Нити судьбы.

1905 год после вторжения демонов. Охотники подъезжают к воротам гильдии. Кайзенберг встречает их без почета, ведь свою главную задачу – они выполнить не смогли. Ульфер смог сбежать в чащу леса, кто знает, где он может находиться сейчас. Придется отчитываться перед королем. Верхом на гнедом коне – ехал мастер, перед ним сидел маленький мальчик, который с интересом поглядывал на крепкие стены гильдии. Здесь было все по-другому. Солнце здесь светит ярче и греет сильнее. Краски совершенно другие не те, что были в Нейегаре Резократии. Охотники проезжали сквозь рыночную ярмарку. Люди здесь кажутся совсем другие. Они были живыми. Улыбки на лицах не отражают безумие, все были счастливы. Счастливы жить в этом городе. Столице Альдариона. Алистер не мог понять, сон это или суровая реальность. С тех пор, как они отдалились от Резократии, голос в голове начал ослабевать. Он запрещал ему покидать отравленную демонами почву. Твердил, что все равно добьется своего, но Алистер старался не слушать. Когда он прикрывал глаза, то видел эти ужасные моменты, произошедшие с ним. Он видел свою бездыханную матушку. Голодные черви пожирали ее изнутри. Посиневшее тело, пахнущее гнилью, почти разложилось. Граверден знал, что это очередные проделки жестокого демона, который засел в его сознании. Мальчик глубоко вздохнул. Вначале на него смотрели с интересом, а затем, как только гнедой скакун зашел в пределы гильдии, взгляды поменялись. Молодые Охотники смотрели на него с неприязнью. Они не любили новеньких, но и Граверден был не простым. Адепты сразу поняли, что он с Резократии. Как именно? По его бледной коже, которой явно не хватало света. — Что со мной будет? — Спрашивает мальчик. — Если хочешь жить, то тебе придется стать одному из нас. Учиться, существовать по нашим правилам и в конечном итоге, ты принесешь мне клятву и станешь Охотником. Тебя это устраивает? — Хассалекс потянул за поводья, и конь остановился. Первым на землю сошел мастер, а затем и сам мальчишка — Я не знаю, что меня устраивает. — Холодно отвечает мальчик. Хассалекс отошел в сторону, дабы поздороваться с Рейханом и другими наставниками. Они шептались о нем. Это Алистер понял по многочисленным взглядам в его сторону. — Сколько тебе лет? — Вернувшись к мальчику, вновь задается вопросом мастер над Гильдией и уложив руку на его плечо, легонько подтолкнул ко входу. Массивные ворота были открыты, по правую и левую сторону стояли два вооруженных копьями охотника. Одеты в простые кожаные одеяния со заплатками. У каждого на поясе свисало по одноручному мечу, у стен находились щиты, хоть сами Охотники, в основном обходились без них. — Семь. — Сказал Алистер, перешагивая через порог. Ему сразу привиделось несколько коридоров, ведущих в разные корпуса, место сбора, а также спиральная лестница, уходящая вверх. — Самый раз для того, чтобы начать обучение. — Сказал он. — Этим я и займусь. Но тебе придется позабыть о прошлом. Да-да, именно о нем. О семье, друзьях и обычаях, свойственных твоей стране. Придется забыть все. Здесь начинается твоя новая жизнь. Ты согласен? Мальчик долгое время молчал, а затем на виду им не показалась служанка вместе со своей юной воспитанницей. — Леренсия, приветствую тебя. Это наш новый адепт, посели его в отдельную ото всех комнату, принеси чистое белье, полотенца, а также его новые одеяния. Он мальчик худенький, но надеюсь, ты найдешь что-то подходящее. Женщина в возрасте молча кивнула головой, оценивающе поглядывая на мальчика. Она ударила свою послушницу по спине, дабы та не сутулилась, а затем вымолвила несколько словечек: — Найдем конечно. Имя твое как? — Его зовут Алистер. — Сказал Хассалекс. — А сам он что? Говорить разучился? — Хмыкнула женщина, указав головой в сторону мальчика. — Завтра утром, подъем с первыми лучами восходящего солнца, завтра я расскажу тебе, что необходимо сделать, а сейчас, я вынужден отправиться в замок, король наверняка ждет отчета. Алистер посмотрел вслед мастеру, а затем и на женщину, на первый взгляд кажущуюся злобной. Он последовал за ней, не промолвив и словечка. *** Он проснулся в холодном поту, его колыхало.Охотник подорвался со своей кровати, чувствуя, как кружится голова, жуткая слабость, ноги ватные, а взор постепенно мутнеет. Трудно дышать, лёгкие сдавливают грудь. Сердце бьется, вырывается наружу. Алистер опускает глаза на свои руки, пытается их разглядеть. Они судорожно трясутся. Делает шаг, ещё один. Видит своё отражение в мутном зеркале. Он узрел не ту оболочку, за который скрывался настоящий Граверден. С каждым днём, он узнавал себя больше. Воспоминания возвращались. Он не то холодное оружие, подчиняющееся императору. Алистер узнал свои зеленые глаза. Черты лица. Охотник видит своё отражение. Он слаб. Он так слаб, практически ничтожен. Позади Алистера появляется силуэт, который выходит из темени, попадает под свет ночных лучин. Бледное лицо матери. Заплаканные глаза, синие веки, губы… На них засохшая кровь. То платье, в котором Граверден видел ее в последний раз. Он содрогнулся. Резко обернулся назад, но там лишь тьма. Поглощающая тьма. Охотник снова взглянул на своё отражение. По щеке побежала слеза. Он впервые что-то почувствовал. Будто бы его сердце, заледеневшее, покрытое инеем. То самое сердце, что было обречено на терзание. Оно начинает таять. Но вместо ощущения тепла, Алистер чувствует страх. Губы разомкнулись, он трепетно вдыхал устами. Гравердена настигает ужас. — Нет… Нет… — Бормотал он с истерической насмешкой, уже полностью, перешагивая грань безумия. — Ты помнишь… Помнишь, что обещал мне? Скажи. — Мертвым эхом доносились ее слова. В ушах возрастал белый шум. Он снова обернулся, позади попрежнему никого, но в отражении она приближалась. — Скажи… — Повторяла Резольда. — Нет… Мама… Мамочка… — Он пытался вдохнуть свежего воздуха, но он оставался ядовитым. Отравлял Охотника изнутри. Алистер почувствовал аромат гнили и понимает, что он был мертв все эти несколько лет. — Скажи. Граверден прикрыл больные веки и со всей силы ударил по зеркалу, разбивая его на мелкие кусочки. Острые осколки вонзились ему в кожу, а чуть побольше рухнули на тумбочку. Лучины потухли, воцарилась мертвая тишина. Тишина угнетающая. Тишина густая, заполняющая его грудь. — Я обещал, что отомщу. Отомщу им всем. Уничтожу каждого. Сотру в порошок, не оставлю ничего… Стук в дверь. Холодный ветерок, пробегающий по его спине, пронизывающий до костей. Тьма, дверь открывается, трепетный огонек подрагивает от сквозняка. Два воина, облаченные в доспехи темного цвета. — Император желает