***
— Зачем ты пошла со мной? — почти с раздражением спросил Глэм, небрежно бросив эту фразу через плечо. — Я хочу пойти с тобой, — как же странно это звучало. Лидия знала это, а потому пыталась выглядеть хотя бы приближённо к той сестре, которую он знал: надменной, будто для неё это ничего не значит. — Опять ищешь на меня компромат? — Нет, мне это не нужно. Глэм резко остановился, заставив сестру врезаться себе в спину. — Лидия, что происходит? С какой такой радости я заслужил твоё драгоценное признание? — от его тона на сердце растянулась глубокая ссадина. Лидия с разочарованием припомнила себе, что сейчас Глэм ей не друг. А ещё она почти забыла, что год назад они оба были заносчивыми занудами. Брат особенно. — Хватит паясничать, — топнула Лидия. — Я хочу хоть с кем-то поговорить. Мы можем просто нормально дойти, без ссор? — Инициатором ссор всегда была ты. Сделай одолжение: не надо вот так вот нагло искать, на что бы доложить. Мне почти всё равно на твои мотивы, у тебя всё равно не получится. Знал бы он истинный мотив... Лидию пробило под самые рёбра от его холодного тона. Когда-то она услышала, что нет ничего хуже равнодушия. Фраза и тот разговор прозвучали в её голове как раз тогда, когда Глэм переходил дорогу, уходя всё дальше от неё. Глаза на мгновение защипало, но Лидия сдержалась. Не здесь, не сейчас, не в этом настоящем и не в этом году. Она не понимала, что делает не так и куда её вообще ведёт эта непонятная карточная игра. Но раз начала, отступать уже было нельзя. — Постой же! — Лидия побежала следом и схватила брата за рукав. — Твоего репетитора же сегодня не будет? Себастьян тяжело вздохнул, терпеливо прикусив язык. — Допустим. — А уроки до скольки? — Отменили последний. До двух. Тебе-то зачем это? У Лидии отлегло. Себастьян наконец-то заинтересовался её целями, а это была маленькая победа. — Узнаешь. Ты всё узнаешь! Я буду ждать тебя. — Не вздумай! У тебя пары до четырёх часов, мы не пересечёмся. — Я что-нибудь придумаю. Терпеть и задерживаться Себастьяну надоело, так что он устало кивнул, вырывая из её хватки рукав. Лидия улыбнулась своему незначтельному достижению, спрятав руки в кармане серого пальто и вдруг нащупала что-то в одном из них. Она достала Крестового Валета. «Да что ж вам нужно от меня?», — Лидия сложила карту к королю, в чехол. Валет выпал Бобу. Голова не соображала до конца пар, на которых приходилось сидеть, нехотя отвечать и встречать неодобрительные взгляды однокурсников. Насколько она помнила, их отношения были не очень хорошими. Несколько девочек сразу же её не взлюбили и всячески показывали это с самого первого дня семестра. Лидия никогда не вступала с ними в конфликт, боясь возможных последствий. Но ведь та Лидия осталась в прошлом. Сегодня их терпеть она была не в настроении. Настала репетиция. Вспоминать те аккорды и ноты, что она изучала год назад, была задачей недостижимой. В голове всё мешалось и не складывалось воедино. Лидия не боялась выглядеть в чужих глазах глупо, её просто раздражало, что играть не получается. — Лидия, с вами всё в порядке сегодня? — спросил преподаватель, замечая бесцельные попытки освоить весь материал полностью. — Вы плохо себя чувствуете? За спиной прощебетали мерзкие, знакомые голоса: — Да, пожизненно, — хихикнула девушка с чёрной скрипкой. Остальные поддержали её шепотом, насмешливо бросая на Лидию взгляды. Преподаватель реагировать не собирался. На секунду это даже возмутило и чуть ли не обидело. Что за отношение? Не защитишь себя сам — не защитит никто. — Хрюкай дома у себя, не раздражай меня своим голосом, — резко метнула в неё убийственный взгляд Лидия, а потом гадко улыбнулась, когда все растерянно посмотрели на неё, округляя глаза. — Лидия! Что вы такое говорите? — наконец-то среагировал преподаватель. Лидия почти фыркнула, нахально вскидывая голову. Этой черте она научилась у Лорди. Он никогда не терпел нападок и наезжать на него было занятием гиблым. Даже отца переспорить легче. — А я должна слушать, как эта свинья унижает меня? — огрызнулась Лидия, сжимая в руках смычок. «Король» в чехле сейчас наверняка ликовал. — Держите оскорбления при себе. Коронное — закатить глаза, когда очень хочется, но нельзя оскорблять человека перед собой.***
