Sweet candy lie

      Гониль              Когда на второй день отдыха с ребятами на Чеджу Гониль заходит в номер, ты тихо охаешь. Этим утром ты осталась в номере, так как не очень хорошо себя чувствовала, в то время как мальчики отправились на пляж.       Гониль заходит в номер в одних шортах, светя подкачанным телом и ярко улыбаясь, желая тебе доброго дня. И всё было бы хорошо, если бы обычно белая кожа парня не была сейчас цвета краба, которого вы вчера ели на ужин.              — Иль, только не говори, что ты всё-таки забыл нанести солнцезащитный крем, когда вы пришли к морю, — тихо выдыхаешь ты, прикрывая лицо рукой.              — Ой, — его счастливо-солнечное выражение лица меняется на испуганное и виноватое за считанные секунды, — забыл…              Он заметно вздрагивает, когда смотрит на себя в зеркало и тихо матерится, в то время как ты ищешь в чемодане пантенол.              После того, как парень, ойкая, принимает душ, смывая с тела соль и песок, он виновато выходит из ванной, усаживаясь на край кровати и подставляя спину тебе. Пока ты обильно покрываешь белой пеной его кожу, он лишь вздыхает.              — Да ладно, ничего страшного не произошло, — пытаешься говорить бодро ты, пока пальцами аккуратно распределяешь по коже маслянистую субстанцию, на что слышишь лишь ещё один вздох. — Больно?              — Я-то ладно, но вот даже не представляю, как сейчас Джуёну…              — А что с Джуёном? — переспрашиваешь ты, а потом вспоминаешь, что в отличие от других парней, у которых были пляжные шорты, младший бегал в коротких плавках и сейчас чувствует себя наверняка ещё хуже, чем Гониль.              — Только не говори…              — Да, никто кремом не мазался, кроме Чонсу…              Теперь твоя очередь тяжело вздыхать и проверять сколько осталось ещё в баллончике пены — хватит лишь на Гониля.       После того, как ты наспех покроешь ещё и лицо, грудь и ноги парня пеной, тебе предстоит бежать в аптеку, чтобы спасать вместе с Чонсу младших. Но ты ведь знала, на что соглашаешься, начав отношения с отцом пятерых детей, не так ли?              Чонсу              Ты смотрела новую серию дорамы, когда Чонсу зашёл в комнату в повязке с кошачьими ушками на голове и мисочкой со странно, но вкусно пахнущей субстанцией в ней. На другой руке у него болталась ещё одна повязка.              — Т\и, ты не забыла, какой сегодня день? — спрашивает он, ставя мисочку на стол и становясь перед тобой, закрывая экран телевизора.              — Четверг, милый, не мог бы ты немного подвинуться, там самое интересное начинается!              Парень удивленно вскидывает брови, когда ты стараешься выглянуть из-за него и остаётся на месте, прикладывая руки к щекам и склоняясь чуть ближе.              — Разве там может быть что-то интереснее, чем я? — спрашивает он, строя милую мордашку.              А ты слышишь песню, свидетельствующую об окончании серии и выдыхаешь, откидываясь на спинку дивана.              — Конечно же, нет, — улыбаешься ты. — Сегодня четверг, а значит это день заботы о коже. Что у нас сегодня?              — Маска с клубничным соком, ментолом и слизью улитки! — радостно объявляет он, надевая на тебя повязку и поправляя замятую чёлку.              — Звучит ужасно, — ты морщишься, но в руки мисочку берёшь, пока Чонсу устраивается на диване, прикрывая глаза. — Уверен?              Он лишь кивает и ты перекидываешь ногу через его колени и удобно устраиваешься на крепких бёдрах, выбивая из него удивлённый вздох.              — Т\и, ты…              — Чш-ш, — прикладываешь палец к его губам, ловя удивлённый взгляд, — закрывай глаза, грустно будет, если маска попадёт на слизистую.              Чонсу послушно жмурится, и ты аккуратно наносишь лопаточкой розовую смесь на его лицо, затем аккуратно распределяя ту пальцами. Почти закончив, ты не выдерживаешь и звонко чмокаешь его в нос, затем отплёвываясь в сторону от маски под его звонкий смех.       Кожа у Чонсу мягкая и без масок, но он предпочитает их всё же делать каждый четверг, приучая к этому и тебя.       И ты покорно выдерживаешь испытания различными смесями наверняка невероятно полезных ингредиентов, хотя, иногда задумываешься о том, что лучше бы тебе не знать об их существовании в составе…              Джисок              — Т\и, мармеладочка моя, у меня есть вопрос.              Ты неохотно поворачиваешься в сторону входа в комнату и довольно щуришься: Джисок стоит в дверях лишь в одном полотенце, слабо завязанном на бёдрах, с ещё влажными после душа волосами, облокотившись одной рукой на косяк двери. Ты садишься на кровать, поднимая повыше одеяло, закрывая грудь и приготовившись слушать.              — Не подскажешь, откуда у меня на спине вот это? — Джи выделяет последние два слова и поворачивается к тебе спиной, на белой коже которой отчётливо видны набухшие красные полосы, идущие от лопаток к плечам.              Ты лишь смущённо кашляешь и сползаешь по кровати вниз, кутаясь в одеяло целиком и уже оттуда слушая приглушённые причитания парня.              — Нет, я, конечно, понимаю, что сдерживать себя рядом со мной сложно, что ты настолько кайфуешь, когда кончаешь, что тебе нужно переводить эту энергию во что-то ещё, но, Т\и, в конце-то концов, это больно!              — Прости, — тянешь ты и тихо ойкаешь, когда тебя неожиданно разворачивают из импровизированного кокона, заключая в тёплые объятия и уже сверху укрывая одеялом.              — Я не злюсь на тебя. И рад, что со мной тебе приятно и хорошо, — говорит он тихо, чуть отстраняясь и любуясь твоим краснеющим личиком. — Просто будь аккуратнее, ладно?              Ты киваешь, утыкаясь носом в его шею, пряча лицо. Тебе ещё предстоит обрабатывать оставленные тобой же царапины и выслушивать шутливое нытьё, что ему теперь больно спать на спине, но в глубине души он будет даже гордиться ими — следами твоей страсти.              Сынмин              — Тебе серьёзно настолько они нравятся? — в который раз спрашивает парень, когда ты перебираешь его руку, пока вы едете в автобусе, на что ты лишь довольно улыбаешься и киваешь, переплетая ваши пальцы.              Если сравнивать ваши ладошки — его шире и твёрже в отличие от твоей, небольшой и мягкой. У него выступают косточки, особенно когда он играет, и немного выпирают вены, водить по которым пальцами стало твоим любимым занятием.       Так что ему просто остаётся вздыхать и позволять тебе трогать и играться с его руками, шутливо жалуясь, что им ты уделяешь внимания больше, чем ему самому.       Вряд ли Сынмин признается в этом, но он готов визжать, когда ты прикасаешься к его пальцам губами, поэтому он вполне даже согласен это терпеть и на ночь — конечно же — в тайне от всех, наносить на руки увлажняющий крем, чтобы на следующий день ты восторгалась мягкостью его кожи.       Нужно ли говорить, как ты таешь, когда он прикасается к тебе этими руками и доводит лишь одними пальцами до грани? И это ещё одна причина, по которой он терпит твои рассматривания, оттопыривания, переплетения и поглаживания его кистей.              Хёнджун              Хёнджун не появляется уже который день дома, пропадая в репетиционном зале. Ты не смеешь его отвлекать — это его работа. Да и он сам настаивал, чтобы ты не беспокоилась о нём в такие периоды, что он в состоянии позаботится о себе сам.       Не всегда.       Ты понимаешь это, когда его втаскивает в квартиру Гониль поздним вечером второго дня, вручая в твои руки. Хёнджун бодрится, пытается делать вид, что всё в порядке, — идёт в душ, ест, — но после обессиленно падает на твои ноги, когда ты усаживаешься на кровати, пряча лицо в складках твоего худи и обнимая за бёдра, и лишь что-то неразборчиво мычит.              — Ты совсем себя не бережёшь, — вздыхаешь ты, запуская пальцы в тонкие красные волосы, мягко массируя кожу, на что он лишь неопределённо мычит. — Но ты отлично справляешься, ты умничка, Джуни.              Он заметно расслабляется на твоих коленях. Но когда ты переходишь пальцами на кожу шеи — сдавленно мычит, на что ты быстро отдёргиваешь руку:              — Тебе больно?              Он машет рукой, чтобы ты продолжала, и ты не можешь ему отказать, то чуть сминая пальцами кожу, то водя пальцами по кругу, либо почёсывая ноготками.              — Мгпфх, — выдыхает он, окончательно расслабляясь.              — Что-что?              — Жёстче, — снова на выдохе, но уже более чётко говорит он, чуть ёрзая под твоими руками.              — Джун, ты… Сказал бы мне кто, что я от тебя услышу эту фразу — не поверила бы… Ой! — ты тихонько дёргаешься, когда цепкие пальцы щипают тебя за ягодицу. — Ладно, ладно, я поняла тебя!              Ты помогаешь себе второй рукой, сильнее разминая начинающую краснеть кожу, запуская руки под домашнюю футболку парня, переходя на плечи и затем вновь возвращаясь к шее, пока не услышала мерное сопение — Хёнджун уснул.              Он очень устаёт последнее время, и пусть он не разрешает заботиться о себе, но он даст тебе понять, когда действительно нуждается в этом.              Джуён              Когда ты впервые узнала, что, когда Джуён спит на животе, он не храпит, каждая ночь у тебя стала квестом, как перевернуть парня на живот. Не то чтобы он сильно сопротивлялся, но иногда очень смешно недовольно ворчал.       Сегодняшним утром ты просыпаешься раньше парня и невольно любуешься на его сонную мордашку, освещенную лучами солнца. Он спит, смешно оттопырив нижнюю губу и чуть нахмурившись. Ты убираешь с его лица мешающую осветлённую прядь и глупо улыбаешься, когда и на его губах мимолетно расцветает улыбка.       Во сне он стянул футболку, видимо, уже после твоих ухищрений, чтобы его перевернуть, и теперь на чистой светлой коже спины играли солнечные зайчики от зеркальной люстры в вашей комнате.       Ты аккуратно провела пальцем по одному из них, наблюдая за реакцией Джуёна — не проснулся, да и одеяло на голую спину не натянул. Ты продолжила рисовать разные узоры, соединяя немногочисленные родинки у него на лопатках, смешные картинки и глупые надписи.              — Я тоже тебя люблю, — слышишь ты хриплый голос и мигом краснеешь, встретившись с серьёзным взглядом карих глаз.              Увлёкшись, ты и не заметила, как написала пальчиком неловкое «Я тебя люблю», которое до этого времени что ты, что сам Джуён говорили крайне редко.       Он лишь улыбается твоей реакции и жмурится, снова укладывая голову на подушку.              — Продолжай, мне нравится. Я ещё немного посплю.