видеть тебя. — Коротко сказал мужчина, осматривая помещение и заостряя взор на потерянном Гравердене. Его дыхание сбито, мысли перемешаны. Ему тяжело изображать бесчувственного Охотника, который ничего не знает, кроме как выслеживать жертв и перерезать им глотки. Алистер кивнул головой, выпуская тяжелый воздух из своей груди. Он медленно снимает с вешалки шинель, напяливает на себя белую рубашку, а затем покидает помещение, поправляя воротник. Следуя по длинным коридорам, Граверден пытался сохранять непоколебимое спокойствие, но буря эмоций внутри него – так и норовила вырваться наружу. Зеленые глаза заполняются яростью. Его использовали. Использовали как простое оружие. Подобно тому, чего хотел мастер Хассалекс. Он потерял личность на целых два года, но наконец обрел ее вновь. Только сейчас, Алистер не понимает, а в действительности ли ему нужны эти воспоминания? Шествуя по мрачным коридорам, ведущие в кабинет к императору, он начинает понимать, что пора поставить все на кон. Пусть ему сотрут воспоминания вновь. Охотник не готов принять их обратно. Не сможет стерпеть ту боль, что осталась на его истерзанной душе. Не может более терпеть отражение матери позади своего. Отравляющее присутствие женщины – угнетает, приводит в ужас. Последний месяц был в действительности невыносим, но это стоило того. Камень, возложенный на плечи Охотника – тянут его на темное дно мертвого моря. — Отмщение… — Кивает головой Алистер, останавливаясь перед дверями, ведущими в кабинет к императору. — Оно рядом. — Перед глазами всплывает капитан отряда, имени которого он даже и не знает. Мастер над пытками, искалечивший сознание и тело. Двери распахиваются настежь. Алистер одарил холодным взглядом двух стражников, зашел вовнутрь. Император стоял подле окна, задумчивый взгляд пал на Охотника. — Тебе снова придется послужить Резократии, Серебренный Охотник. — Император сложил руки в стороны, подоспел к письменному столику, бросив взгляд на исписанные пергаменты. — Как именно? — Обычным тоном голоса спрашивает Алистер, стеклянными глазами смотря вперед. Он понимал, что ему нельзя выдавать себя. По крайней мере до той поры, покуда не свершится задуманное. Не свершится отмщение. В голове Гравердена созревает зловещий план. Устроить кровавое месиво. Порубить всех тех, кто причинил ему боль. Он готов на все. — Тебе придется ликвидировать посла, который предал Резократию. Так вышло, что мои шпионы не смогли предотвратить предательства. Так как, ты не смог убить Деймона де Альдерегара, в нашем совете произошел разлад. Они решили поставить на то, что восстание в Альдарионе – невозможно, в связи с его появлением. Предатели уже повешены, но мы упустили гонца. Гонца, который несет важные сведения Деймону. Шахматная доска переполнилась ненужными людишками. Пора их устранять. Мои воины не смогли нагнать его. Видимо, кто-то ему помогает. Упустили его подле границы Резократии и Норвефина. Отыщи его и убей. — После сказанный слов Резодерион достал из ящика окровавленный портрет гонца и кинул на столик. — Я исправлюсь, мой властитель. И принесу его голову. — Сказал Граверден, потянувшись за портретом, но его взгляд заострился на пергаменте, лежавшем рядом. В дверь раздался стук. — Входите. — Произнес Резодерион. Дверь распахнулась и вовнутрь зашел Ульфер Ратоборец, поклонившийся своему властителю. — Ваше величество, лорд Регальд Граверден не исполняет свой долг… — Тише, Ульфер, ты же видишь, что я еще не закончил с Охотником. — Произнес император, но и этих слов было достаточно Алистеру, чтобы понять. Нити судьбы, что в данный момент свели его вновь с родной землей – связаны не просто так. Он вернулся сюда, прошел эти кровавые испытания вовсе не с проста. Его отец жив. Регальд Граверден выжил в ту судьбоносную ночь, когда Охотники Альдариона забрали маленького мальчика с собой. — Не подведи меня, Охотник. — Кивнул головой Резодерион. — Я надеюсь на тебя. *** Охотник едет верхом на серой лошади, едет медленно. Бок ее окровавлен, ведь на нем свисает загнивающая голова того самого гонца, которого ему поручили отыскать. Это было вовсе не трудно, ведь тот испытывал надежду на то, что его не выдадут горожане Норвефина, когда под угрозой стоит вымирание всей деревни, в которой он решился укрыться. Дорога была долгая. Достаточно для того, чтобы осознать себя. Теперь, Алистер понял, что ему в действительности необходимо делать. Вокруг сжигают деревни. За то, что многие отказываются подчиняться империи Резократии, именно поэтому, Норвефин и не вошел в состав империи. Дело времени, но оно уже тянется слишком долгое время. На границах между Альдарионом происходят постоянные стычки. К ним стягиваются войска, а империя молчит, лишь дожидаясь подходящего момента. Резодерион не был глуп. Он понимал, что открытая война – может привести к большим потерям обоих государств. Альдарион – огромная страна. Посему она и дает отпор. Император не желает править мертвецами. Оставалась надежда на восстание Ульфера Ратоборца. Серебренный Охотник вернулся восвояси. Обреченный жаждой мести. Особенно, когда за все это время вскрылись подводные камни. Его отец жив и здоров. Это единственное, что знает Граверден, но останавливаться не собирается. Придется играть свою роль, но помимо – рыскать сведения по поводу отца и искать пути кровавой мести. — Вскоре все случится, матушка. — Тихо произнес Граверден, подъезжая к казармам Нейегара. — Император доволен тобой. — Кивнул головой Рамон, главнокомандующий третьей дивизией, подходя к коню. Алистер спрыгивает с седла, снимая посиневшую голову с бока лошади и кидая ему под ноги. — Обещанная плата? — Изумился Охотник. Рамон недовольно ухмыльнулся, достал полный золота мешочек и также кинул под ноги Гравердену. Рамон всегда с неприязнью поглядывал в сторону Охотника. — Сегодня мы собираемся с капитанами в пиршественном зале, если будет желание, то можешь не появляться. — Сочно сплюнув, говорит главнокомандующий. — Учту. — Буркнул Алистер, забрав мешочек с золотом. Он уже было собрался отправиться на поиски своего отца, как его остановил знакомый голос. Граверден узнал его сразу. Обернувшись, перед зелеными глазами появился лысый мужчина с глубоким шрамом на лице. Это был тот самый капитан отряда, что и отправил юношу в Нейегар, подобно вещи, где из него и сделали кровожадного убийцу. Алистер проследил за ним взглядом, чувство ярости пронзало Охотника изнутри. Гнев разъедал его душу, кровь прилила к мозгу, ударила по вискам жуткой вибрацией. Он стиснул зубы, пытаясь сохранить самообладание, но руки Гравердена судорожно