В свете утренней звезды.

      Дни тянулись размеренно плавно, приближая собой конец лета. Становилось холоднее и уже стоять так по вечерам в лёгком платье с открытыми плечами, как пятнадцатилетняя русская стояла перед султаном, не получилось бы.        Юлдуз хатун стояла за Альмасшах султан нервно оглядываясь по сторонам. Кроме госпожи больше никого не было, но она точно знала, кто ещё ждал новостей также, как и они. В назначенное время дверь открылась, пропуская женщин в просторную комнату со странным запахом трав. За семь лет жизни в Беязсарай девушка прекрасно знала дорогу в это помещение. Как и по обыкновению Акиле хатун сидела за книгой, записывая новые травы или лекарства. Увидев госпожу, женщина поклонилась и закрыла на щеколду дверь, отослав предварительно свою помощницу на рынок за травами. - Как и договаривались, Акиле хатун. - сказала Альмасшах, кладя на стол мешочек с золотом вне зависимости от результата.       Акиле хатун кивнула и без слов указала Юлдуз на стоящую недалеко деревянную кушетку. Девушка легла на неё, а женщина преступила к проверке. Почему-то для русской эта проверка уже не несла никакого смысла, в то время, как султанша ещё надеялась. - Она не беременна, госпожа. - подтвердила лекарша догадки молодой наложницы, ставя окончательный крест на все мысли о возможном будущем рядом с султанской семьей.       Альмасшах султан посмотрела на воспитанницу и служанку, кивая головой, будто окончательно решая дальнейшую судьбу девушки. Её светлые голубые глаза покинула последняя и непонятная надежда на что-то. Точнее понятная. За этот месяц госпожа успела нарисовать себе картинку о счастливой паре Юлдуз и Искандера, воспитывающих своих наследников. Конечно она понимала, что такое могло и не произойти, но верить ей очень хотелось.       Юлдуз посмотрела на султаншу, и любая бы другая на её месте отвела бы глаза и больше не высовывалась. Разочаровать представителя правящей династии - прямая дорога к смерти. Но девушка знала характер госпожи и думала, что ей она ничего не сделает.       Обратный путь султанша и её служанка прошли молча, пока не дошли до покоев. Светло серое шёлковое платье с вышивкой белых роз на секунду засверкало в свете солнца, вышедшего из-за облаков, когда женщина прошла к диванам в своих покоях. - Как бы я не хотела, чтобы был другой результат, но что есть, то есть. Моё обещание в силе. Наверное, для тебя так будет лучше. - сказала Альмасшах султан, а после сама достала большой сундук, с вырезанными из дерева розами на нём. - Я в ближайшие несколько месяцев найду тебе подходящего мужа. За это точно можешь не беспокоиться. Приданное будет и жених из хорошей семьи тоже.       Ильнар паша был одним из немногих, кто допускался в личные покои султана. Султан Искандер старался ограничить количество посетителей, иногда не допуская к себе даже родных сестёр. Мужчина стоял в коридоре, ожидая своего времени, однако даже так он слышал, что в покоях султан был не один.       Спустя какое-то время ожиданий двери открылись, выпуская из покоев старого человека, опиравшегося на трость и идущего с трудом. Великий визирь поклонился, а выходящий посмотрел на него очень недовольно. - Принесли очередные бумаги на казнь? - спросил мужчина, встав напротив мужа Альмасшах султан. - Нет, только документы о состоянии нашего флота, шехзаде Джихангир. - ответил родственник султана, а последний сын султана Сулеймана нарочито громко стукнул тростью, полностью закончив движение.       