Преступник — значит изгой, порицаемый и презираемый обществом, преследуемый властью и законом. Что остается, когда ты видишь свое лицо в графе «разыскиваемые нарушители закона»?
Я не могу ответить на этот вопрос. Мое внутреннее чувство правосудия требовало принять незавидную судьбу и перестать скрываться, но чувство самосохранения, желание жить было сильнее.
Среди неоновых небоскребов, в узких улочках и грязных подворотнях, я мог скрываться сколь угодно долго. Но страх, страх вездесущих полицейских дронов гнал меня вперед.
За те несколько дней, что я скрываюсь от закона, в моей голове так и не родилось никакой идеи или плана. Я отдавал себе отчет в том, что рано или поздно они найдут меня. Не скрыться, не убежать и не найти укромного места — весь город следил за мной. Камеры, отслеживающие устройства, прослушивание и автоматические системы определения личности — ими мегаполис был набит под завязку. И только сейчас, оказавшись по ту сторону черты закона, я наконец осознал — власть знает каждый шаг, каждого человека, каждый день и каждую минуту. Глобальная слежка.
Спасение было лишь у подножия города, в темных, неблагополучных районах, полных криминала, где слежки обычно было меньше. Парадокс — каким образом при такой вездесущей, авторитарной власти в низовьях все еще существовала развитая сеть организованной преступности?
Ноги сами занесли меня в какую-то дешёвую забегаловку, похожую на типичную, простую и тривиальную столовую, в которой разве что, помимо прочего, можно было купить низкокачественное алкогольное пойло. Сам не понимаю, каким образом один из ее посетителей, некий низкорослый короткостриженый азиат, смог навязать мне билет на рейс на Лунар-Сити, расположенный на спутнике нашей планеты, причем за весьма кругленькую сумму. Кажется, он и сам был рад, что избавился от него. А для меня теперь деньги не представляли особой ценности, став бесполезными фантиками.
Не знаю, чего я ожидал от Лунар-Сити, быть может, хоть какого-нибудь временного убежища, где можно отсрочить неизбежное, или отдыха от бесконечной погони, уже измотавшей меня за эти несколько дней. Квартира была опечатана уже в первый день моего пребывания вне закона; к тому же, к ней были приставлены полицейские, на тот случай, если я захочу каким-то образом проникнуть к себе.
Бело-зеленый челнок «Гиппокампус», рассчитанный на 800 пассажиров, едва ли был заполнен хотя бы на четверть. Уже на этом этапе я вполне мог попасть в руки правосудия, причем не единожды, но мне фантастически, даже фатально везло. Уставший контролер, у которого ужасно болела голова, проводил проверку билетов спустя рукава, вполсилы лишь лениво пробивая их по базе данных, чтобы установить подлинность. Карточку гражданина, по которой можно удостовериться в личности, он не спросил, на автомате отдавая билет и желая мне хорошего пути, даже не заметив того, что я не был похож на некого Лина Чанга, на которого и был оформлен билет.
Второй раз мне неслыханно повезло уже на борту: во-первых, стюардесса не узнала во мне разыскиваемого преступника — хотя я был полностью уверен в том, что у них обязана была быть консоль с ориентировками — и, во-вторых, прямо перед вылетом, когда по борту челнока прошелся ленивый, тучный полицейский, а я, накрывшись пальто, притворился спящим, он даже не потрудился разбудить и осмотреть меня. Невероятные совпадения позволили мне целым и невредимым добраться до Лунар-Сити менее чем через час.
Покинув «Гиппокампуса» как можно скорее, я смешался с пестрой толпой Лунного мегаполиса. Я впервые в жизни был в Городе-под-Куполом, как его называли местные, потому многое здесь удивляло меня — беззаботность, простота, небывалая красота улиц и размеренный, даже ленивый темп жизни. Даже полицейских патрулей и отслеживающих дронов с камерами было в разы меньше — я словно бы попал в какой-то другой мир, хоть и Луна вместе с густонаселенным Марсом, курортной Венерой, а также спутниками Юпитера и Сатурна была полноправной колонией Земли. А еще, я обратил внимание, что форма полицейских была довольно диковинной и необычной — красной с белыми полосами, в то время как на Земле они носили темно-синюю форму, тоже с белыми полосками, только иначе расположенными. На Луне и вправду время как будто бы остановилось несколько веков назад.
