(X)
Он не был уверен, какой сегодня был день. На самом деле, он даже не был уверен, был ли сейчас день или ночь. Александр осознавал, что под землёй время начинало восприниматься странно. Он уже четыре раза глядел на часы только для того, чтобы кинуть на них новый взгляд через несколько минут. Он не был заперт на объекте и ему не запрещалось выходить наружу. Александр мог уйти когда пожелает, и прямо сейчас он, безусловно, подумывал об этом, хотя бы для того, чтобы почувствовать ночную прохладу воздуха или лучи солнца на своём лице. И в то же время он не хотел уходить. Данные, которые они собирали если не от Меркурия, который до сих пор не мог с ними общаться, то по крайней мере от анализа молекулярного состава, из которого состояло его тело, были замечательными. Хотя инженерное дело не было его основной областью исследований, многие коллеги уже говорили о возможных способах воспроизведения металлических элементов, найденных в теле Меркурия, для использования их в различных сферах деятельности — на момент тестов этот материал представлялся почти что волшебным. Он был способен рассеивать экстремальные температуры, как высокие, так и низкие, был податливым, но при этом затвердевал в ответ на физические повреждения. А также чрезвычайно хорошо проводил электричество и был устойчив к трению. Не было почти ничего, чего не мог сделать это металл, учитывая то, насколько искусно были связаны вместе его молекулы. Вдобавок ко всему, это были только самые очевидные его свойства. Сканирование нервной активности Меркурия, то, как он быстро контролировал, сжимал, расширял и производил другие манипуляции с собственным телом, позволяли проводить быстрый анализ и отслеживание его нервных реакций почти что в режиме реального времени. Данные, которые могли полностью перевернуть нынешнюю нейробиологию. За считанные годы они могли бы добиться большего прогресса в этой области, чем за всё последнее столетие. Затем появились магниты… они не использовались рядом с Меркурием, потому что магнитные поля, казалось, были единственной вещью, которая вызывала дискомфорт у объекта, вероятно, потому что они вмешивались в его собственные магнитные процессы контролирования тела. Ни одно из сканирований не смогло определить природу этого магнетизма, но святый боже, это нечто было прекрасно. Точность, отзывчивость, то, как каждая отдельная молекула могла двигаться как независимо от остальных, так и как единое целое с помощью одной лишь силы мысли. Александр был достаточно осознанным человеком, чтобы распознать в себе развивавшуюся одержимость, но какой учёный из тех, которыми он восхищался, не страдал от того же самого? Учёный почесал свою отросшую бородку, снова выходя в коридор из комнаты наблюдения за объектом. Он должен не забыть побриться завтра. Больше это дело откладывать было нельзя. Он понимал, как ему повезло, правда понимал. Врачей, которые узнали об этом проекте, было немного, но каждый, кто знал, подал заявку. Тем не менее, единственным, кто получил эту работу, стал он. Однако если бы всё зависело от него, здесь работало бы по меньшей мере пять других врачей, каждый из которых мог бы познакомиться с данными анализов и экспериментов. Техники и инженеры, какими бы блестящими специалистами ни были сами по себе, просто не разделяли тех же чувств, что и люди, работавшие в области Александра. Он мог понять необходимость поддержания безопасности, но и лидеры проекта могли бы догадаться, что два или три человека, объединяющие вместе свои знания и ресурсы, были бы лучшим подспорьем, чем просто два невысыпающихся учёных, работающих в две разные смены. Какими бы блестящими специалистами они бы ни были в своих областях, оба доктора, в конце концов, всё ещё оставались людьми. Хотелось бы надеяться, что его запросы не останутся без внимания, и вскоре тут появятся и другие специалисты, которые смогут взглянуть на полученные данные новым, свежим взглядом, увидев