Адреналин

1 июля 2018 года Рио-де-Жанейро, Амала Басу Амала, порядочно поблуждав по дому, застыла в дверях спортивного зала, оказавшегося, кто бы сомневался, на цокольном этаже. Хотя стрелки часов неуклонно приближались к полудню, сон ещё не до конца отпустил её. Ровно до этого момента. В горле пересохло, и Амала сглотнула, продолжая, как грубо, но метко сказал бы Кир, залипать на перекаты мышцы под чуть смуглой кожей. В животе уже не порхали стандартные бабочки (хотя могли бы — мысль о том, что по возвращении на родину стоит завести постоянные отношения, Амалу посетила), там грызли желудок незаморенные черви, не оставившие бабочкам ни одного шанса. Она оглянулась, оценивая пути отступления, — неплохо было бы, пока кто-то чрезмерно притягательный тренируется на скалодроме, кухню найти, а то едой и не пахло. — Так нравлюсь? — блеснули знакомой колдовской зеленью глаза на незнакомом лице, и в солнечном свете зависли золотые пылинки, словно время, повинуясь воле могущественного мага, остановилось. Заметил, значит. — Сама скромность во плоти, — тихо усмехнулась Амала, и погромче, чтобы перебить вопль голодного желудка, добавила, — ты, конечно, аппетитно выглядишь, но ты не овсянка и даже не бифштекс с кровью, так что, прости, моё сердце отдано завтраку. Желудок согласно заурчал, намекая, что не только и не столько сердце. — Завтрак ещё надо заслужить, а пока присоединяйся, — мистер А, не тратя время на спуск с полуметровой высоты, спрыгнул на маты, — должен же я оценить, что за подарок мне подложила Великая Мать. Неужели ей попадаются исключительно приверженцы культа Кали? Такими темпами пора отречься от атеизма и уверовать в волю богов, желающих видеть её рядом с шактистами. — Заслужить… — она милостиво позволила нацепить на себя страховку, и, дождавшись момента, когда мистер А наклонился, собирая свой комплект, изрекла. — Учти, я предпочитаю работать, а не служить за еду: это попахивает беззарплатными временами английского владычества. Вид коленопреклоненного мистера А, с секундным недоумением взглянувшего на неё снизу вверх, её, определённо, устраивал — в груди шевельнулось что-то смутно похожее на удовлетворение от удачно провернутой кражи, когда добыча уже в руках, а полиция оставлена в круглых дураках. Увы, миг торжества продлился недолго, её одарили кривой усмешкой и кивнули на скалодром высотой, примерно, в три человеческих роста. — Слушай, — стенка не то, чтобы не покорялась, но после вчерашнего перелёта, когда сосед слева (и нет, это был не бхутский жмот из бизнес-класса, он на её личное пространство в эконом-классе не посягал) расползся по своему и частично по её сиденью (его даже подлокотники не остановили) и вжал её тушку в иллюминатор, проявлять чудеса гибкости позвоночнику не особо хотелось. — А мое чистосердечное признание собственных несовершенств тебя никак не устроит? Я даже пыль в глаза обещаю не пускать, одна голая правда, завтраком клянусь. Завтрак как раз одновременно относился к пунктам «довольно важно» и «в случае чего, всегда можно добросовестно своровать из холодильника продукты», поэтому идеально подходил под клятвенное заверение. — Я, к твоему несчастью, не полиция, этого не приемлю, — развёл руками стоящий далеко внизу мистер А, сорвав уже привычный яростный шепот «бхут» с губ. — Слезай. В свое счастье не верилось, интуиция подсказывала, что с мистером А каши не сваришь, значит, это приглашение попахивает неприятностями, но, увы, взбрыкнуть, показав фамильный характер, и ослушаться Амала не могла себе позволить. Не на этом этапе, не с этим человеком. Поэтому она, для самоуспокоения сверля глазами серый металл корпуса беговой дорожки у противоположной стены этого спортивного зала, позволила мистеру А зайти себе за спину. Но все равно дрогнула, когда тёплый шелк платка (ей не хотелось думать, чьё тело его нагрело, но подстегнутый этой мыслью разгул фантазии так набирал обороты, что уши и щеки заполыхали огнём) погрузил её мир в темноту. — Три шага вперёд, — дыхание перехватило от властности его тона, по коже пробежали мурашки. — Практикуешь игры на