Этническая история Арнора и Гондора

      Отношения нуменорцев и их потомков с коренным населением Средиземья носили сложный, неоднозначный характер — с учётом имевшегося у дунэдайн комплекса превосходства, в рамках которого они рассматривали себя как «Королей Людей», а народы Средиземья, даже дружественные им и враждебные Саурону — как «меньших людей». Вместе с тем, после создания в конце Второй Эпохи королевств Арнор и Гондор им удалось, насколько можно судить, найти общий modus vivendi с местным населением.       Легче всего этот процесс шёл, насколько можно судить, в Арноре, поскольку бо́льшая часть человеческого населения Эриадора происходила от родичей эдайн Первой Эпохи и, таким образом, состояла в дальнем родстве с нуменорцами, которые, придя в эти края, установили с эриадорцами дружественные отношения. В тексте «О гномах и людях» сказано, что «в Эриадоре жило много Людей, по-видимому, в основном происходивших из родичей Народа Беора, хотя иные были в родстве с Народом Хадора». Название «Средние Люди», обозначавшее у нуменорцев дружественные народы, «первоначально применялось к Людям Эриадора» («О гномах и людях»).       Впрочем, жили в Эриадоре и народы иного происхождения — к примеру, рудаурский Народ Холмов[1]. О том, добровольно или нет Народ Холмов подчинился Элендилу, когда тот основал Арнор — неизвестно (впрочем, есть некоторые основания полагать, что всё же добровольно — подробнее см. ниже). Однако даже после распада Арнора на Артедайн, Кардолан и Рудаур Народ Холмов долгое время подчинялся дунэдайнским королям Рудаура (при этом упомянут lord of hill-men, то есть Народ Холмов сохранил собственную аристократию и, возможно, некое самоуправление), лишь после пресечения в Рудауре местной ветви рода Исилдура и начала Ангмарских войн взяв власть в свои руки при поддержке соседнего Ангмара (в итоге осуществившего аннексию Рудаура).       Отдельно стоит поговорить о таком народе, как дунлендинги. С самого начала отношения их предков с нуменорцами не сложились из-за начавшейся при Тар-Алдарионе вырубки лесов Минхириата и Энедвайта, где они жили[2], и в Эрегионской войне они воевали за Саурона. Отношения с ними и позднее оставались враждебными: «Они не питали любви к Гондору, но при всей их отваге и дерзости были слишком малочисленны, и слишком боялись мощи королей, чтобы причинить гондорцам крупные неприятности или заставить их отвлечься от Востока, откуда исходили главные опасности» («Неоконченные сказания Нуменора и Средиземья»)[3]. В эпоху Наместников на фоне постепенного ослабления Гондора началось их постепенное проникновение в гондорскую провинцию Каленардон: «дунленлинги упорно перебирались за Изен, и остановить их было некому» («Неоконченные сказания Нуменора и Средиземья»). В этом плане Каленардон напоминал римскую Британию времён постепенного ухода оттуда римлян — ставшую добычей варваров, таких как скотты, пикты и германцы.       Вместе с тем, интересно, что среди коренного населения Каленардона — вполне лояльного Гондору — имели место браки с дунлендингами. Более того, решение о передаче Каленардона союзным Гондору рохиррим, принятое в 2510 году Третьей Эпохи Наместником Кирионом в рамках союза с основателем будущего Рохана Эорлом, вызвало, насколько можно судить, недовольство коренного населения данной провинции, которое лучше относилось к дунлендингам, чем к враждебным им рохиррим (что было бы, на мой взгляд, невозможно, если бы отношения Гондора и дунлендингов являлись исключительно-враждебными), смотря на последних как на дикарей:       «Но во время Бдительного мира (2063–2460 гг.) население Каленардона уменьшилось; год за годом самые сильные уходили на восток, чтобы держать оборону по Андуину; те же, кто остался, постепенно переходили ко все более грубой жизни, и их мало заботили интересы Минас–Тирита. Гарнизоны крепостей больше не получали пополнения и оказались предоставлены заботам местных наследственных вождей, среди подданных которых становилось все больше людей со смешанной кровью <…> Род гондорских вождей Ангреноста [он же Ортханк, Изенгард] захирел, и управление крепостью перешло в руки семьи из местных жителей. А, как говорилось выше, в жилах здешних жителей давно уже текла смешанная кровь, и они куда лучше относились к дунлендингам, чем к «диким северянам», захватившим эти земли» («Неоконченные сказания Нуменора и Средиземья»).       