***
Аксель проснулся, в очередной раз матерясь на свой сон. Девять лет… уже почти девять лет ему снится один и тот же сон. Никак не мог выбросить из головы странный фрагмент с голубым медведем и доброй женщиной. Чаще всего видение плавно перетекает в другое, уже более реальное воспоминание, но в этот раз Аксель проснулся раньше того, как прошлое загребет его в свои объятия. — Опять… Опять… Стоило ему обрадоваться, что звон стекла и странная рыжая женщина не снилась ему в этот раз, как воспоминание давних лет пришло само собой. Аксель с недовольным стоном схватил подушку из-под головы и с рыком закрыл свою голову. Мысли преследовали. Мама забрала его с занятий по живописи, что было крайне странно: будучи строгой женщиной, она никогда не позволяла снисходительного отношения к Акселю в плане его разностороннего образования, и поэтому мальчик даже успел испугаться, что что-то случилось в семье. Однако мать и Акселя усадили в полицейскую машину и привезли в темную странную уличную палатку. В ней повсюду бродили люди, шумели разнообразные компьютеры, сотрудники бросались странными терминами… У Акселя складывалось впечатление, что он оказался в каком-то боевике. Маму куда-то увели, а рядом с ним оказалась рыжеволосая беременная женщина, от которой противно пахло дешевыми сладостями: мама говорила, что их делают с «химией» и потому они совершенно небезопасны для детей. Аксель ничего не сказал об этом той странной женщине. Она постоянно улыбалась и угощала его теми самыми «химозными» леденцами. Мальчик просто крутил их в руках и улыбался. Аксель плохо помнил, о чем говорила рыжая женщина, но запомнил свои ощущения: она казалась ему хитрой лисой, выжидающей свою жертву и уже облизывавшуюся, словно знала: сейчас поймает добычу. Позже был какой-то странный разговор, и у Акселя спросили, кем он хочет стать. — Поваром! — Кем, милый? Ну-ка, скажи! — и с этими словами рыжая женщина протянула ему телефон. — Поваром, — ответил он незримому собеседнику. Все, что он услышал — чей-то всхлип. Дальнейшие воспоминания оказались словно покрыты пеленой. Рыжая женщина вывела его из палатки посмотреть на большое здание, а потом Аксель услышал треск стекла. Мальчик с недоумением осматривался, не понимая, что треснуло, но тетя с силой сжала его руку и потащила прочь от здания. — Отлично, прекрасно! — только и бормотала она, пока отводила Акселя назад в палатку. Больше она к нему не подходила, только сновала по палатке с радостным визгом. Люди тоже закопошились, словно муравьи, и в этой суматохе как-то быстро появилась его мама и утащила в такси. — Мама, а что это было? — поинтересовался Аксель, сжимая в кармане оставленный ему леденец. — Эта тетя скоро станет мамой и училась играть с детьми, — шепотом проговорила женщина. — Помалкивай, Аксель. Мальчик лишь передернул плечами, делая вид, что согласился. Однако он был уже не маленьким ребенком, и подобная отговорка казалась абсолютно глупой, но не стал перечить любящей, пусть и властной, матери. Тем более, впервые за все время, сколько он себя помнил, Аксель получил в подарок «за игру с тетей» Бигмак из Макдональдса, и на время ошарашенный таким знаковым событием мальчик забыл про приключение… Пока спустя несколько дней не увидел то самое здание, к которому его подводила рыжая женщина, в новостях. Аксель встал ночью, чтобы попить воды, и увидел, как отец смотрит телевизор. В новостях из величественного дома какие-то мужчины выносили подобие гроба. В ту ночь Аксель так и не заснул, боясь, что тот треск стекла стал чьей-то причиной гибели. И что и та рыжая женщина, и он сам могут быть в этом замешаны. Годы шли, Аксель Маркес рос, но странная история его не отпускала. Спустя несколько лет он случайно узнал о том, что не является родным ребенком своей семье (какое чертово клише — увидел в своих собранных для