***
На город опустились вечерние сумерки. Из-за затянутого тучами неба сегодня рано стемнело, и кафе, которое так же, как и этот микрорайон, называлось «Флора и фауна», было освещено мягким светом красивых потолочных светильников. Народу сегодня здесь почти не было, только за столиком у окна сидела влюблённая парочка, попивая кофе и оживлённо болтая о чём-то своём. Алёна Ивановна предложила супругам Маруа сесть от того столика подальше, чтобы посторонние не услышали её слов, но никто в кафе даже не смотрел ни на неё, ни на её собеседников. — Как Андрей? — спросила Света после того, как новые знакомые обменялись приветствиями. — Плохо, — призналась Алёна Ивановна. — Полночи сегодня не спал, подскочило давление… наверное, на резкую перемену погоды отреагировал. Да у него почти всю жизнь, буквально с детского садика проблемы со здоровьем… — и, останавливаясь, чтобы смахнуть набежавшую слезу и собраться с мыслями, рассказала всё, ничего не утаивая. Как ещё в детском саду Андрея мучили частые носовые кровотечения, а в более старшем возрасте к ним прибавились частые головные боли и скачки давления… как легкомысленно ко всему этому относились врачи, списывая всё на «слабые сосуды», «вегетатику», а позже — на пресловутый «пубертатный период». Как даже сам Андрей, привыкнув к своему состоянию, легкомысленно относился к своему здоровью и никуда не обращался, считая, что «всё пройдёт» и забил тревогу только тогда, когда дошло до обмороков… И как у него обнаружили эту «бомбу в голове» — аневризму сосудов мозга, безжалостно заявив при этом: «Извините, у вас запущенный случай, вам только операция сможет помочь, и чем быстрее — тем лучше, но здесь у нас они ни в одной клинике не проводятся» — Мы не стали отчаиваться и опускать рук, — сказала Алёна Ивановна, заканчивая свой печальный рассказ. — Андрюша — настоящий боец, он не сдался и пересмотрел уйму сайтов, чтобы найти клинику, в которой проводятся такие операции, и мы остановили выбор на вашем кардиоцентре. Теперь Новосибирск — город нашей последней надежды… звучит, может быть, наивно, но это так. — Вы правильно сделали, что наш центр выбрали, он на весь мир славится! — подтвердила Света. — Да что далеко ходить: этой весной Марио сам в нём обследовался, всё там замечательно: и специалисты, и уровень диагностики, и комфорт, и отношение к людям! — Там мне очень помогли, — подтвердил Марио. — Я сам падал в обморок из-за скачков давления, но теперь у меня со здоровьем никаких проблем! — Да всё было бы хорошо, одно плохо — нас только на первое июня смогли записать! — с сожалением вздохнула мать Андрея. — А время не терпит, я вижу, что Андрей больше не может ждать, вчера у нас была самая жуткая ночь, и я чувствую, что она не последняя, а ведь любой такой скачок давления может Андрюшу просто… — она хотела сказать «убить», но поняла, что не может сказать такое про своего сына и почувствовала, как к её горлу подкатился ком… — Чем же мы можем вам помочь? — спросила Света. — Я очень вам сочувствую, но я обычный школьный врач и вряд ли посоветую вам что-то такое, что будет лучше рекомендованных вам препаратов… что я могу для вас сделать? — Я понимаю вас, — ответила Алёна Ивановна. — Но, возможно, вы, как врач с большим стажем, всю жизнь работающий в этом городе, посоветуете нам хороших специалистов и что-нибудь получше этого центра? — Лучше этого кардиоцентра вы всё равно не найдёте, — ответила Светлана. — А врачей… мне очень понравился доктор, который консультировал Марио: он очень грамотный и внимательный специалист, хорошо помог нам… а вы к кому Андрея записали? — Я не помню, — сказала мать Андрея и заглянула в свой смартфон. — Сейчас посмотрю… так… « 1 июня, 11-00, Симантовская Т.