О Мяте и прочих растениях

Ты засыпаешь в своём старом, привычном мире, и просыпаешься непонятно где. Ты в ужасе. Вокруг — полоса побережья с голубой водой словно из рекламы шоколадок Баунти, по песку ползают крабы, над пляжем растут ввысь скалы и погода стоит чудесная — тёплый денёк и ветерок игриво колышет твои одежды… если бы на тебе было бы надето что-то нормальное, имеешь ты ввиду. Мир вокруг — яркий и красочный, почти до мультяшности, но тебе на всё это всё равно. Ты сидишь на месте, как будто отстранённо ощущая под коленями горячий, мягкий песок, щиплешь руки и рыдаешь. Нет, ты не просто рыдаешь — ты в истерике. Непонятно как оказавшаяся неизвестно где, с другим телом и лицом, с одеждой словно у девушки, собравшейся на клубную тусовку, чтобы завести интрижку на одну ночь, когда ты совсем не такая. Да, может быть, ты не красавица и не такая девушка, на которую мужчины пялились с удовольствием, но тебя устраивала спокойная жизнь, ежедневная рабочая рутина и развлечения в интернете. Ты никогда не хотела перемещаться неизвестно куда и становиться непонятно кем. По крайней мере, с тех пор, как ты переросла пубертатный период и перестала запоем читать фанфики про попаданок в мир гарри поттера, которые влюбляли в себя всех подряд главных героев. Поэтому ты сидишь на долбанном пляже непонятно где и долго рыдаешь с подвываниями, уткнувшись лицом в коленки. Ты не знаешь, сколько ты плачешь, наверное долго, очень долго, но даже у ужаса есть свои пределы. Ты эмоционально устала. Тебе всё ещё страшно и ты хочешь заснуть и проснуться в своей кровати, но заснуть мешает шум волн и ветер, то и дело швыряющий тебе в лицо песок. Плюс, один краб настолько осмелился, что подобрался к тебе и ущипнул клешнёй, оставив после себя небольшую, кровящую ранку. Поэтому ты решаешь — к чёрту пляж. Тебе не нужен пляж. Ты в новом мире, и ты твёрдо намерена найти цивилизацию, притвориться дурочкой-иностранкой, которую ограбили какие-нибудь дорожные бандиты (если они тут есть, а если нет, ты придумаешь по ситуации, кто мог тебя ограбить. В общем, не суть), и обустроиться там, где есть туалет, душ и нормальная кухня. Ты стараешься не думать о том, что будешь делать, если этот мир — мир, в котором не живут люди. То есть разумные. Ты согласна даже на серокожих человечков, лишь бы они не пытались тебя отправить на опыты. Потому что… потому что ты ничего не знаешь о том, как выживать в дикой природе. Твой максимум — это знание о том, что мох растёт на севере, да и то ты не уверена, чем вообще это знание может помочь в попытках выжить на пляже. Ты даже не уверена, что тут есть леса — в конце концов, всё, что ты видишь, это вода, вода, вода и песок с легкой травкой впереди. Скалы слишком высоки для тебя, чтобы разглядеть что-то сверху них. Конечно, ты, как и всякий более или менее образованный человек, читала когда-то книгу про Робинзона Круза. И даже смотрела Изгоя с Томом Хэнксом, хотя у тебя нет мяча, чтобы назначить своим другом. Но это явно не поможет тебе в этой ситуации. И вообще-то ты надеешься, что не сойдёшь с ума от одиночества настолько, что будешь таскать с собой какой-нибудь камень, лишь бы с ним разговаривать. Ты вообще надеешься, что этот мир более или менее обитаем. Ты наматываешь сопли на кулак, поднимаешься на ноги, стараясь не обращать внимание на волосы неестественного голубого цвета, и бредёшь по полосе пляжа. И долгое время ничего не меняется — вокруг только вода (слева), скалы (справа), какая-то трава с изредка встречающимися синими цветами, и крабы. Крабы разбегаются, когда ты проходишь мимо, но так даже лучше — ты не хочешь, чтобы тебя снова покусали. Тем более, ты босая. На тебе вообще из одежды какой-то микро-топ, больше