То есть к тому времени у жителей гондорского Каленардона имели место и мирные взаимоотношения (причём достаточно тесные, вплоть до смешанных браков) с дунлендингами, и дунлендинги для них являлись более привычными соседями, чем рохиррим. Правда, в условиях начавшейся вражды дунлендингов и рохиррим (в рамках которой дунлендинги неизбежно должны были окончательно стать врагами и для дунэдайн как союзников рохиррим) развязка сотрудничества гондорских правителей Изенгарда и дунлендингов оказалась трагической — в итоге в 2710 году в правление роханского короля Деора «дунлендинги, которых там считали друзьями, захватили Кольцо Изенгарда и перебили тех немногочисленных потомков древних стражей, которые, в отличие от большинства, не пожелали слиться с народом дунлендингов» («Неоконченные сказания Нуменора и Средиземья»). В итоге отбит у дунлендингов Изенгард был лишь роханским королём Фреалафом, взошедшим на трон в 2759 году.       Однако стоит отметить, что в приложениях к «Властелину Колец» о дунлендингах сказано, что «From them came the Men of Bree» — а жители Бри (и, возможно, некоторых других соседних земель, опустевших после Ангмарских войн — например, Могильников[4]?) являлись подданными арнорских королей. Кроме того, в Дунланде, согласно приложениям к «Властелину Колец», одно время жили хоббиты-стуры — около 1150 года «The Stoors come over the Redhorn Pass and move to the Angle, or to Dunland», и ушли они оттуда лишь спустя почти пять веков, около 1630 года. Там же сказано, что язык дунлендингов повлиял на язык стуров: «southern Stoors appear to have adopted a language related to Dunlendish». А между тем хоббиты поддерживали хорошие отношения с дунэдайн и позднее сражались в Ангмарских войнах на стороне Артедайна. Это может рассматриваться как дополнительный косвенный аргумент в пользу того, что отношения дунэдайн и дунлендингов не всегда носили враждебный характер.       Фарамир, рассказывая о истории Гондора в «Двух крепостях», упоминает такие до-нуменорские народы, как sturdy folk of sea-cost (поморы) и hardy mountaineers of Ered Nimrais (горцы). С учётом того, что побережье будущего Гондора с центром в Пеларгире являлось оплотом нуменорского присутствия в этом регионе ещё до основания Гондора Исилдуром и Анарионом, поморы, по-видимому, давно являлись нуменорскими подданными. Сложнее обстоят дела с горцами. Судя по тому, что горцы Эреха в Войну Последнего Союза изменили Гондору, не все из них состояли в дружественных отношениях с дунэдайн. В приложениях к «Властелину Колец» коренное население горного Гондора названо состоящим в родстве с дунлендингами: «in the hills of Dunland a remnant lingered of an old people, the former inhabitants of much of Gondor». Недружественными, возможно, были и некоторые жители долины Андуина (или, во всяком случае, Исилдур и Анарион им не доверяли) - так, в «Сильмариллионе» сказано о том, что Минас Анор строился как «заслон от дикарей из долин».       Вместе с тем, ко временам Наместников гондорские дунэдайн, по словам Фарамира, смешались и с поморами, и с горцами в единый народ: «they recruited the strength of our people from the sturdy folk of the sea-coast, and from the hardy mountaineers of Ered Nimrais». Во времена Фарамира уже возможны коллизии вроде правителя гондорского фьёфа Лоссарнах (где живут дунэдайн — в частности, там проживала мать Теодена Морвен) с туземным именем Форлонг, которого, однако, жители Минас Тирита (среди которых должны преобладать потомки дунэдайн) считают за своего: «Форлонг! Друг Форлонг! <…> старый Форлонг Толстяк, правитель Лоссарнаха» («Властелин Колец: Возвращение Короля»). В целом, на мой взгляд, это позволяет говорить о успехе политики Наместников по интеграции дунэдайн и коренного населения Гондора.       