доверие? Но двинулась вперёд она раньше, чем договорилась, демонстрируя, что слова, сказанные ей ещё в Калькутте, не были ложью. — С тобой… определённо. И что-то мне подсказывает, что эти игры будут увлекательными, — его тон мгновенно поменялся, стал равнодушным, как будто этот многообещающий шепот над её ухом ей померещился. — Подними правую руку. Нет, выше и правее. Хорошо. Амала нащупала кончиками пальцев первый уступ. Подъем обещал быть долгим. — Но доверие — вещь обоюдоострая, — бок мерзко тянуло после их с мистером А первого недопонимания, и, как результат, почти падения вниз на маты, но она остановилась только ради того, чтобы выровнять дыхание. Незаметно для Амалы цель позавтракать сменилась целью преодолеть эту дурацкую стенку с помощью путанных подсказок её вора. — Ты тоже будешь вслепую карабкаться вверх под моим чутким руководством? — Даже не мечтай, — отрезал мистер А. Приручать и приручать ещё. Мысль о том, что люди в ответе за тех, кого приручили, (как, однако, запомнилась книжка, которую она Киру лет семь назад читала) Амала постаралась выкинуть из головы. 10 июля 2018 года Рио-де-Жанейро, Амала Басу От украшения следовало избавиться и поскорее: Рейтан Вайш требовал её личного доклада, а декларируемое мистеру А «доверие» не позволяло просто снять кулон и заявить, что он не подходит к её сегодняшнему образу. Амала с лёгким сожалением провела кончиками пальцев по тонкой огранке, и застегнула цепочку на шее, уже четвёртый день не скрывая свое украшение под одеждой, а гордо демонстрируя его миру и уличным грабителям. Если верить отзывам о Рио, носить серебро напоказ не стоило, поэтому Амала с точностью до наоборот выполняла советы опытных путешественников. Оценив свой внешний вид в зеркале, она потянулась за расческой, пригладила волосы. И все равно ей чего-то не хватало, поэтому она залезла в недра своей материальной компенсации (мистер А выделил ей от щедрот пачку реалов, и лик молодой женщины в короне из лавровых листьев неодобрительно сопровождал все её траты, с успехом заменяя усмешку мистера А, мерещившуюся Амале в каждом магазине) и сменила голубую майку на зелёную футболку, привела в порядок растрепавшиеся волосы, заправила непокорную прядь за ухо. Мистер А обретался в своей лаборатории. Амала, для проформы поскребшись в дверь, пережила уже поднадоевшую процедуру сканирования и идентификации, и с чашкой кофе в руках проскользнула в физико-математическое царство с инженерным уклоном. На пятый раз она уже не замирала от благоговейного восторга, но восхищение при взгляде на мистера А было искренним. — Ваш кофе, мистер… — А? Такими же потерянными глазами на неё смотрел Кир, когда вместо очередной порции гранита науки перед ним оказывался им же отвергнутый обед. — То, что Ваше имя мистер А, мы уже выяснили, не стоит повторять, — непрошенная улыбка наползла на её лицо, стоило её вору машинально отхлебнуть глоток, без обычной подозрительности. Приручается! — Яд? — тонкие губы, чуть испачканные кофейной пеной, исказила усмешка, и Амала подавила порыв облизать свои. — Вид взволнованный, улыбка счастливая. Избавиться решила и отпраздновать? Игнорируя уколы недремлющей совести, она не отводила лживо честного взгляда от мистера А. Улыбка приклеилась к губам. В груди что-то дрогнуло, и Амала напомнила себе, что он её задание, всего лишь задание, не больше, пусть ей с ним так легко и захватывающе, как ни с кем в мире. Обжигающе горький глоток кофе прочистил ей мозги, чашка звякнула о блюдце, ставя точку в бессмысленном самокопании. — Убедился? — Убедился, что ты не знаешь главного правила всех воров: кому принесли кофе, тот его и пьёт. Амала ожидала, что он побрезгует пить после неё, но мистер А её снова удивил. Приятное тепло разлилось в районе солнечного сплетения, и она отвела взгляд, наконец уделяя внимание не до конца собранному механизму, лежащему на столе. Это нечто, иного определения Амала ещё не могла подобрать, при должном напряжении фантазии напоминало паука-мутанта. Одна лапка маленького робота дрогнула, на миг ослепив Амалу отраженным светом мертвенно-белых