Д.» — Нет, нас другой врач смотрел, — возразила Света и добавила: — Наш доктор оставил нам свою визитку и велел в случае необходимости сразу же ему позвонить. Я завтра же свяжусь с ним и попрошу его принять Андрея как можно раньше, объясню ему всю ситуацию. — Спасибо огромное! — искренне поблагодарила Алёна Ивановна. — Если у вас всё получится — это будет и для Андрея, и для меня величайшим счастьем! — Конечно, получится! — убеждённо сказала Света. — Борис Михайлович — думающий квалифицированный врач и чуткий хороший человек, он поймёт, что дело не терпит отлагательств! — Даже если ничего не получится, всё равно спасибо вам и за поддержку, и за вашу доброту! — ответила Алёна Ивановна. — Теперь мы будем знать, что здесь нам есть с кем поговорить и посоветоваться, есть, кому довериться в трудную минуту! Поговорив ещё немного, новые знакомые попрощались и разошлись: Марио нужно было ехать на вечернюю тренировку его «Сибири», а Алёна Ивановна торопилась к больному сыну. Посмотрев на отъезд супругов Маруа, женщина пошла по выложенной стилизованным под брусчатку камнем дорожке к красивому дому и поднялась в свою квартиру. В комнатах было тихо и темно. Далии не было дома: она ещё засветло ушла в соседний подъезд к своей подружке и до сих пор не вернулась, а Андрей спал, измученный тяжёлой ночью, проведённой накануне. Сняв свой плащ и переобувшись, Алёна Ивановна тихонько прошла в спальню. Она побоялась разбудить сына и не стала зажигать свет, но Андрей всё равно проснулся и сел в кровати. — Мама? — спросил он. Алёна Ивановна зажгла свет и поразилась болезненному виду сына. Андрей был очень бледен, с посиневшими губами и осунувшимися чертами лица, а его глаза, кажущиеся ввалившимися на фоне окруживших их теней и набрякших под ними отёков, создавали впечатление, что он постарел лет на десять. — Как ты, сынок? — спросила мать, стараясь ничем не выдавать своих мыслей. — Ничего, — ответил Андрей. — По крайней мере, лучше, чем ночью, только вот слабость сильная и голова гудит… — А как твоё давление? — спросила Алёна Ивановна. — Ты таблетки-то не забыл выпить? — Не забыл, — последовал ответ. — Днём у меня сто сорок на восемьдесят было, сейчас не знаю… — Ты бы хоть покушал, — сказала заботливая мать. — Ты же с утра, кроме овсянки, ничего не ел, возьми хоть яблочко… — Не хочу, мама, меня и так тошнит, — возразил Андрей. — Ну ладно, принеси мне стакан сока с мякотью… «Бедненький, как ты измучился, — думала Алёна Ивановна, идя на кухню. — Ну ничего, потерпи немного, тебе скоро помогут и у тебя ничего не будет болеть». — Хорошие новости для тебя! — улыбнулась женщина, подавая сыну стакан с соком. — Нам, скорее всего, не придётся ждать консультации в кардиоцентре две недели, тебя, возможно, смогут принять и раньше: я сегодня поговорила с людьми, у которых мы вчера были в гостях, и эта женщина-врач, Светлана Юрьевна, обещала нам помочь и поговорить с доктором, который лечил её мужа, он примет тебя вне очереди, если у него будет такая возможность! — Ты… ты… — Андрей чуть не задохнулся от обуявшего его гнева. — Ты рассказала обо мне этим людям, этому хоккеисту и его жене?! Зачем ты это сделала… какого чёрта?! — Андрей и сам не заметил, как сорвался на крик и что он не в состоянии совладать со своими эмоциями. — Мама, ну я же просил тебя никому ничего не рассказывать, я же говорил, что мы сами справимся! Что ты лезешь… зачем ты делаешь то, что тебя не просят?! — Прости, сынок… — тихо ответила несчастная женщина. Больше она не сказала ни слова, но по выражению лица матери Андрей понял, что она обижена до глубины души и что она пытается скрыть свои мысли, но это ей плохо удаётся. Андрей вспомнил, как мать с самого детства поддерживала его и старалась уберечь от любых неприятностей и как она не спала ночами, сидя у его «больной постели». Вспомнил он и о том, что мать уволилась с работы и вообще бросила все дела для того, чтобы