратился к Джинн и Дилюку, — может, всё же недолго побудем все вместе? Всё-таки и у нас до обеда ещё час. Маленький Рагнвиндр вдруг опомнился: — Точно, обед! Вы сами-то кушать сейчас не хотите? — Ну... немного, — ответила Джинн. Кэйа и Эола сделали лёгкий кивок. — Я тоже, — произнёс Дилюк, — у меня даже живот завёлся, хотя до обеда ещё целый час. — Может, нам стоит перекусить где-нибудь? — предложил Кэйа, — только немного, чтобы аппетит к обеду не сбить. Другим ребятам понравилась эта идея, и все вдруг начали искать мору в своих карманах. Эола, обыскав каждый свой карман, проговорила: — Ни гроша... придётся ждать до обеда. Остальные тоже ничем не могли похвастаться. Кажется, никто даже до этого не задумывался, что надо было бы взять сегодня с собой Мору... И вдруг у маленького Альбериха возникла идея: — Возле Мондштадта я, кажется, видел яблоню с красными-красными яблоками. А ещё ближе растёт закатник! Насколько я помню, он находится прямо у моста. Можем собрать там плодов... — Точно, Кэйа! — похвалил того Дилюк, — как я сразу не догадался? — Можем... — одобрила Эола, — но только если их ещё не собрали искатели приключений или рыцари. — Джинн, как тебе идея? — подхватил её маленький Рагнвиндр на свою волну. — Неплохо! — ответила та. — Тогда я сбегаю в таверну к Чарльзу за фольгой! Можем запечь эти фрукты на костре, — предложил Дилюк и удалился, после чего совсем скоро вернулся с металлическим свёртком в руках. Ребята радостно направились к воротам и, пересёкши их, побежали по мосту к закатнику, что рос неподалёку, весело припрыгивая по пути. Добежав до дерева, дети оживлённо начали искать на нём спелые фрукты. Однако, к несчастью, на нижних ветках уже ничего не осталось, о чём говорил озадаченный вид ребят. Тогда Дилюк прищурился, глядя вверх, всмотревшись в густую листву закатника. И вдруг он, округлив глаза, обратился к друзьям и Кэйе: — Смотрите! Там, наверху, есть закатники! Давайте их и соберём. Но тут Эола нахмурилась. По её лицу можно было понять, что ей явно не понравилась эта затея. — Только не говорите, что вы собираетесь туда лезть, — сделала она им упрёк, — это опасн... Но в тот же момент, даже не дослушав маленькую Лоуренс, мальчики попытались вскарабкаться на дерево: Кэйа нагнулся, чтобы Дилюк смог с его помощью взобраться наверх, что он благополучно и сделал, предварительно отдав свою черепаху Джинн, после чего полез дальше, всё выше и выше. — Ого! Здесь столько закатников! — крикнул он друзьям, и тут же начал собирать плоды с дерева, а затем, закончив, спустился на самую низкую ветку и передал фрукты друзьям, после чего спрыгнул. Кэйа и Джинн, изумившись количеству собранного, похвалили Дилюка: — Молодец, Дилюк! И лишь Эоле эта затея не понравилась, хоть она и была рада закатникам, а потому возмутилась: — Это было опасно! Ты мог упасть! Но тот лишь ответил ей: — Хорошо-хорошо. С яблоней мы такого вытворять не будем! И на этой слегка напряжённой ноте компания пошла вдоль берега к яблоне. Прибыв на место, ребята увидели парочку красных яблок, висевших на самых низких ветках. Их тут же сорвали Эола и Джинн, убрав к себе в карманы. Остальные яблоки весели либо слишком высоко, либо те, что висели низко, ещё не созрели, а отливали бледно-зелёным оттенком. И теперь стоял у ребят вопрос: где и как можно будет пообедать. Вместе. Перебрав все возможные варианты, выбрали пляж за Шепчущим лесом. Это было не так далеко, да и сам лес был сравнительно безопасен, так что пробираться через него не составило бы никаких проблем. А ещё там росла трава-светяшка, которая красиво светилась в темноте и могла усилять вкус блюд. Она явно помогла бы удвоить сладость печёных яблок и закатников! А ещё по пути росли другие яблони, с которых тоже можно было нарвать плодов. И, собравшись с мыслями, ребята двинулись прямо в лес. Высокие, густые деревья приняли их в свои объятия, и детей встретила прохладная тень. Среди множества растений ребята искали яблони