тряслись и тянулись к клинку. В это мгновение, он начал понимать, что ему не остановиться. *** Он слышит голоса. Кровью измазано лицо. Крики, стоны умирающих. Окровавленная рука обхватывает рукоять. Тяжкое дыхание и снова демонический возглас, давящий на виски. Безумие грядет. Час возмездия. *** Серебренный Охотник входит в пиршественный зал, где собрались капитаны нескольких гвардий, уже распивающие хмельные напитки. Рубашка Рамона уже была испачкана разлитым элем, оставивший желтые пятна на белоснежной ткани. Тот самый капитан, к которому Граверден испытывал жуткую ненависть – находился подле трапезного стола, ласкаясь с очередной поношенной девкой. Он радостно хохотал, даже не подозревая то, что задумал Охотник. — На что уставился, раб? — Спросил он, заметив презрительный взгляд Алистера, потянувшись рукой к глиняной кружке, которую сразу же пригубил к своим губам. Вспышка гнева заставляла сердце Алистера биться сильнее, бурлящая яростью кровь застывала в жилах, но Охотник смог выдавить из себя язвительную ухмылку, которая сразу же сошла на нет. Холодный взгляд Гравердена пронзал насквозь, не давал покоя. Капитан встрепенулся и отошел от девицы, протяжно выдохнул, одарив горящими глазами присутствующих. Эти глаза. Глаза Охотника он уже видел. Запомнил их навсегда. Тот взгляд, в коем царило некое безумие. Они отдавали таинственностью, разгадать ее под силу только одному. И имя ему Алистер Граверден. — Да так. — Коротко ответил Охотник, делая несколько шажков вперед. — Мне стало любопытно, почему вы пригласили именно меня? Для чего? — Он встал вполоборота к капитану, скрестил руки на груди. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Алистер сохранял непоколебимое спокойствие, хоть внутри кипела буря эмоций. И далеко не положительных. Это был даже не страх. Это было желание возмездия. За все то, что совершили люди, стоящие перед ним. — Слышали, а наш малец то наглости понабрался. Думаешь, что на службе подле императора, у тебя не будет проблем, так мы их устроим. — Съязвил капитан. Рамон же громко рассмеялся. — Разбирайтесь, детишки, а я пойду отолью. — Буркнул он себе под нос, а затем направился к выходу. Алистер наклонил голову набок, проследил за ним холодным взглядом. Граверден резко перевел взгляд на капитана. Сделал еще несколько шажков вперед. Тот же явно выходил из себя, вытаскивая корабелу из ножен, также сближаясь со своим недоброжелателем. — Знаешь, откуда у меня она? — Улыбнулся капитан, направляя клинок на Охотника. — Мне она досталась в трофей от убитого генерала Норвефина, восставшего против воли своего короля и величия нашего императора. — Он чуть помедлил с продолжением, сверлив взглядом Гравердена. Стиснул зубы от злости, поджал губы и крепко обхватил рукоять. — Она любит свежую кровь. Так вот, если желаешь пролить ее, то с радостью могу помочь тебе, мой дорогой друг. — Так давай. — Улыбнулся Граверден, шагнул вперед. Он уперся грудью об острие корабелы, не сводя хладных глаз с противника. — Да вот только, выдержишь ли ты последствия, когда узнается, что ты убил лучшего Охотника его величество император Резократии? — Думаю, император будет не против, если я оставлю несколько шрамов на личике его любимчика. — Ухмыльнулся капитан, поднимая клинок выше, останавливаясь на щеке и чуточку надавливая. Да так, что острие обогатилось капелькой свежей крови. — Ты можешь попробовать. — Ответил Граверден. — Тише, этот недоумок не стоит того. — Сказал кто-то позади. Алистер не заострял на нем внимание. Только на ненавистном капитане. — И то верно. — Произнес капитан, опуская корабелу. — Полагаю, мое присутствие здесь – кажется вам невыносимым, посему, я с премногим сожалением – покину вас. — Снова ехидная ухмылка. Снова ядовитые глаза веют таинственностью. Он опускает взгляд, а затем медленно направляется в сторону выхода. — Проваливай, выродок. — Сплюнул капитан, поговаривая в спину. Алистер медлил. Короткими шажками – он следовал в слабо освещенный коридор, пытаясь усмирить свой пыл и не кануть в небытие, где господствует жестокость. Его жуткие мысли, его воображение, необходимо погасить, иначе – никто бы не выжил в том зале. Мраморные плиты обогатились бы багровыми оттенками, а стоны умирающих, мольбы о пощаде – навсегда остались эхом. Ладонь Охотника покорно ложится на рукоять клинка, обхватывает, сжимает. Губы – кусает. Сейчас, ему незачем скрывать неприязнь, вперемешку с ненавистью и злобой. В этом коридоре нет никого, кроме густой тишины, кроме демонов, живущих в его душе, терзающих изо всех сил. Он остановился, но лишь на мгновение, прислушиваясь к приближающимся шажкам. В одной из развилок – показался Рамон, который опьянел на холоде. Солдат, покачиваясь – бросил взгляд на Охотника, чуть прищуриваясь. — Уже уходишь? — Изумился он, продолжая презрительно смотреть своими пьяными глазами на Охотника. Алистер слабо ухмыльнулся уголками губ, сделал уверенный шаг вперед, вставая вплотную к мужчине. — Жалею вас, испорченных солдат великой империи Резократии. Жалею с того, что в рядах такой могущественной армии – находятся такие ничтожества вроде вас. Попросту не могу находиться в столь отвратной компании, посему и покидаю ее, ради своего же блага. Не хочу заразиться слабоумием. — Съязвил Граверден, наслаждаясь тому, как глаза Рамона заполняются недоумением, перерастающим в злость. — Глупец, ты еще пожалеешь о своих словах! — Воскликнул Рамон, плотно ухватившись за воротник Алистера. — Я уже жалею. Только вовсе не о словах, а о том, что не сделал этого раньше. — Не сделал чего? — Нахмурился солдат, прижимая Охотника к стенке. — Этого. — Холодно промолвил Алистер, вонзив кинжал прямо под подбородок мужчине. Всадил так, что тот захлебывался своей кровью, судороги покрыли все тело Рамона. Безумие порождало самые жестокие поступки, но Гравердену уже было плевать. Он прокрутил рукоять, а затем в изощрённой манере вынул его, после чего вогнал прямо в солнечное сплетение. Кровь стекала горными ручейками, лилась на пол, пачкала одежду и брызгала на лицо Охотника. Он лишь наслаждался ею, пихнув уже издавшего последний вздох Рамона на пол. — Ты не поверишь, насколько сильно я желал этого. Ох, не поверишь. — Хмыкнул Граверден, вытирая окровавленный клинок белоснежной тканью. — Настал мой час. Час возмездия. *** Сердце вырывается из груди, когда он делает еще один шаг. Шаг, который навсегда оставит клеймо в его репутации. Клеймо безжалостного убийцы, который никак не может насытиться кровью погибших. Он издевается над своими жертвами, рвет сухожилия, вырывает ногти, выбивает