ламп, навевающих воспоминания о больничных палатах, и подлая мысль о несправедливости жизни вновь промелькнула в сознании, омрачая очередной день. — И сколько баллов дашь своему творческому увлечению по адреналиновой шкале? — вырвалось у неё совсем не то язвительное замечание, которое вертелось на языке вначале, после его реплики. — Десять из десяти. Он шевельнул рукой — железная лапка, скрипнув пружинами, помахала Амале и снова опустилась на стол. Взгляд Амалы перебежал с робота на «кольцо равенства», так она обозвала массивный перстень, украшавший указательный палец мистера А, а затем скользнул выше. Взгляд глаза в глаза. Снова исчезло все вокруг, даже воздух, остались только Амала и её мистер А, на бешеной скорости несущиеся навстречу друг другу. Сердце уже отстукивало последнее мгновение до столкновения, сжималось от предвкушения, но Амала моргнула — наваждение сгинуло за миллиметр до чужих губ, и только в голове поселилась звенящая пустота. — Впечатляет! Таким только детей и женщин пугать, — ничего более оригинального она придумать не сумела, а тишину, установившуюся между ними, хотелось разбить хоть чем-то, пусть даже глупой подколкой, достойной третьеклассницы. — Тебе никогда не говорили, что ты язва? — Кто бы посмел! — фыркнула Амала, гордо разворачиваясь к выходу, но ноги словно прилипли к белой глади пола. Никакого желания уходить, никаких сил заставить себя выползти под мелкий дождь из уютного царства кондиционеров и высоких воровских технологий, малую часть которых она испытала на себе. И дело только в кондиционере, больше ни в ком. 10 июля 2018 года Рио-де-Жанейро, Киллиан Лайтвуд В мисс Кхан что-то едва уловимо изменилось, как подсказывало ему чутье, вот только определить, что именно он не мог, как ни пытался. Возможно, но только возможно, лейтенант Берг разгадала бы эту загадку, все же женщина женщину понимает чуть лучше, но, увы, Лима Берг слегла в больницу с пищевым отравлением и стойким убеждением, что лейтенант Грант специально подсунул ей пирожные с заварным кремом, полные микробов. И сейчас именно Киллиан пристально всматривался в чуть осунувшееся лицо напротив, щурясь от мелкой мороси дождя, оседающей на ресницах. — Ещё раз. Он хочет украсть монету из выставочного центра Correios. Дата преступления двадцатое июля, время ты не знаешь, — он приподнял воротник, передернув плечами. Туманы здесь почти напоминали туманы родного Альбиона, но вот зима имела отдалённое сходство с английской, если Киллиан правильно помнил. Последние пять лет на родине он бывал только урывками между командировками. — Да, лидийский статир со львом, самую древнюю монету в мире, — уточнила Малати, становясь на миг отличницей-студенткой, хотя Киллиан знал, что это не так, её оценки оставляли желать гораздо лучшего. Девушка поежилась, поплотнее запахивая свою ветровку, и он сдвинул зонт в её сторону. Влага тут же пропитала плечо, лишая куртку звания водонепроницаемой, но благодарный взгляд того стоил, хотя какое ему, суровому служаке, дело до взглядов. А вот если мистер А попадёт под убойную дозу девичьего обаяния, брать его будет легче. — Если это все, — она неопределённо взмахнула рукой, поймала в ладонь несколько капель дождя и умыла ими руки, — то я пойду. Подозрения в неверности — последнее, что мне сейчас нужно, учитывая, что ставка в этой игре — моя свобода и его жизнь. Рио тонул в серой дымке, так отличной от солнечной погоды её Индии, и Малати показалась Киллиану нахохлившимся воробьём, лишенным семьи и крова. Захотелось обогреть и удочерить это несчастное создание, и Киллиан тихо ругнулся, поминая свое излюбленное растение, потому что испытывать отцовские чувства к молодой и привлекательной девушке -это признак или приближающейся старости, или необходимости завести своих спиногрызов. А на службе Короне первым делом служба, а женский пол потом. Вспомнилось, что мистер А мужчина, а Малати совсем юная девушка, которая находится в его полной власти, наедине, без свидетелей, без защиты. — Он… ничего тебе не сделал? — он кашлянул, пытаясь скрыть смущение. Секундное недоумение, и