или закатники, а также на земле — траву-светяшку. По пути на пляж они пару раз отклонялись от главной дороги, чтобы собрать нужные им плоды. Им даже встретился маленький гидро слайм, которого, к счастью, получилось отогнать. Наконец, когда все руки были полностью заняты собраной провизией для пикника, ребята прибыли на пляж и расположились у самодельного места для костра из камней, который соорудили и которым пользовались многие искатели приключений задолго до прибытия ребят сюда. Посреди этих камней в центре лежали оставленные кем-то древесные угли, на которых дети и решили приготовить сегодняшний перекус. Разделив меж собой фрукты, ребята ополоснули их в Сидровом озере и избавились от черенков, после чего Дилюк раздал всем по части фольги, чтобы они завернули в неё фрукты. Ребята расположились у костра, где маленький Рагнвиндр выговорил: — А теперь главный фокус! Эола, смотри! Как только он это сказал, то сразу же выставил руку к костру, где внезапной вспышкой загорелись угли ярко-оранжевым пламенем. Эола, лишь широко открыв глаза и ошеломлённо смотря то на костёр, то на Дилюка, смогла только пролепетать: — Как? Как ты сделал это? У тебя, что, Глаз Бога есть? Я сразу его и не заметила... Тот, хихикнув, ответил: — Да, Пиро! Такой полезный, не представляешь! Я получил его, когда прошёл вступительные испытания в Ордо Фавониус. Мы все втроём прошли их! И скоро у нас у всех будет церемония посвящения. — Ничего себе... церемония посвящения... — с досадой повторила Лоуренс, — Вам всем так повезло! Особенно тебе, Дилюк. Я бы тоже хотела иметь Глаз Бога. И вообще... У вас есть почти всё, чего нет у меня... Друзья, свобода, даже черепашки! У Джинн даже часы с фамильным гербом есть. А если бы у меня появились такие часы, то... меня, наверное, весь город рассмеял бы. Нет, я не завидую, — отрицательно трясла она головой, — просто это так обидно, когда ты не можешь быть по-настоящему счастливым из-за своего происхождения... Становится очень грустно, когда вспоминаешь, что почти все горожане тебя ненавидят. Но тут Эола почувствовала, как кто-то взял её за плечо. Лоуренс обернулась. Это была Джинн. — Не волнуйся. Я верю, что ты всем обязательно покажешь ещё клан Лоуренсов со светлой стороны! — произнесла та с лучезарной улыбкой, — И все поймут, что очень ошибались насчёт тебя! — Спасибо, Джинн, — поблагодарила её Эола с грустными нотками в голосе и продолжила, — вообще, в моём клане тоже есть традиция, связанная с гербом. В семье Лоуренс вручают медальон с гербом тому, кто успешно прошёл испытания клана. И они будут у меня совсем скоро... Этот медальон с гербом — одна из немногих вещиц, которую не смогло запятнать тёмное прошлое моей семьи. А потому я должна пройти эти испытания! — голос Эолы был преисполнен решимости. — У тебя всё получится! Мы верим в тебя, — также поддержали её Дилюк с Кэйей. В тот же момент ули на костре уже нагрелись и, когда огонь стих, приобрели пепельно-седой оттенок, даже немного раскрошившись. Детям пришлось отставить разговоры. Пришла пора класть завёрнутые фрукты в костёр. Каждый из ребят осторожно положил закатники и яблоки на угли, после чего дети решили продолжить разговор. Но внезапно вдруг лицо Эолы резко переменило выражение с тусклого на радостно-изумлённое. — Джинн, посмотри на свой нос, ха-ха... — вдруг обратилась та к маленькой Гуннхильдр. — У тебя на носу сидит бабочка! — также сказал, улыбнувшись, Дилюк. — Да, такая яркая! — Кэйа тоже не прошёл мимо этого необычного события. Джинн тоже старалась не рассмеяться, чтобы не спугнуть бабочку, которая то раскрывала, то складывала крылья, выставляя на обозрение свой необычный окрас. Но вдруг дунул сильный ветер, и бабочка улетела вместе с ним, а дети вновь рассмеялись. Через недолгое время, как посмотрела Джинн по своим часам, были готовы и запечённые фрукты. Всем уже заметно хотелось есть, а потому ребята осторожно достали фрукты, завёрнутые в фольгу, из тлеющего костра