то, что не смог увидеть он. Его палец прижался к сканеру и дверь с шипением открылась, чтобы снова впустить его в комнату наблюдения. Меркурий обернулся на звук открывающейся двери, и комок металла зазвенел, что Александр начал ассоциировать с проявлением у него эмоций. Однако что это была за эмоция, он мог только догадываться. Тело из жидкого металла подползло к нему, как слизняк, вплотную приблизившись к стеклу и постучав двумя отчётливо слышимыми ударами о прозрачную поверхность стекла. Александр опустился на колени, глядя через стекло на существо за другой стороной, прежде чем постучать в ответ. — Как ты сегодня, Меркурий? Хочешь с нами поговорить? Один раз «да», два раза «нет»? Ещё одна рябь пробежалась по блестящей, хромированной поверхности, и вытянутая из тела Меркурия конечность втянулась обратно внутрь, прежде чем он шлёпнулся на землю, по-видимому, довольный проделанной работой. Александр вздохнул, и от его выдоха на стекле остался запотевший след. — Ты помог нам узнать многое о себе. Мы могли бы изучать то, что у нас уже есть, в течение многих лет. Но мы могли бы узнать гораздо больше, если бы ты перестал молчать. Металлическая масса снова задвигалась, в этот раз два раза расширившись и сжавшись, вплотную прижимаясь к стеклу там, где было лицо доктора. Это было что-то новенькое. Однако прежде, чем он успел сказать что-нибудь ещё, двери в его комнату наблюдения распахнулись, заставив Александра вскочить с того места, на котором он стоял на коленях, и его сердце подпрыгнуло к горлу от неожиданного испуга. — Эй, док! У меня для вас есть кое-что горяченькое! — в голосе майора звучало веселье, когда он вошёл в комнату. — Вы принесли сюда еду?! — ошеломлённо уточнил Александр, поворачиваясь к мужчине. Майор поднял папку, туго набитую листами, и ещё один файл с досье. — Конечно нет, — ответил мужчина с ухмылкой и с привычным юго-восточным лондонским акцентом. — Я имел в виду, что у нас есть свеженький пациент, с пылу с жару и специально для вас! Александр вскочил на ноги, раздражение и усталость словно вымели из его тела, когда он подскочил к майору и вырвал досье у того из рук. — Его зовут Питер Вэйсмунд, — сказал майор, заглядывая Александру через плечо. — Настоящий псих. Был помещён в психушку четыре месяца назад. Просто однажды ни с того ни с сего слетел с катушек, начал кричать и царапать себя. К тому времени, как его доставили к врачам и вкололи ему успокоительное, он уже столько раз прокусил себе язык, что чуть не помер на месте от потери крови. — И откуда мы знаем, что он плюс-человек? — спросил Александр, листая страницы, прежде чем нашёл фотографию. — Это он, до того, как сошёл с ума. Мужчина на фотографии был пожилым, полноватым, с ухоженными седыми усами, и хотя у него была достаточно пышная шевелюра, на лбу у него уже прослеживались залысины. Он присутствовал на каком-то мероприятии, проводившемся на заднем дворе дома, то ли вечеринка, то ли что-то в этом роде, улыбался и стоял рядом со своим возможно сыном, возможно племянником. — Здесь написано, что он склонный к насилию шизофреник. — Что там на счёт насилия не знаю, потому что помимо того, что он постоянно пытается откусить себе язык, он, кажется, ограничивается тем, что пытается себя расцарапать, — военный потянулся к папке и перелистнул несколько страниц. — А это он сейчас. Фото различались как день и ночь. Вэйсмунд сбросил, должно быть, добрую сотню фунтов, если не больше. Кожа свисала с его тела, а ухоженные усы исчезли, сменившись неопрятной щетиной. Его волосы были всклокоченными и жидкими, хотя люди, которые занимались его лечением, явно регулярно его стригли. Он был одет в стандартную пижаму пациента, сверху на него была накинута смирительная рубашка, а ещё у него во рту был деревянный стержень, который был привязан к его голове. — Ага, им пришлось положить ему эту штуку в рот, потому что он продолжал пытаться прокусить себе язык каждый чёртов