Роквартс. Школа рока и метала

Рома чувствовал себя Вуди – персонажем игры «Как достать соседа». В этой игре чувак по имени Вуди пробирается в дом быдловатого громилы и делает ему по комнатам различные пакости. Затем прячется в шкаф, чтобы вездесущий сосед его не заметил и не предал экзекуции. Когда Рома часами гонял в эту игру, он точно не думал, что окажется в подобной ситуации. Разве что Кипелов точно не напоминал здорового быдлана и вряд ли станет его бить, если всё-таки обнаружит. Тем не менее, Рома совсем не хотел быть обнаруженным. А Кипелов тем временем шелестел разложенными на столе бумагами, не подозревая, что в его шкафу убивает время один из его студентов. В дверь постучали. Вошла Маргарита Пушкина. - Валер, ну, чего у тебя там по текстам? Опять какие-то замечания? Зачем звал? На случай, если кто не знает, поясню, что Маргарита Пушкина – известная в рок-среде поэтесса, которая пишет тексты песен для многих исполнителей, в том числе, и для Кипелова. Кипелов, правда, часто не доволен текстами, что нередко становится причиной столкновения мнений поэтессы и вокалиста. - Я это… насчёт песни «Косово поле». Песня-то хорошая, в стиле русских народных, как я люблю, но текст припева смущает слегка. Пушкина раздражённо вздохнула: - Что опять не так? - Припев. Ну, смотри: «Косово поле, поле Косово, поле чёрных дроздов. Косово поле, поле Косово, поле чёрных дроздов». И это весь припев. Тебе не кажется, что многовато слова «поле»? Оно целых шесть раз в припеве упоминается. Да и рифмы нет. И как-то звучит не насыщенно. Рома, слышащий этот разговор, молча согласился с тем, что припев действительно не очень насыщенный. Изину было интересно слушать обсуждение создания песен, правда, весь кайф обламывало пальто, что лезло ему в лицо и мешало чувствовать себя комфортно, да и шкаф был не особо просторным. - Валер, ну вот так и знала, что прикопаешься ещё к этой песне, - недовольно проговорила поэтесса. - Мы сколько её уже мусолим? Я думала, тебя всё уже в ней устроило. Ты так никогда альбом не выпустишь. Почти пять лет прошло, как вышел «Жить вопреки». Ты хочешь ещё пять лет тянуть? - Да ты что? – возмутился Валерий. – Ещё год – полтора, и выпустим. Больше тянуть не хочу. Я уже и название придумал. Точнее, мне его Виталя подсказал. - Дубинин? – удивилась Пушкина. – Как давно он тебе в советчики заделался? И что за название? - Сперва он предложил «Грядёт буря». Мне понравилось. А потом он предложил «Звёзды и кресты». Мне ещё больше понравилось. Шикарно звучит. Я даже захотел, чтоб у меня не только альбом так назывался, но ещё, чтобы и песня на альбоме с таким же названием была. Ты можешь написать что-нибудь о звёздах и крестах? Пушкина покачала головой: - Звучит так себе. И что я должна написать? На тюремную тематику? Слыша «Звёзды и кресты» именно такие ассоциации возникают. - Нет, на тюремную тематику не надо, - запротестовал вокалист. – Я же не шансон исполняю. - Кстати, о шансоне, - оживилась Маргарита. – Ты в курсе, что Стасон Де Морт открыл школу шансона, попсы и рэпа? - Да мне Виталя об этом рассказал уже. С чего вдруг он решил такую школу создать? Есть, впрочем, у меня догадки. - И что же за догадки? – заинтересовалась поэтесса. Заинтересовался и стоящий в шкафу Рома. Стасон создал свою школу? Надо же, мужик совсем не отдыхает. - Есть у меня подозрение, что он открыл свою школу, чтобы как бы мне показать, мол, смотри, я тебя переплюну, сделаю лучше, – ответил Кипелов. - И так понятно, что его школа будет гораздо популярнее моей, но меня это не беспокоит. - Зачем ему с тобой соревноваться, что-то тебе доказывать? По сравнению с ним ты, извини, величина совсем небольшая. Ведь Стасон – самый популярный российский