веточками. А как только та остыла, дети осторожно развернули её и вынули закатники и яблоки. Струившийся от них тёплый пар разносил приятный запах горячих фруктов. Однако они ещё не остыли и из-за этого обжигали пальцы. Ребятам пришлось подождать ещё чуток. Тогда Джинн внезапно встала с колен и обратилась к Эоле: — Подержи, пожалуйста, — и передала той свою черепашку. — С радостью, — с улыбкой ответила маленькая Лоуренс и взяла питомца из рук Джинн, пока та направилась к поляне и принялась собирать листья одуванчика. Эоле было в радость держать живую черепаху у себя в руках! Она не раз видела этих животных, но трогала всего лишь раз — сегодня на площади. У этой черепахи был довольно необычный, твёрдый панцирь. На ощупь он походил на камень, но гораздо более гладкий и лёгкий. И, к тому же, не настолько холодный. Как ногтевая пластина у людей, только в несколько раз толще и с рельефом. На лапках торчали небольшие и не очень острые коготки. Хвостик коротенький. На её мордочку Эола также решила поглядеть. Тупой носик и чёрные, как бусины, глаза делали черепашку ещё милее. Джинн уже возвращалась с поляны, где нарвала немного листов одуванчика и клевера и принесла к ребятам. — Это для черепашек, — сказала друзьям Джинн и положила недалеко от костра, — давайте положим их сюда и покормим. Эола и Дилюк бережно положили питомцев на песок у кучки собранной травы. Черепахи сразу же принялись поедать сорванную Джинн растительность и даже не собирались никуда убегать, так что ребята могли спокойно приступить к еде, не опасаясь, что питомцы вдруг куда-нибудь удерут. Печёные фрукты уже немного подостыли, но при этом ещё оставались тёплыми — самое время отгрызть вкусный кусочек, не боясь обжечься. Запечённые закатники оказались довольно сладкими. А чтобы усилить их вкус, ребята посыпали пыльцу туманной травы на надкушенные места. Это было гораздо слаще, чем любой десерт! Но не так приторно. Закончив трапезу, ребята, взяв черепах обратно в руки, поспешили к деревянному мостку, что нависал над Сидровым озером. Погода стояла тёплая, так что всем хотелось узнать, какая температура воды у берега. Дилюк, пощупав поверхность воды рукой, сообщил ребятам: — Тёплая! Хе-хе. Сняв обувь, дети, сидя на мостке, опустили ноги в тёплую, кристально-чистую воду, немного взбалтывая её, пуская по глади волнистую рябь. Где-то в метрах шести от берега плавали утки, изредка поглядывая на смотрящих на них ребят. Со стороны озера дул приятный лёгкий ветерок. Побалтывая ногами в воде, ребята разговаривали меж собой о самом разном: от историй из жизни до того, как правильно кормить черепах, и кто что даёт своим любимцам. Прошло немало времени с тех пор, как ребята сидят на мостке. А потому Джинн решила проверить часы. Было два часа дня пятнадцать минут. — Нам скоро возвращаться пора. Через четверть часа нужно будет идти домой. — Тогда... — Дилюк вытащил ноги из воды и обулся, — тогда лучше уже начинать собираться. А иначе нас и вправду будут искать. Не хочу разочаровывать отца. Остальные дети, также вытащив ноги из воды, обулись и вернулись вместе с Дилюком на берег к потухшему костру. — Да, пора бы уже возвращаться, — согласился с братом Кэйа, — может, пойдём? И вдруг маленький Альберих заметил резко переменившиеся лица ребят. Все выглядели, кажется, весьма изумлённо и смотрели Кэйе за спину с некоторым... сомнением. Альберих решил обернуться, и внезапно перед ним предстали три знакомые взрослые родительские фигуры. — Давно пора. — Проговорил строгим голосом Крепус Рагнвиндр, обращаяcь к своим сыновьям. Кроме него сюда пришли ещё Фредерика Гуннхильдр — мать Джинн и... гувернантка Эолы. — М-матушка? — обратилась к той Джинн немного сконфуженно. — Объяснишь дома, Джинн, почему ты ушла за пределы города без разрешения, — хладнокровно сказала Фредерика. — Н-но... – Пошли, Джинн, — она взяла дочь за руку и начала уже уходить отсюда, как тут же госпожу Гуннхильдр окликнул Кэйа... — Постойте! Это... это