зубы. Разрезает веки, чтобы их глаза всегда были открыты. Пусть они пустые. Пусть они уже никогда ничего не увидят, но Охотник жаждал этого. Жаждал больше всего. Окровавленная серебренная монета с выцарапанной буквой – падает на мертвое тело. Слышится безумный смех. Острие клинка подносит к своим губам, кончик языка касается металла. Он слизывает кровь убитого им. *** Серебренный Охотник оказывается подле врат, которые ведут в резиденцию. Резиденцию капитана. Того самого, что вырезал всех мужей деревни под Норвефином. Того самого, который привел Алистера. Заставил подвергнуться жестоким пыткам, испытать всю боль. Алистер вернул память, вернул свою жизненную цель, к которой он будет следовать до конца. До последней капли крови. Охотник накидывает капюшон на свою голову, сжимает руку в кулак и стучит в дверь, за которой находилось двое стражников. Еще совсем юнцы. Лет шестнадцать, не больше. — Чего тебе надобно? — Спрашивает тот, кто посмелее, переглядываясь со своим напарником. Алистер молчал, плотно держась за рукоять. — Че, глухой чтоль? — Изумился второй, после недолгого молчания. Оба насторожились, в их глазах просачивалась нотка страха, которой Алистер подпитывал свои силы. Он шагнул за порог ворот, осмотрелся. Стражники недоумевающе – направили точеные пики в его сторону. — Уходи отсюда! — Рявкнул солдат. — Никогда не подходи так близко к врагу, можешь получить смертельный удар. — Уверенно произносит Алистер, разворачиваясь к стражнику. Безумная ухмылка на его лице поражала юношу. — Если ты сейчас же не покинешь территорию капитана Гранта, то нам придется прикончить тебя! — Можешь попытаться. — После сказанного, он вынул маленький метательный клинок и всадил в переносицу солдата. Стражник смог устоять еще несколько секунд, а затем рухнул на землю. Второй солдат рывком попытался воткнуть в Охотника острием точеной пики, но попытка оказалась неуспешной. Алистер ловко увернулся от удара, ударил по лицу с кулака, вынул еще один клинок и ударил под грудь, в самое незащищенное место кожаной брони. Юноша забился в предсмертных конвульсиях, рухнул на холодную землю, истекая кровью. Алистер машинально достал из кармана серебренный червонец, вынул кинжал и выцарапал всего-то две буквы: «АГ». Охотник кинул его под нос еще живому стражнику. — Если ты выживешь, тебе повезет, но это вряд ли. Любая помощь, которая подоспеет сюда, ждет таже учесть, что и твоего напарника. — Граверден приземлился на корточки, вслушиваясь в вопли солдата. По щекам юнца бегут слезы отчаяния и осознания того, что вскоре его настигнет смерть, а его имени никто не вспомнит, ведь он обычный рядовой. Члены его семьи уже давно мертвы. Алистер наблюдал за приближением его гибели. Наблюдал с изощренным интересом. — Знаешь, ты ведь не заслуживаешь ее. Казалось, у тебя вся жизнь впереди. Ты думал, что успеешь создать семью, вырастить детей, прикупить домик на окраине города. Зажить счастливо и умереть в старости, подле окружения своих близких, но смерть так внезапна. О ней задумываешься только в последние минуты своей жизни. И понимаешь, какой ты жалкий. Понимаешь, что все проблемы, что казались тебе серьезными – уже не столь важны. Уже не важно ничего, кроме того, как именно ты примешь свою гибель. С честью или же заливаясь слезами и утопая в бесконечной воле страха, который изнуряет, терзает. Мучает пострашнее той боли от коварного удара. Удара, который внезапно уничтожил все твои мечты. Все грезы, которые должны были обратиться в реальность. — Алистер помедлил, слушая всхлипывания. Наслаждаясь стонами умирающего. Он обратил свой взор на кровавый клинок. — Но за свою ничтожную жизнь, ты так и не осознал. Не осознал самого главного. Не осознал того, что реальность намного жестче, нежели чем кажется. Реальность – это твое рождение и смерть. — Алистер подносит клинок к горлу юного стражника. — Прошу… Пощады…— Молвит солдат. — Глупец, ты всерьез думаешь, что я пришел сюда, чтобы щадить? Нет, у меня иная цель. Насладиться отмщением. — После сказанного, Граверден перерезает глотку стражнику и поднимается на ноги, не оборачиваясь, шествуя к двери, что ведет вовнутрь резиденции. Дверь оказалась открыта. Как только он перешел порог, то услышал ласковый женский голосок, что поет колыбель своему ребенку. Алистер остановился у лестницы. Его навеяли воспоминания. Воспоминания о том, как точно также, его укладывала спать матушка. Внезапно безумие, овладевшее им – спало, но лишь на кратчайшее мгновение. Граверден никогда не остановится перед своей целью. Он прикрыл тяжелые веки, обратил трясущуюся руку в кулак и принялся подниматься по скрипучим ступенькам наверх. Он следовал к голосу. Ласковому женскому голосу. Граверден уже оказался на втором этаже. Вдруг услышал крик нянечки, заметивший его. — Во имя Делкайда, кто вы такой? — Вскрикнула она, выронив шелковое постельное белье из своих рук. — Что вам нужно? — Месть. — Ответил Граверден, быстрым шагом направляясь к ней. Алистер ухватил женщину за шею, достал кинжал и несколько раз вонзил ей в живот, да так, что струйки крови растекались на деревянном полу. Он отпустил ее, приближаясь к двери, из которой следовал тот голос. Вошел вовнутрь. Свечи канделябра затряслись от наплыва холодного ветра. Они слабо освещали лица. Охотник увидел маленького мальчика с темными прядями волос. Его ярко зеленые глаза со страхом смотрели на Гравердена. Хрупкие ручки прижимались к матери, которая также с испугом глядела на Охотника, тяжело дыша. По щекам бежали горячие слезы отчаяния. От страха, она даже не могла выговорить и словечка. — Вы пришли убить нас? — Спрашивает мальчик тоненьким голоском. Женщина прижала сына к груди, ухватилась за его волосы. Слезы стекали на его хрупкие ручки. — Тише… — Хрипло произносит она. Граверден молча посматривал на обоих. Изучал их лица, чтобы запомнить навсегда. То, что он сотворит сейчас – покажется одной из самых безумных вещей. Ослепленный ненавистью и жаждой отмщения, Охотник прокручивает кинжал в своей руке. Он поступает также, как и когда-то поступил его отец, жестоко убив любимую женщину на глазах сына. — Я задам всего один вопрос. — Спустя некоторое время наконец вымолвил Граверден. — Всего один. Он подоспел к окнам, за которыми скрывается ночная мгла города. Лишь маленькие огоньки от фонарей виднеются где-то вдали. Резократы ушли на покой сна. А на вечный покой уйдут те, на кого Алистер положит взгляд. — Насколько сильно тебя любит капитан? — Он наклонил голову набок. Женщина не ответила. Ее парализовало от страха, но глаза говорили. Говорили о