получения паспорта документах свидетельство об усыновлении!), и это усилило его подозрения. Родители признались — да, он им не родной сын, но они его искренне любят (впрочем, Аксель это и так знал), но на вопросы о его матери отвечать не стали, придумав, что не в курсе. Однако парень видел, как метались их взгляды друг на друга. Он понял, что разговаривать с ними бессмысленно: родители ничего не скажут. До шестнадцатилетия заниматься поисками биологических родителей было бессмысленно, и поэтому Аксель занялся другим делом: пытался раскрыть другие тайны своей биографии, а в частности, ту самую рыжую женщину и странное здание. На что только не способен Интернет и навыки Акселя в поиске информации! Злополучное здание нашлось почти сразу: пусть и преображенный, но Банк Испании все равно не потерял свои черты после… самого запоминающегося ограбления в его истории. Ранее Аксель просто слышал о нем мельком, но не задумывался, как это все происходило, а стоило бы. Ведь он присутствовал при ограблении. Сопоставить свой возраст со временем ограбления банка Испании не составило большого труда, найти в открытых источниках информацию о тех событиях — тоже. Куча времени, тьма бессонных ночей ушла на то, чтобы изучить и узнать по максимуму все, что можно было найти в сети: имена подельников, их планы, цели, как они осуществляли ограбление… Вместе с ужасом осознания тех событий Аксель внутренне восхищался гениальностью плана и его реализацией. Профессора, или же Серхио Маркина, он считал гением всего поколения. Палермо-Мартина — не меньше. Удивительный план, преисполненный безумием, одновременно ужасно простой и сложный, хитрый… Это не могло не привлечь внимание. Аксель зарылся в учебниках по физике, пытаясь понять, действительно ли все это было возможно выполнить, и пришел к выводу, что план, придуманный Палермо для вывоза, построен с микроскопической точностью. У них бы все получилось, не будь ряда случайностей, повлиявших на ход операции. Гандия, судя по той информации, что удалось найти Акселю, являлся настоящим психопатом, Артур Роман — бывший начальник Королевского монетного двора, пожелавший легкой славы… Отличные кандидатуры для разрушения всех планов и подведения его под случайности. А случайности часто становятся причиной катастроф. Однако Аксель все равно не верил, что грабителей уничтожили. Профессор слишком хитер и гениален, продумал ограбление Королевского монетного двора (которое, к слову, парень тоже изучил) до мелочей, он не мог так прогадать с Банком Испании. Не мог так сдаться, даже учитывая, что приехал на место ограбления сам — ради своих людей. Спустя время Аксель даже нашел в Испании тайную общественную группу, которая и сейчас продолжала верить, что на самом деле «клуб Дали» вполне себе жив и смог выбраться из передряги. Правда, уехать на другой край Испании до своего восемнадцатилетия он не мог: мать задала бы такую трепку… В шестнадцать, почти что в семнадцать Акселю открылась тайна имени его матери. Парень догадывался, что каким-то образом связан с Агатой Хименес, она же Найроби. Он сопоставил ориентировочное время своего нахождения в палатке и подвода к зданию Банка Испании со временем смерти каждого из участников ограбления. Аксель плохо помнил, были ли разрушены взрывом верхние этажи здания, когда его подводили к банку, поэтому из всех «смертей» он мог быть связан с Токио и Найроби, погибших раньше всех остальных. Однако, как он выяснил, именно тело Найроби выносили вскоре после тех событий, и Токио на тот момент была еще жива. Какую связь простой мальчишка Аксель имел с грабительницей Найроби, он мог только догадываться, однако подозрения зрели в нем с каждым днем. Почему Найроби было интересно, кем хотел стать Аксель? Почему его выводили к окнам банка Испании? Найроби знала его и, возможно, любила его. В конце