я виноват, что привёл сюда всех. Не вините ни Эолу, ни Джинн, ни Дилюка! Простите... это я, — и он виновато опустил голову, — я предложил нарвать фруктов и прийти сюда... — Кэйа... мы всё понимаем, — голос Фредерики потеплел, — но, всё же, нам пора расходиться. — Верно, — согласился с ней Крепус Рагнвиндр, — детям уже обедать пора. Дилюк, Кэйа, идём. Мне тоже нужно с вами дома кое о чём поговорить. Те, молча кивнув, пошли следом за отцом. А гувернантка Эолы, ничего не сказав, позвала ту взглядом, а молодая госпожа Лоуренс без всякого сопротивления молча склонила голову и пошла за гувернанткой. Сквозь лес все три семейства проходили в полном молчании. Никто друг на друга не поглядывал. Даже дети. А когда добрались до моста, ребята лишь мельком переглянулись с грустной улыбкой и разошлись в две разные стороны. Кто-то — в Мондштадт, а кто-то — дальше. Ни Дилюк, ни Кэйа не проронили ни слова по пути на винокурню. Крепус, однако, несмотря на всю ситуацию и на проказы сыновей, сохранял спокойствие. Дома их ждал стол, накрытый различными вкусными блюдами. Во всём доме стоял приятный запах варёных овощей и мяса, однако, несмотря на это, мальчики сели за стол без всякого воодушевления. Обед они с отцом провели в гробовой тишине, и лишь горничная Аделинда пару раз нарушала её вопросами: «Ну как? Всё ли понравилось?» А после убегала на кухню, держа поднос с использованной посудой. После обеда Крепус сел в кресло у камина и подозвал сыновей к себе. Те, мельком переглянувшись и виновато склонив головы, сели на кресло напротив. — Итак, дети мои, — начал тот совершенно спокойным голосом, — поговорим о том, почему вы сегодня ушли из города так далеко, да ещё и без спроса, даже никого при этом не предупредив. Мальчики синхронно вздохнули. — Ну... — начал Дилюк, — мы играли в прятки, а потом захотели есть, а дальше... — А дальше я предложил пойти за пределы города... — закончил Кэйа фразу за брата, — простите меня, мастер Крепус. — Я же говорил, Кэйа, можешь звать меня просто отец, — доброжелательно произнёс Рагнвиндр-старший, — и можешь обращаться ко мне на «ты». Впрочем, можешь говорить, как тебе удобно. — Ах, да, извини... я просто ещё не привык. — А вот здесь тебе не за что извиняться, — всё так же доброжелательно продолжил он, — а ещё я сам отчасти виноват в твоём проступке, ведь я не прояснил тебе правило не выходить за город. Но ты-то Дилюк, — обратился Крепус теперь к старшему сыну, — ты ведь знаешь, что я тебе строго запрещал уходить так далеко без разрешения. Почему ты не остановил своего брата, а пошёл за ним аж вместе с друзьями, прихватив под руку черепах, с которыми нужно обращаться очень осторожно? Рагнвиндр-младший, зардевшись, виновато отвёл взгляд. — А если бы там оказались хиличурлы? Что бы вы делали? Это же очень опасно. Даже нам, взрослым по пути попалась кучка маленьких Гидро слаймов. — Но ведь Кэйа и я умеем драться, отец! — Дилюк поднял взгляд, — Да и что нам и нашим друзьям могут сделать Гидро слаймы? Мы ведь прошли вступительные испытания в Ордо Фавониус, а Эола готовится к испытаниям своего клана. Да и Глаз Бога у меня есть. — Да, вы прошли испытания для вступления в ряды рыцарей. Но вы всё еще ими не являетесь. А потому не можете знать, где на данный момент таятся группы хиличурлов и других опасных существ. Ситуация с ними постоянно меняется. Вы ведь были даже без оружия! Дилюк и Кэйа тут же поникли. Оба чувствовали вину перед отцом. — В этот раз я вас прощаю, — добродушно сказал Крепус Рагнвиндр, — но если ещё раз такое повторится — заставлю вас мыть бочки, — произнёс он напоследок с едва уловимой грозной интонацией, вставая с кресла. — Спасибо, отец! — синхронно поблагодарили того сыновья. — Больше такого не повторится, — сказал Кэйа и также встал с другого кресла вместе с Дилюком. Но тот всё ещё выглядел весьма раздосадованным. — Джинн и Эолу дома сейчас, наверное, так отчитывать будут... — тихо произнёс он, но отец всё