том, что она дорожит им, а он ею. Сейчас, Гравердену казалось, что он слышит сердцебиение женщины, трепетное от ужаса дыхание, как кричит светлая душа. Как глаза молят о пощаде. Алистер знает, что уже не остановится. Уже не сможет. Тяжелый вдох и легкий выдох. Охотник приближается к кровати, кончиками испачканных в крови пальцах – прикасается к густым русым волосам девы. Пытается почувствовать их аромат. Кануть в вечность забвения, пропасть сквозь землю, ведь из груди ломится. Ломится сожаление, которое Охотник признавать не желает. Внутри пожар. Он весь горит. Его грубая рука плавно сползает к шее, грубо сдавливает и ярость, бурлящая в крови – наконец дает о себе знать. Сдавливает сильно, без милости. Женщина стонет от боли, пытается отбиться, ухватываясь за запястья Гравердена, но тот не останавливается. Алистера уже ничто не остановит. Ничто и никто. Он бросает ее на пол, грубо ударяет носом кожаного ботинка по животу, отчего та согнулась и приняла позу эмбриона. Еще удар и еще. Ребенок кричит, пытается что-то сделать, но жестокий Охотник одаряет того пощечиной. Убийца ухватился за ее ноги, тянет в коридор. Женщина вырывается. Все безуспешно. Охотник был слишком силен. Пинок, от которого жертва скатывается по лестнице, сильно ударяясь головой. Алистер ликует, в предвкушении возмездия. Медленными шажками – спускается вниз, ухватывает за волосы, сжимая пальцами. Потянул на себя, плюнул в лицо и ударил об стену, шипя, подобно змее. По телу пробегают мурашки. Холодный приток пробирающегося сквозь щели ветерка придают невесомость. Он теряется в самом себе. Будто бы это простой сон, но такой реальный. Алистер ненасытен. Граверден поднимает женщину на руки, она еле стоит. — Не переживай, вскоре все свершится. — Улыбка появилась на лице Охотника, в полумраке его лицо казалось еще страшнее. Зеленые глаза пронзали больнее, нежели чем самые острые иглы. Он самый настоящий зверь, во плоти человека. Зверь, что жаждет вкусить свежую кровь невинной жертвы, которая пыталась сделать все, чтобы выжить в этом жестоком мире. Граверден достает свой клинок, вонзает ей в запястье, прибивая к стене. Повторил и с другой рукой, так. Душераздирающие крики раздались на весь дом, покуда где-то там, скулил маленький мальчик, пытающийся пробудиться от страшного сна. Только суть в том, что это была лишь суровая реальность. — Когда-то, ты подарила свое трепетное сердечко своему муженьку. Он наверняка был счастлив, уж в этом я уверен. — Ухмыльнулся Граверден, наслаждаясь криками. Женщина скулила, подобно побитой собаке и это приносило ему незабываемое удовольствие. — Только теперь. — Алистер затих, исподлобья взирая в глаза женщины. — Теперь ты подаришь его мне. — Он ухватился за рукоять своего кинжала, грубо воткнул острие под грудь и принялся резать вдоль. Медленно и болезненно, он тянул лезвие вверх, разрезая плоть. Кровь брызгала в разные стороны, попадая на стены, одежду и лицо Охотника. Он ни дрогнул не на секунду, продолжая исполнять свой долг. Докончив, он просунул кончики пальцев вовнутрь, ощущая тепло и то, как сердце издает последние удары. Обхватив полностью, он с рывком вырывает его. Глаза женщины еще несколько секунд были живыми, а после – погасли. Как погас последний огонек восковой свечи. Алистер обратил свой взор на дверь, а после пропал в темени коридора. *** Раздался ужасающий крик, ослепленный капитан бежит к двери. — Нет! — Воскликнул он, перешагивая через порог. Он не мог понять, что именно произошло. Он пытается отрицать, но кровавые следы, оставшиеся на полу – напоминают, что все это не сон. Его тяжелое дыхание слышно на втором этаже. Сердце бьется с неимоверной силой, пытаясь выскочить из груди. Руки трясутся от осознания неизбежного. Еще один шаг, который он делает, лишь приближает капитана к неминуемой участи, что вот-вот настигнет его. — Лора… — Произносит он, а по щекам бегут слезы горечи. Капитан рухнул на колени перед зверски убитой женой. Мужчина погряз в судорогах. Он целует ее ноги, видя стеклянные глаза, что смотрят в пустоты вечности. — Нет… Прошу… Нет… — Молвит он, рыдая, вовсе не подобающе своему образу, который он выстраивал все эти годы. — Ты жалок. — Раздался металлический голос Охотника, стоявшего на деревянных ступеньках. Капитан резко подскакивает, обнажая свой клинок. — Я убью тебя! — Воскликнул он, подбегая к лестнице. — Убью! Выродок! Алистер вновь ядовито ухмыльнулся, кидая почерневшее сердце на ступеньки. Сейчас, он ощущал превосходство, оно прямо выливалось из него, придавая уверенности и жизненных сил. О как же долго он ожидал этого мгновения. Эта игра Гравердена, что он затеял еще многие года назад и сейчас, Алистер одерживает верх. — Где мой сын? Отвечай, ублюдок! — Нервно проговаривает потерянный капитан, смотря на сердце своей возлюбленной. — Он был не так весел, как я представлял. — Алистер пожал плечами, направляясь в детскую комнатку. Капитан последовал за ним, заходя вовнутрь помещения. Мужчина обомлел. Мальчик сидел на стуле спиной к нему. Капитана парализовал страх. — Что с ним? — Спрашивает он от безысходности. — Думаю, император будет не против, если я оставлю несколько шрамов на личике его любимчика. — Алистер вернул фразу, сказанную капитаном ранее, а затем дополнил ее, развернувшись лицом к мужчине. — Точнее сказать, я его украсил. Ведь что греет душу родителям каждого ребенка? Наверное, его улыбка. — Охотник отошел на несколько шагов назад, позволяя капитану подоспеть к ребенку, но он не ожидал увидеть этого. Он слету падает на колени, опуская оружие. Глаза мальчика были выколоты, в них виднелась пустота. Кровавые слезы растеклись по щекам, а губы сплетены в улыбку. Сплетены нитками. — Герольд… — Молвит капитан. Молвит с ужасом, опуская руки. Все его органы будто бы вывернули наизнанку. Он уже не знал, что делать дальше. Весь смысл жизни – оказался в одночасье потерян. Уничтожен одним единственным выродком. — Ты думал, что я не вспомню. — С иронией произносит Граверден. — Не вспомню того, какие зверства вы совершили в той деревне, откуда я был выслан в Нейегар. Думал, что я не отомщу за того старика, который выходил меня? За его семью? Ты никогда так не ошибался в своей жизни. Я говорил, что ты заплатишь цену. Остался лишь последний штрих. — Скрежет металла, меч Охотника высвободился из оков ножен. Граверден подходит сзади и вгоняет острие в шею мужчины. Капитан уже не сопротивлялся. Он задыхался от крови. *** Он оказывается на пустой площади, льет шумящий дождь. Тяжелые капли разбиваются о лицо Охотника, смывая пятна крови. Багровая лужа