похожий на лифчик, и короткие шорты. Всё настолько облегающее, что приличнее было бы вообще быть без одежды. Но в какой-то момент обстановка меняется. Ты рассеянно и лениво вертишь головой, пытаясь высмотреть дорогу, какой-нибудь удобный склон для подъёма или следы цивилизации. Вместо этого в какой-то момент ты замечаешь что-то… круглое. Что-то круглое и… и покрытое снегом?.. что-то круглое и покрытое снегом, прыгающее по воде. Ты понятия не имеешь, что это такое. Может, это местный житель? Ты подходишь ближе, чтобы посмотреть, и это становится твоей ошибкой. Это круглое что-то замечает тебя и прыгает в твою сторону. Вода под ним замораживается, но эта штука, вроде как, выглядит… ну, мило? Она круглая. У неё пятнышки-глазки, как на смайлике. Оно издаёт смешные звуки. Ты подходишь ближе. А потом оно врезается в тебя, и твоё тело покрывается корочкой льда. Ты не можешь пошевелиться. Ледяной холод сковал всё твоё тело. Тебя поглощает слепящий, животный ужас, и если бы ты не превратилась в статую, ты бы уже выла и кричала, в истерике бьясь на земле. Врочем, именно потому, что тебя заковали в лёд, ты и впала в это состояние, но думать логично или хотя бы связно прямо сейчас ты не можешь в принципе. Вообще-то, какая-то часть твоего сознания думает, что сейчас-то тебе и придёт конец, потому что… просто потому что. Причин много. И прямо сейчас самая важная из них — ты умрёшь от обморожения в долбанную летнюю погоду, когда даже в трусах и лифчике, прогуливаясь по пляжу, ты не испытывала дискомфорта из-за температуры на открытом воздухе. Такая тупая смерть. Если бы ты была сейчас дома, ты бы, может, смогла пошутить на эту тему, как иногда шутили в интернете про надписи на могильных плитах в стиле «не все йогурты одинаково полезны». Но ты не дома. Ещё одна причина для того, чтобы пожалеть себя. А потом на пляже появляется Он. Твой спаситель. Лёд тает, ты падаешь на колени и начинаешь делать то, что не могла сделать в скованном состоянии — ты кричишь и тебя всю колотит. Ты приходишь в себя в кольце чужих рук, окружённая теплом, чуть солоноватым, лёгким запахом пота, и твою спину успокаивающе поглаживают, а на ухо бормочат всякие глупости мужской голос… Ну, как мужской. Скорее — подростковый. Потому что тебя спас подросток. И он человек. И он выглядит, как человек. И он говорит, как человек. Ты тихо плачешь, но уже от облегчения, потому что тут есть люди. Ты так боялась, что здесь не будет людей. Ты боялась остаться тут одна… как оказалось, боялась совершенно не напрасно. И парень начинает расспрашивать тебя. Кто ты, спрашивает он. Как ты здесь оказалась, говорит он. Почему на тебе… он не заканчивает вопрос и слегка краснеет, и тебе бы хихикнуть над чужим смущением, но честно говоря, у тебя просто не осталось сил. Ты просто вцепляешься ему в руку, когда он пытается отстранить тебя из своих объятий и отказываешься её отпускать. И честно говоря, ты не знаешь, стоит ли говорить всю правду, и потому молчишь… первые десять секунд. Потому что тебя прорывает. Ты говоришь парню (меня зовут Итэр, а тебя?), что ты оказалась в чужом мире. Что у тебя чужое тело. Что ты понятия не имеешь, где, как и почему ты оказалась. Что тебе страшно и ты никогда не мечтала занять чьё-то место или попасть в другой мир. Вообще-то, ты приходишь в настоящий ужас от мысли, что в этом теле мог кто-то жить и ты могла… ну, убить этого кого-то, чтобы занять его тело? Потом ты вспоминаешь о своём родном теле, заснувшем за прочтением романа Мориса Дрюона, и тебя посещает ужасная мысль. Две ужасные мысли вообще-то. Могла ли владелица этого тела попасть в твой мир, в твоё тело? Вторая ужасная мысль — и ты отказываешься в это верить — состоит в том, что ты могла умереть во