"О слепых музыкантах"

Подъезд ловушкой окруживший Ваню и Сережу был до странного Русский. Холодный, с явно не работающим отоплением, облеванный какими-то местными нариками и алкашами. Лифт, конечно, не работал, а свет был далеко не на каждом лестничном пролете, так что шаги по этим неровным ступеням приходилось вымерять с особенной точностью. Ване было не уютно от слова совсем, из самых глубин подростковых воспоминаний всплывали какие-то особо страшные картины. И плевать, что у него теперь пистолет... и Сережа... что никто его не тронет, попробуй, объясни это текущей крыше. Не то, чтобы в голове Желнова не появлялось ничего подобного. Сережа просто был другим. Нападут - получат сдачи. За себя и за Ваньку. Детство не детство, а его ментальное здоровье, на удивление, всегда оставалось более чем в прекрасном состоянии. — Сереж, нам на какой? - Ваня уже неслабо запыхался, но старательно этого не выдавал. — Пятый. Последний, получается, - улыбнулся Сережа, - тебя на руках понести? — Иди нахер, - устало проговорил Ваня без особых эмоций. Коридор между квартир тоже был жуткий, исписанный маркерами и баллончиками, такой же темный, как и лестница. Большая толстая дверь выросла перед Ваней и Сережей, каким-то оплотом чистоты. В квартире пахло сыростью и было ничуть не теплее, чем везде вокруг. Алексеев устало вздохнул закатывая глаза - "опять мерзнуть". Темная прихожая была заставлена коробками, завалена мусорными, и какими-то другими, сомнительными мешками. В целом вид был вполне подобающий обстановке в корридоре. — Как будто из дома и не выходил, - хмыкнул Ваня, натягивая животную улыбку, - а что мы ищем вообще? — Хер знает, алтарь в крови заколотой собаки, записку "меня убил - *имя*", мешок героина... и поесть бы чего-нибудь. — Тебе бы только поесть, - рассмеялся Алексеев, уже разворачиваясь, чтобы уйти в зал. Сережа схватил его запястье так быстро и неожиданно, что Ваня едва сдержался от вскрика. — Чего тебе? — Ты дурак что-ли разделяться? Тебя грохнут, а мне потом отчеты писать всю оставшуюся жизнь. Ваня закатил глаза, вздохнул, но все-таки позволил Сереже прикрыть его спиной и пойти за ним след-в-след. Комнаты были пустыми, но даже в этой пустоте, где практически можно было услышать эхо, было место горам хлама и мусора. В целом квартира выглядела то ли как подготовленная к переезду, то ли как наркопритон. Комнат было две, плюс кухня вообще без дверей, малюсенький туалет, и ванная, которая продолжала оставаться закрытой. — Блять, давай туда не пойдем, - выдохнул Ваня, прекрасно понимая, что они пойдут. Это их работа, - как в фильме ужасов прям... Сережа молча дернул ручку. — Закрыто, - констатировал он, делая шаг назад, - и че теперь? — Тебе семь лет? - улыбнулся Ваня, легким движением вытягивая пистолет из-за пояса. Алексеев с размаха ударил его рукоятью дверную ручку и та с громким лязгом упала на пол, оставляя за собой только глубокий кратер щепок, выломанных вместе с замком. Он хотел было повернуться к Сереже и сказать что-нибудь колкое, но вместо этого почувствовал резкую боль и желание упасть на колени. Всего на секунду мир перед глазами поплыл, а голова начала жутко болеть. Ваня машинально провел рукой под носом и понял, что по его губам течет две плотных струйки крови. — Вы имеете право выражать свое мнение о работе сотрудников полиции... - Ванин слух зацепился за Сережин голос. До того раздраженный и надрывающийся, что он едва ли мог срастить что произошло, - вы имеете право, на грамотное составление протокола... правда, меня не ебет!.., - Алексеев наконец оторвал взгляд от пола и увидел, как Сережа уже проверяет крепость наручников надетых на человека, пока еще плывущего перед его глазами. — Что? - как-то даже не вопросительно, только для галочки проговорил Ваня. — Ты как, живой? - с искренней заботой спросил Сережа в ответ, не особо волнуясь