раз, когда они с него это снимали. — Но в досье ничего не говорится о его способностях. Откуда мы знаем, что он плюс-человек? — спросил Александр. Майор показательно помахал перед Александром папкой. Только теперь, стоя так близко, Александр смог разглядеть, что это была за папка. Кожаная папка, в которой неряшливо лежала куча листов бумаги. Майор открыл папку. — Верно. Итак, вы смотрите на это и думаете, что это довольно безобидная вещь, всего лишь парочка рисунков, верно? — Я не ценю драматизма, майор, — раздражённо вздохнул Александр. — Эй, не будьте заносчивым мудаком, дайте мне повеселиться, — рассмеялся мужчина, а затем продолжил. — Так вот, парень ничего не говорит, только рисует какие-то каракули. Несколько птиц, несколько домов, деревьев и прочего дерьма, но вдруг… Майор перевернул страницу, и Александр смог увидеть фото ужасной автомобильной аварии, снятой с высоты птичьего полёта. — Это как-то с ним связано? Майор потянулся к задней части альбома и вытянул рисунок, на котором была изображена точно такая же автокатастрофа. — Этот снимок был сделан три дня назад, — сказал майор. — В Германии. Это его брат попал в эту автокатастрофу. Майор перевернул страницу. Александр увидел набросок лица майора и по крайней мере трёх других агентов, окружающих человека на наброске. Он успел нарисовать это, когда они пришли его забирать? — Последний раз, когда я проверял, моё лицо точно не светилось на дневных передачах, которые крутят по телевизору, как бы все домохозяйки мира ни мечтали его увидеть, — он перевернул страницу, стуча пальцем по другому рисунку. — И этот тип тоже. На листе был набросок места содержания Меркурия и самого Меркурия, хотя он выглядел как лужа, которую нарисовали простым чёрно-белым цветом. — Настоящий прорицатель? — выдохнул Александр. — Пре-кто? — Прорицатель. Человек, способный видеть и предсказывать события до того, как они произойдут. Майор нахмурился, кинув взгляд сначала на Александра, потом на рисунок, а затем пожал плечами. — Похоже на то. Либо это, либо народ хорошенько посмеялся над нами, двумя придурками, верно? Как бы там ни было, мы дали ему кодовое имя Пророк, и скоро его должны будут перевести сюда. Я подумал, что вы захотите получить его досье до того, как он к вам сюда попадёт. — А что на счёт разрешения от его семьи? — С этим всё в порядке, док, — сказал майор. — Его семье была предоставлена полная информация о его статусе и ситуации. Они подписали с нами контракт с условием, что мы сможем организовывать им визиты по крайней мере раз в три недели. — Им разрешат посетить объект? — Конечно нет. Мы просто перевезём задницу Пророка в другое место для проведения встречи. Майор захлопнул папку и прижал к груди, но Александр тут же потянулся за ней, пытаясь выхватить, как сделал это с досье. — Попридержите коней, — майор отодвинул папку от рук доктора, и наклонил голову сначала в одну, потом в другую сторону, рассматривая Александра. — Выглядите так, будто вас по лицу лягнула лошадь, док. — Со мной всё в порядке, майор. — Мне плевать, что вы о себе думаете, — ответил военный. — Часть моей работы заключается в том, чтобы убедиться, что эта работа идёт гладко, а это означает, что твоя задница должна сохранять работоспособность, поскольку это в зоне моей ответственности. Вы получите все бумаги для ознакомления завтра. А сейчас идите и поспите немного. — Я не ребёнок, майор. — Не заставляйте меня переходить к жёстким мерам, а не то я попрошу техников дать вам седативных. А теперь побудьте хорошим мальчиком, идите в свою комнату и поспите немного. А завтра сможете вдоволь наиграться своими новыми игрушками. Серьёзно, док, вам уже давно пора баиньки. Доктору очень хотелось стереть эту самодовольную ухмылку с лица солдата.(X)