сне. Но так не бывает, в конце концов. Тебе всего… всего тридцать три. И нет, тебе не стыдно за то, что ты такая истеричка. Ты всегда была тихой, забитой девочкой, боявшейся мира за пределами своей квартирки, и предпочитала домашний отдых любым увеселительным прогулкам. Ты выросла — но ничего не изменилось, ты осталось такой же, пусть в темы разговоров с коллегами добавились боли в коленках и спине и обсуждение врачей, к которым можно записаться, чтобы вправить суставы или починить зубы. Ты и одна-то жила только потому, что твои родители были достаточно обеспечены, чтобы дать тебе деньги на первый взнос за собственную квартиру, ипотеку по которой тебе осталось выплачивать всего-то два года. В общем, тебе тридцать три. И ты твёрдо уверена, что люди не умирают во сне в таком возрасте. Просто потому что. Поэтому ты продолжаешь цепляться за Итэра, отказываясь его отпускать. По крайней мере, до тех пор, пока он не обещает тебе помочь и отвести в город. Ты горячо благодаришь его. Ты радуешься, но не так чтобы сильно — ситуация не особо располагает к радости — но оказаться в городе лучше, чем торчать… непонятно где на дикой природе среди кусающихся крабов. Итэр смеётся, когда ты говоришь ему это. Ты не знаешь, нужно ли тебе обижаться на этот смех, но потом он осекается, когда ты показываешь ему свою ранку и качает головой. Тебе не должно быть стыдно за то, что ты такая неприспособленная к жизни на природе, но почему-то тебе стыдно. В итоге вы идёте по еле просматриваемой тропинке, взявшись за руки. Итэр рассказывает немного о себе. И ты с удивлением узнаёшь, что он оказался в схожей ситуации. И, сказал он, глядя на тебя, он даже не уверен теперь, плохо ли то, что он не помнил ничего из своего прошлого. Ты тоже думаешь, что, может, так было бы легче — не помнить прошлой жизни. Может быть, тебе бы не было так страшно, если бы ты изначально воспринимала этот мир своим родным миром. По пути вам встречаются, эм. Ты не знаешь, как это назвать. Местная флора — местами чудесная, местами агрессивная. Местная фауна. По большей части агрессивная, но иногда тоже милая (тебе понравились белочки и маленькие фенечки-лисички). Итэр любит бродить по округе, сходить с проторенных дорог, когда видит что-то интересное, будь то какой-нибудь цветок или плодовое дерево. И ты не собираешься его одёргивать. Да, тебе хочется побыстрее попасть в лоно цивиллизации, но парень… ну, он и так много для тебя делает, ведь так? Поэтому ты ходишь за ним как привязанная, пока он срывает цветы (это светяшка, она светится в темноте. Это цветок-сахарок, здесь его используют, чтобы подсластить блюда. А это мята. Её цветы такого же цвета, как твои волосы… можно я буду так тебя называть? Ты соглашаешься, думая, что твоё имя будет всё равно звучать странно для местных). Или пока он лезет на деревья за яблоками и, и… какой-то грушевидной формы персиками, которые тут называют закатниками. У Итэра есть пространственный карман (магия!), куда он убирает все раздобытые травы, ягоды, фрукты, грибы и камни, поэтому его совсем не волнует, где и как всё это нести. Куда тревожнее тебе от его отлучек для расчистки дорог. Когда впереди вы видите человеческие фигуры (в первый раз ты правда подумала, что это человеческие фигуры), Итэр замирает, а потом поворачивается и серьёзно на тебя смотрит. Стой тут, говорит он. Не сходи с места. Не привлекай внимания. Если на тебя нападут — кричи. Мне надо расчистить нам путь. Ты до последнего не хочешь отпукать его руку. У тебя есть догадки о том, о чём говорит Итэр, но тебе не хочется в это верить. Ты отказываешься в это верить. Ты послушно стоишь столбом на месте, а у Итэра в руках беззвучно, в слабой вспышке света, появляется тонкий, одноручный