Не одна богатая одежда не могла скрыть страшный недуг мужчины, однако спасший ему когда-то жизнь, но забирающий его силы сейчас. - "Всевышний повелел Своим посланникам вкушать чистую и заработанную честным путем пищу и благодарить Аллаха, совершая праведные деяния, которые способны привести в порядок душу и тело, а также мирскую и будущую жизни. Он сообщил им о том, что Ему ведомо обо всех их деяниях. Любое деяние и любое устремление непременно становятся известны Аллаху, Который не оставляет человеческие поступки без воздаяния" - так говорится в нашем Священном Коране. - сказал шехзаде Джихангир. - Я вижу тебя насквозь, Ильнар паша. Решил нажиться на горе моего племянника, взрастив в нём ненависть, а в этой ненависти накопить свои богатства? - Они сами виноваты в своих бедствиях. Гнев повелителя справедлив. - ответил зять повелителя, а санджак-бей Эдирне и бывший регент Османской империи лишь холодно усмехнулся. - Разве может казнь и угнетение простых людей, не имеющих ничего кроме веры в Аллаха, быть праведным деянием? Вы записали всех в преступники, забыв, что в смерти султанской семьи был повинен лишь один человек, который уже понёс наказание. - ответил шехзаде Джихангир, а после его лицо стало снова уставшим и холодным.       Старый мужчина понимал, что объяснять что-то этому человеку было бессмысленным, поэтому отвернувшись, он медленно пошёл в сторону выхода из душного в эти часы дворца. Ильнар-паша некоторое время смотрел на сгорбившуюся фигуру, пока не услышал позволение от султана войти.       Дверь на балкон была открыта, позволяя увидеть затянутое облаками небо. Султан Искандер сидел за столом, а рядом с ним стояла маленькая фарфоровая чашка с жасминовым чаем. Обычно жасминовый чай султан пил, когда хотел успокоиться. А это означало, что со словами надо было быть особенно аккуратно. - Повелитель! - мужчина поклонился, а султан указал место напротив себя.       Ильнар паша сел на указанное место, а молодой повелитель достал ещё одну чашку из небольшого сервиза и налил ему чай. Казалось бы, что ничего особенного в этих чашках нет, но этот сервиз был подарком покойной Михрие Ханым султан на день обрезания сына. Женщина знала, что её ребёнок любил жасминовый чай, поэтому этот сервиз предназначался специально для этого и был расписан лучшими турецкими мастерами цветами жасмина. Поэтому, если султан предлагал чай в этих чашках, то это считалось знаком высшего доверия.       Они некоторое время молчали, наслаждаясь вкусом и ароматом чая, но Великий визирь ждал подходящего момента. Когда чашка стала наполовину пустой, то Ильнар паша достал маленький листок бумаги, а также салфетку с вышитым узором. - Мой повелитель, я знаю, что не произвожу впечатление чувствительного человека, но дела сердца уважаю не меньше государственных дел. - сказал султанский зять, привлекая внимание сероглазого мужчины таким необычным разговором. - Месяц назад, вы оказали высшую милость одной из моих юных служанок. Бедная и невинная девочка Юлдуз хатун влюбилась в вас без памяти самой чистой и светлой любовью, но Альмасшах султан выдаёт её замуж. Мне бы хотелось спросить ваше дозволение на этот брак, ведь Юлдуз хатун считается вашей фавориткой, даже не смотря на то, что не живёт в гареме. И ещё она очень скромна, а это письмо с признанием и вышитую для вас салфетку мне передала её подруга, видя, как эта белая голубка томиться в ожидании своей судьбы.       Воспоминания о закате, арфе, утре и тоненькой девушке со светлыми кудрявыми волосами вспыхнули так неожиданно в голове, как и чувство спокойствия. Султан развернул белую салфетку с вышитым жасмином по центру и лавандовыми цветами по краям. - Жди меня сегодня вечером, Ильнар паша, у себя. Я знаю, что Альмасшах султан уехала недавно к Шафике султан, но думаю ты понимаешь зачем я еду.       После того, как выяснилось, что русская не ждёт ребёнка и её выдадут замуж, то ей начало казаться, что Великий визирь больше не угроза её существованию и не сможет склонить служанку на свою сторону, впутав в опасную игру. Но когда Таслиме сказала ей, что Ильнар паша вернулся из дворца и ждал её, то непонимание и страх нахлынули на неё одной большой волной. Улыбка девушки пропала, и она направилась к мужчине под пристальный и странный взгляд соседки.       