исполнитель. Про него хоть мюзикл ставь: «Стасон Де Морт – суперзвезда». - Всё так, - кивнул Валерий. – Мне с ним тягаться нет смысла. Но он всё время хочет меня как-то переплюнуть. Это идёт из детства. Я однажды перешёл ему дорогу. Не специально, так вышло. Но Стасон оказался злопамятный. - Что? Так ты знаешь Стасона лично? – удивилась поэтесса, а с ней заодно удивился и Рома. – Что же ты не рассказывал? - Да никто не спрашивал, - пожал плечами Валерий. – Могу рассказать, если хочешь. Рассказывай, - сказала Пушкина и бухнулась в кресло. Рома навострил уши. История знакомства и противостояния Кипелова и Стасона его заинтриговала. – Ну, слушай… - начал Валерий. А пока Кипелов рассказывает свою историю, мы с вами, читатель, отправимся в далёкое прошлое и всё увидим своими глазами. СССР. 1960 – е года. Москва. Тамара Львовна Жмых уже пятый год работала в детском саду «Зверёныш». Работа ей очень нравилась. Она учила маленьких деток умному, доброму, вечному, одном словом – коммунизму. Каждый советский день она с радостью шла на работу, потому что знала, что коммунизм и всеобщее равенство не за горами. В то время, как Партия вела народ к победе коммунизма, а загнивающий запад продолжал загнивать, Тамара Львовна верно чтила заветы вождя и неоднократно перечитывала полное собрание сочинений Ленина. Вот и своим маленьким подопечным она пыталась внушить те же знания. В основном, посредством песен. - Так, мои хорошие, а теперь давайте хором споём… Про кого мы сейчас споём? Кто мне ответит? - Про дедушку Ленина, - радостно воскликнул маленький кучерявый мальчик. - Правильно, Стасик, - обрадовалась воспитательница. - Я всегда говорила, что Стасик у нас самый умный. А кто любит дедушку Ленина, поднимите руку. Естественно, все подняли руки, а Стасик еще и крикнул: - Я больше всех люблю! - Молодец, Стасик, - чуть не захлопала в ладоши Тамара Львовна. - В который раз убеждаюсь, что ты - самый умный и хороший мальчик на свете. А может, ты еще и сам споёшь нам? - Да, - Стасик резво прыгнул в середину комнаты и запел: - Ленин, в каждой твоей весне! Ленин – в тебе и во мне! Ленин всегда живой! Ленин всегда с тобой! - Молодец, Стасик! – радовалась воспитательница. - Прекрасно спел! У тебя отличный голос. В будущем, когда ты будешь трудиться на благо партии, не покладая рук, работая на стройке или заводе, ты сможешь выступать на первое мая: петь песни для трудящихся о светлом пути к коммунизму и о нашем дорогом товарище Ленине. И у трудящихся людей от твоих песен возникнет ещё большее желание трудиться и строить коммунизм! Ты - надежда советского народа! - Так и будет, - заверил воспитательницу Стасик и пошёл играть с ребятами. Тамара Львовна с умилением наблюдала, как играет Стасик, пока к ней не подошли Ваня и Зина. - Тамара Львовна, а Стасик у нас паровозик отобрал. Мы первые взяли, начали играть, а он пришёл, и без спроса отобрал, – ныл Ваня. - Иван! Зинаида! – праведно возмутилась воспитательница. - Не будьте эгоистами. Разве вы не видите: Стасик взял паровозик, чтобы немного поиграться. Пусть играет – вы завтра поиграете. - Но вчера Вы так же говорили, - начал еще больше реветь Ваня. - А сегодня Стасик снова взял паровозик, а нам только кубики остались. - Какие невоспитанные дети пошли, - ещё более праведно возмутилась Тамара Львовна, - кубики им не нравятся. Им пороскошнее подавай. Ведёте себя, как отпрыски загнивающего капитализма. И ведь вырастут из вас антисоветчики и спекулянты. На спине у трудового народа будете сидеть, злобно скалясь. Будь моя воля… - Ну, Тамара Львовна, - размазывая слёзы и сопли по лицу рукой, ревел Ваня. – Ну, скажите Стасику… - Я лучше родителям вашим скажу, чтобы игрушек вас на Новый год