Sweet candy lie

      Пятилетний Гониль VS пять взрослых Гонилей?              — Нуна, а мы купим констлуктол? — мальчик оборачивается на сидении тележки с полными надежды глазами.              Ты вздыхаешь и соглашаешься. Ты ничего не можешь с этим поделать. Да и в свои пять лет Гониль отчаянно старался вести себя хорошо, пока ты собирала в тележку все необходимые покупки в супермаркете, поэтому ты не можешь ему отказать и укладываешь в тележку указанный маленьким пальчиком конструктор.              — Девушка, мне кажется, вашему ребёнку плохо… — твоего локтя тактично касается женщина из соседней очереди, а ты заглядываешь в лицо всё так же сидевшему на сидении Гонилю: он не успевает сделать спокойное лицо, поэтому ты видишь сощуренную моську со свёрнутым в трубочку языком.              — Иль!              Теперь понятно, почему собака в соседней очереди не затыкалась…              ***              — Она вернулась! — первое, что ты слышишь, когда заходишь в квартиру. Из всех комнат выглядывают разномастные макушки, приветственно улыбаясь тебе.              — Не отвлекайтесь от своих дел, — говорит пепельноволосый Гониль, выходя из вашей спальни, довольно взъерошенный и сонный. — Привет, милая, — он помогает тебе снять пальто и разуться, только потом впуская в свои объятия.              — Как вы тут?              — Да ничего, работали. Впятером куда быстрее тексты писать, чем одному, — усмехается он в изгиб твоей шеи.              — Т\и, мой руки и идём кушать! — слышишь ты с кухни и отстраняешься от парня, удивлённо вскидывая брови.              — А кто готовил?.. — настороженно спрашиваешь ты, а взгляд Гониля мечется по стене за тобой.              — Рыжий, — выдыхает он, а ты спешишь на кухню, ожидая увидеть там вселенского масштаба взрыв, но рыжеволосый Гониль лишь спокойно накрывает на стол на шесть персон и улыбается тебе.              — Он доставку заказал после того, как всё сжёг, — слышишь ты щекочущий ухо шёпот, а по твоей талии скользит узкая ладонь, — а я всё убрал.              Оборачиваешься: за тобой, чуть улыбаясь, стоит черноволосый Гониль, поправляя очки в круглой оправе. Его же ладонь спокойно и уверенно лежит на твоём бедре, пока вы ужинаете.              К ужину подтягиваются ещё двое — русоволосый, с уставшим взглядом, явно работал весь день за компьютером, и тот, что с сиренево-пепельными волосами.              Приём пищи проходит в непринуждённой обстановке, все усердно налегают на еду, периодически отпуская шутливые похвалы повару.       Пять Гонилей прекрасно уживаются друг с другом и с тобой, в какой-то мере даже облегчая тебе жизнь. Но в некоторых вопросах пять Гонилей действительно утомительны. И это я сейчас говорю о периодических вспышках разговорчивости, а вы о чём подумали?                     Пятилетний Чонсу или пять взрослых Чонсу?              — Нуна, я не специально, честно, — ребёнок поднимает на тебя кристальный взгляд больших глаз, в которых уже собираются слёзы. Чонсу и сам не рад, что решил порисовать на полу твоего кота с натуры. Нет, он так, как ты учила, расстелил на полу клеёночку для рисования, разложил альбом, краски, кисти, баночку с водой, надел нарукавнички и фартушек, выдавил акриловые краски на старый двд-диск, заменявший палитру. Но тут домой вернулась ты — конечно же Су выбежал тебя встречать, чтобы получить свои законные поцелуи в щёки, но не один он был рад тому, что ты пришла. Пятикилограммовый перс тоже вразвалочку посеменил за своей порцией поцелуев, совершенно не обратив внимания на разложенные на полу краски и проходя по ним лапками, пачкая паркет разноцветными отпечатками.              Маленький Ким переводит взгляд с красных, синих и зелёных следов на тебя, затем обратно, затем на Чу — того самого виновника, — и уже готовится разреветься, как ты ерошишь его тёмные волосы.              — Хэй, давай исправим ситуацию? Но вначале нужно отмыть нашего Чу…              Ты быстро разуваешься и снимаешь верхнюю одежду под его удивлённый взгляд, всё ещё на грани того, чтобы заплакать, берёшь его за руку, а кота под мышку и вместе вы отмываете вашему художнику лапы: Чу водой не брезговал с самого детства, и затем возвращаетесь в комнату.              — В любой ситуации есть выход, — назидательно говоришь ты, присев на корточки, беря в руки кисточку и набирая жёлтую краску, рисуя ещё один кошачий след. — Давай сделаем дорожку из следов нашего Чу? Паркет выглядит довольно грустно, а, чтобы его заменить, у нас пока нет денег… Поэтому мы его раскрасим!              Чонсу неуверенно улыбается и старательно выводит своей кисточкой пятнышки кошачьей лапки, затем расцветая радостью, когда ты одобрительно киваешь.              — Нуна, холошо, что у нас нет денег, смотли, как класиво!              Ты улыбаешься и треплешь его по пухлой щёчке. О том, что даже акриловые краски можно отмыть, ты расскажешь ему чуть позже.              ***              — Ты куда? — хриплый мурчащий голос и увесистая рука под грудью останавливает твои попытки встать.              — Да в туалет, Чонсу, выпусти…              — Ты ходила туда десять минут назад, — раздаётся сонный голос с другой стороны и твоё плечо щекочут жёсткие от постоянных обесцвечиваний блондинистые волосы.              — Да и к тому же, ближайшие полчаса туда лучше не заходить, — слышишь ты голос от двери в комнату и, приподняв голову, видишь там рыжего парня, который быстро ныряет к тебе под одеяло, устраивая голову на твоём животе, всей тяжестью тела улегшись на ноги.              — Ребят… ну я не могу просто так лежать, — хнычешь ты, пытаясь вырваться из крепкой хватки. — По дому столько дел накопилось…              — Т\и! — слышится вопль сразу пяти голосов, от чего ты жмуришься.              — Сегодня второй день отпуска, отдохни уже, в конце-то концов! — в дверях появляется темноволосый Чонсу в розовом фартушке, не прекращая что-то взбивать в большой пластиковой чашке в руках, пока говорит. — Ты вчера как электровеник по дому бегала, убиралась, мы не знали куда от тебя спрятаться, так что хоть день просто отдохни и выспись!       Недовольно ударяя венчиком о стенки, парень снова скрывается на кухне, а в плечо кто-то ощутимо впивается зубами.              — Ким Чонсу! — взвизгиваешь ты, едва ли не подлетая на постели, и не сбрасывая лежащего на тебе парня.              — Ты такая вредная и совсем не вкусная, — шипит Ким с лиловыми волосами, проводя языком по зубам и снова укладывая руку тебе на талию. — Спи.              — А я пока тебе массажик сделаю, — с кресла в другой стороне комнаты поднимается парень с русыми волосами и через пару мгновений ты чувствуешь, как стоп касаются мягкие тёплые пальцы и не можешь сдержать тихий стон. — Нравится?              Определенно нравилось. Когда мама тебе пророчески вещала, что будешь ты жить старой девой с пятью котами, она была немножечко неправа: старой девой ты точно не осталась, а вот против таких пяти котов ты ничего не имела против.              Пятилетний Джисок или пять взрослых Джисоков?              — А я тебе говорю, что они разговаривают! — мальчик хмурится и складывает руки на груди.              Тебе лишь остаётся покачать головой. Джисок был довольно умным и не по годам развитым мальчиком — в пять лет он вполне уже умел читать по слогам и выполнять простые действия с однозначными числами, но вот только одно тебя беспокоило: Квак утверждал, что его мягкие игрушки разговаривают. Ладно, если бы это были просто детские выдумки, и он бы сразу о них забывал, но вот только у Джи это переходило в более тревожную фазу: его игрушки угрожали ему и часто на него ругались, после чего он в слезах приходил к тебе.       — Солнце, а почему они тебе так говорят? — тихо спрашиваешь ты, когда мальчик устроился на коленях, тихо сопя тебе в плечо и вытирая последние слёзы.       — Они говорят, что я люблю тебя больше, чем их. Они обижаются, — бормочет он, поднимая заплаканное лицо. — Но я и их люблю тоже… Мне страшно, нуна…              — Джи, давай мы попробуем поговорить с ними вместе, вдвоём?              — А вдруг они обидят тебя? — неподдельный испуг отражается в больших детских глазах и у тебя в груди что-то вздрагивает.              — Обещаю, я смогу защитить и себя, и тебя, — ты треплешь тёмные волосы мальчика, и он нерешительно слазит с твоих колен и берёт за руку.              Когда вы входите в его небольшую комнату, он с опаской подводит тебя к кровати, на которой в ряд сидят игрушки.              — Здравствуйте, — вежливо здороваешься ты и пожимаешь каждому мягкому зверёнышу лапку, придерживая свою руку под локтем. — Простите за вторжение, но мой Соки рассказал, что вы его обижаете! Говорите, что он любит меня больше, чем вас! Как же так? — ты качаешь головой, — ведь мой мальчик каждую ночь спит с вами, а мне приходится быть одной! Это мне нужно ревновать Джисока к вам!              Квак с восхищением слушает твой монолог, едва приоткрыв рот.              — Так что, уважаемые друзья, давайте жить дружно и не ругаться! — заключаешь ты и улыбаешься Джи. — Ну как? Что они теперь говорят?              — Они согласны, нуна, согласны! — хлопает в ладоши мальчик и заключает тебя в крепкие объятия.              С этой проблемой тебе скорее всего стоит обратиться к психологу в детском саду, но хотя бы сейчас Джисок перестал плакать и бояться своих игрушек.       ***       — Прогулка на велосипедах!              — Пикник!              — Скалолазание!              — Кино!              — Поспать!              — Вот! Вот это мне нравится! — ты треплешь по розово-голубой макушке, и парень счастливо лыбится. — Ребят, у меня всего лишь один свободный день, а у вас предложения как на целый отпуск, — ворчишь и кутаешься в одеяло, пока под боком возится парень.              — Ну уж нет! — тебя бесцеремонно стаскивают за ноги с кровати и быстро подхватывают на руки, так что ты и успеваешь вцепиться пальцами в черные лохмы на загривке.              — Джи!              — Ты не проведёшь весь выходной в постели, моя дорогая, — слышишь ты уже из гардеробной, куда тебя буквально вбрасывают, следом закидывая плечики с одеждой — за закрывающейся дверью видны уже блондинистые вихры.              — Ну ты можешь хоть немного шевелить ногами, м?              Ты молча утыкаешься носом в тёплую спину рыжеволосого парня, пока он крутит педали на двухместном велосипеде, а ты просто поджимаешь ноги, чтобы минимизировать движения. Вот так вот ехать, вдыхать свежий весенний воздух вперемешку с одеколоном Джисока, слушать щебетание птиц и весёлые переговоры парней, которые так же едут на великах рядом было вполне себе неплохо и даже лучше, чем просто валяться в кровати.       Поваляться ты тоже успеешь. На мягком пледе, расстеленном на сочно-зелёной траве под одним из деревьев цветущей сакуры, где вас уже ждал темноволосый Квак, любезно приготовив кимбпаб для пикника.       Сквозь ресницы ты наблюдаешь, как пять твоих парней шумно переговариваются и совершенно очаровательно едят под сводами розовых цветов, сквозь которые видно ярко-голубое небо. На душе спокойно-спокойно и хочется в этом моменте остаться навсегда.              Пятилетний Сынмин или пять взрослых Сынминов?              Мальчик поднимает на тебя злобный взгляд по-лисьи прищуренных глаз и вытирает кулаком нос, только больше размазывая сопли по лицу.              — Он первый начал, — бурчит он и взгляд не отводит.              Ты вздыхаешь и присаживаешься на корточки, доставая из кармана бумажные платочки и вытирая ему мордашку, заставляя хорошенько высморкаться и вытереть слёзы, пока рядом стоящая женщина разорялась в крике, обхаживая со всех сторон своё ковыряющееся в носу чадо с наливающимся синяком на щеке.              — Что он сделал, Оди? — тихо спрашиваешь ты, приобнимая его за спину и прижимая к себе.              Мальчик молчит, громко сопя и сжимая маленькие кулачки.              — О Сынмин, ты же понимаешь, что я не смогу тебе помочь, если не узнаю, что произошло? — говоришь ты серьёзнее, недовольно зыркая на крикливую женщину, и та слегка убавляет громкость причитаний.              — Он сказал, что ты некрасивая. И не любишь меня на самом деле, — тихо-тихо шепчет Мин и смотрит тебе в лицо. — Но я знаю, что это не так.              — И поэтому сказал, что у него писюн не вырастет никогда? — понимающе уточняешь ты и ребёнок кивает. — И он полез потом на тебя с кулаками, а ты смог ответить? — он снова кивает, и ты легко треплешь его по волосам.              — Знаете, что, — ты берёшь Минни за руку и встаёшь в полный рост. — Вы научите своего ребёнка манерам вначале. Ну и на секцию какую отдайте что-ли, чтобы мыслей ненужных не было, а потом причитайте и ругайтесь на моего мальчика. Думаю, Вам бы тоже далеко не понравилось, если бы Вас назвали некрасивой и не любящей, — ты смеряешь притихшую мадам презрительным взглядом. — Ваш мальчик получил по заслугам. И, уверена, — ты очаровательно скалишься. — Писюн у него после таких слов точно не вырастет.              ***              — Ну? И кто первый начал?              Ты подправляешь палкой вытянутые вверх руки у темноволосого Сынмина, придирчиво окидывая взглядом остальных в такой же позе, с вытянутыми руками, стоящих на коленях и вперив взгляд в пол.              — Да не помнят они уже, кто первый начал, я спрашивал, — кряхтит с кресла в углу комнаты Гониль, прижимая к наливающемуся на щеке синяку куриную грудку.              — Цыц, оппа. Я сама разберусь.              — Ну Т\и, — О с рыжими волосами поднимает на тебя щенячий взгляд подбитых глаз. — Мы же всё между собой решили, чего ты начи…              — Чего я начинаю? — взвинчиваешься тут же ты и подскакиваешь к склонённой белобрысой макушке, за подбородок поднимая голову парня. — Вы смотрите как вы его разукрасили? Действительно, чего я начинаю?              Залепленный пластырями Сынмин пьяно улыбался — сегодня он, судя по всему, любимчик.              — Какой был повод?              Парни молчали. Гониль тихо давился от смеха.              — Я спрашиваю, какой был повод?              — Ты уверена, что хочешь это слышать? — подаёт голос Мин с розовыми волосами, хитро поглядывая на тебя из-под чёлки.              — У кого…ну…это больше… — хрипит русоволосый О и опускает голову ещё ниже.              Когда до тебя доходит, что они подразумевают под «этим», поднимаешь взгляд на небо и тихо вопрошаешь у потолка, за что тебе эти пять подростков в пубертате в телах мужчин. Где-то в углу продолжает хрюкать от смеха Гониль, которого в конце концов приходится выгнать, а измеряльщиков ты отпускаешь, и они со стонами валятся на пол.              — Вы все пять одинаковые, значит и в трусах у вас всё одинаковое, что там можно мерять, тем более, из-за этого драться, — шипишь ты, заедая пережитый стресс мороженым, пока пять подбитых тел пытаются умоститься с тобой рядышком.              Пятилетний Хёнджун или пять взрослых Хёнджунов?              — Я помогу тебе, — слышишь ты хриплый голос за спиной и быстро оборачиваешься — Джун стоит на кафеле, зябко переступая с ноги на ногу, не сводя с тебя влажных глаз.              — Солнце, — выдыхаешь, выключая воду и быстро обтирая руки о полотенце на стене, затем подхватывая мальчика на руки, мельком поправляя на тонкой шейке шарфик. — Ты же болеешь, какая помощь, отдыхай!              — Но ты тоже устаёшь, — шепчет он, обхватив тебя руками за шею. — Я так хочу выздороветь…              — Ещё немножечко осталось, я думаю, — укладывая малыша в постель говоришь ты. — Тебе нужно хорошенько спать и кушать, чтобы выздороветь, понял меня?              Он кивает, сонно щуря глаза.              Быстро коснувшись губами лба Хёнджуна, понимаешь, что температура наконец спала, а значит ему будет проще уснуть. Под твою тихую песенку и ласковые поглаживания по руке, твой помощник быстро засыпает.              ***              Принять, что в твоём доме живут пять парней было сложно. Ещё сложнее, что это твои пять парней и каждый из них не упустит возможность зажать тебя в углу.       Было сложно, но… приятно?              — Я же знаю, что тебе нравятся мои пальцы, — шепчет Хёнджун, оглаживая подушечкой большого пальца твои губы. — И что тебе так хотелось бы почувствовать их в себе, — продолжает, пока ты оттягиваешь у корней рыжие волосы парня, чувствуя горячие губы на своей шее.              — Мы вам не мешаем?              — Между прочим, пальцы у нас у всех одинаковые.              — Угу.              Внезапно в кухне загорается свет, и ты стараешься спрятать зардевшееся лицо в ладошках, видя пристальный взгляд ещё четверых парней.              — Мы же договорились, пока мы в такой форме никакого секса, — разочарованно тянет Джун с тёмными волосами, облокачиваясь на косяк двери.              Конечно, договаривались, но вот только сколько эта форма у твоего парня продержится — ты не знала, а когда вокруг ходит не одна, а пять концентраций твоих фетишей, держать себя в руках слишком сложно.              Пятилетний Джуён или пять взрослых Джуёнов?              — Я не пойду, — решительно заявляет тебе Джуён, плюхаясь на пятую точку посреди своей комнаты.              — И почему же? — вопросительно поднимаешь бровь, докрашивая губы, глядя в зеркало.              — Они говорят, что я выгляжу как девочка, — совершенно спокойно и серьёзно говорит мальчик и ты удивлённо оборачиваешься.              — Кто? В группе?              — Ага. Не пойду, — он категорично мотает головой, тут же переключая внимание на машинку, которой разъезжает по нарисованным на ковролине дорожкам.              — Это из-за твоих волос? — ты аккуратно присаживаешься рядом, и машинка упирается тебе в бедро.              — Ба-бах! — Джуён совсем по-взрослому грустно улыбается и поднимает на тебя взгляд. — Ага. Но я не хочу их стричь. Мне нравится. Мне не нравится, что меня дразнят. А волосы нравятся.              Ты растерянно качаешь головой и тянешь руку к шёлковым длинным тёмным волосам, запуская в них пальцы, на что Джу невольно подвигается ближе к тебе, устраиваясь головой на твоих коленях. Вы вместе приняли решение, что будете отращивать волосы, но сейчас…              — Я поговорю с воспитательницей в группе, Джу, — наконец выдаешь ты.              — Нет, — плаксиво отвечает тот и поднимается, глядя тебе в лицо. — Тогда меня будут дразнить ябедой.              — Тогда?              — Я сам поговорю с ними, — вздыхает мальчик, снова берясь за машинку. — Но сегодня я останусь дома, можно?              Ты соглашаешься и этот день вы проводите вместе дома. Джуён был не по годам взрослым ребёнком, многое понимал, но очень нуждался в твоей поддержке и защите.              ***               — Замерли!              Твой окрик действительно заставляет парней замереть на месте в тех состояниях, в которых они находились на тот момент, когда ты вошла в комнату. Скептически оглядев квартиру, ты довольно улыбаешься и складываешь руки на груди.              — Выдыхайте. Что здесь происходит?              Каждый театрально шумно старается отдышаться, светловолосый Джу хватается за сердце и таки проливает воду из лейки себе на ногу и затем беззвучно вопит.              — Мы решили прибраться перед твоим приездом, — один из парней подходит к тебе и быстро целует в щёку. — Расслабься, всё хорошо.              — Я не верю, — отвечаешь ты, качая головой. — Что-то точно произошло, раз он, — ты киваешь в сторону темноволосого Ли со светлыми прядями, — засовывает носки себе под футболку, чтобы спрятать. Лучше расскажите сразу.              — Пообещай, что ты не будешь ругаться, — с тихим вздохом спрашивает парень с короткими тёмными волосами и ты нервно киваешь.              — Мы затопили соседей, пока ты была в командировке, — ты едва слышишь тихий голос обычно невозможно громкого Джуёна с красными подпалинами в тёмных волосах и едва успеваешь схватиться рукой за плечо блондина.              — Но ты не переживай, мы уже всё уладили! И даже ремонт помогли сделать!              — На какие шиши? — выдавливаешь ты, поднимая тяжёлый взгляд.              — Ну, у тебя карточка в шкафчике под бюстиками лежала, вот и…              — Это было на отпуск, сволочи патлатые!              С одной стороны, эти пять парней доставляли не так уж и много проблем, умели даже их улаживать, но каким способом… Глаз да глаз!