меч, после чего он… Ты закрываешь глаза. Это иррационально, это глупо, но так легче притвориться, что ничего такого не происходит… даже если ты слышишь крики и удары меча о щиты. Когда возвращается Итэр, ты дрожишь, и он берёт тебя за руку, крепко сжимая в своей, и когда ты наконец открываешь глаза, он смотрит на тебя обеспокоенным взглядом. Эй, ты в порядке? Ты… испугалась? Не бойся, Мята. Я смогу тебя защитить. Пока я рядом — никто тебя не тронет. Это звучит почти как признание в любви… не то, чтобы ты могла сейчас думать о многочисленных любовных романах, которыми так любила зачитываться дома. Прямо сейчас эти фразы для тебя звучат скорее как успокоительное. Так что ты рада тому, что Итэр рядом. Ты рада, что он не хочет тебя бросать. Пусть даже ты уверена, что как только он доведёт тебя до города, вы расстанетесь (зачем ему продолжать возиться с практически голой, полоумной девицей, которая трясётся от одного только вида местных монстров?), но даже так, прямо сейчас Итэр для тебя — словно спасательный круг. И видит бог, этот круг тебе сейчас очень и очень нужен. Вы добираетесь до городских ворот до наступления вечера. Перед тем, как выйти на главный, широкий тракт, Итэр нервозно ходит из стороны в сторону, пока ты беспомощно за ним наблюдаешь, а потом со вздохом и вспышкой света вытаскивает из инвентаря… то есть, конечно же, из пространственного кармана, одежду. Прости, говорит он, старательно отводя взгляд. Я не… подумал об этом сразу. Ты была такой… (истеричкой, думаешь ты) испуганной, что я… хотел для начала тебя отвлечь от всего этого. Частично Итэру это удалось. Часть пути ты шла, пробуя ягоды и фрукты, которые он собирал (у них был чудесный вкус, который, казалось, придавал сил и бодрости), рассматривала цветочки, иногда тоже пробуя их на вкус (Итэр прыснул от смеха, когда ты решила сжевать цветок-сахарок… но сладкий вкус, расплывшийся во рту, того стоил), и даже помогая ему собирать осколки руды, которую Итэр разбивал мечом или… своими волшебными воздушными шарами. Он пытался убедить тебя, что это не волшебные воздушные шары, но ты совсем не понимала в местной магии, так что он просто сдался. Только попросил не говорить ни перед кем, что ты называешь его атаки воздушными шарами. Так что да. Он забыл. И ты тоже забыла, что ты практически голая — погода была на удивление приятной и комфортной для прогулки в нижнем белье по дикой природе. Ты быстро одела шорты и чёрную футболку, похожие на те, что были на самом Итэре, и улыбнулась. Было приятно снова почувствовать себя одетым человеком. Жаль только, что подходящей обуви у Итэра не нашлось. Пока вы шли, ты всё время боялась, что поранишь ноги, но трава была мягкой, а дороги были не каменными, а просто вытоптанными годами и сотнями ног землёй. Так что всё было в порядке. Никаких битых бутылок или собачьих какашек, как часто бывает в больших и не очень городах. Итэр даже помогает тебе заплести косу — такую же, как у него, и твои раздражающе голубые волосы больше не лезут в глаза. И только после этого вы направляетесь к видневшемуся недалеко городу. К Мондштату, как называет его Итэр. Тебе немного страшно, когда вы проходите через ворота, ведь там стоят стражники, но Итэр улыбается и здоровается с мужчинами, завязывает с ними короткий разговор, и они успокаиваются, когда он говорит, что ты с ним. Ты не ожидала, что всё пройдёт так легко, и с лёгким удивлением смотришь на Итэра. Тот ободряюще улыбается тебе и гладит по голове, говоря, что всё устроит. В итоге Итэр приводит тебя к себе домой. Итэр снимает небольшую квартирку почти под чердаком. В квартирке есть кухня, есть гостиная комната с диваном, заваленная книгами, заставленная цветочными горшками с цветами