Бар, в котором я скрылся от одинокой патрульной машины, показался мне довольно приятными и гостеприимным заведением. Не слишком яркое, приятное освещение, легкая музыка, приятный аромат готовившейся еды. Заказав себе обед, я достал бумажник, чтобы расплатиться, как вдруг, бармен, громко кашлянув, привлек мое внимание и указал на голографическое табло неподалеку, на котором показывалось мое лицо наряду с другими преступниками, которых сейчас разыскивала полиция.
Я мгновенно побледнел и, вынув из бумажника в пять раз больше запрашиваемой за еду суммы, молчаливо уставился умоляющим взглядом на бармены, протягивая деньги. А тот, весело хмыкнув, забрал себе купюры и выключил экран, сразу же забывая о полученной только что информации. Как я был ему благодарен в этот миг!
Сев в самом дальнем углу бара, на удобный красный диванчик, я, с тревогой, принялся осматриваться вокруг. Кусок не лез в горло, потому я даже отодвинул в сторону тарелку только что купленного рагу. Положив голову на скрещенные руки, я задумался. И все же, как так вышло? Как вышло, что я столь резко оказался вне закона?! Ведь мой путь изначально был верным, я был близок к разоблачению всех тех, кто готов был унижать, использовать и уничтожать других, для своего же блага. Ведь я хотел только хорошего! У меня не было злого умысла! А теперь… Теперь они найдут меня везде и всюду, и моя учесть предрешена…
От тяжких и мрачных дум меня отвлекла небольшая группа людей, громко и живо обсуждавших что-то, столпившись у голографического транспаранта. Заинтересованный, я встал из-за стола и подошел поближе, и до меня сразу донеслись занимательные обрывки диалогов, вместе с монотонной механической речью робота-диктора.
— Корабль «Приосковия» предназначен для первичной колонизации звездной системы M09.11.2541. Под колонизацию отведена третья планета данной системы, имеющая название Тифон. План колонизации разделен на пять этапов…
— Тифон? Это ведь так далеко! Это же границы исследованного космоса! Это ж сколько он туда лететь будет?!
— Ты чем-слушаешь-то?! Тебе же ясно сказали — ориентировочно в районе 300 лет!
— Эге! Три века, ну и ну! И это в лучшем случае!
— Я столько не проживу! Тут до семидесяти пяти бы дотянуть, а они — триста!
— Помолчите, не слышно же ничего, ну?!
— …предлагаем Вам инновационную систему, которая должна заменить устаревшие корабли поколений — систему криогенного сна. Благодаря ей вы сможете пережить время полета и не состариться до возведения колонии…
— Ага, ищите дураков! Знаем мы эти ваши «инновационные системы»!
— Что тебе опять не нравится?!
— Да мало ли, что там эти яйцеголовые ученые придумали! Еще помрем в этих, как их, криогенных капсулах!
— Ну и дурак же ты, Клевенс…
— Дурак не дурак, а жизнь мне еще дорога! Я бы таким не доверял бы…
— Да заткнитесь вы уже оба!
— …был точно рассчитан на содержание порядка пятисот тысяч колонистов, с учетом техники, строительных материалов для возведения жилых и производственных структур…
— Вы не слышали, там говорили, какого он размера?
— Что-то там было такое. Вроде бы, за пятьсот километров!
— Ого!
— Не преувеличивай — 375 полный километров и 503 метра.
— Ох, какой же ты невыносимый зануда!
— Ну что?! Я просто поправил ошибку!
Разговоры, а именно их смысл, живо заинтересовали меня, и я поспешил подойти еще ближе к информационной стойке. На стенде был голографический проектор, проецирующий модель звездолета, с конической, заостренной носовой частью, увенчанной длинным шпилем, «приталенным» корпусом и мощнейшими двигателями. А рядом лежали небольшие брошюрки, в бело-бирюзовой расцветке с логотипом в виде невозможного треугольника, в которой были подробно и детально расписаны все стадии проекта, его цели, пути решения и реализация, технические параметры космического судна и его оснащение. Взяв одну, я отсел подальше, принимаясь изучать ее.
