Матрица от «Цербера»

      Шепард оставил свой след в истории. Спаситель Галактики от неведомой ранее угрозы, главный покупатель в лучших магазинах на Цитадели, друг многих инопланетян, а также шикарный любитель уходить по срочным делам во время диалога. Такие личности как он — так запросто легендами не становятся. Ими даже не рождаются. Они формируются поступками. «Цербер» попытался сделать копию, но все прекрасно понимали, к чему это приведёт… Не так ли?       Хоуп Лилиум сидела за дальним столиком кафе напротив посольств Цитадели и продолжала анализировать полученные от агентов досье различных компаньонов Шепарда. Тех, с кем он был на «Нормандии SR-1» до её уничтожения. До этого она уже смогла встретиться с Эшли Уильямс и узнать важную информацию. Останавливаться было нельзя. Сама поставленная Харпером цель была превыше всего, но даже прожжённый рвением к восхождению людей взгляд оперативницы смог задержаться на ягодицах проходящей мимо официантки азари, которая, словно вино, отвлекала от чтения информации. Лилиум вспомнила своё детство, проведённое в пытках и выживании. Кровь на руках навсегда запитала за ней суровую и в то же время коварную личность с забранным именем своей жертвы. Вовремя появившееся на КПК уведомление смогло спасти оперативницу от гипноза, и она лёгкой походкой вышла из-за столика. То, что было в сообщении — серьёзно повлияло на Лилиум и её отношение к организации в будущем. В тексте фигурировало лишь несколько важных слов: «Ещё один клон покончил с собой. Эксперимент считается провальным». Вот он — ключ, который Хоуп искала последнее время, пребывая в «Цербере», и упускать она его вряд ли станет.       Последующая хорошо спланированная атака проплаченных бойцов из «Синих Светил» на станцию позволила Расе заполучить то, что она давно хотела, без всяких подозрений со стороны мёртвого персонала и заранее выведенных из строя камер слежения.       — Катись к чёрту, силиконовая сука! — выкрикнула Лилиум оперативнику Лоусон, пока шаттл набирал высоту и отдалялся от базы.       Хоуп улеглась на холодный пол «Церберовского» шаттла рядом с трупом пилота и задавалась, пожалуй, главным вопросом полуночников:       «Почему сколь-нибудь правильные слова приходят в голову лишь на ночь глядя?»       На секунду Лилиум показалось, что пилот дёрнулся. Девушка с детства усвоила, что если тебе что-то кажется, то скорее всего не кажется. Через пару секунд пристальных гляделок с трупом оперативница вспомнила, что спустя некоторое время после смерти мышцы могут сокращаться, создавая некую иллюзию жизнедеятельности. Наверное, серийные убийцы имеют привычку не обращать своё внимание на послесмертные судороги своих жертв. Но воображение Лилиум рисовало диковинную картину. Вот пилот медленно поднимается, присаживается рядом с ней и пытается что-то сказать.       — Н… не… не обращай внимание, просто воздух выходит из тела через голосовые связки. Странно, что мы не встретились при других обстоятельствах. Я уже давно хотел спросить, что за имя такое — Хоуп Лилиум? Я кстати, Вескер. Альберт Вескер. Впрочем, ты знаешь, что Я не он. Твой разум пытается наделить меня чем-то личным, скажем, именем, чтобы создать чувство вины. Но мы-то с тобой знаем, Хоуп, что чувство вины не помогает выжить, да? Мне точно не помогло. Хотя, кто знает, быть может, Я как раз и был тем самым трафаретным скучным персонажем, который только и должен был, что стать галлюцинацией, порождённой даже не совестью, а воспоминанием о ней. Хотя… — пилот издал воображаемый Лилиум протяжный стон и медленно опустился на пол шаттла.       Девушка снова погрузилась в думу: «Вескер тот ещё болтун, но он прав! Совесть не помогает выжить, тем более негодяям вроде меня. Надо будет похоронить его по-человечески, он это заслужил».       Лилиум поднялась на ноги. Автопилот следовал по назначенному курсу.       — Пожалуй, пора познакомиться с вами поближе, коммандер.       