равно смог расслышать его речь. — С Джинн всё будет хорошо, не волнуйтесь. Мать вряд ли станет её сильно наказывать, особенно перед такой важной церемонией. А вот про Эолу ничего не могу сказать. Лоуренсы строги и могут её даже на домашний арест посадить, если вдруг узнают, что она ходила туда, куда не нужно. От такого неожиданного заявления мальчики резко отпрянули. А Крепус продолжил свою речь: — Но будем надеяться, что гувернантка Эолы никому ничего не расскажет, а лишь займётся с ней воспитательной работой. Пусть для вас это тоже будет уроком. Дилюк и Кэйа кивнули с улыбкой и, выйдя вместе с отцом из винокурни, побежали на задний двор тренироваться и готовиться к посвящению в рыцари. И всё же этот летний день ребята провели прекрасно, хоть и закончился он не на самой радостной ноте, которая дала им явный повод для размышлений. Но всё равно, несмотря на это, мальчики надеялись, что Джинн и Эоле тоже понравился этот день. Не очень жаркий, насыщенный весельем и почти беззаботный.***
Стоял тёплый облачный летний день. Три взрослых человека — Дилюк, Джинн и Эола стояли на побережье Сидрового озера неподалёку от Шепчущего леса. Созвал их вместе капитан кавалерии — Кэйа. Говорил, что хотел сделать им какой-то сюрприз. Ведь именно в этот день так совпало, что у троих из них сегодня был выходной. А у Джинн — лишь обеденный перерыв, но, всё же, это было время, чтобы расслабиться. Все вместе они ждали Кэйю. Однако недоумевали, почему их созвал он именно вместе, именно здесь и именно сейчас. Каждый явно думал, что мог бы гораздо продуктивнее провести день, чем ждать от Альбериха какого-то сюрприза, а от него, к слову, можно было ожидать чего угодно. Но всё же они заинтриговались данным событием и потому в разговоре друг с другом пытались предугадать, что же всё-таки им подготовил Кэйа. Вариантов было море: от какой-нидудь новоприбывшей знаменитости, желающей познакомиться с такими же знаменитостями из Мондштадта, до обустройства пляжа. Однако разговор свёлся к тому, что пытаться угадать, что приготовил Альберих — пустая трата времени, ведь предугадать, что он преподнесёт на этот раз, практически невозможно. Если ты, конечно, не астролог или не провидец. Вдруг из тени деревьев Шепчущего леса появляется знакомая фигура. Все трое сразу узнали в нём Альбериха. — Очень рад, что вы пришли, — со свойственной ему усмешкой проговорил он, — всё уже приготовлено! Идёмте за мной! — и позвал остальных жестом. Все трое поспешили за ним сквозь небольшой густой лес, где приятно пахло сырым деревом, травами и даже немного грибами. А когда компания выходила из шепчущего леса, все трое украдкой переглянулись и посмотрели на Кэйю, который также обернулся к остальным. Спустя ещё пару минут все дошли до пляжа. Оглядываясь, никто ничего особенного не заметил. Лишь несколько небольших шарообразных предметов, завёрнутых в фольгу и лежавших в четырёх аккуратных равных стопочках у костра, тлеющие угли которого едва отдавали теплом. — И... что это? — не поднимая глаз с данного зрелища, вопросил Дилюк. — Сядем, и вы увидите, — ответил Кэйа, опускаясь на колени. Вся остальная компания последовала его примеру. А когда Джинн решила снять с шарообращного предмета фольгу, Альберих тут же резко бросил, обращаясь ко всем: — Разворачивайте осторожно, они всё ещё горячие. Но Эола уже успела размотать фольгу и увидела в ней... запечённый закатник? Дилюк и Джинн, также развернув, обнаружили фрукты. — А к чему это, Кэйа? — недоумённо спросила Лоуренс, надкусывая закатник, — Почему ты вдруг нам троим решил устроить сюрприз? — А вы помните, — начал тот, — как мы здесь когда-то вместе решили испечь печёные фрукты? Мы втроём играли с тобой в прятки, Эола. Помнишь ведь? — Что-то смутно... — потёрла лоб Лоуренс. — Мы тогда ещё в Ордо Фавониус даже не вступили. А ты ещё не получила свой медальон с гербом. — Настолько давно? — вдруг удивилась Джинн. По её выражению лица можно было сразу понять, что