образовывается под ногами Алистера. Шум ветра звенит в ушах, он бьет в спину. По телу бегут мурашки, Граверден ощущает приятное чувство. Чувство свободы. Его зеленые глаза взирают в ночную мглу, а дождь все льет и льет, смывая совершенные грехи. — Это только начало. — Шепчет демонический глас в его голове. Алистер оборачивается, взирая на высокую часовню, с которой свисает изуродованное тело капитана. У него не было конечностей, глаза также выколоты, губы срезаны. Безумная ухмылка на лице Охотника. — Это только начало. — Повторяет Граверден слова демона, засевшего в его душе. *** Кровавое озерцо заполнило белый мрамор, стоны продолжаются. Алистер давно позабыл, что такое жалость. Он канул в небытие своего безумия, забыв о страхе. Клинок в его руке, обогащенный кровью главнокомандующих имперской армией, которые вовсе не ожидали подобного от выродка, что должен был позабыть о себе прошлым. — Зачем? — Стонет солдат, кончиками дрожащих пальцев прикасаясь к распоротому брюху, пытаясь засунуть кишки обратно. Он истекает кровью, залитый недоумением – смотрит на убийцу. В ответ слышится безумный смех, раздающийся на всю округу. Насмешки показались ему нечеловеческими. В тот момент, Алистер не был человеком. Охотник творил самые зверские вещи. Кому-то вспарывал грудь, дабы достать легкие, другим ломал ребра, отрезал языки. Он не думал о последствиях. Только о том, как бы поскорее утолить кровожадный голод. — Просто так. — Ухмыльнулся Алистер, вытирая окровавленные руки о скатерть, а затем медленно приближается к мужчине, обливая его спиртом. Нанесенные увечья – щипали. Так сильно, что сводили сума и с уст сорвался громкий крик. Он поджигает знамена, развешанные на стенах, а после – и остальную мебель. Напоследок, Граверден кидает факел под ноги выжившему мужчине. — Эта гильдия – будет сожжена дотла. Вместе с теми, кто погиб сегодня в этом прекрасном зале, украшенным мертвецами. — О вас даже и не вспомнят. Тела не распознают, зато гниющая вышка, которая управляет вами – будет спать спокойно и творить свои зверства дальше. А я – творить правосудие. Правосудие смерти. Граверден покидает зал, покуда языки пламени набирают обороты и уничтожают все на своем пути, обращая в прах тела убитых. *** Наступает рассвет, лучи солнца появляются из глубоких долин, освещая окровавленные улицы. Эту ночь мало кому удалось пережить. Кому-то повезло и те очнулись от сна. Правда не от раннего пения петухов или лая собак. Нет, вовсе не от этого. Тревожный колокол пробил поздней ночью. Горят гильдии вместе с солдатами и главнокомандующими северной армии империи Резократии. Выжившие – задыхались от едкого дыма, падали замертво у ворот. Другие – отыскали вырезанную семью капитана Херигана Гранта, повешенного на часовне. Император бьет тревогу, созывая своих советников. Серебренный Охотник проходит сквозь залы, стражу, вовсе не подавая виду. Он сама невозмутимость. Массивные двери отворились, внутри переполох. Собрались все первые лица, приближенные к императору. Там же находился и Ульфер Ратоборец, косо поглядывающий на Гравердена. Казалось, он что-то подозревал, но продолжал скрывать таинственные мысли внутри себя. Алистер Граверден, будучи подававшим себя зомбированным солдатом, встал подле властителя Резократии. Император принялся вещать. — Сегодня ночью, на главнокомандующих северного легиона было совершенно дивизионное нападение. Все до единого – ликвидированы. — Резодерион тяжко выдохнул, подпер рукой подбородок, постучав кончиками пальцев по деревянной поверхности стола. На нем находились различные документы, а также золотистый кувшин, наполненный вином, который постоянно подливали императору. — Наши силы значительно потрепаны, но мы продолжаем стоять на фронте. Ох, если бы нашему главному ликвидатору. — Император повернул голову в сторону Охотника, покачав ею. — Удалось покончить с бывшим лордом Норвефина, то все сложилось иначе. Люди, узнавшие о том, что их любимец выжил – принялись восставать против нашей миротворческой деятельности на территории земель Норвефина. Резократцы – терпят поражение почти на всех фронтах, встречая сопротивление войск Альдариона. Наши отряды – разбиты. Солдаты измучены многолетней войною, казна значительно пустеет, мы не в силах содержать армию. Трофеев – не имеется. Успехов – тоже. И теперь – неизвестные, атаковали казармы и сожгли их дотла. Погибшие – подсчитываются, но потери велики. И сейчас, я имею ввиду не рядовой состав, а командный. — Ваше величество, — Обратился к императору глава разведки. — Пока, мы не можем сказать численность диверсантов, но сработали в свою пользу. Могу сказать, что зайти в город, они сумели достаточно давно. Сейчас, наши подразделения разыскивают их, прочесывают таверны, спрашивают очевидцев. Не могли же они бесследно пропасть. — Почему же вы считаете, что это были именно они? Достаточно одного опытного солдата, который смог бы провернуть подобное. — Изумился Ульфер, на короткое мгновение переглянувшись с Граверденом. Алистер слегка насторожился, но старался не подавать виду. Он стоял на месте, подобно каменной статуе, не дрогнув и глазом. — Например – Охотник. — Один человек бы точно не справился с данным заданием. — Заверяет императора глава разведки, не соглашаясь с Ульфером. Он отрицательно покачал головой, всматриваясь в свои документы. — Они явно поджидали подходящего момента, рыскали информацию, а затем ударили, узнав о пиршестве командного состава северного легиона. Мы также получили достоверные сведения о том, что семья капитана Херигана Гранта была также убита. Один человек не может быть в двух местах сразу. Подле казарм, отыскали тело главнокомандующего северной гильдии – Рамона де Форзвена. Искусные убийцы провернули данное дело, ваше величество. Ссылаясь на данные, мы согласимся с Ульфером Ратоборцем о том, что работали профессиональные убийцы. Например – Охотники, либо же, к этому делу подключен король наемников – Хельсинг Моро. О нем ходили слухе, якобы прибытии на континент. — Не стоит забывать тот факт, что была вырезана семья только одного капитана. Семьи других – живы, а значит, можно ссылаться на тот факт, что это могла быть месть. Но за что же мстить малоизвестному капитану? — Докончив свой говор, Ульфер снова заострил свой взгляд на Алистере, загадочно поглядывая на него. Ратоборец сплел пальцы в замок, нахмурил брови. — Наши солдаты отрезаны от нас, придется доставить им крайнее послание. У нас есть последняя надежда выстоять эту войну, выйти из нее победителем. — Сказал император, тяжко выдохнув. — И как же именно? — Вопрошает