Как я уже ранее слышал от робота-диктора, звездолет, носящий название «Приосковия», был сверхкрупным кораблем-колонией типа «Эребус». Всего подобных кораблей было построено три — первый, собственно, названный «Эребусом» и давший начало серии, знали, в свое время, все мальчишки, мало-мальски интересующиеся космосом, ведь этот гигант стал настоящей легендой. Построенный за сто тридцать лет до моего рождения, где-то в середине 2700-х годов, этот звездолет был воплощением самых передовых научных и технических изысканий, великолепным рукотворным памятником мощи всей человеческой цивилизации. «Эребус» направился на колонизацию планет Сехмет и Бастет в системе M22.01.2101 и на протяжении следующих 100 лет уверенно держал на нее курс. Ко всеобщей радости и облегчению, миссия завершилась успехом, и пусть небольшая, но гордая колония землян теперь пребывала на столь далекой и неприветливой планете.
На волне успеха решено было ковать железо, пока оно горячо — были заложены еще два колоссальных корабля этого типа — собственно, эту информацию я прочитал уже в брошюрке. Вторым должен был стать «Археус», а третьим — «Приосковия». Из-за многочисленных недочетов и попыток обновить архаичную конструкцию, из-за урезания бюджета и прочих проблем во время производства, «Археус» был построен почти через 30 лет после закладки, и был крайне несовершенным, устаревшим по всем параметрам и не отвечавший современным требованиям к космическим судам. В тоже время, заложенная через пятнадцать лет после него «Приосковия» не только была в разы современнее и совершеннее, но и сошла с верфи раньше на два года. По итогам, «Археус» до сих пор находится где-то около Юпитера, недалеко от родной верфи, а правительство так и не может решить, что делать с кораблем-гигантом.
«Приосковия». Полет к далеким звездам. Колонизация. Это мог быть мой шанс на спасение!
Да, я отдавал себе отчет в том, что назад дороги не будет, но на Земле меня ничто не держало — родных и близких у меня давно не было, жил я один, а друзья… В самый ответственный и важный момент моей жизни, все они отвернулись и забыли меня. Нет, больше ничто не держало меня здесь! Я должен был воспользоваться этим счастливым билетом судьбы!
Единственная моя задача, это попасть на борт корабля, а уж там я могу не беспокоиться за свою безопасность — на мою персону будет распространяться закон «О колонистах» 2798-го года, а также небезызвестная, так называемая «Декларация глубокого космоса», принятая еще четыре столетия назад, и, с периодичностью в три-пять лет, претерпевающая различные правки.
Не боялся я потому, что в открытом космосе, коим уже считался космический корабль, законы Земли или какой-либо иной планетарной системы не имели действия, потому преследовать и, тем более, арестовать меня там не могли. Ну, а если мне удастся стать колонистом, то с меня автоматически снимались все обвинения и вменяемые преступления.
Сам не понимаю, почему до сих пор существует вот такая вот странная и совершенно нелогичная лазейка в законах. Возможно, это было сделано специально, с расчетом на то, что преступник выберет вместо казни или заключения, отправиться колонизировать чужую планетарную систему. А в более ранние времена, в так называемый «золотой век» колонизации, возможность погибнуть при попытке построить город на одной из планет приближался к ста процентам.
С другой же стороны, в многочисленных тюрьмах перенаселенной Земли катастрофически не хватало свободных мест, а возможность избавиться хотя бы от небольшой части узников — идеальное решение. На неизвестной, далекой планете от них всяко будет меньше проблем. Всем было плевать на то, что будет с первыми колонистами — деградируют ли они до состояния пещерных людей или поубивают друг друга — это уже не являлось проблемой метрополии, а миссию просто назовут провалившейся.
Ближайшая точка записи колонистом-добровольцем для миссии «Приосковия», была через две улицы, на площади рядом с симпатичным фонтаном, подле громаднейшего челнока «Гесперидий». Я впервые в жизни видел этот современный и комфортабельный корабль, хотя и читал небольшую статью о нем несколько месяцев назад. Данная модель поступила в эксплуатацию совсем недавно, потому мало кому была известна, да и информации о ней не найдешь почти ни в каких источниках.
Буквально в нескольких метрах от посадочного трапа находился небольшой мобильный пункт, со сканером, медиками и компьютером, а столиком регистрации, за которым сидела скучающая девушка. Народу для записи было предостаточно, потому, встав в очередь, я беспокойно начал оглядываться. Каждую минуту мне то и дело казалось, что на меня обратит внимание какой-нибудь полицейский, а то и внимательный гражданин поднимет шумиху. Но, все, к счастью, было без происшествий — уже через десять минут я стоял возле столика регистрации. У меня не было никаких идей, что я должен был говорить, и какие у меня должны были быть документы, потому я растерялся.