концов, улучив момент, когда родители уехали в другой город и оставили его до вечера одного, Аксель чуть ли не перевернул весь дом, пытаясь найти хоть какие-то документы о своей биологической матери. До этого мальчишка смог подсмотреть код от сейфа отца, и… и именно там нашел доказательства. Не только то злополучное свидетельство об усыновлении. Но и документы со своей старой фамилией. Аксель Хименес. Агата Хименес, она же Найроби, действительно была его матерью. И та рыжая женщина выводила его наверняка для того, чтобы Найроби могла увидеть своего сына. И сделать непростительную ошибку — подойти к окну. Аксель сжал в руках документы. Рыжая женщина убила его настоящую мать.***
На протяжении следующих месяцев все, что делает Аксель — это ищет «рыжую суку» Алисию Сьерру, которая словно в воду канула после ограбления. Найти, кто же такая та беременная женщина, не составило никакого труда. Парень с легкостью выяснил, что именно она пытала Рио, и из-за нее свершилось все это ограбление, узнал, что на ней еще куча преступлений властей. Хоть ее финальное выступление перед журналистами и давало понять, что она замешана далеко не одна, основная злость Акселя направлялась именно на «рыжую суку». Родители Акселя до сих пор не подозревали, что он все знает про свое невольное участие в убийстве Найроби и что он в принципе занят расследованиями про ограбление. Они искренне считали, что Аксель с его постоянными пропусками в учебе просто находился в состоянии подросткового глупого бунта. Единственное, что их радовало в сыне — это стабильно высокие отметки по физике, информатике и химии. Аксель лишь хмыкал: попробовали бы учителя поставить ему низкие оценки, когда он зачитывался научными трудами, дабы улучшить свое образование и быть достойным кандидатом для будущей новой «банды Дали». С годами Аксель не просто возвел Профессора, Найроби и всю команду грабителей в ранг кумиров — он пожелал стать не хуже их самих и отомстить за гибель своей матери. А для этого ему нужно было обладать поистине прекрасными знаниями. Когда Аксель сообщил о том, что мечется в выборе будущей профессии между инженерией и программированием, мать чуть ли не растрогалась: сын выбрал стоящие профессии! Однако пожурить за пропуски и плохие оценки в школе она все равно не прекращала, а Аксель продолжал разрываться между поисками информации о грабителях, учебой «Дали» и жизнью обычного подростка. Третье парню удавалось все с большим трудом. После окончания школы Аксель перебрался из маленького испанского городишки в Мадрид. Без всяких проблем он поступил в колледж, однако, проучившись там всего-ничего, плюнул на его посещение и погряз в разочаровании: образовательный процесс явно требовал реформ, к тому же, большую часть знаний, которые преподаватели пытались втемяшить в головы вчерашних школьников, Аксель уже давно приобрел. Парочку раз удивив педагогов, он забил на учебу и решил появляться только на экзамены. На крайний случай, отучиться всегда успеет. Освободившееся время парень решил посвятить более насущным вопросам. Первое, что сделал Аксель — поехал на встречу фанатов «Банды Дали», надеясь узнать там что-то новое, однако ничего (и никого) толкового там не оказалось. Поклонники либо добыли ту информацию, которая давно имелась у него, либо несли откровенную ересь (ну ей-Мерлин, какие отношения Токио и Берлина, когда они друг друга терпеть не могли?). Побывав на паре-тройке их «заседаний», Аксель оставил клуб и умчался восвояси. На следующем этапе он встретился с Артуром Романом. Бывший директор Королевского монетного двора издал провальную биографию, а потом постарался вернуть себе авторитет, проникнув в Банк Испании, где и получил пулю от бывшей любовницы. Аксель хихикал от его глупости и прописанных «опусов в попытках героизма», как он описал самому себе книгу Артура. Этот