Девушка дошла очень быстро, стараясь перестать паниковать раньше времени. Храбрость ей была нужна, как никогда, ведь без неё шанс того, что её хотя бы послушают был очень мал. А увидев горящие огни во взгляде Великого визиря, она поняла, что ей вообще не дадут высказаться. Он что-то задумал. - Готовься, повелитель едет сюда, чтобы завершить ту несостоявшуюся ночь. - сказал громко мужчина, так что Юлдуз показалось, что раскат грома прошёл прямо через неё. Карие глаза девушки с непониманием посмотрели на её хозяина. - Почему? Я ведь не заинтересовала его! - спросила служанка. Ильнар паша мог ничего не объяснять. - Не совсем. Если бы ты не заинтересовала его, то твоё признание в любви и твоя вышивка вернулась бы вместе со мной. - улыбнувшись ответил Великий визирь, а непонимание ещё больше отразилось на лице. - Какая вышивка, какое признание? Меня госпожа выдаёт замуж, я бы не осмелилась ничего написать. - возмущенно сказала Юлдуз, а мужчина рукой приказал молчать рабыне, встав из-за стола. Он подошёл к девушке, и ей невольно пришлось смотреть на него снизу вверх из-за разницы в росте. - Я приказал написать это признание за тебя, а вышивка - работа одной из воспитанниц в школе Альмасшах султан. Но это уже не имеет значение. Главное - повелитель ничего не забыл и хочет увидеть тебя сегодня снова, а ты должна будешь ему говорить, как сильно любишь его, но боишься своих чувств. - ответил супруг Альмасшах султан.       Мужчина снова сел на своё место, а девушка осталась стоять на месте, переваривая полученную информацию. - Я могу идти? - спросила наложница, понимая, что на этом их разговор закончен. - Да, конечно. Найди Сабрие калфу, она тебе поможет. - произнёс Ильнар паша, отпуская русскую. Девушке показалось, что его тон смягчился.       Облачные утро и день вылились в дождливый вечер. Погода не настраивала на пылкие признания в любви, но Юлдуз ничего другого не оставалось, кроме как стоять в тех самых гостевых покоях, в которых всё началось месяц назад. Её нежно-розовое платье казалось не совсем уместным в мраке грозовых туч.       До сих пор она не могла прийти в себя от того, как ловко и легко Ильнар паша переиграл ситуацию в свою пользу. Насколько сильным было влияние этого человека на султана оставалось только догадываться, но идти в открытую против него было нельзя. До того момента пока её положение не измениться - точно.       Ещё одним непонятным элементом в этой истории оставался султан Искандер. Девушка не понимала, почему он решил продолжить их отношения и чего ей ждать. Что написали в том несчастном признании, что в итоге он бросился сюда; как красиво смогли расписать её эмоции? Повелитель был ей симпатичен и интересен, но о глубокой любви пока что не могло быть и речи, ведь Юлдуз его не знала. - Значит ты влюбилась в меня? - спросил вошедший султан Искандер, а девушка упала на колени. - Простите, повелитель, я не смогла ничего сделать с собой. - ответила наложница, опуская свой взгляд в пол. Куда угодно, но только не на него. Но потом девушка осмелилась и посмотрела на мужчину- Такова девичья молодость и женское сердце, султан Искандер. Мы влюбляемся сами того не замечая, а после терзаем себя за невозможность сказать об этом.       Повелитель был приятно удивлен такой наивной, но сильной решительности этой молодой девушки. На его лице появилась едва заметная улыбка, а Юлдуз улыбнулась в ответ. В её теплых карих глазах появились надежда и доброта, что мужчина невольно захотел верить в это признание. Он подошёл ближе и подал ей руку. - Ты определенно мне нравишься, Юлдуз. Не знаю почему, но нравишься.