Все оказалось очень просто — задав мне несколько вопросов, девушка лениво указала на стоящую рядом полиэтиленовую округлую палатку, в которой был установлен сканер жизненных показателей и несколько медицинских приборов общего назначения. Зашедший вместе со мной медицинский дрон провел быстрое обследование в течении пары минут и никаких болезней или нарушений не выявил, кроме, разве что, аллергии на лактозу в молоке и кисломолочных продуктах.
А вот с моей карточкой гражданина получилась очень опасная и неприятная история. Девушка несколько минут рассматривала ее и сканировала на ручном сканере, и, по всей видимости, база данных выдала ей, что я нахожусь в розыске. Она долго хмурилась, оглядывала меня, пока, наконец, положив одну руку на клавиатуру, а вторую на кнопку тревоги, уточнила, уверен ли я в том, что хочу стать колонистом? Я сразу кивнул, понимая, к чему она клонит. «Отлично. Предупреждаю вас, что отныне покинуть объекты проекта «Приосковия» вы не имеете права, иначе мы обязаны будем передать вас в руки полиции» — таковы были ее последние слова, прежде чем меня, вместе с остальными добровольцами отправили на борт комфортабельного шаттла.
«Приосковия» находилась неподалеку от орбиты Луны, на темной ее стороне, возле орбитальной защитной станции «Претор-VII» и насколько же она была величественной! Наш далеко не самый маленький челнок заходил на посадку с кормы, и я в мельчайших деталях рассмотреть несколько десятков громаднейших двигателей, каждый из которых по размеру многократно превышал наш корабль. Вслед за ними — не менее огромные баки-охладители, занимавшие не меньше четверти титанического звездолета.
Пока мы летели, на глаза попадались бесчисленные генераторы защитных полей, защитные лучевые установки разной мощности и около двух десятков ангаров, как небольших, для миниатюрных кораблей, так и больших, в которые мог войти целый круизный лайнер!
Сделав небольшой круг вокруг «Приосковии», челнок направился в сторону одного из открытых ангаров, у которого было активировано притягивающее поле.
Когда же я после получасового полета сошел на борт звездолета, который теперь для меня должен был стать вторым домом, у меня тот час перехватило дыхание — сразу за шлюзом, разграничивающим помещение ангара от основной части, создавалось впечатление, что ты попал в подлинный технологически продвинутый город, и не просто город — мегаполис!
Почти через весь корабль тянулся громаднейший тоннель, не меньше пятнадцати-двадцати километров в высоту, в котором, по бортам, ярусами, располагались не менее огромные отсеки, очень похожие на настоящие микрорайоны, со спальными, развлекательными, пищевыми и прочими отсеками и боксами. А по самому тоннелю, также в несколько ярусов, курсировало не меньше двух десятков линий молниеносных маглевов. Но даже не это удивило меня, а то, что тут и там, буквально всюду, были огромные массы колонистов, занимавшиеся своими делами. Они в самом деле были повсюду, я даже на глаз не мог определить, сколько же всего здесь людей! В голове всплыла цифра в пять сотен тысяч. И чужеродцев, кстати, тоже было немало.
За время экспансии человеческой цивилизации, длившейся с конца XXII век, на нашем пути встретились сразу три разумные расы с которыми приходилось так или иначе контактировать — тлалотлианцы, со’одеки и лизариксы.
Первые, тлалотлианцы, названные так людьми в чести планеты, на которой были впервые обнаружены — Тлалок, системы Кецалькоатль — оказались весьма дружелюбными и мирными существами, находящимися на одном с землянами уровне развития. Это были относительно высокие гуманоиды, с бело-голубой кожей, длинными, светлыми волосами, синими пятнами на руках, ногах и спине, заостренным лицом и полностью черными глазами, а также вытянутыми, заостренными ушами. Из-за последней особенности из анатомии земляне, в шутку, прозвали их «эльфами» — персонажами из человеческого фольклора прошлого.
Общий язык удалось найти в течении первых нескольких лет и с тех самых пор между людьми и тлалотлианцами, которые, к слову, сами себя называют орро-ушо, не было ни одного серьезного конфликта. А прошло, между прочем, порядка шести сотен лет!