Малати обожгла его взглядом, от которого у Киллиана, по ощущениям, загорелись уши. И тут же, словно эта вспышка незамутненного гнева ему померещилась, зарделась, опустила ресницы, помотала головой, не в силах, видимо, обсуждать такой щекотливый вопрос. Мисс Кхан покинула его, скрываясь в хитросплетениях мелких улочек, а в голове Киллиана все же зародилось зерно сомнения. Что если у Малати возникнут неуставные (то есть ей устав не писан, конечно) чувства, и она предаст полицию. Он досадливо смахнул капли с железных перил, оперся о них спиной, наморщил лоб, размышляя над такой перспективой, и его все же осенило детскими воспоминаниями о походах в музей, когда взрослые просто не находили себе места и смотрелись высокими скалами посреди шумного моря — полная демаскировка, ведь попробуй слиться с толпой детей. Детский день — определенно неплохой способ усложнить ворам жизнь. 10 июля 2018 года Рио-де-Жанейро, Амала Басу Кулон качнулся в воздухе, поманив своим блеском мелкого воришку, и тот пристроился незаметным неопытному взгляду хвостом. Отметив успешность её «завязывания шнурков», Амала неспешно поднялась. В голове кружились обрывки фантастических идей, как можно и угодить мистеру Вайшу с тем, чтобы тот забыл их с братом имена и лица, и не доводить операцию по поимке до смертоубийства. Нереальные, разваливающиеся при детальном анализе. И все же она исполняла свой коварный план в угоду Рейтану Вайшу, заглушая стук несогласного сердца мыслями о брате. Но как же не хотелось отдавать свое! Холодок, от этого открытия пробежавший по спине, сменился резкой болью — мальчишка рванул цепочку, звенья лопнули, вместе с ними оборвалось её сердце. Догнать, вернуть! Вместо этого она, беспомощно озираясь и чуть не плача, вслушивалась в удаляющийся топот ног. Слезы навернулись настоящие, даже играть не пришлось, потому что кожу пекло и, насколько Амала могла разглядеть в кривом зеркале окна, красная полоска теперь обвивала её горло. От одной проблемы она избавилась — теперь к мистеру Вайшу, непонятно какими ветрами залетевшего в Бразилию. С таким боевым ранением (она последний раз оценила масштаб проблемы и поморщилась, когда ткань ветровки коснулась содранной кожи) есть шанс разжалобить этого бесчувственного повелителя Тамас-Виталы на какие-то преференции. Погрузившись в невеселые мысли, Амала спешила к автобусной остановке. Но не успела. Волосы на загривке встали, и она интуитивно ушла в сторону, пропуская увесистую биту в опасной близости от плеча. Двое молодчиков с мерзкими ухмылками теснили её к стене, а недавно обогнавшая Амалу семейная пара почти дошла до поворота. Полный бхут! — Облава! — завопила, срывая связки, стараясь пробудить сонный квартал от равнодушного оцепенения, привлечь внимание людей. Мозг лихорадочно искал выход, а глаза фиксировали все вокруг, словно полицейские камеры видеонаблюдения, словно это происходит не с ней, а с кем-то чужим. Женщина вдалеке боязливо оглянулась через плечо, шепнула своему спутнику, и они ускорили шаг, предпочитая не смотреть назад. Подход разумный, но, крысы, хоть бы догадались полицию вызвать! В другой обстановке Амала оценила бы иронию того, что впервые с начала своей воровской жизни жаждет увидеть полицию, сейчас же, в состоянии «беги или умри», оценить она могла только масштаб своих проблем. Наивно же думать, что это подручные мистера Вайша, которым приказано доставить её к боссу в целости и сохранности. Мужчины опешили от её вопля, нервно заозирались, а Амала рванула в ту сторону, где были люди, на ходу набирая мистера А просто потому, что он светился последним набранным контактом. Звонить в полицию она даже не подумала, отчетливо ощущая, как утекает отпущенное ей для спасения время. На объяснения ей не хватило бы ни его, ни дыхания, а мистер А иногда понимал её без слов, и Амала молила и серые небеса, и богиню Кали, чтобы это молчаливое понимание не исчезло в самый неподходящий момент. До поворота считанные метры. Она ещё успела услышать усталое «слушаю» — и её череп раскололся, перед глазами вспыхнуло алое марево, и наступил мрак.