Голографический праздник

На улице было до противного мокро, и не вошедшей уже в привычку столичной моросью — настоящим назревающим ливнем. Дима завернул под козырек ближайшего подъезда, надеясь, что получится переждать. Из кармана почти выпал телефон. Дима вовремя схватил его трясущимися руками, выронив при этом последнюю сигарету. Мда уж. Праздник. Ни курева, ни пива, ни солнечной погоды. Ни девчонки, ни друганов, ни привычных московских зарядок на каждом углу и дронов с суши. Сочи, конечно, не глубинка, но даже туда столица пускала киберпрогресс с огромным скрипом. Из телефона высветился Виртуальный Помощник Олежа. Недовольно сморщил голографический нос и свёл брови. — Дима! Ты можешь убрать телефон под зонт? Ты же меня так убьешь! — Да какой там убью, ты ж с компом синхронизирован. — Ты пробовал существовать в этом доисторическом ужасе? Позволь тебе напомнить, что ты не завершил резервное копирование за последнюю неделю. И если я сейчас умру, я не смогу подвести тебе статистику расходов, или… — Всё, всё, замолчи, — Дима всегда забывал, что Олежа выключается одной кнопкой. Нет, иногда вспоминал, но затыкать его так казалось невежливо. Рукавом куртки Дима смахнул с экрана смартфона следы дождя. Олежа удовлетворённо кивнул. Прокашлялся — совершенно беззвучно. В него была заложена целая куча «вежливых» жестов, и Дима уже успел выучить почти все. — Кстати. Дмитрий. Олежа любил выскакивать из телефона без предупреждения — на то он и был, по сути, уведомлением. Программой, которая не могла запомнить, что Диму надо назвать Димой. С другой стороны, конечно, он запомнил, что у телефона сменился владелец. Олежа был ответственной программой. И к файлам предыдущего владельца Диму не подпускал. Не сообщал пароли, не открывал папки с фотографиями. Это слегка раздражало, но с другой стороны — на что жаловаться? Олежа исправно напоминал о том, что пора вставать, пора выходить, любезно подсказывал время варки крупы, и в целом был идеальным ассистентом — просто излишне любопытным и отчего-то любящим покритиковать. Ассистенты так делать не должны были. — Ну? Чего тебе? — а если он уж и начал с «Дмитрия», то Дима знал — сейчас точно будет какой-нибудь невтемный выговор. — С днём рождения! Желаю хорошо провести этот особенный день! — голограмма пошатнулась, и в голографических руках у Олежи появился голографический торт. На голове — голографический колпачок. Во рту — голографическая свистелка. Дима рассмеялся. Да, действительно: хороший день! Все друзья остались в Москве, а дома ждали только бесчисленные сестры с богомерзким шампанским и бесконечными расспросами. Все интересные места закрыты, заняться нечем, ещё и дождь этот, грозящий закоротить несчастного ассистента — но день, конечно, особенный. Может быть, его даже можно провести хорошо. Наверное. — Хороший день без пива? Ха-ха, — Дима попытался засунуть телефон в карман, надеясь, что это выключит сыпателя соли, но Олежа не исчез — только слегка расфокусировался, потеряв кусочек собственной голограммы. — Дмитрий, вы переживаете, что сегодня у вас нет пива? — прозвучало это по-настоящему обеспокоенно, и Дима в очередной раз подумал о том, откуда в распоряжении у российских компаний такие правдоподобные искусственные интеллекты. Олежа звучал как живой, — но живым не был. Ещё Олежа не был похож ни на одного из существовавших в каталоге ассистентов, но это Дима списывал на индивидуальные настройки прошлого владельца телефона. — Да. Пива нет, собутыльников тоже нет. Олежа, кажется, не улавливал иронии в голосе Димы, как и не улавливал намёков на желание прекратить разговор. — А… — Олежа на секунду свёл руки вместе, задумчиво уставившись в пол. На нём всё ещё блестел праздничный колпачок. Значка загрузки, сопровождающего обработку информации, не последовало; Олежа только поднял глаза на Диму и серьёзно заявил: — Я могу быть твоим собутыльником. — Ты ж голограмма. Как мне с тобой пить пиво? Олежа тут же изобразил в руке кружку пенящегося пива. Пиво, как и весь Олежа, было июльски синим. — Я могу запустить алгоритм имитации собутыльника. Я могу рассуждать на любые темы. И ты сэкономишь на пиве, — в этот момент Олежа подмигнул. — Но ты же все равно… Не настоящий друг. — Ох, вот как? — Олежа изобразил обиженность. Или правда обиделся? С ним и не поймёшь — Позвольте вам напомнить, что я знаю о вас больше, чем любой ваш так называемый друг. Знаю любимый вкус лапши быстрого приготовления, доход, сколько времени сидите в интернете и любимые сайты! — Звучишь как криповый сталкер, а не как друг. — Сталкер — культовое произведение. На это Диме возразить было нечего. Олежа правда выглядел немного грустным. Дима даже достал телефон из кармана и провёл по нему рукавом ещё раз — чтобы экран точно стал сухим. Олежа чуть прояснился, даже распрямился немного, но ничего не сказал, продолжая сверлить голографическим взглядом стену чуть правее от Димы. Стало неловко. Просто выключить Олежу и спрятать в карман не позволяла совесть. Оставлять его в таком состоянии — тоже. Странно, что у телефона не было функции «прекратить обиду без извинений» — наверное, потому, что в Олеже не было заложено способности обижаться. И всё же сейчас он голографически сопел, стараясь избежать Диминого взгляда. — Я скоро разряжусь, если тебе интересно, — добавил тихо Олежа. — Можешь пока проверить, какие скидки тебе прислали разные компании. Может, у какого-нибудь алкомаркета окажется скидка на пиво в честь праздника. — Олеж, можно вопрос? — Конечно можно. Я электронный ассистент, ни больше, ни меньше. Мне нужно задавать вопросы. Дима на секунду собрался с мыслями. Наличие собственного интеллекта за гранью обещанного у Олежи он подозревал давно, и вот сейчас как раз можно было спросить. — А ты… ты помнил про мой день рождения? Или он у тебя где-то записан? Олежа фыркнул. Выдохнул (зачем ему выдыхать? защита от зловещей долины?) и ответил, выдержав слишком уж человечную паузу: — Он записан в моём календаре, Дмитрий. Как и другие важные для вас даты. Дима не успел ничего ответить — Олежа самовольно свернулся, оставив Диму мокнуть под козырьком сочинского подъезда.