мужчина настолько хотел славы даже спустя девять лет, что мигом согласился на интервью с журналистом, коим и представился Аксель. Вывести Артура на разговор о грабителях получилось с трудом: Мерлин, он постоянно твердил о своей не оцененной обществом доблести и подлом Денвере! «Мужик, прошло столько лет, пора уже признать, что Моника Гастамбиде не с тобой, да и она — человек, а не твоя собственность, идиот», — только и повторял себе Аксель в мыслях. — Ваши поступки во время обоих ограблений не оценили, и это большое упущение наших властей, поэтому я хочу осветить всю картину, с помощью которой и станет заметно очевидное — Ваша храбрость, — умасливал его Аксель. — Для этого мне нужно знать все в подробностях. Я читал в Вашей книге, что… — Вы читали мою книгу? Потрясающе, вы очень грамотно подходите к интервью, — лицо Артура прямо лоснилось от довольства. Аксель понял схему и, задобрив незадачливого «героя» парочкой лестных комментариев в адрес его книги и укор в сторону властей, приобрел себе «друга-товарища», а вместе с тем — и хорошего информатора. Несколько часов подряд он выслушивал его хвальбы в адрес себя любимого, но затем Артур начал говорить действительно толковые вещи. — Когда выстрелили в Найроби, они все словно с ума посходили, — и на этих словах Аксель обратился в слух. — Особенно Хельсинки… Между ними явно что-то было, какая-то связь. Он там буквально рвал и метал. Мне кажется, еще немного — и он бы там всех перестрелял, каждого, — заявил Артур. — Хельсинки? — Аксель удивился. — Да-да, Хельсинки, — Артур закивал. — Хотя я точно уверен, что в первое ограбление между ними не было ничего такого. Он уважал ее, конечно, но не более того. Аксель в нетерпении закусил губу. Интересная информация для размышления. — А еще у этого Хельсинки явно была связь с Палермо. Вы понимаете, какого рода связь, — заговорщицки проговорил Артур. — Сексуальная? — догадался Аксель. Мужчина кивнул. — Палермо чуть не вышел наружу в один момент и собирался взорвать банк… Аксель уходил из ресторана после встречи с Артуром с кипящей головой, но с новыми данными, пополнившими копилку информации об ограблении. Вечером в своей комнате Аксель открыл папку с файлами о Хельсинки. Мирко Драгич… — Какую же связь ты имел с моей матерью, а? И Палермо этот чертов… Следующие несколько месяцев у Акселя ушли на беседы с другими заложниками, над поиском контактов которых и убеждении побеседовать пришлось постараться. Оказалось, что Найроби во втором ограблении по большей части не участвовала в дежурствах и отвечала за непростую часть плана вместе со, скорее всего, Боготой. Но не эта информация оказалась самой главной. Значимую часть ему сообщила Пакита — женщина, выходившая раненую Найроби после стрельбы. — Найроби была милой девочкой, — говорила она Акселю. — Никому из нас плохого ничего не делала, хоть и грабительница. И ложь все, что говорят по телевизору… Не из-за снайпера она погибла. Акселя словно оглушили на мгновение. Сердце бешено заколотилось, а дыхание сперло на какую-то секунду. — Не из-за снайпера?.. Не из-за выходки Алисии? Не из-за того, что желала увидеть его, своего сына?.. — Нет, она… ее спасли друзья. Я ассистировала, так как имею медподготовку. У них было все оборудование, и по связи с каким-то врачом они вытащили ей пулю… Она выкарабкалась. Уже спустя несколько дней снова ушла управлять своими ребятами, — грустно улыбнулась женщина. — Потом началось восстание, и уже из-за него она погибла. Причиной ее смерти был Сезар Гандия. Горло сдавило невидимым обручем. — Начальник охраны банка.? — Да, он самый. Неприятный мужчина был, признаюсь вам, — вздохнула Пакита. — Была бойня, страшная… Пакита рассказала ему во всех подробностях, какие только знала, об освобождении Гандии и убийстве Найроби. Ошарашенный Аксель впервые после всего времени