приехать с ним в Новосибирск и быть рядом в самый сложный момент его жизни. «Что я наделал, Боже мой! — подумал Андрей. — Ты так беспокоишься за меня, ты стараешься сделать для меня всё, что в твоих силах… и это тебе вместо благодарности?! Мне нет оправдания!» — Мама, мамочка, прости! — вскричал Андрей, бросаясь к матери и обнимая её. — Я не хотел, это всё моя болезнь и мои эмоции… ради Бога, прости меня, если сможешь! — Ну что ты, что ты… — погладила его по голове Алёна Ивановна. — Не надо так волноваться, тебе же нельзя, опять ведь давление поднимется…. — Я… не буду, — сказал Андрей, с трудом сдерживая слёзы. — Только пожалуйста, мама, забудь обо всём, что сейчас было… пожалуйста, прости меня. — Ну конечно, — улыбнулась сыну Алёна Ивановна. — Всё забыла, всё простила… Мы со всем справимся, мы же сильные, а теперь ещё и добрые люди помогут нам, мы не зря приехали сюда и неспроста их повстречали: это судьба. Впервые за долгое время Алёна Ивановна почувствовала уверенность в завтрашнем дне. Теперь её не покидало ощущение, что опытные руки придут её сыну на помощь и что страдания Андрея скоро закончатся.***
…Представительный пожилой мужчина в белом халате подходил к своему кабинету. До начала приёма оставалось ещё десять минут, но его уже ждал первый пациент, вернее, пациентка — молодая женщина, которая готовилась стать матерью, невзирая на две операции по поводу сложного порока сердца. — Сейчас, минутку, я вас вызову, — сказал врач, поздоровавшись. Он хорошо знал эту женщину: она наблюдалась в центре с рождения и была прооперирована здесь же, а с возрастом перешла из детского отделения центра под наблюдение взрослой сети. «На какой только риск не идут женщины, когда хотят завести ребёнка!» — думал врач, включив свой компьютер и готовясь к началу рабочего дня, но его раздумья прервал телефонный звонок. — Доброе утро, Борис Михайлович! — раздался из мобильника приятный женский голос. — С вами говорит жена Марио Маруа, одного из ваших пациентов… Весной вы нам очень помогли и на всякий случай дали нам свою визитную карточку… Простите за беспокойство, вам удобно сейчас говорить? У вас не найдётся свободная минутка для меня? — Конечно, найдётся, слушаю вас! — ответил Борис Михайлович. — Как себя чувствует ваш муж, как его здоровье? — Спасибо вам за всё, Борис Михайлович, у Марио всё хорошо, — сказала Света. — Но я сейчас хочу поговорить с вами о нашем друге, у него серьёзные проблемы со здоровьем и его состояние вызывает у меня как у врача серьёзные опасения, вся надежда только на ваш центр и на вас… — и Светлана рассказала доктору всё, что узнала от матери Андрея. — Да, плохи его дела, конечно… — сочувственно произнёс Борис Михайлович, внимательно выслушав Свету. — Вот только я, к сожалению, вряд ли смогу вам помочь, у меня до самого отпуска приёмы расписаны. Да ведь он же всё равно к нам на первое июня записался, ждать осталось всего две недели, да и лечение ваш друг получает. — Плохо ему лечение помогает, у него вчера опять был гипертонический криз, — встревоженно заговорила Света. — Для него же промедление смерти подобно, он уже не может ждать! — Пусть пока соблюдает максимально щадящий режим, не забывает пить свои таблетки и не допускает ни малейшего подъёма давления, — последовал ответ. — Если, конечно, у меня появится возможность, я постараюсь подобрать для вас запись пораньше, пусть не ко мне, а к другому врачу, но я ничего не могу обещать, у остальных наших специалистов примерно такая же ситуация — всё расписано, так что не буду вас обнадёживать. …Весь день Светлана была очень печальной и задумчивой, и даже её медсестра была очень удивлена тем, что она сегодня не может сосредоточиться на работе и «витает в облаках». Но сегодня Свете было не до работы. Её голова была занята другим: её терзала мысль о том, что