Пара закончилась тем, что Лидия в очередной раз подорвала свой драгоценный авторитет. Но было как-то плевать, ведь больше никто не решался сказать ей и слова. А некоторые даже начали смотреть с уважением. Последняя была физкультура. Лидия решила, что раз она обнаглела, то будет делать это до конца, поэтому развернулась и ушла прямо к школе брата, в которой училась ещё она сама. Никаких позитивных чувств это место у неё не вызвало. Напротив — сплошной негатив. Глэм вышел из школы замученный и уставший буквально через пять минут после звонка. Он не ожидал, что Лидия действительно придёт к его школе и будет ждать, притаившись за стеной. — Ты что тут забыла? — Пойдём, — она проигнорировала его вопрос и повела в противоположную от дома сторону. На это действо брат среагировал молниеносно. — Стой, Лидия! Куда мы идём?! — Как, куда? Мы идём на площадь. Там ёлку поставили. Разве не хочешь посмотреть? — Что? — ошарашился брат, резко тормозя. Он вырвал руку, с недоверием зыркая то на сестру, то ей за спину. — Ты слышишь себя? А если отец узнает? — Как он может узнать? Я на парах, а ты на уроке. Давай, у нас есть ровно час, чтобы погулять. — Что на тебя нашло, Лид? — боязливо сутулясь, Глэм всё-таки сделал несколько нерешительных шагов в сторону Лидии. А потом ещё несколько, пока не поровнялся с ней. — Новый год — семейный праздник. Его нужно проводить семьёй. — Я знаю. Но не для нашей семьи. И мы оба это знаем. Наконец-то он посмотрел на неё без раздражения, а с интересом. Медленно, но верно, Глэм переставал оглядываться и начал засматриваться на мишуру, гирлянды и забавные фигуры. — Это не значит, что мы не можем отметить хотя бы так, — Лидия решила, что если она останется здесь, нужно заново сделать брата своим союзником. А как она это организует? Для начала — устроит ему праздник. Ведь если Лидия успела застать подготовку к Новому году, снежные хлопья и испетые всеми песни (пусть и в будущем), Глэму только предстоит всё это почувствовать.***
Центральная площадь — настоящее украшение Сенвола. Да, снега здесь не было и в помине. Зато мэр постарался на славу, чтобы дети могли развлечься на каникулах и прочувствовать Новый год во всех его проявлениях. Большая ёлка прямо посреди площади никогда не оставалась без внимания. Вокруг неё ходили пары, учителя проводили утренники. Ближе к тридцать первому числу появлялись декоративные коробки с ленточками. — Жаль, у нас снега не бывает, — вздохнул Глэм. Не успел он до конца расстроиться... Две пары идентичных голубых глаз, сверкали искоркой надежды. Они смотрели на серое небо и на то, как медленно приземляются белые точки и сразу же плавятся на плитках. Лидия выставила руку, чтобы рассмотреть крохотную точку. Это была снежинка. — Это чудо какое-то, — изумился сбоку брат, не сводя глаз со снежинки. Лидия усмехнулась. Она почти не увидивилась снегу. Там, где они будут жить через год, зимой просто не протолкнуться. Сугробы по колени, как белые горы. — Новогоднее чудо? — Сентиментальность. Просто климат. Себастьян оттаял. Теперь уже он вёл Лидию по дороге и показывал ей на наряженных аниматоров. Даже не верилось, что её брат был таким чувствительным. Обрушился новый поток мыслей, и его уже было не остановить. Неужели, он так долго скрывал от Лидии себя истинного? Целых шестнадцать лет. Хотя она была ничем не лучше. Каждый день состоял из того, как бы выглядеть лучше в глазах отца. Выглядеть идеальной. Ужасно печально, что Лидия тогда не знала, что идеала не существует. Идеала. Не. Существует. Идеален тот, кто ничего из себя не строит. Лидия этого не умела. Скрывала за высокомерием свою любовь к ярким огонькам на городской ёлке, которые отражались от глянцевых поверхностей шариков. Красные, зелёные, синие... — Как думаешь, каких там больше? — Глэм улыбнулся так широко, как и