лишили, - сурово произнесла воспитательница. - А то точно вырастят из вас врагов народа. Мало Сталин сажал таких, как вы. Мало! Ваня и Зина, осознав, что спорить с воспитательницей бесполезно, отошли в сторону и сели на стульчики. - Не плачь, Ваня, - успокаивала Зина ревущего кавалера. - Мы завтра с паровозиком поиграем. - А завтра он опять отберёт, - голосил мальчик, нисколько не стыдясь ни своих слёз, ни своего, помятого рёвом, вида. А Тамара Львовна продолжала смотреть на Стасика и вслух рассуждать: - Вот вскармливает земля Советская героев будущих – защитников дела благого. Надежда советского народа растет. Играй, Стасик, играй. Не обращай внимания на этих отпрысков зажравшейся интеллигенции. И Стасик играл. Растолкав других детей и взяв себе самые более-менее хорошие игрушки. А Тамара Львовна только умилялась. Но вот её созерцание было прервано появлением молодой пары: мужчина и женщина появились на пороге и поздоровались с воспитательницей. - Здравствуйте, - кивнула Тамара Львовна. - Чем могу Вам помочь, товарищи? - Вот, сына в садик привели, - улыбнулась женщина, - вчера оформили. Простите за небольшое опоздание. - Да ничего, - проявила великодушие воспитательница и взглянула на стоящего за родителями мальчишку. - А как сына звать? - Валерик, - ответила женщина. - Ему пять лет. Мы переехали, и теперь наш сын будет ходить в этот детский сад. -Замечательно, - заулыбалась Тамара Львовна. - Ну, проходи, Валерик. Иди, поиграй и познакомься со всеми. - Да, не смущайся, - приободрил Валерика папа. - Тебе здесь понравится. - Кстати, а как ваша фамилия? – спросила Тамара Львовна. - Кипеловы – мы, - ответил папа Валерика. - Рады тому, что наш сын будет ходить в ваш садик. - А я–то как рада, - произнесла воспитательница, и, попрощавшись с родителями Валерика, пошла на кухню проконтролировать грядущий обед. А новичок стоял посреди огромной комнаты и смотрел на играющихся ровесников. Он растерянно наблюдал за всеми и не мог решиться вступить в игру. Сдержанность и тактичность не позволяли ему нарушить чужую идиллию. Вдруг он заметил плачущего мальчишку и ,утешающую его, девочку. Валерик подошёл к ним и спросил: - А что у вас случилось? - Я уже неделю мечтаю поиграть новым паровозиком, - не прекращая ныть, ответил Ваня. - Но только я возьму паровозик, приходит Стасик и отбирает. - Он поступает, как жадина, - сделал вывод Валерик. - Так нельзя делать. Надо ему сказать. - Мы ему говорили, - Ваня всё никак не мог успокоиться. - А он всё равно жадничает! - Тогда я сам с ним поговорю. Валерик решительно направился в сторону Стасика. Стасик, никого не замечая, играл с паровозиком. - Чух чух чух, красноармейцы едут бить белых, - бормотал Стасик, шаркая паровозиком об пол. - Берегитесь, белые гадины! Сейчас мы пустим вам кровь! - Привет, - сказал Валерик. - Я Валерик. А тебя как зовут? - А я Стасик. - А можно поиграть с тобой паровозиком? - Нет! - Почему? Стасик недоуменно посмотрел на Валерика: - Потому что я сейчас играю. - Но нужно делиться, - заметил Валерик. - Мне можно не делиться, потому что я – надежда советского народа. - А что это означает? - Не знаю. Но мне Тамара Львовна каждый день говорит, что я – надежда советского народа. Потому что я пою хорошо. Слушай! И Стасик запел: - Ленин – наш друг и брат, Ленин каждому рад! Я когда вырасту - буду, как Ленин, Буду трудиться, не ведая лени! Буду идти к коммунизму вперёд, Cчастье великое скоро нас ждёт Валерик внимательно прослушал песню и сказал: - А я тоже умею петь. - Не ври! – рассердился Стасик. - Только я умею петь! А ты враки врёшь. А те, кто врут - дураки! - Я не вру! Это ты врёшь, что я вру! - в свою очередь рассердился Валерик и уже даже захотел ударить Стасика