Ульфер. — До восстания в Альдарионе, придется ждать многие годы. Мы не готовы к подобному, по крайней мере на данное время. У нас попросту не хватит ресурсов. Придется сделать нечто иное. Уничтожить верхушки Норвефина и сравнять главные города с землей. Прошу всех в кратчайшие сроки определиться с вооружением и подготовить солдат к высылке. — Резодерион выдерживает небольшую паузу, а после оглашает свое последнее решение. — А для тебя, Ульфер, у меня другое предложение. Уже многие года – ты справляешься со своими основными задачами. Именно сейчас, мне попросту необходима правая рука, которая будет помогать мне в столь смутное для империи время. Мой отец – всегда твердил мне единое. То, что я должен справиться со всеми невзгодами в одиночку, но он совершил тогда, наверное, свою самую большую ошибку. Слишком поверил в себя и в свое могущество, поэтому и проиграл все битвы, в конце концов – канул в вечный сон, оставив все на десятилетнего мальчишку, то бишь на меня. Мой первый указ – проследи за подготовкой солдат и организации боевых учений. Мы должны выполнить все на высшем уровне, как и подобает империи. — Властитель Резократии поднялся с места, кивком поблагодарив всех членов совета за присутствие. — На этом, пожалуй, закончим. Все принялись расходиться, как в тот же момент, император развернулся лицом к Серебренному Охотнику, посмотрев в его глаза так, будто бы он все уже знает. Резодерион долгое время молчал, сверлив своим суровым взглядом Гравердена. — Жаль, что ты не помнишь, откуда именно у тебя тот вырезанный знак на руке. Мне бы очень хотелось знать, кем ты был в своей прошлой жизни, Охотник, но сейчас, мое любопытство – не имеет особого значения. Ты выполнил мой приказ, посыльный был убит? — Да, он ликвидирован. — Произнес Граверден. — Оплату получил? — Интересуется император. — Не успел, я вернулся в город поздней ночью, когда пожар в северных казармах был уже в полном разгаре. — Блок посты могут это подтвердить? — Император наклонил голову набок. — Если желаете, я лично приведу их к вам и покажу лица тех, кто меня впустил в город. — Не стоит, я тебе, наверное, верю. — Кивнул головой Резодерион, отойдя в сторонку, он продолжил говор. — Оплату получишь после, сейчас не до этого. — Император покидает зал совета, оставляя Охотника наедине с Ульфером Ратоборцем, который по-прежнему находился за столом и листал полученные документы. Граверден уже было направился в сторону длинных коридоров, но его остановил грубый голос Ратоборца. — Постой. — Сказал Ульфер, исподлобья взирая на убийцу. — Почему мне кажется, что ты строишь из себя того, кем не являешься вовсе? — Вам кажется, милорд. — Без думки отвечает Алистер, останавливаясь перед выходом. — Ты же знаешь, все затеянное, всегда проявляется после. Ничего невозможно скрыть. — Если постараться, можно скрыть все. — Произносит Алистер. — Вот оно как. — Ухмыльнулся Ульфер. — Ну ступай, тебе нужен отдых, особенно после такой кропотливой работы, которую ты выполнял не покладая рук, а после всю ночь добирался до Нейегара. Это много стоит. — Благодарю. *** И снова ночь настигает окрестности Нейегара, вновь мрак опустился в округе. Стражники в усиленном порядке патрулируют улицы, обращая внимание на каждый шорох, звучащий со стороны. Хищная птица парит в небесах, серебренные лучи мрачного диска, прикованного к небесам – падают на ее большие крылья. Она издает протяжный крик, а после пикирует вниз. В городе введен комендантский час, всех, кто ослушается его – караются несколькими ударами плетью. Прилюдно, чтобы все лицезрели и не повторяли ошибки провинившихся граждан. Окна закрыты, свечи погашены. В городе присутствует угроза следующего нападения серийного убийцы. Эту ночь – тяжело пережить. Ведь под жестоким натиском безжалостного зверя – может оказаться каждый. Долгая и протяжная ночь… Тишина, густая, как мрак, который собирается в рогатый силуэт. Тени сплетаются в некую ужасающую фигуру. Охотник видит ее. Он тоже не спит, вжатый в деревянную спинку своей кровати. По его позвоночнику пробегает холодный ветерок. Леденящие глаза направлены вперед. Глас демона обрушивается на комнату. — Ты показал свою истинную сущность. Именно этого, я желал все время. Жаждал вкусить свежую плоть. Аромат гнили и тепло свежей крови. О как же я этого хотел… — Отголосками шепчет демон, мрачная фигура шагает вперед, но лица его не видно. — Осталось лишь одно, отомстить за убийство матери, разве не об этом ты думаешь сейчас? Разве не это терзает твою, итак, искалеченную душу, скажи мне. Скажи мне, Алистер. Признай это! — Демонический голос становится все громче. Его невыносимо слушать, он давит на виски, не дает вдохнуть. Граверден ослабляет воротник, держится за горло, ощущая, как немеют руки. Как падает температура, а слабость охватывает его с головы до ног. — Так и есть. — Еле как выдавливает из себя Охотник, сжимая собственное горло. Что-то царапает его изнутри. — Вместе, мы сможем преодолеть все преграды, убить всех тех, кто стоит на нашем пути. Мы, можем все… — Говорит демон, приближаясь к Гравердену. — Ты делаешь меня слабее, только ты. — Отвечает Алистер, отрицательно замотав головой. — Что же ты сделаешь мне, мальчишка? Как ты справишься с моей волей, моей силой. Ты ведь ничтожен, как и все остальные. Я – господство. И вскоре, ты увидишь на что способен великий и ужасный Делкайд. Вскоре, ты все увидишь. Увидишь своими глазами. — Тень постепенно таяла на глазах, исчезала под лунным светом. Наступила тишина, прознающая, густая. Алистер вновь остался один. Он поднимается с кровати, сжимает руку в кулак, прикрывает глаза. — Остался последний рубеж. — Произносит Охотник, поднимая тяжелые веки. Его глаза наполнялись злобой, некой яростью. Теперь, пора бы завершить начатое. Обратного пути нет. Месть – это все, что он имеет. Она делает его сильнее, придает уверенности. Приносит долгожданное блаженство. Алистер сделает все, чтобы вкусить его снова, а после канет в вечную пустоту. В омут, где царит лишь тьма. Леденящий холодок пробежался по позвоночнику, внушая ужас и осознания того, что приближается конец. Конец его короткой эпопеи. Вскоре, все узнают, кто совершил те злодеяния. Гравердена предадут казни, самой зверской. Он затаился в предвкушении неминуемого. Так зачем же останавливаться? Несколько шажков и Охотник оказывается у двери, проворачивает ручку и отворяет ее. За ней стоят двое стражников, которые в одночасье окажутся мертвецами. Несколько ловких движений и Граверден уже вооружен. Выпад, пируэт, встает вполоборота, крепко ухватываясь за