Колода времени

      Церемония шла полным ходом. На первый взгляд могло показаться, что всё на месте и никто шкодливо не сбежал наслаждаться Новым годом. Некоторые взрослые уже были подвыпившие. Ото всюду доносились пьяные истории бурной молодости, которые с любопытством слушало младшее поколение.       Без тридцати минут двенадцать.       Что случится, когда наступит следующий год?       Лидия больше не боялась, что останется здесь. Она была готова встретить всё, что сломало её в прошлый раз.       "Всё, что нас не убивает — это слабая отрава" — услышала она как-то раз и запомнила на всю жизнь.       В дом они зашли также тихо, как и вышли. Отца не наблюдалось, все беседовали, ели и выпивали, как ни в чём не бывало. Играла приятная музыка. Аристократичные люди с подтянутыми фигурами и прямым спинами расхаживали по этажу с бокалами блестящего шампанского, стучали ими и желали всего-всего. Первым делом Лидия пошла на кухню, чтобы сделать себе и брату кофе. Почти под Новый год здесь было пусто, только изредка ходил персонал.       — Вот твой кофе, — Лидия вытянула руку с горячей чашкой. — Смотри, тут печение осталось.       — Так странно видеть на нашем столе сладкое. Нормально, я имею в виду.       Они устроились рядом с окном, взявшись за горячие чашки. К гостям удалось выйти через десять минут, сытыми и согревшимися. Счастливые люди встретили их с распростёртыми объятиями. Кто-то пытался накормить худощавых подростков, а кто-то заливал про важность беречь фигуру.       Одно только хмурое лицо выделилось среди блеска и красоты.       — Наверх. Быстро, — отец вырос из ниоткуда. Лидия закрыла рукой брата. Это оказалось не нужным. Глэм выглядел равнодушным. Холодным. Смелым.       Повисла тяжелая атмосфера. Положительные эмоции улетучились в форточку, по всей видимости, пугаясь хмурого хозяина.       — А как же торжество, отец? — Себастьян вышел из-за спины сестры, вскинув брови. — Пора садиться за стол.       — Вы не будете есть, — по выступившим на скулах прожилкам было видно, как сильно сдерживается Густав, чтобы не разбить свой бокал кому-нибудь об голову.       Лидия наигранно нахмурилась:       — Как же? Оставишь нас без праздника? Смотри, на нас уже смотрят.       Действительно. Несколько подозрительных глаз любопытствовали узнать, о чём же отец спрашивает своих детей и что за конфликт назревает? Начало для сплетен было положено.       — Я. Сказал. Наверх, — процедил сквозь зубы Густав. Не терпя в свой адрес отсутствия реакции, он схватил за плечи детей и потащил их за собой. — Опозорить меня вздумали?       Лидия встревоженно встречала обеспокоенные взгляды, будто молила о пощаде. Выставить отца дураком перед почтенными гостями? Ей это было под силу. Достаточно лишь одного испуганного личика.       — Зачем же? Ты и сам отлично справляешься, — огрызнулась Лидия, вырывая руку, когда они оказались на втором этаже, скрытые от чужих глаз коридором. Густав сильно ударил её по щеке, заставив растерянно умолкнуть на несколько десятков секунд.       — Малолетняя, неблагодарная девчонка. Как ты смеешь вести себя таким образом?! Сама дура, ещё и брата ведёшь пёс знает куда!       — Изволь уж, отец! Не перекладывай с больной головы на здоровую! Я всего лишь вывела его погулять! Надоело сидеть в четырёх стенах в праздник!       — Ах, ты ещё чем-то недовольна?!       — Ещё как!       Густав замахнулся снова, но промазал. Лидию оттащил на себя Глэм, придерживая её за плечи.       — Прекрати! Я виноват также, как и она!       — Ты — ничтожное недоразумение. С тобой бесполезно вести беседы. Потерянный ребенок, ни на что не способный.       Лидия вздрогнула и была готова взорваться от ярости.       — И чья же это вина?! — выкрикнул Глэм, теряя над собой самообладание.       — Не смей повышать на отца голос. Слишком мал для таких прелестей.       — Не убедительно что-то.       — Подонок. Кого я только вырастил?! В комнату! Вы оба не выйдете оттуда до конца следующего года.       Вывести отца — дело плевое. Не церемонясь больше ни секунды, он потащил Глэма в комнату, схватив его за шкирку. По дороге всёк ему подзатыльник, да такой, что Себастьян чуть не потерял равновесие.       — Отпусти его! Это моя вина! Это я предложила, ясно?!       — С тобой будет отдельный разговор, Лидия, — Густав толкнул Глэма в комнату и следом захлопнул её. — Кто на тебя так влияет, Лидия? С кем ты умудрилась связаться? Зачем тащишь во всю эту грязь младшего брата?!       — Никуда! Я хочу показать ему то, что ты у него отнял!       — Отнял? Я только и делаю, что всю жизнь обеспечиваю вам блага и возможности! — почти обречённо выкрикнул Густав, всплеснув руками.       — Ему это не нужно!       — Ты, я смотрю, куда лучше знаешь, что нужно моему сыну.       — В отличие от тебя, я его люблю.       — Забавно слышать от тебя такое, — с едкостью выплюнул Густав и потянулся к линейке. Он носил её с собой и прикрывал пиджаком все это время. Даже смешно стало от его желания держать детей в страхе даже в торжество.       В кармане зашуршала вторая карта. Лидия свернула влево, стремительно пошла к ванной и заскочила в неё быстрее, чем сориентировался отец.       — ВЫХОДИ, ЛИДИЯ!       Лидия вытащила предпоследнюю карту. Туз червей. Она выпала Глэму и теперь почти вся колода была в сборе. Только одной не хватало. Выбор предопределён. Прошлое почти прожито. Но где пятая карта? Где дама червей? Где сама Лидия? Она, очевидно, сделала свой выбор.       Наверное, пришло время выбрать себя. Определить своё будущее. Каким-то странным, мифическим образом за двумя картами оказались и остальные. Туз червей, бубновый туз, пиковый король, крестовый валет. Все смотрели на неё в молчаливом вопросе.       «Что всё это значит?»       До двенадцати часов осталось всего несколько минут. За дверью послышался второй голос. Гость звал отца за собой. Густав долго отнекивался, но ему пришлось уйти.       Пора.       Лидия, окончательно теряя надежду, медленно побрела к кладовке, откуда вывалилась несколькими неделями ранее. По мере приближения шаги становились лёгкими. За спиной будто вырастали крылья. Под конец Лидия сорвалась и побежала, скрывшись в тёмном помещении кладовой.       — Блять, верни меня назад! — взмолилась Лидия, двигаясь вперёд. На ощупь она нашла зеркало. Такое же холодное, как и в их первую встречу. Ткань лежит на полу, вместе с осколками то ли лампочки, то ли чего-то ещё.       Лидия достала все четыре карты, начала их пересчитывать в темноте.       — Первая...       Что-то внутри скрутило её. Дышать стало тяжело от сгустка пыли.       — ...вторая...       Карты стали совсем тёплыми, греющими руки за счёт накопленного тепла.       — ...третья...       В груди болезненно заныло от внутренней мольбы. «Пожалуйста!». Лидия слушала музыку с первого этажа.       — ... четвёртая...       Голоса перестали доноситься до кладовки. Яростный вопль отца сгинул в небытие вместе со своими проклятиями, угрозами и недовольствами.       — ...пятая? — пятой в колоде не было.       Лидии становилось ужасно тесно. Клаустрофобией она никогда не страдала, но сейчас казалось, что стены двигаются и сжимают её.       — Откуда пятая? — шаг в сторону. От непривычной тесноты она задела коробку. Ничего не разбилось и не посыпалось.       — Ты там скоро, Ли?! — спросил стоящий за дверью Чес.       Лидия резко обернулась, обнаружив, что карт в её руках уже не было.