она что-то вспомнила. — Это когда нас ещё отец за тот проступок наругал? — также попробовал вспомнить Дилюк. Кэйа, вдруг засмеявшись, ответил брату: — Ха-ха! Не думал, что ты так быстро угадаешь! Тот, и бровью не поведя, лишь проговорил: — Ты полагаешь, что я настолько не проницателен? — и немного надкусил свой закатник. А Джинн всё ещё удивлялась: — Подумать только! Это было так давно, что я почти забыла о том дне... Который закончился длинными наставлениями от матери, что я ушла из дому, ничего никому не сообщив, — и Гуннхильдр улыбнулась. — Моя гувернантка тогда тоже меня долго отчитывала, как и вас, — подала голос Эола, — но, к счастью, родителям моим она ничего не сообщила. Закончив перекус, Кэйа поднялся с места и направился к деревянному мостку. Взявшись руками за пояс, он глядел на чистую водную гладь, которая простиралась вплоть до берегов Мондштадта, озаряемого лучами дневного солнца. А когда и вся остальная компания расправилась с закатниками, Альберих позвал всех на мосток. — Какая прекрасная погода, не правда ли? — обратился он к подошедшим ближе брату и друзьям. — Как будто больше поговорить не о чем, — бросил ему Дилюк. Кэйа в ответ, лишь рассмеявшись, с улыбкой проговорил: — Но ведь это прекрасный повод посидеть здесь подольше, разве не так? — и присел на мосток, не свешивая ноги. Друзья, будучи в замешательстве, посмотрели на него несколько озадаченно. — Да что вы так на меня глядите? — спросил тот, — Присядьте и расслабьтесь. — И вправду, — согласилась с Альберихом Лоуренс, — Давайте отдохнём. Всё же у нас выходной, а у Джинн обеденный перерыв, — обратилась она к несколько напряжённым магнату и магистру, после чего села рядом с капитаном кавалерии на мосток. Те переглянулись, улыбаясь, и тоже приземлились возле Эолы и Кэйи. Все четверо глядели вдаль, где в лучах солнца купались серые стены Мондштадта, приобретая золотовато-серебристый оттенок. Пробежало пару небольших облаков, закрывавших солнце, погружая город и его окрестности в прохладную тень. Приятный ветерок трепал волосы. А ушедшее облако вновь озарило крыши домов Мондштадта и собор со статуей Барбатоса. Эола, глядя на неё, вдруг сообщила: — А помните, как нам тогда играл бард, когда я танцевала на площади у статуи Барбатоса? Но внезапно Кэйа удивился её словам: — Какой бард? Не помню ничего такого... — Он играл какую-то очень красивую и лиричную мелодию и пел. — Ах, точно! Теперь вспомнил. Только вот... я совсем не помню его лица, — и Альберих придержал подбородок, задумавшись. — По-моему, это был юноша в зелёных одеждах. — Но у нас почти все барды в городе носят зелёное! — он развёл руками. А Эола в этот момент, медленно вздохнув, произнесла: — Ну и раз он был юношей, то он определённо уже вырос… И мы больше его не узнаем. Джинн и Дилюк тоже вовлечённо слушали их разговор. Они бы определённо не стали бы слушать рассказ о каком-то обычном барде, но... тот был явно очень талантлив, да ещё и по впечатлениям создавал образ интересной личности, и потому остался в их памяти приятным следом. И тут вдруг Гуннхильдр осенило, и она, повернувшись к Дилюку, тихо проговорила: — Знаешь, Дилюк... есть шанс, что это был сам Венти. — Венти? Серьёзно? — Рагнвиндр изумлённо поднял брови. — Всего лишь предположение, — она улыбнулась. В ответ ей он тоже немного приподнял уголки губ, а затем отвёл взгляд на город и обратился ко всем: — Ладно. Вспоминать хорошие моменты из из прошлого, конечно, приятно, но давайте не будем его ворошить. — Верно, — согласилась Джинн, — лучше насладимся этой прекрасной погодой. Кэйа и Эола разом подхватили их предложение и продолжили смотреть вдаль, на город и скалы, на небо и озеро. Ветер, дувший со стороны Мондштадта, приятно обдувал лицо четырём друзьям, и они улыбались ему навстречу. Красиво пели птицы и шумела вода. А небольшой шорох зелёной листвы подхватывал песенные звуки окружающей природы и всё это выливалось в приятный ушам и сердцу мелодичный шум.