Чего, к сожалению, нельзя было сказать о расе со’одек, происходящих с одноимённой планеты, которая на земле известна как Юлиан III. Эта система была известна еще в XXI века, но долгое время не была детально изучена — туда даже разведывательного дрона не отправляли. Именно это и сыграло с землянами злую шутку.
Нападение агрессивной расы разумных головоногих моллюсков началось в конце 2490-х годов, и было столь внезапным и ошеломительным, что правительства людских колоний даже не успели ничего предпринять. Не смотря на скромные размеры армии вторжения со’одек, не больше ста тысяч воинов, при почти полном отсутствии тяжелой техники, на тот момент значительная часть Земных колоний не имела никаких планетарных оборонительных армий. А силы полиции и народного ополчения не смогли предотвратить захват планет, хоть и отсрочили неизбежное на некоторое время. А из-за неповоротливого правительства метрополии, и разразившейся параллельно Великой Гражданской войны, основная компания против чужеродцев затянулась на долгие 47 лет — длительное восстановление сил, отвоевание колоний и, наконец, вторжение уже на саму планету Со’одек, которое триумфально завершило компанию, оставив победу за человеческой расой. Правительству инопланетян, хотели они того или нет, пришлось заключить неравноправный мир на условиях землян, который налагал на них множество запретов, таких как — прекращение дальнейший экспансии, передача 2/3 всех своих колоний, а также запрет на перемещение между звездными системами. Более того, со’одек пришлось смириться с постоянным присутствием оккупационных войск на своей территории.
Единственная межзвездная война в истории расы этих инородцев, завершилась настоящей катастрофой. На сегодня раса деградировала до уровня дозвездного государства, степенно существующего под бдительной протекцией Земли.
Ну, а третьей же известной на сегодняшний день расой инородцев, являются лизариксы. Они были обнаружены относительно недавно, всего лишь пару веков назад. И люди сразу были шокированы тем, что эти высшие, теплокровные рептилии были буквально всюду!
Лизариксы первыми вышли на контакт, первыми разработали язык коммуникации между разными расами, первыми предложили мирные соглашения, первыми интегрировались в человеческий социум, и первыми предложили для землян свою посильную помощь.
Сейчас ящерицы были действительно повсюду — на Земле, Луне, Марсе и Венере, где и было чуть ли не столько же, сколько и людей, да и на всех остальных системах в пределах тысячи световых лет. А по рассказам самих чешуйчатых (которым, собственно, не было причин не верить), лизариксы были широко распространены по всей нашей галактике, так и по ближайшим соседним, а некоторые из их идеалистов и вовсе заявляли, что их брат есть даже в самых удаленных уголках нашей большой Вселенной. Древние тексты лизариксов, которые с трудом могут расшифровать даже их ученые, и вовсе гласят о том, что вездесущие рептилии пришли не из этого измерения…
***
Освоился на «Приосковии» я быстро. Я был закреплен за 6 жилым блоком 19-го сектора. На удивление, хоть я и опасался, что меня будут преследовать за мои преступления, но, как многие говорили и как гласил странный, но закон, едва я ступил на борт корабля, как правительство и силовые структуры словно бы забыли о моем существовании и о моих преступлениях против государства! Поразительно! Хоть где-то законодательство работает как часы!
Мир внутри корабля был похож на какую-то утопию, эдем, с простыми правилами, легким распорядком дня и максимально лояльными условиями жизни. Подъем осуществлялся ровно в восемь утра, но, потом, не воспрещалось вздремнуть и днем. Далее отводилось полтора часа на завтрак, который можно было приготовить как самому, так и поесть в столовой, располагавшейся на нижнем уровне, после приема пищи — плановый медицинский осмотр и, для тех, кому они были показаны, медицинские процедуры, две-три лекции по астрономии, космологии, астробиологии и прочим сходным наукам, обед, пару часов практических занятий обращения с оружием, строительство, оказанию первой помощи и выживания в диких условиях предполагаемой планеты, полдник, а после него, вплоть до ужина, свободное время, которое можно было потратить на развлечение и саморазвитие. Для будущих колонизаторов были предоставлены в использование библиотеки, кинозалы, игровые кабинеты, даже клубы по интересам — я, к примеру, пытался ходить в клуб художников, но у меня не было совершенно никаких способностей к рисованию, потому я быстро бросил. Всеобщий отбой был в одиннадцать часов вечера, но ложиться спать было вовсе не обязательно — никто к этому не обязывал, просто весь большой, так называемый, «дневной» свет отключался и корабль погружался во тьму.