Впрочем, судя по тому, что во время Войны Последнего Союза даже горцы Эреха не выступили против Гондора открыто, лояльностью или, по крайней мере, дружественным нейтралитетом большинства жителей только что основанного Гондора Исилдуру и Анариону удалось заручиться — поскольку если бы наступление Саурона, когда «Саурон выступил с великим воинством против только что созданного королевства Гондор, и захватил Минас Итиль, и уничтожил Белое Древо Исилдура, что росло там» («Сильмариллион»), было поддержано восстаниями местных «меньших людей», едва ли Гондор смог выстоять до прибытия войск Последнего Союза под командованием Элендила и Гил-Гэлада — поскольку дунэдайн составляли в Гондоре меньшинство; преобладали они разве что на побережье, в таких фьёфах, как Пеларгир и будущий Дол Амрот (и то даже на побережье Гондора жили многочисленные туземцы из числа поморов).       А Гондор ещё до их прибытия не только выстоял, но и перешёл в контрнаступление: «Анарион оборонял Осгилиат от Врага; в ту пору ему удалось отбросить Саурона к горам» («Сильмариллион»). Силами одних дунэдайн это было сделать трудно — так что, с высокой вероятностью, в рядах армии Анариона сражались и туземцы. Тем более что нуменорцы стремились завербовать их в свои ряды — тот же народ Эреха схлопотал проклятие от Исилдура именно за то, что отказался воевать на его стороне. Поэтому, надо думать, другие жители Гондора исправно сражались за дунэдайн.       Возвращаясь к курсу Наместников на интеграцию коренного населения Гондора — его предпосылки, на мой взгляд, можно усмотреть в политической деятельности таких королей, как Ромендакил II, Валакар и Эльдакар, активно приглашавших на гондорскую службу (а позднее — и на поселение в Гондор) многочисленных северян Рованиона[5]. Если в начале правления Ромендакила некоторые племена северян нападали на Гондор в союзе с истерлингами, то позднее северяне Рованиона неизменно выступали как верные союзники Гондора — как и их потомки, рохиррим. В этом плане дарование Наместником Кирионом Каленардона народу Эорла стало логическим продолжением политического курса вышеупомянутых королей на сближение с «меньшими людьми» Средиземья.       С другой стороны, в определённом смысле Наместники пошли ещё дальше, чем вышеупомянутые короли. Они проводили политику союза и смешения с северянами Рованиона (см. пример Валакара, женившегося на рованионской принцессе Видумави)., родственными народу Хадора и внешне похожими на нуменорцев — в духе политики нуменорцев, обычно зачислявших в «Средние Люди» родственные им народы: «Отсюда произошла путаница в применении нуменорского наименования «Средние Люди». Главным критерием была дружественность к Западу (Эльфам и Нуменорцам), но на самом деле его обычно использовали лишь для обозначения Людей, сложением и видом схожих с Нуменорцами, невзирая на то, что главнейшее отличие — «дружественность» — исторически не было ограничено людьми одной расы» («О гномх и людях»). Наместники же завершили процесс интеграции коренного населения Гондора, от дунэдайн внешне отличающегося. Кроме того, если политика Валакара и Эльдакара в итоге вызвала вооружённую оппозицию возглавленных Кастамиром южных фьёфов (Распря Родичей), то в эпоху Наместников их политика уже не встретила вооружённого сопротивления, что говорит о преодолении гондорцами нуменорской исключительности.       В целом, на мой взгляд, «национальную политику» правителей Арнора и Гондора в большинстве случаев необходимо признать скорее удачной, чем неудачной. За вычетом Народа Холмов (который, однако, много веков сохранял верность дунэдайн и восстал лишь в условиях распада Арнора и серии войн между арнорскими суб-королевствами) и дунлендингов (исторически недружественных нуменорцам), в целом большинство коренных жителей Арнора и Гондора (включая родственных дунлендингам жителей Бри и гондорских гор) было успешно интегрировано в политическую систему государств дунэдайн. Более того, в неё удалось интегрировать (в том числе - через создание Рохана) даже те народы (северян Рованиона), что исходно не жили под властью дунэдайн.       