Чародейская потребность

      Электричка остановилась. Пропустив перед собой бабушку и мальчишку с большой собакой, Ваня спрыгнул на платформу.       Ковров и Брыль стояли у спуска с платформы. В ногах у них лежали два рюкзака и походный котелок. Заприметив друга, Витя махнул рукой. Фома, обернувшийся следом, быстро щелкнул Пухова фотоаппаратом.       — Это тот самый «агрегат»?       — Да, — Брыль с гордостью продемонстрировал приобретенную вещь. — «Зенит». Давно хотел его.       — Смотрю, поход у нас будет задушевный, — улыбнувшись, Витя кивнул на гитару.       — Не люблю походы без песен. Пойдем?       Подняв вещи, лесные туристы отправились в путь.       Дорожка от платформы вела к широкой пыльной дороге, пересекающей цветущий луг с редкими молодыми березками. В воздухе стоял свежий цветочный аромат, тепло от припекаемой солнцем земли и трудолюбивое жужжание пчел.       — Мы обратно этой дорогой пойдем?       — Угу, — Витя сорвал злаковый колосок и сунул в рот. — А что?       — Хочу Аленушке букет нарвать.       — Хорошая идея. А теперь встаем все красиво — буду фото делать.       Мужчины переглянулись.       — Ты теперь пока не наиграешься будешь эксплуатировать всех в качестве моделей?       — У меня есть автопуск. Так что — стройтесь!       Приладив камеру на рюкзак под хорошим углом, Фома запустил съемку и быстро отбежал к друзьям. Те в свою очередь, поставили зачинщика фотопроб посередине, довольно облокотившись на его плечи. Хорошая фотография выйдет.       Дорога уходила в светлую березовую рощу, далее перерастающую в смешанный лес, а затем — в сосняк. Мысль устроить привал среди хвойных деревьев, разумеется, по всем правилам пожарной безопасности и здравого смысла, была произнесена в причину того, что там гнуса меньше. Сильный аргумент повлиял на единогласное поддержания места привала.       Ваня так и не понял, серьезно или шутя магистр сказал перевернуть стельки у обуви «чтобы товарищ Леший не запутал», но решил перестраховаться. Переобуваясь, он заметил, как чародеи клали угощение Хозяину Леса на старый пень, и окончательно поверил в серьезность предложения.       Идти по дороге было хорошо, но скучно и долго. Поэтому друзья свернули во вторую попавшуюся рощу и решили идти напрямки в сосняк.       По светлому березняку идти было — одно удовольствие. Молодые березки пахли чем-то родным, уютным, через сочную крону солнце падало длинными полосами и пятнами. Под ногами приятно шелестела трава, прыгали кузнечики самых разных оттенков — от ярко-зеленого до бежевого. Где-то в безоблачном небе раздавались птичьи трели.       Постепенно березки начали разбавляться елочками, пихточками и сосенками. К всеобщему приятному удивлению, обнаружился дикий малинник — или давненько посаженый, или разросшийся от занесенных ягод.       — Это мы удачно набрели. Для лесного чая малина хороша! — и Фома принялся собирать мелкие переродившиеся ягоды по правилу: «две — в горсточку, одну — за щеку».       — Ты сразу сюда клади, — потряс котелок Витя. — И листочки не забудь. Надо где-нибудь еще душнички раздобыть…       — Это да, это было бы замечательно… О! Смотри: там если подниматься…       — Вижу. Таволга.       — У тебя ноги длинные, можешь достать, — ехидно подмигнул Фома, закидывая в рот пригоршню малины. — А я пока… А где Ваня? Ваня!       С той стороны малинника раздался шорох. Из деревьев показалась голова начинающего чародея.       — Вань, ты чего там делаешь?       — Ранетки рвал, — осторожно пробираясь через колючие кусты, отозвался Ваня. — Решил немного осмотреться, глядь — яблоня. Ну, думаю, почему бы не прогуляться до нее. В общем, вот.       И он представил веселым взглядам желто-красные яблочки, собранные в подол кофты. Витя сразу же взял верхний плод и откусил. Чародейское лицо довольно сморщилось.       — Кисленькие…       — «Кисленькие»? А по лицу не скажешь. Минимум «лимонная кислота».       — А ты, Фом, не ерничай, а дай малинкой закусить.       — А я что, запрещаю? — Фома протянул котелок, на четверть наполненную ягодой. — На здоровье. А ранетки — хорошо. И в чай пойдут.       — Как тебя послушать, ты весь лес в чай пустишь, — улыбнулся Ваня, ловко подбросил малину и поймал ее ртом.       — Молодой ты еще, Иванушка. Лесной чай — это тебе не абы-какое варево. Да что тебе говорить: вечером сам убедишься.       Они продолжили путь. Выйдя на относительно ровную лесную тропинку, ведущую вниз, Ваня достал гитару. Лес встретил гитарные переливы приветливыми звуками вспархивающих от ветки к ветке белок, перестуком дятла, легким ветерком. Витя шел рядом с чайным букетом из таволги, пары веточек лесной земляники с ягодами и найденной на опушке душницы, с наслаждением подставив лицо летнему солнцу. И только оживленный своим приобретением Фома внимательно искал для фотоохоты красивые виды и лесных обитателей. Большую радость вызвала черная белка, с любопытством остановившаяся на ветке и ставшая героиней одной из лучших фотографий. Конечно, друзья тоже не оставались без внимания.       Пухов и Ковров позировали и на земляничной полянке, и у старого дуба, и у небольшого лесного озерка. Устав от звездного часа, друзья отобрали у Брыля камеру, и вся оставшаяся пленка была заполнена снимками хозяина «Зенита» на фоне того же озерка, куста рябины, кузницы дятла, заполненной шишками и желудями, и зарослей высокого папоротника. Торжество чародеев от окончания пленки сменилось озадаченностью, когда фотограф невозмутимо показал еще несколько упаковок с пленкой.       Солнце садилось. Красные лучи, прощаясь, цеплялись за темные стволы сосен и растворялись в ароматной хвое. Посветлу друзья развели костер, собрали топливо для костра, организовали подобие скамеек из поваленных деревьев. На устойчивую конструкцию был торжественно поставлен котелок с водой. Пока Фома колдовал над таинственным лесным чаем, Витя и Ваня принялись выгружать из рюкзаков припасы. Несколько консервов уровня «Завтрак туриста», два батона, палка колбасы, вареные вкрутую яйца, кое-какие овощи — все, что люди в большинстве случаев берут с собой в дорогу. Но гвоздем программы была картошка, терпеливо ожидающая своего часа запечься в золе.       Солнце село, появились первые звезды. Лес умиротворенно гудел. Где-то на охоту выбралась сова. Закончив с готовкой, чародеи уселись вокруг огня.       — Итак, друзья мои любимые, настал момент, ради которого мы с вами собрались здесь, — Брыль деловито поставил руки на пояс. — Сейчас вы станете участниками великого таинства лесного чая. Вань, ты чего улыбаешься?       — Не вяжется у меня этот официоз с походом.       — У всех непосвященных такая реакция.       — Вы говорите так, будто я в секту попал. Только не обижайтесь.       Витя рассмеялся.       — И это нам про секту говорит человек, который женился на ведьме, научился ходить сквозь стены и дружит с чародеями.       — Которые его и научили ходить сквозь стены, заметь.       В ответ Ваня смущенно улыбнулся.       — Так, все, собрались, — одернул куртку Брыль. — Ладно Ванюша, он новенький. Но ты-то, Витенька, веди себя достойно.       Мужчины выдохнули и собрались. Все внимание переключилось на котелок.       — Ваня, заткни нос и закрой глаза.       — Зачем это?       — Делай, а то всю магию не поймешь.       Делать было нечего. Ваня нетерпеливо зажмурился и закрыл нос рукой.       — Лесной чай — это не просто какие-то травки в кипяточке, — важно проговорил Фома, брякнув крышкой котелка. — Это, своего рода, чудо и волшебство. Можешь считать, что мы собрали колдовские травы и хотим обратить тебя в козленочка.       В свободную руку улыбающегося Вани сунули горячую кружку с отваром.       — Подними вот так, к лицу. Да, вот так, — Витя отпустил Ванину руку. — Чародейство не всегда заключается в чем-то априори таинственном, наделенном мистической силой. Иногда большее чародейство — это возможность и умение увидеть чудо в чем-то, на первый взгляд, обыденном, простом. Теперь, Вань, освободи нос и вдохни полной грудью. Глаз пока не открывай. Потом сам поймешь, когда открыть надо.       Аромат лесного чая наполнил легкие. Оттенки разнотравья, диких яблок и ягод словно сохранили в себе солнце уже ушедшего дня. Губы сами потянулись к кружке. Глоток — и терпкий вкус растекся по рту. Подержав на языке отвар, Ваня сглотнул, в животе приятно потеплело.       И он внезапно осознал, как прозябли его пальцы, как приятно после дороги гудят его ноги, как уютно потрескивают в ярком костре ветки, как величаво шумят деревья. Поежившись от ночного холодка, Ваня обхватил ладонями горячую кружку. Глубокий вдох. Глаза открылись.       Фома и Витя, тоже наслаждающиеся чудесным чаем, с полным довольством и гордостью за успехами начинающего чародея наблюдали за товарищем. Чай сработал.       — С первого же глотка, ты посмотри... Как себя чувствуешь, Вань?       — Приятная усталость, — блаженно пожмурился чародей. — И тепло. Хорошо. Здесь хорошо. С вами хорошо. Это точно чай, а не приворотное зелье?       — Тьфу на тебя, нам таким нельзя баловать, — отмахнулся Фома и потянулся за бутербродом. — Лесной чай есть лесной чай. Ни в каком привороте не нуждающийся.       — Я и до этого пил походный чай. Но такого эффекта не было.       — Значит, тогда ты еще не дорос до лесного чая, — успокоил Витя, угощаясь долькой помидора. — До лесного чая надо дорасти. А как дорастешь — жить без него не сможешь. Станет как потребность.       Ваня догадывался, что магистр имел в виду не ароматный отвар, а все это — природу, движение, хорошую компанию, удовольствие, радость, музыку, смех, душевный разговор, солнце, звезды. Это была не просто потребность в хорошем времяпровождении, в красоте окружающего тебя. Это была потребность в том волшебном состоянии души, которое испытывал он в этот момент.       Рука сама потянулась к гитаре. Отхлебнув еще горячий чай, Ваня поставил кружку и прикоснулся к струнам. В глазах друзей появился новый интерес. Мелодия наполнила чернеющий сосняк, а следом за ней полилась песня, подхваченная компанией:       — На дальней станции сойду — трава по пояс…       Первые лучи солнца робко показались из-за пробегающего в окне леса. В вагоне электрички была занята только одна скамья, на которой спали мужчины.       Крайний сидел нога на ногу, зябко прижимая к груди букет полевых цветов. Голова его умиротворенно покоилась на плече среднего, который, надвинув на глаза кепку и сложив руки на груди, вытянул ноги под противоположную скамью. Третий же почти весь поместился на оставшейся части скамьи и коленях среднего. Воспитанно снятые резиновые сапоги стояли на полу.       Пожилая женщина-кондуктор смотрела на спящих и улыбалась. Почему-то эти походники, пахнущие лесом, травами и костром, заставили вспомнить давно ушедшие дни. Когда-то давно и она, еще молодая и легкая на подъем, ходила с друзьями и подругами в походы — после рабочей недели отдохнуть от станков и машин среди зелени и красоты — на несколько дней, с палатками, без палаток. И в одном из таких турслетов она познакомилась со своим мужем. И на первое свидание он, загорелый парнишка с такими же веснушками, как у крайнего, принес такой же очаровательный букет.       На улице занималось прохладное утро, но на душе женщины было как никогда тепло.       — Том, ты чего там? — окликнула ее напарница.       Женщина в ответ махнула, мол, секунду. Глаза зацепились за покоящийся на рюкзаке фотоаппарат. Осторожно, чтобы не испортить момент, она взяла «Зенит». В ленте оставался один неиспользованный снимок. Отошла, чтобы в кадр поместились все. Тихий щелчок. Момент запечатлен.       Мысленно извинившись за взятие вещи без спроса, женщина вернула фотоаппарат на место и удалилась вслед за напарницей. До прибытия домой оставалось минут двадцать.