Я любил погулять в «ночное время» по опустевшим «улицам», коридорам, боксам и залам, особенно по главному тоннелю, раздумывая о своем прошлом и будущем. Некое странное, немного жуткое чувство окутывало меня с ног до головы, когда я устремлял взгляд в темные глубины чрева колоссального звездолета. Порой мне казалось, что где-то там, далеко от меня, обитают страшные, безобразные демоны, принимавшие чудовищные, тошнотворные формы ночных кошмаров, подкрадывающихся к тебе лишь для того, чтобы поглотить, опустошить и извергнуть назад то, что осталось от твоего бренного тела…
Уже в первый день своего пребывания на «Приосковии» я успел познакомиться с НИКСи — Навигационной Интеллектуальной Компьютерной Системой — саморазвивающимся ИИ с женской личностью, которая выполняла роль своеобразного «мозга» корабля. НИКСи должна была построить маршрут до Тифона и тщательно управлять звездолетом во время перелета, обеспечивать людей всем необходимым для комфортной жизни, следить за безопасностью и дистанционно управлять исполнительным экипажем корабля — десятками тысяч разнообразных, многофункциональных дронов, которые занимались всей возможной работой на борту — от уборки и готовки, заканчивая ведением лекционных занятий и медицинским обслуживанием.
Сама же НИКСи отличалась крайне продвинутым и передовым искусственным интеллектом, который мало чем отличался от интеллекта живых существ, от интеллекта человеческого, была мила, общительна и остроумна, часто использовала голографические стенды и автономные проекторы для своей визуализации — всегда разной — чтобы напрямую общаться со своими подопечными.
***
Месяц пролетел незаметно. Поворотная в судьбе всех колонистов дата наступила для меня весьма неожиданно и, не стану храбриться, мне было страшно. Очень страшно.
Последние несколько дней, проведенные мною в напряжении, нам очень много рассказывали о технологии криогенной заморозки и анабиозе, о самих криокапсулах, а НИКСи, лично, убеждала всех сомневающихся в том, что данный процесс — максимально безопасен. Но, не смотря на ее убеждения, я все равно был не уверен и страшился предстоящего.
Ответственный день настал. Завтрака не было — для удачной заморозки, чтобы потом не было никаких осложнений, желательно было находиться натощак. После общего построения и торжественной речи главного ИИ «Приосковии», которую я, из-за сильнейшего волнения и тревоги, совершенно не расслышал, всех колонистов, отрядами, развели по предписанным им боксам криогенной заморозки.
Уже раздеваясь и готовясь ложиться в капсулу с непроницаемым мутно-бордовым изоляционным стеклом, я, с трудно скрываемой дрожью в голосе, спросил у стоящего рядом медицинского дрона, каков шанс погибнуть из-за неправильной работы криокапсулы или ошибок во время процесса заморозки? Но машина лишь спокойно и непринужденно ответила, что летальные исходы случаются не часто — лишь в 1,2% случаев из 100. Данное утверждение не только не добавило мне уверенности, но и заставило дрожать еще сильнее.
Когда я расположился в камере на мягкой подстилке из «умного геля» я глубоко вздохнул. Внутреннее чувство тревоги не покидало меня. Что-то внутри твердило — что-то пойдет не по плану! У меня было нехорошее, даже отвратительно предчувствие, будто бы надвигается что-то дурное.
Я в последний раз посмотрел на своих соседей, с которыми жил бок о бок целый месяц. Я понимал, что увижу их совсем скоро — три сотни лет пройдут как по щелчку пальцев. Но почему-то по спине побежали мурашки — в воспаленном сознании четко возникла мысль о том, что более я никогда не увижу их. Никогда.
Капсула закрылась с негромким, жужжащим звуком. Я еще раз вздохнул. Все вокруг начало наполняться сизой дымкой, быстро ставшей густым, непроглядным туманом. Я старался ни о чем не думать, смотря прямо перед собой в непрозрачное стекло. Моя тревога начала рассеваться, сознание понемногу гаснуть, появилась сонливость, пульс уменьшился, частота дыхания — тоже. Некое умиротворение и спокойствие окутало меня. Не хотелось ни о чем думать, я словно бы был отрешен от всех проблем. Я сам не заметил, как, прикрыв глаза на секунды, провалился в бесконечную вечность сна.
Криогенная заморозка началась.