и полная всяких украшений, брошей в виде цветков, тиар и чаш, огранённых драгоценными камнями. И небольшая спальня. Небольшая, поскольку там поместилась только широкая кровать и шкаф для одежды. Конечно же, тут есть и ванная комната. Ты боялась, что здесь всё устроено, как в средневековье, где ходить в туалет нужно на горшок, и для принятия ванны таскать воду вёдрами и греть на костре, но нет, ничего такого. Унитаз несколько устаревшего дизайна, на твой взгляд, чугунная ванна… или из какого металла тут делались ванны? Вобщем, не суть важно. Важно то, что тут была ванна. Здесь были даже краны подачи воды. Как позже объясняет Итэр, всё работает на ветрянной тяге, так что (тут ты пропустила суть пояснений, ведь совсем в этом не разбиралась. Нет, тебе не стыдно за это) это всё магия. И никто не сможет тебя переубедить в обратном. Поэтому ты принимаешь ванную, смывая пыль, грязь и песок, который успел налипнуть на твоё тело, пока Итэр возится на кухне. Когда ты, посвежевшая и раскрасневшаяся, выходишь из ванной, на кухне тебя уже ждут приготовленные блюда, пахнущие просто одуряюще. Тебе становится немного неловко, когда ты сметаешь со стола как минимум три порции. Но Итэр только смотрит на то, как ты ешь, и улыбается. Ты всё равно извиняешься за то, что так много съела, и пытаешься оправдаться тем, что еда слишком вкусная и от неё невозможно оторваться, а Итэр только смеётся. Кажется, ему нравится твой аппетит. Ты думаешь, что за это ты должна ему тоже, и когда-нибудь вернёшь этот должок. Но после плотного… обеда? ужина?.. тебя начинает страшно клонить в сон. Сегодня ты слишком много переживала, и потому твои силы почти на исходе. А сейчас ты в тепле и относительной безопасности, поэтому, ну… Итэр видит, как ты клюёшь носом, и перестилает бельё в спальне. Тебе определённо тревожно от мысли, что ты сгоняешь человека с его кровати, и бормочешь извинения, но как только твоя голова касается подушки, ты просто… вырубаешься. Практически мгновенно. Вот ты закрываешь глаза, последним видя мягко улыбавшегося тебе Итэра, а когда открываешь их — за окном стоит полумрак и вокруг очень тихо. Не по городскому тихо, а скорее, по-деревенски. Слышно только пение птиц, которое, по всей видимости, тебя и разбудило. Ты сонно хлопаешь глазами. Шаришь слепым взглядом по комнатке. Видишь нелепые шторы, которые, скорее всего, остались от предыдущего съёмщика. Видишь неряшливо скиданную грязную одежду в одном из углов. Видишь Итэра. Видишь Итэра, лежащего рядом с тобой на кровати. Видишь Итэра, который не спит и рассматривает твоё лицо, сжимая твою руку в своей. Тебя подбрасывает с кровати, в кровь, видимо, выплеснулся адреналин, потому что сна ни в одном глазу, сердце бешено колотится, тебе хочется бежать и что-то делать, но ты не знаешь — что. Ты просто сидишь на кровати и открываешь рот. Закрываешь. Ничего не говоришь. Сжимаешь руку Итэра в своей ладони, и видимо, твой вопрос написан у тебя на лице. Прости, говорит Итэр. Я не хотел тебя пугать. Просто ты плакала ночью, и перестала, когда я взял тебя за руку. А потом, говорит он, он сам не заметил, как заснул. Объяснение кажется тебе вполне логичным. В конце концов, весь предыдущий день ты только и делала, что всего пугалась и плакала. Очень, очень много плакала. И очень, очень много пугалась. И то, что Итэр спал с тобой в одной кровати (его кровати), и держал тебя за руку… ну… ты бы хотела сказать, что это пугает. Но ты не можешь воспринимать всерьёз парня, которому на вид не стукнуло и семнадцати. Сколько мальчику лет? Пятнадцать? Шестнадцать? Ты явно старше его минимум на пятнадцать лет… по крайней мере, БЫЛА старше. Да и вообще. Итэр был так с тобой мил. Он помог тебе. Разве честно было