она не смогла сдержать обещание, данное матери Андрея, тем, что ей не удалось помочь своим новым друзьям. Но уже под вечер раздался телефонный звонок, вернувший Светлане оптимизм и надежду на лучшее. — Добрый день, Светлана Юрьевна, это Борис Михайлович! — услышала женщина знакомый голос из мобильника. — Я сожалею, что не смог сразу выполнить вашу просьбу, вы же понимаете, что не всё зависит от меня… Но на ваше счастье, один из моих пациентов отменил свою запись на завтра на семь вечера и попросил перенести её на август… Пусть эта завтрашняя запись будет вашей… посмотрим вашего друга!***
Алёна Ивановна сидела в кресле возле белой двери с позолоченной табличкой «Врач высшей категории, кандидат медицинских наук Борис Михайлович Глухов». Она ждала сегодняшнего приёма даже больше, чем её сын Андрей, и сейчас её сердце готово было выскочить из груди от волнения. За свою недолгую жизнь Андрей побывал у множества врачей, но ни один из них не принёс ему пользы, за исключением последнего обследовавшего его доктора, который и обнаружил эту «пороховую бочку в голове», готовую в любой момент убить её сына, её частичку, её кровиночку… Нет, она не должна допускать таких мыслей, не должна думать о плохом, ведь неспроста же они с Андреем приехали сюда и нашли эту клинику, ведь ничего в жизни просто так не бывает! Теперь всё зависит от того, чем сможет помочь её сыну этот совершенно незнакомый им врач… Что он скажет? Между тем за закрытой белой дверью сейчас во многом решалась судьба её сына. — Что ж вы довели себя до такого состояния, Андрей Мехдиевич? –спросил доктор, внимательно выслушав и осмотрев Андрея и ознакомившись с его медицинской карточкой и результатами всех обследований. — Вам бы года три назад сюда приехать… верно про наше отношение к своему здоровью говорят: «Что имеем — не храним, потерявши — плачем». — Ну, вначале врачи не могли понять, что со мной и говорили, что всё пройдёт. — ответил Андрей. — А потом и сам я привык к своему состоянию и дотянул до того, что мне после обследования сказали: «Извините, у вас запущенный случай…» — Не такой уж он у вас и запущенный, я и похуже видел, — слукавил Борис Михайлович, желая успокоить своего пациента, и продолжил: — После операции в нашей клинике вы больше не будете испытывать никаких проблем и сможете вести полноценный образ жизни, надо только будет постоянно принимать поддерживающие сосуды и давление препараты и жить с определёнными ограничениями, которые и абсолютно здоровым людям не помешают. — Операция?! — пролепетал Андрей. — Нельзя ли обойтись без неё? — Ну вы же не ребёнок, Андрей Мехдиевич, и должны понимать, что если врач-специалист с почти сорокалетним стажем говорит вам, что нужно оперироваться — значит, это действительно нужно! — сказал доктор. — Чего вы боитесь? Тут не операции надо бояться, а вашей аневризмы и скачков давления! — Я всё понимаю, но даже само слово «операция» пугает меня, и я боюсь не только за себя, но и за маму… — взволнованно заговорил Андрей. — А вдруг операция пройдёт неудачно? Моя мама просто не переживёт мою смерть… да и за себя мне тоже страшно! Пожалуйста, назначьте мне современное хорошее лечение, давайте ещё немного подождём, и если ваше лечение мне не поможет — тогда и будем говорить о том, что мне надо прооперироваться! — Хмм… — врач внимательно посмотрел на заполненный Андреем бланк «Добровольное информированное согласие на медицинское вмешательство», и остановив свой взор на строчке «Паспортные данные и телефоны ближайших родственников», спросил: — Эта женщина, Алёна Ивановна, и есть ваша мать? — Да, — тихо ответил Андрей. — Очень хорошо, подождите пока в коридоре, мне нужно поговорить с ней наедине, — сказал Борис Михайлович, и, дождавшись, когда Андрей выйдет из кабинета, позвал: — Алёна Ивановна, зайдите, пожалуйста.