Спи дальше, Икари Синдзи

Волна нахлынула и отступила, шипя и пенясь. Девочка, сидевшая на массивном булыжнике, гордо возвышающемся среди бурунов метрах в двадцати от берега, легко болтала босыми ногами, погруженными в воду, наблюдая за тем, как пузырьки скользят мимо пальцев. Развевающаяся зеленоватая бахрома водорослей легко касалась кожи, щекоча и лаская. Медленно поднимающееся над Тихим океаном солнце уже немного подсушило влажную одежду, хотя теперь заставляло ее отводить взгляд, а рубиново-алые зрачки - сужаться. Ветер ерошил волосы, налетая и хватая девочку за края футболки, принося с собой неповторимый аромат океана, из которого она вышла и к которому теперь вернулась. Несколько чаек протяжно перекрикивались, пикируя к воде и вновь взмывая вверх, выискивая добычу. Вечный цикл жизни и смерти. Зрение, слух, обоняние, осязание. Она подняла руку к лицу и медленно провела языком по тыльной стороне ладони, слизывая тоненькую корочку соли. Вкус. Каин тонула в чужих органах чувств, растворялась в них. Мир был так тих здесь, вдали от людей, так безмятежен… Никто не касался границы души, не пытался повлиять, проникнуть, понять. Девочка улыбнулась. Глаз и язык уже давно восстановились, раны исчезли; с этим не возникло никаких проблем, как и следовало ожидать, если речь шла о Вестнице Творца, наделенной тайной вечной жизни. - Чиста, и вот я чиста… - нежно пропела она Вселенной вокруг, наслаждаясь благословенным молчанием. Бесконечная, монотонная, тупая, сводившая с ума пульсация умолкла навсегда, испепеленная тем невыносимым светом, который так сильно ранил ее, но не убил. Боль была такой силы, что Ангел утратила контроль над телами – всеми до единого, корчась в агонии, пытаясь отгородиться от чудовищного огня собственной границей, умоляя о пощаде… И затем осознала, что жива. Что россыпь чужих спектр-запахов, пробивавшихся сквозь мощнейшие бронеплиты, на которых покоился Токио-3, пропала вместе с выпестованной ей армией. Что все ответы на ее вопросы сгорели за одно ужасное мгновение, оставив Каин ни с чем. - Чище, чем слезы и кровь, Чиста, будто свет вечных звезд… Прошла через горы тел, Огонь и золу, души чужие… И снова чиста и невинна, Будто в первый свой день. Цепи судьбы спали, Нет ни вопросов, ни лжи, Ни врагов, ни друзей… Чиста… Будто бы звук, Что несется в тиши, Бесконечный и светлый. Чище надежды и страха, Чище мечты дурака… Чиста и спокойна, Мои уши открыты, Мое сердце готово, Моя песня звучит… Она в первый раз в жизни пела просто так. Не для того, чтобы настроить собственную границу для тонкой работы с окружающим миром, не для того, чтобы сплести петлю, не для представителей чужой расы. Каин пела для себя, не заботясь ни о ритме, ни о смысле, позволяя странной мелодии свободно литься над грозно шумящим океаном. Она столько времени готовилась к штурму штаб-квартиры НЕРВ, но теперь вспоминала об этом со снисходительной улыбкой. Да, возможно, под землей хранились технологии, которые могли бы оказаться полезными, а также ценная информация, но утрата трофеев не тревожила Каин. Ангел обрела нечто куда более драгоценное, чем оружие или знания. Где-то там, в небе над Токио-3, вдыхая запахи гари, страха и смерти, она неожиданно нашла саму себя. Любовь… Всеобъемлющее, поглощающее тебя всего без остатка чувство, проникающее в каждую клеточку. Высшее блаженство, проявление Бога в душе каждого живого существа. Ощущение, которое наполняет твое существование смыслом. То, о чем постоянно твердит эта странная раса, каждый раз пытаясь спрятать за этим словом что-то совсем другое. Любовь… Осознание того, что ты стремишься посвятить себя этому без остатка, отдать объекту чувства каждую секунду своего времени, каждую пульсацию клеток, всю свою душу. Когда Каин осознала, что люди все же решились снять печати со своего самого лучшего, завораживающе прекрасного оружия, она ощутила неподдельное счастье. Это ее действия привели к этому, это было ее заслугой. И тогда Ангел закрыла свой давний долг, отправив последних из своих воинов на перехват ракеты с приказом разрушить ее. За жизнь платят жизнью. Никто из людей не посмеет причинить вред тем, кто принадлежал ей. Големы не справились, но итоговый результат устроил Каин даже еще больше. Чарующий танец вихрей плазмы, разрывающих и корежащих ткань реальности, невероятно прекрасный свет, способный обжечь даже границу ее души – она смотрела тогда не человеческим глазом, ослепшим в первый же миг, но своим истинным зрением, пока боль и наслаждение смешивались внутри. Как люди могли испугаться такой красоты? Как они могли ужаснуться своему творению? Как они смели не использовать его? Какие еще прихотливые чудеса скрывает их фантазия? Любовь… Каин было интересно, успеет ли Синдзи узнать это чувство до того, как достигнет ее нынешнего местоположения. Она не могла пока что ощутить спектр-запах симпатяги напрямую, но было достаточно и того, что Ангел засекла приближающийся свет Аянами Рей. В необычно мощной и чисто звучащей ноте эхом билась граница Синдзи, а это означало, что они оба направлялись к временному пристанищу Каин. Ангел заметила момент пробуждения Аянами прошлым вечером, радостно улыбнувшись громоздившимся над головой тяжелым непроницаемо-серым облакам, когда знакомая песнь вернулась в мир. Они обе слишком хорошо чувствовали друг друга, чтобы скрывать свое присутствие, но Каин и не стремилась к этому более. Напротив, она ждала прибытия последних людей из НЕРВ. Девочка беззаботно плескалась в воде, гоняя ради забавы стайки рыбешек, смывая с себя кровь и грязь, и отмеряла секунды отпущенной ей вечности, пока пилоты двигались на их прекрасное рандеву. Каин хотела рассказать им о том, что действительно поняла суть этой загадочной вещи – любви. Больше не было никаких неуверенности, колебаний, вопросов… Никаких швов в собственной душе. Она была абсолютно цельной, заживив внутренние раны, пока Токио-3 бился в своем священном таинстве агонии. Ангел пела небу, океану, ветру и неведомому безразличному Богу, ощущая прекрасную, бритвенно-острую гармонию Вселенной, частью которой всегда была. Любовь заполнила ее без остатка, вытеснив все наносное, чуждое, искаженное, уродливое, слабое. Исцелив не тело Ангела, но ее душу. Скоро прибудут те, вместе с кем она какое-то время ступала по этому миру, и они будут говорить. А затем, когда время слов выйдет, они сразятся: последние из НЕРВ и Вестница истинного Света. И когда ее враги будут повержены, то Каин продолжит следовать велениям заполнившей ее без остатка Любви. Она знала, что больше всего на свете любила убивать. Последняя из Детей Адама светло и радостно улыбнулась огромному, невыразимо прекрасному миру, ставшему ее домом. Она была счастлива. … Ибо вот, Я поставлю на этой земле пастуха, который о погибающих не позаботится, потерявшихся не будет искать и больных не будет лечить, здоровых не будет кормить, а мясо тучных будет есть и копыта их оторвет. Зах.11:16