нужно было. К такому брату Лидия привыкла. Такой брат её любил. Себастьян, в отличие от Глэма, всего лишь ей доверился. — Мне кажется, красных. — А внизу больше синих. — А если одинаково? Брат покачал головой. — Вряд ли они бы считали и вешали одинаковое количество шаров. Они вдруг переглянулись, долго смотрели друг на друга, будто мысленно продолжали спорить и гадать. Лидия нервно улыбнулась, быстро смотря на ёлку, на красные шарики, потом на синие, потом на Глэма. — Мы же не будем заниматься такой ерундой? — Разумеется, нет. Через десять минут они ходили вокруг ёлки и считали. Каждый свой цвет. Лидия не могла даже верхушку ёлки нормально разглядеть. Высокой была, а ещё свет бил по глазам и начиналась метель. —Я пятьдесять... или сорок девять насчитала. Где-то рядом с этими числами. — У меня где-то сорок восемь. Но это не точно, я постоянно сбивался. На этом спор они закончили, решая, что Глэму уже пора двигаться домой. Время поджимало. — А ты? Ты останешься здесь? — У меня сейчас идёт пара. Так что да. Я остаюсь. — Я так и не понял, почему ты освободилась так рано, — глаза Глэма вопросительно прищурились. Он начал о чём-то догадываться, но должен был получить ответ. — Я ушла с последней. Не скажешь отцу? — на самом деле, ей было плевать. Пусть Густав хоть трижды наорёт, взбесится и возненавидит её так, как ненавидят самых ужасных преступников. Лидия была уверена, что поступает правильно. Себастьян не моргал, заглядывая на неё снизу вверх так, будто та подвиг совершила. Знал бы брат, что совсем скоро он ростом догонит сестру и смотреть будет прямо. — Не скажу. Но я удивлен.***
Лидия осталась на площади одна. Бродила со скрипкой по холодному асфальту, разглядывала зелёные ветви ёлки, которые украшало белое полотно. Уже завтра его здесь не будет. Снег не задерживается в этих кругах. Лишь присыпает крошками горячие земли и уносится метелью на север. В голову лезли воспоминания. Всё плохое, хорошее (ха), с чем связывало её это место. Очень давно, когда рука ещё не видела линейки, а ванна стекающей с запястья крови, семья отмечала Новый год. Да, эти картинки были туманные и размытые. Даже не факт, что Лидия не придумала себе эти воспоминания. Как мать ведёт её по украшенному магазину, показывает ей сверкающие шары, которые позже украшали ёлку. Отца в этих мгновениях не было. Почти. Только один раз Лидия видела, как он подаёт ей шарик на веревке и показывает, куда повесить. Кажется, тогда он даже улыбнулся. Меланхолическую настольгию передушили болезненные моменты, не позволяющие насладиться мелькнушему спокойствию. Лидия запретила себе грустить. Нужно было лишь подождать. Когда она вернётся к мальчикам в будущее, маленькое количество снега, подколы Лорди и их с Бобом перепалки станут единственной её проблемой. Эта мысль согрела её так сильно, что захотелось поделиться своим теплом с прохожими. Может, это единственная и последняя хорошая вещь, которую Лидия сможет здесь оставить. Остановившись около бордюра, она достала из чехла скрипку, подняла её и поднесла к подбородку. Поверхность жутко холодная. Ничего, скоро она согреется, пальцы привыкнут к струнам и Лидия сыграет по памяти лёгкую мелодию. Сейчас её не пугали внимательные взгляды даже тех, кого она когда-то боялась. Она ведь знала, что смотрят не с осуждением или гневом. Нет, людей восхищает городская, живая музыка. Уже скоро в чехле лежала мелочь. И Лидия хорошо знала, куда её потратит.***
Домой она вернулась в срок, не обратила внимание на нападки отца, его сердитый взгляд и прошла к себе в комнату. А ночью постучалась в комнату Глэма. — Ты почему не спишь? — Себастьян открыл не сразу, хотя явно не спал. Лидия предположила, что он готовит свой тайник, но промолчала. — У меня кое-что есть. — Продолжаешь вести себя странно? — Агась. Впустишь? Конечно, он впустил. Даже спросил, что она хочет от него, и Лидия достала из-за спины два пряничных человечка. На все вопросы Глэма махнула рукой, так толком не ответив. Не спали они до часу ночи. И никто об этом не жалел.