Оперативница подошла к причине своей самоволки. Высокотехнологичная капсула гибернации, похищенная с научной станции «Цербера». Капсула, пренебрегающая очень древними конвенциями и декларациями архаичных органов власти. И почему за практически двести лет прогресса эта технология не продвинулась дальше терапевтических функций? Неужели искусственная репродукция настолько аморальна, что в век биотических имплантов человек не может создать свою копию? Может быть, это и есть терапия. Может быть, так человек сможет понять, что он уникальный. Или не уникальный.       — Ты даже понятия не имеешь, какую ценность ты представляешь для галактики, — Лилиум заворожённо смотрела на стекло гибернационной капсулы, изучая лицо главного человека галактики. — Знаешь, Я не буду задаваться вопросом о том, сколько в тебе личного, а сколько заимствованного. Мне нужен только твой образ, твоё лицо. Остальное за мной. Сейчас мы прилетим к одному моему знакомому, он откроет капсулу, я тебя поцелую, и ты проснёшься, спящий красавец.       Туманность Песочные Часы       Добравшись до орбиты одной непримечательной планеты, Лилиум включила свой личный маяк и стала ждать ответа. Спустя двадцать минут на сигнал маяка прилетел небольшой крейсер и пристыковался к шаттлу. Соединяющая дверь открылась, и перед девушкой предстали несколько вооруженных батарианцев и самый щуплый саларианец, какого только можно было вообразить. Он был на две головы ниже обычного саларианца. Рост казался ещё меньше, учитывая крайнюю сутулость, а тело было словно иссушено какой-то болезнью. Тем не менее батарианцы, очевидно, относились к этому учёному с большим уважением, что было непривычно и даже странно. По иронии судьбы гуманоид обладал и самым необычным для своего вида голосом. Очень низкий, глубокий и протяжный бас заставлял слушать каждое его слово.       — Что тебя привело, девочка моя?       — И я рада тебя видеть, Хелорн.       — Оставим любезности, — улыбнулся морщинистый саларианец. — Зачем ты здесь?       — Как ты мог заметить по моему шаттлу, я имела некоторые отношения с «Цербером». Сейчас у Призрака туго с кредитами, поэтому он рассчитался со мной вот этой капсулой. Вот и хотела Я у тебя спросить, сможешь открыть её?       Хелорн подошёл к капсуле, сначала оценивая фронт работы, за которую собирался взяться. Затем в ход пошёл омни-инструмент.       — Девочка, мне очень сложно это признать, но я ничем не смогу тебе помочь.       — Что? Почему?       — Это не моя прихоть. Я не смогу открыть капсулу безопасно. Что ещё важнее, этот человек внутри — он не готов. Этот клон не готов. Отличия с оригиналом явно прослеживаются даже на структурном уровне. Я боюсь, что только «Цербер» сможет его восстановить. Хотя, мне кажется, он предназначен не для этого. Скорее всего, это терапевтическое клонирование, зашедшее слишком далеко. Он был выращен для органов. Не гуманно, но эффективно. Вряд ли организация открыто сунется в эту систему, но на капсуле трекер. Возможно, за тобой уже кого-то выслали.       Лилиум, ни разу не моргнув, дослушала саларианца. Ещё минут пять она молча смотрела в пол с таким жалким видом, что в лицах батарианцев можно было прочитать сочувствие.       — Спасибо. Прости, что побеспокоила.       Оперативница быстро стала запускать системы шаттла. К этому моменту подчинённые Хелорна уже дозаправили его. Отстыковавшись от крейсера, Лилиум наспех ввела какие-то координаты в автопилот и отправилась в неизвестное. Шаттл остановился на орбите Иден Прайм. Какая ирония…       Проверив количество кислорода в системах, Лилиум надела запасной скафандр пилота, пристегнулась в кресле и разгерметизировала челнок. Капсула вылетела, как пробка из бутылки шампанского.       — Жаль, что у нас ничего не получилось…       Лилиум смотрела на дрейфующую капсулу и в этот момент почувствовала что-то странное... Это была совесть.       — Твою-то мать, я же забыла пристегнуть Вескера!       Возникла короткая пауза. Лицо Лилиум оставалось абсолютно бесстрастным, но свою цель она не изменила:       «Нужно выкрасть ещё одного клона, и теперь Я не облажаюсь…»

***

      — Коммандер Шепард восстановлен. Проект «Лазарь» будет продолжаться по плану. При пробуждении он даже не почувствует изменений. И всё благодаря проведённой нами симуляции с десятками клонов. Призрак будет доволен. М.Лоусон. Закрыть отчёт.