о человеке, ростом вдвое больше его собственного, брыкавшемся и пытавшемся вырваться из его рук. — Больно, - выдохнул Алексеев, - ну привет, как тебя звать? — Не имеете права! - вскрикнул "преступник", явно уставший бороться. — Мы еще ничего не сделали, “Не имеете права”, а вот ты уже на статью доигрался. — Федор. Игнатьев, для друзей и коллег - Букер, но вы мне не друзья и не коллеги, - он, наверное, хотел звучать ядовито, но выглядел скорее до смерти напуганным, - извини, я машинально, - шепнул он лично Ване. Сережа уже не прикладывая особых усилий вывел Федю в зал и усадил на единственный диван, который они с Ваней успели приметить. Игнатьев упал тяжело, будто его ноги тряслись, да и вообще, при ближайшем рассмотрении, выглядел он совсем безобидно: опустил глаза в пол и прокручивал на пальце тяжелое кольцо, с засохшими каплями крови. Желнов теперь позволил себе отвлечься на Ваню, уже не слабо размазавшего алые дорожки по всему подбородку, так, что несколько прядей короткого подобия бороды слиплись и стали выглядеть сурово, как у викинга. Сережа бросил на него взгляд, удостоверившись, что кровь остановилась, и Алексеев ровно стоит на ногах. На деле травма была не серьезная: длинная "царапина" на переносице (спасибо брюлику на кольце) и сам разбитый нос, но Сережа стриггерился на один только вид Ваниной крови настолько, что хотелось убить к черту его обидчика. — Давай к делу, - начал Ваня не обращая внимания, на пристальный взгляд напарника, - что ты тут делаешь и кем убитому приходишься? — Убитому? - Федя вскинул брови и с искренним шоком посмотрел Ване в глаза. — Слушай, мы с Сергеем Владимировичем... скажем так, я "хороший коп", а вот его, - Ваня кивнул на Сережу, картинно разминающего кулаки, - я бы злить не стал, тем более, раз уж ты успел сделать к этому первые шаги… — Так что будь добр, начинай говорить! - Прикрикнул Желнов, вытаскивая по-полицейски заряженный пистолет: четыре холостых, один боевой, из кобуры, чтобы красиво покрутить его в руках. Не даром же учился. — В каком смысле убитый? Я правда не понимаю! Я здесь... Бля, у меня ключи от квартиры! Я никуда не вламывался! - он пошарил в кармане, нервно косясь на ствол в Сережиных руках и выложил на стол блестящую связку. — Кем ты ему приходишься, Федя? — Я... просто друг... - почти заикаясь протараторил Игнатьев. — Отлично, просто друг. Только ты кармашки все-таки выверни... — Может не надо? - помедлив переспросил Федя — Надо, Федя, надо, - улыбнулся Ваня как-то хищно, предвкушая последующий улов. Сережа едва сдержал смех, только Алексеев в двадцать первом году, мог совершенно серьезно цитировать “приключения Шурика”. Игнатьев вздохнул, опустил взгляд в пол и, видимо, смирившись с неизбежностью позора и... судимости, вывернул карманы, выкладывая все их содержимое на стол. Несколько фантиков, мятых чеков, билетиков с автобуса и маленький мутный пакетик с неизвестным содержимым. Желнов машинально присвистнул, прекрасно понимая, как много бумажной работы ему теперь предстоит, Ваня заулыбался еще шире. — Вот и причина для ареста, - хмыкнул он под нос, - ручки вытяни вперед и не рыпайся. — Но это не мое! Тут Сережа уже не сдержал смеха. — Не твое, лежит у тебя в кармане? - он вместо Вани еще раз перепроверил целостность наручников, резко дернув цепочку. — Ну в смысле... Мое... наверное. Я имею в виду, что я это здесь взял... я не продаю! — Еще бы ты продавал, - Алексеев поднял уголок губ, пытаясь хоть этим своим жестом немного утихомирить Сережу. Вряд ли получалось хорошо - с кровью-то размазанной по всему лицу, - убил за наркотики, да? — Да он другом моим был! Это наша квартира! — Давай мы с этим в машине разберемся, - Ваня подобрал со стола пакетик, и без особых церемоний сунул вещдок в карман, - Сережа, пошли, а то опять до ночи сидеть будем. Как-никак еще допрос придется проводить...