поисков информации об ограблении позволил себе напиться. Все эти годы он ненавидел не того человека. И убийца его матери уже мертв. Одно радовало Акселя: труп Гандии разлетелся на кусочки, и от этого ублюдка ничего не осталось. Но и желание отомстить Алисии никуда не ушло: в конце концов, именно она чуть не убила его мать, именно она использовала его, чтобы выманить Найроби. И Аксель решил не отступать от намеченной цели: найти Алисию и жестоко наказать ее, а впоследствии — создать свою группу для ограбления. И убедить этих властных ублюдков, что «банда Дали» вполне себе жива.***
Свое восемнадцатилетие Аксель встретил в колледже. Близилось Рождество, и Акселю требовалось сдать экзамены, чтобы преподаватели не трогали его в следующем семестре. Профильные предметы по инженерии парень сдал без особых проблем (которые, к слову, ему пытались устроить недовольные педагоги, но куда там, Аксель слишком уперт и хорошо разбирался в материале), а вот с другими они как раз и возникли. Парень даже начал задумываться о небольшом ограблении, чтобы получить деньги и «купить» ректора, однако позже решил отложить эту идею на потом. Непродуманный план губит грабителя — одно из основных правил Профессора, и Аксель собирался ему следовать. Выйдя из колледжа недовольный отметкой («да пошел ты к черту, сеньор Фернандес, кретин и идиот»), Аксель направился к небольшой пиццерии, чтобы перекусить. Ехать домой к родителям он не планировал: те умчались на праздники к родственникам, а он придумал гипотетических друзей, пригласивших его к себе. Ему было вовсе не до Рождества: он пытался найти информацию, подтверждающую, что Профессор и его команда живы, однако надежда с каждым днем таяла все больше. Аксель топтался на месте, и это его неистово злило. Посему отмечать семейный праздник Рождества у него не было никакого желания. К тому же, его биологическая мать мертва, а он так и не нашел ту «рыжую суку», которая чуть не уничтожила ее ранее. Аксель зашел в пиццерию и, сделав заказ, уселся за один из дальних столиков и уткнулся в телефон в ожидании заказа. Не так давно Артур, вдохновленный «интервью» (которое так и не вышло, «потому что не одобрил ублюдок начальник, мистер Роман, я в отчаянии, все так боятся правды, это ужас просто! Но я добьюсь публикации, сейчас веду переговоры с оппозиционной прессой»), написал очередную книженцию о своих «подвигах». Она отвратительно продавалась, и Артур из кожи вон лез, лишь бы его где-то да заметили. Ради интереса Аксель купил ее электронную версию (жаба задушит покупать бумажную, бедное дерево пострадало из-за амбиций козла) и решил почитать, но ничего интересного там так и не нашлось. — Бред какой… — бубнил он себе под нос. — Теперь у него Денвер во главе всего, хотя даже идиот понимает, что ему даже пушку с трудом можно доверить. — Э, нет, тут ты не прав, — послышался рядом с ним грузный мужской голос. — Денвер с пушкой отлично обращается. Он только кажется глупцом. Артур это понимал. И завидовал. Нахмурив бровь, Аксель поднял взгляд… и обомлел. Разинув рот, он смотрел на мужчину рядом со своим столиком и не мог поверить глазам. Этого. Не. Может. Быть. Официантка прошла к столику Акселя и, положив два куска пиццы и кофе, пожелала приятного аппетита. — Сеньор, а Вы будете заказывать? — Да, пожалуйста, повторите тот же заказ, — с улыбкой сказал мужчина. Официантка ушла, а мужчина, до этого момента опиравшийся на трость, сел напротив Акселя и улыбнулся широкой улыбкой. Даже большая борода ее не скрыла. Он смотрел на парня, словно на старого друга, которого давно не видел. — Глаза… — сказал он с улыбкой, хотя во взгляде явно плескалась грусть. — У тебя ее глаза. Очень красивые. А Аксель так и сидел с открытым ртом и не мог поверить тому, что видел. Точнее, кого видел. Прямо перед ним сидел Мирко Драгич. Он же Хельсинки.