Напоследок отмечу любопытный пассаж из «Неоконченных сказаний Нуменора и Средиземья», согласно которому далеко не все жители Харада были довольно властью Саурона: "Но что касается тех южных земель, что граничили с Гондором (гондорцы называли их просто Харадом, «Югом», Ближним или Дальним), то, с одной стороны, там было больше вероятности организовать «Сопротивление, а с другой — именно там наиболее активно действовал Саурон в Третью эпоху, поскольку эти земли были для него источником людской силы, которую весьма удобно было использовать против Гондора. Поэтому Гэндальф вполне мог побывать там в ранние дни своих трудов»".       С учётом того, что о деятельности Гэндальфа в Хараде, где он получил прозвище «Инканус», «северный [гондорский?] шпион», там же говорится «В таком случае, под Югом должен пониматься Гондор (в широком смысле слова — те земли, которые находились под властью Гондора в годы его наивысшего могущества)», речь идёт о его деятельности, видимо, в тех землях Харада, что в прошлом непосредственно входили в состав Гондора, таких как т.н. Харондор (Южный Гондор). Это предположение подтверждается другим пассажем из «Неоконченных сказаний Нуменора и Средиземья»: «Гэндальф заявил, что никогда не бывает «на Востоке», но на самом деле он, по всей видимости, ограничил свои странствия и свои заботы западными землями, где жили эльфы и люди, в целом враждебно относящиеся к Саурону». Возможно, даже в эпоху Войны Кольца часть жителей Харондора, помнивших времена гондорского правления, предпочитала гондорских Наместников харадским королям?       Между тем, потомки нуменорцев (будь то Чёрные Нуменорцы Умбара, происходящие от Людей Короля, или потомки гондорских колонистов и изгнанников из числа сторонников Кастамира) едва ли могли составлять в Харондоре большинство — тем более что в «Наследниках Элендила» сказано, что «После смерти Кастамира мятежники Умбара никогда не прекращали войны против Гондора, нападая на корабли и побережья Гондора при каждом удобном случае. Кровь их, однако, все сильнее смешивалась с кровью Людей Харада, и лишь их вожди, потомки Кастамира, были чистыми нумэнорцами». Таким образом, по-видимому, гондорское правление в Харондоре могло пользоваться поддержкой и у местных «меньших людей». Да и в целом о каких-либо восстаниях харадрим в эпоху гондорского владычества над Харадом до гражданской войны в самом Гондоре (Распря Родичей) неизвестно[6], что говорит о том, что и у остальных харадцев гондорское владычество не вызывало какого-то принципиального антагонизма. [1] Мои предположения о происхождении Народа Холмов см. здесь — https://ficbook.net/readfic/12762726/32805960. [2] «Местные жители были весьма многочисленны и воинственны, но они жили в лесах разрозненными общинами, не имея общего вождя. Нуменорцев они опасались, но не враждовали с ними — до тех пор, пока порубки не приняли угрожающих размеров. Тогда местные жители стали при любой возможности устраивать нуменорцам засады, и нуменорцы начали относиться к ним как к врагам и принялись безжалостно вырубать леса, забыв о бережливости и не заботясь о восстановлении» («Неоконченные сказания Нуменора и Средиземья»). [3] Вместе с тем, интерес представляет следующий пассаж из «Неоконченных сказаний Нуменора и Средиземья»: «Дунлендинги, подобно всем жителям Арнора и Гондора, пострадали от Великого мора, случившегося в 1636–1637 годах Третьей эпохи, но все же меньше прочих, поскольку жили обособленно и мало общались с другими народами». Возможно, номинально Дунланд до поры всё же признавал власть королей дунэдайн — при наличии де-факто полной автономии во внутренних вопросах? [4] «But in the Dark Years others had removed to the southern dales of the Misty Mountains; and thence some had passed into the empty lands as far north as the Barrow-downs» (Приложения к «Властелину Колец»). [5] Подробнее см. мою заметку о Валакаре и Эльдакаре — https://ficbook.net/readfic/12756446/32793271?. [6] https://ficbook.net/readfic/12672807?