рукоять своего клинка. Кровь уже стекает по мраморному полу, раздаются стоны, в предсмертных конвульсиях дергаются имперские солдаты. Алистер набирает кислород, наполняя легкие. Грудь взмывает, сердце тихо бьется, дыхание ровное. Граверден уже было смирился со своей участью. Осталось лишь покончить с начатым. Он блуждает по коридорам, которые выучил наизусть. По ним, его волокли на жуткие пытки. Волокли вперед, измываясь, насмехаясь над его ничтожностью. Теперь же – наоборот. Он следует по ним, сравнив с землей всех тех, кто стоял на пути. Здесь лежит тропа мертвых стражников. Граверден оставляет кровавые следы, вовсе не пытаясь зачистить их. Еще один поворот и Алистер слышит душераздирающие крики очередной жертвы. Они исходят из комнаты пыток, где мастер проводит свои чудовищные опыты. Именно он привил к Алистеру ту ненависть, утолить которую – невозможно. Охотник открывает дверь, заходит медленно, все еще удерживая меч в своих окровавленных руках. — Что? Что ты тут делаешь? — Негодуя, возникает мастер над пытками, отложив щипцы с оторванным ногтем на деревянный столик. Мужчина, прикованный к стулу – потерял сознание от болевого шока, не выдержав и несколько минут. Еще мгновение, Алистер оказывается подле мастера, зарядив по его лицу стальной крестовиной. Удар, перед глазами искры сплетаются в праздничный салют. Затем снова удар, уже в живот, мастер рухнул на колени, скорчившись от пульсирующей боли. Алистер снова чувствует господство. Охотник подходит к пыточному столику, хватается за кожаный кнут, наносит очередной удар по лицу. Мастер откинулся назад. — Какого черта? — Выдавил он, хватаясь за лицо. — Считаешь, что это останется тебе безнаказанным? Да тебя повесят сразу! — В ярости говорит мастер, пытаясь подняться на ноги, но попытка оказалась безуспешной, ведь Граверден наносит следующий удар. — Я добиваюсь правосудия. — Невозмутимо сказал Охотник. — Добиваюсь справедливости. Он достает кандалы, приковывает их к мастеру пыток, тянет к колесу. Закончив приготовления, Алистер подходит к тазику с горячей водой, смачивает кнут. — Ты явно кое-что забыл добавить. — С ухмылкой произносит Алистер. — Несомненно, смочить кнут в кипятке, а затем отхлестать жертву по спине – это много стоит. Больно, но терпимо. Так вот, если пройтись по нему солью – будет намного жестче. — Граверден рассыпал соль на столе, провел ладонью, а затем по кнуту, после чего – приблизился к мастеру, который остался полностью неподвижен. В позе звезды, он остался прикован к колесу железными кандалами. Алистер вдыхает аромат гниющей плоти, вспоминая все те зверства, которые творил с ним мастер. Замахивается и ударяет кнутом по груди мужчины, вызывая у него громкие крики. Еще один удар, рассекающий плоть. Кровь брызгает на лицо Охотнику, а он ни на секунду не останавливается. Он повторил удары пятнадцать раз, только потом откинул кнут в сторону, хватаясь за топор. — Когда я сидел на месте того бедняги, я мечтал сделать с тобой подобное. Наверное, только из-за этого я и выжил. Меня переполнял гнев и желание отомстить. Это придало мне жизненную цель, которую я вот-вот достигну. Он подходит к мужчине, заносит обух топора над своей головой, ударяет по щиколотке. Да так, что раздробил ее. Крик, стоны, мастер чуть ли не теряет сознание. Охотник проводит обухом топора по груди мужчины, затем ударяет еще раз, только уже по запястью. Алистер без малейшей жалости ломает все конечности мастера. Ведром ледяной воды – приводит в чувства. Он все еще кричит, боль ужасная, крики еще страшнее. Мастер срывает голос, хрипит, неровно дышит, а Алистер наслаждается. — Ты получил по заслугам, а теперь – погибай здесь. — Охотник коротко кивнул головой, доставая серебренную монетку из своего кармана и кладет ее под язык мастеру, который пытался пошевелить руками, но не мог, ведь все кости раздроблены. На удивление, Алистер не добил его. Оставил умирать от боли и мучений, что терзают мужчину в этот жуткий момент. Он знал, что возможно совершает самую жестокую ошибку в своей жизни, но сейчас, Гравердену плевать. Охотник понимает, что ему придется попрощаться. Откинув топор в сторону, Алистер покидает помещение. Удаляется вглубь темного коридора. *** Лесная тропа, сотни гвардейцев, запечатанный в стальные оковы Серебренный Охотник, гордо взирающий на восставший диск, царивший в ночных небесах. Холодный ветер терзал конечности, пробивал до костей. Подобно надзирателю – издевался над своими жертвами. Алистер не боится своей участи, он смотрит в глубокие дали и наслаждается мгновением. Наслаждается тому, что все в округе проявляют к нему неприязнь, за которой на самом деле скрывается – страх. Гравердена пинком поставили на колени, он заметил приближающиеся огоньки от зажженных факелов, ветер бил в спину острыми языками леденящего холодка. Лай собак раздавался на всю округу, заглушая свист порывистого ветерка. В темени появилось хмурое лицо императора, руки его сложены за спиной, взгляд грозный. По правой стороне – остановился Ульфер Ратоборец, он был на удивление спокоен. Выкопанная яма, сырая земля. Деревянный гроб. — Кто бы мог подумать, что за всем свершенным стоишь ты. — Покачав головой, обрывает молчание властитель Резократии, сверху вниз смотря на Гравердена. — Я до последнего не верил. Не верил в факты, которые предъявили мне группы разведки. Доказательства твоей мести. Излишней жестокости. Как ты это называешь? Правосудием? Неважно. Сейчас, главное то, что ты поставил под удар не просто свою жизнь, но и сотни других. Мои солдаты, находящиеся в тылу врага – могут погибнуть, ожидая перегруппировки войск, после твоего недавнего отмщения. Всего за несколько дней, ты перерезал те нити, которые связывали мое будущее и будущее империи, которую мы выстраивали столетие. Такое не останется безнаказанным. За свои деяния, ты будешь отвечать перед демонами, что наверняка очень разочарованы твоим поступком. И ведь даже невзирая на все прошлые обиды, Охотник, ты все же являешься уроженцем Резократии, что свидетельствует тот вырезанный знак на твоей руке. — Резодерион помедлил, обошел его вокруг, а после остановился. — Тебе есть, что сказать перед смертью? — Есть. — Без думки отвечает Граверден. — Жаль, что я не успел прикончить Агромаха. Этот паломник тоже заслуживает смерти. Так гласило мое правосудие. Правосудие смерти. — После сказанного, император смолчал, подав жест. Несколько гвардейцев, один за другим подоспели к Охотнику, принявшись жестоко избивать. Били долго, не жалея сил. — Достаточно. — Сказал император. — Затащите его в гроб и закопайте.