кулаком. - Ну, тогда спой! Валерик встал в полный рост и запел: - У меня есть пу-у-у-у-у-уть, Дайте мне шагну-у-у-у-уть, Строить коммунизм Я хочу всю жизнь. Ленина любить, Коммунизмом жи-и-и-И-И-Ить!! - Потрясающе! Валерик обернулся и увидел стоящую сзади Тамару Львовну. Воспитательница восхищенно смотрела на Валерика: - Валерик, ты великолепно поёшь! Ты просто поразил меня. Никто из детей, которых я видела, не пел так хорошо. Как чудесно ты берёшь высокие ноты. Да ты же… Надежда советского народа! Последние слова прозвучали для Стасика, словно гром среди ясного неба. Он хотел напомнить воспитательнице о себе, и потому нарочито громко воскликнул: - Тамара Львовна, смотрите, как я умею кулак в рот засовывать! Никто так не умеет! - Хватит валять дурака, Станислав! – резко одёрнула его воспитательница. - И хватит жадничать! Дай Валерочке поиграть паровозиком. - Но я… его первый взял, - на глазах Стасика выступили слезы. Впервые на него повысили голос, впервые назвали Станиславом. - Ты уже месяц с этим паровозиком таскаешься, - так же на повышенном тоне произнесла Тамара Львовна. - Хватит! Ты здесь не один! Я сказала: отдай паровозик Валерику. - Бери! - истерично крикнул Стасик и, швырнув паровозик, убежал плакать в туалет. А Валерик поднял паровозик и подошел к Ване с Зиной. - Держите, вы же хотели с ним поиграть, - Валерик протянул паровозик. - Спасибо, - Ваня вытер слезы и наконец-то успокоился. - Я очень рад. Ты теперь наш лучший друг! - А вы мои лучшие друзья, - улыбнулся Валерик. - А давайте, когда пойдём на улицу, нарвём денег и будем в магазин играть, - предложила Зина. - Я буду продавщицей. - Хорошо, - сказал Валерик. - А давайте к нам еще Стасика позовём. - Зачем нам жадина? – помотал головой Ваня. - Может, он исправится, - ответил Валерик и пошёл в туалет. Стасик сидел за унитазом и плакал, обхватив колени. - Стасик, не плачь, - сказал Валерик. - Будешь с нами в магазин играть? Уже весна, деньги почти выросли. Если хочешь, можешь много нарвать – будешь богатым. - Ты теперь надежда советского народа, а я - непонятно кто, - пробормотал Стасик, игнорируя предложение поиграть. - Нет, ты не непонятно кто. Ты – Стасик. - Да, я Стасик! И я вновь стану надеждой советского народа! А ты – нет! И я буду лучше тебя петь. И когда выросту, я буду лучше тебя! И даже если ты сделаешь очень хорошо что-то, я сделаю лучше. Я всегда буду лучше тебя! - Стасик, не нужно обижаться, - попытался вразумить его Валерик, но было поздно. Обида прочно вошла в сердце Стасика. - Я буду лучше… Во всём, - повторил Стасик. - Ты не будешь надеждой советского народа. А я буду! - Ладно, - кивнул Валерик, - но если захочешь поиграть, то приходи к нам. Валерик ушёл к своим новым друзьям, а Стасик остался сидеть за унитазом. - Вот такая история, - закончил Кипелов. - И что? Вы со Стасиком… тьфу, со Стасоном Де Мортом так больше не общались в детском саду? – поинтересовалась Маргарита. - Потом его родители перевели в другой детский сад. А пока он с нами был – со мной не общался. Меня же он терпеть не мог. Понятно почему. - Да уж, воспитательница твоя, конечно, так себе педагог. - Ну да, перегибала палку, но были и хорошие воспитательницы. Таких, как Тамара Львовна, было немного в советское время. Ну, а что ты хочешь, Марго? Неадекватных людей в любую эпоху хватает. - Согласна, - поэтесса рывком встала с кресла. – Ну, пойду я, пожалуй. У тебя же больше по текстам вопросов нет? - Тёмная башня, - словно кашлянул Кипелов. - Что? - Немного текст по-дебильному написан. Поэтесса вспылила: - Да сколько можно?! Ни строчки не переделаю. Не нравится - не пой! С этими словами Пушкина покинула кабинет, а Кипелов лишь пожал плечами: - Не петь? А это идея.