Стон, который я издала, когда откусила кусочек от бургера, вышедшего из-под руки Хани, больше подходил для секса, а не для смеси говядины, плавленого сыра, листьев салата и помидорок, помещённых на горячую булочку. — Ты выбрала не ту специальность, Хани, — простонал Фред, лёжа напротив меня на своём пляжном полотенце. — Тебе нужно было идти в шеф-повары. Я откусила ещё кусочек и от всего сердца с этим согласилась. — Говорила же. Еда — это просто результат химического эксперимента, который мы потом едим, — засмеялась Хани Лемон, откусывая кусочек от своей креветки, приготовленной на гриле. Я устроилась поудобнее, прислонившись к пальме, и поморщилась, когда солнечный луч ударил мне в глаза. Становилось поздно, и яркий солнечный свет постепенно уступал первым краскам огненно-оранжевого заката. И куда только подевался весь день? Мои всё ещё влажные волосы прилипли к шее и спине, и чувствовались холодными и липкими. Мне придётся тщательно промыть их, когда я вернусь домой, если я не хочу проснуться завтра утром с полным беспорядком на голове. Очень толстый палец начал тыкать меня в плечи, и я обернулась назад только для того, чтобы увидеть Бэймакса, осторожно толкающего меня пальцем, пока в другой руке он держал кучу рожков мороженого. — А вот и мороженое! — улыбнулась Кэсс, неся в руках ещё два рожка. — Мы должны каждый день брать себе отпуск, — вздохнула Гого, протягивая руку и беря двойную порцию шоколадного мороженого. — Тогда это уже нельзя будет назвать отпуском, — сухо заметила я, беря ванильно-клубничный микс. — Эй, народ! Зацените это! — внезапно сказал Васаби, вытягивая перед собой телефон, показывая экран всей компании. Я чётко видела то, что он хотел нам показать. Крупный, выполненный симпатичным шрифтом заголовок, который гласил: «Большая Шестёрка Героев Оказывает Большую Поддержку» Прямо под заголовком была фотография Героя, стоявшего на коленях перед маленькой девочкой, держащей в руках шар звёздного света. — Это должно было случиться, — сказал Хиро, пожимая плечами. — Что должно было случиться? — внезапно спросила Кассандра, наклоняясь к экрану телефона и протягивая Хани её мороженое. — Оу, эмм. Большая Шестёрка Героев получила поддержку от правительства! Ты знаешь, со всеми этими плюс-людьми и всем остальным, что сейчас происходит. Хаха! Я приподняла бровь с того места, на котором сидела, за спиной Кассандры, и кривая ухмылка украсила моё лицо, когда я встретилась взглядом со слегка паникующим Хиро. Он ответил на мой хмурый взгляд своим взглядом, которым протестовал против моего осуждения его способности держать себя в руках. Или, скорее, его неспособностью это делать. — А что об этом думаете вы, мисс Кэсс? — спросила Хани Лемон, с удовольствием пачкая лицо смесью ванили, бананов и шоколадного сиропа. — Я не то чтобы слежу за происходящим, но Шестёрка уже несколько лет неплохо выполняет свою работу. Я думаю, видеть, что они получают больше официальной поддержки, это здорово. — Эй, мисс Кэсс, — с ухмылкой спросил Фред. — Завтра вы становитесь плюс-человеком, какую силу вы бы хотели получить? — Силу создавать деньги, — ответила женщина, ни на секунду не задумавшись над ответом, и широко ухмыльнулась. — Ой, да ладно вам! — Вам такая сила не требуется, мистер Фредерик, но мне, чёрт возьми, она ещё как нужна! Не правда ли, Хитклифф? — Несомненно, мадам, — протянул дворецкий, продолжая загорать, с достоинством развалившись на лежаке. На самом деле, он не сдвигался с места с тех пор, как мы сюда приехали. Я была уверена на все сто процентов, что он наслаждался отдыхом больше, чем любой другой из нас. Я ещё раз лизнула свой шарик мороженного, доставая телефон под разговор и набирая быстрое сообщение, прежде чем его отправить. Секунду спустя я увидела, как Хиро полез в карман, разблокировав экран, и лёгкая улыбка появилась на его лице, когда он снова убрал сотовый в карман шорт. Я продолжала прислушиваться к разговору одним ухом и ещё сотней ушей — к другим, наблюдая за тем, как солнце постепенно опускается за линию горизонта. Мы впустую потратили кучу времени. Но это был хороший день.