ругаться на него за то, что они заснули вместе, просто потому что ты случайно свалилась ему на голову и села на шею? От этой мысли тебе становится некомфортно. Ты встаёшь с постели, снова одеваешь шорты и футболку Итэра, умываешься в ванной, полоща рот каким-то местным алхимическим раствором для чистоты рта, и идёшь на кухню, пытаясь что-нибудь приготовить. Ты слышишь, как Итэр копошится в спальне — видимо, прибирая раскиданные на полу вещи, которые… ну, он просто не успел убрать, когда привёл сюда тебя. Готовка — неудачная идея. Ты понятия не имеешь о некоторых местных продуктах. Ты не знаешь некоторых местных приправ. Ты спутала паприку с кайенским перцем, судя по его вкусу, и получившийся завтрак оказался ОЧЕНЬ бодрящим. Заспанный Итэр находит тебя на кухне, тихо подвывающей и пьющей холодную воду из кувшина, с покрасневшим лицом, залитым слезами. Плюс, у тебя сопли. Тебе стыдно из-за этого в два раза сильнее. Узнав, в чём дело, Итэр не может удержаться от смеха. Он отбирает у тебя кувшин, даёт выпить стакан молока, убирающего ощущение дикого пожара во рту, вытирает платком слёзы с твоего лица и даже не меняется в лице, когда ты громко в него сморкаешься. В отличие от тебя, он вполне способен съесть то, что ты приготовила. Но всё же он быстро мастерит пару овощных сендвичей и заваривает чайничек цветочного чая — для тебя. Тебе всё же приятно. Кажется, Итэру нравится то, что ты для него приготовила. Это здорово. После завтрака Итэр с извинениями говорит, что ему нужно отлучиться по делам. Перед тем, как уйти, он показывает тебе книги (ты удивлена тем, что можешь читать на местном языке, хотя… ты ведь можешь на нём говорить, да? Тогда чему удивляться?), и ты сидишь на диване, читая то ли местный учебник истории, то ли сборник легенд и мифов. По крайней мере, ты не уверена в том, что драконы в этом мире существуют. Но в том, что они не существуют, ты тоже не можешь быть уверена на все сто процентов. Итэр возвращается совсем скоро, принося с собой одежду для тебя, и обувь. Вот, говорит он, слегка краснея. Это для тебя. Он не может позволить девушке обходиться без гардероба. Ты… определённо не знаешь, что на это сказать. Ты растеряна, да. Ты не думала, что… ты… честно говоря, ты вообще ни о чём не думала. И тем не менее, ты благодарна, хотя вся ситуация тревожит тебя ещё сильнее. Потому что — насколько это дорого? Насколько это всё… проблемно? Ты ведь смогла бы справиться сама с покупкой одежды! Ну, если бы у тебя были деньги, конечно… И представления о местной моде… Итэр качает головой на твои переживания. И говорит, что сам когда-то был в таком положении. Разве это не естественно — помочь человеку, попавшему в беду? Тебе хочется сказать, что нет, но язык не поворачивается. Поэтому ты только киваешь и идёшь мерить купленное в комнату. Там даже есть нижнее бельё, краснеешь ты. И — ух ты! Как ему удалось так точно угадать с размерами? Потом ты вспоминаешь, что почти целый день светила перед парнем своими прелестями в утягивающем нижнем белье. И решаешь, что на некоторые вопросы не следует знать ответы. Но после примерки тебя ждёт новое потрясение. Итэр говорит, что тебе нужно пообщаться с местными властями, магистром ордена Фаворитов. Фавнов. Фелоктитов. Ты не можешь запомнить название, потому что ты начинаешь паниковать. Нет, хуже — ты начинаешь плакать и бросаешься на Итэра, прижимаясь к его груди (в этом теле вы с ним практически одного роста) и отказываясь разжимать объятия. Ты пытаешься его убедить, что тебе ни с кем не нужно встречаться, что всё и так хорошо, честно-честно. Что ты всего лишь обычная… наверное обычная девочка, потому что этому телу на вид тоже не дашь больше семнадцати (вслух ты этого не говоришь). И у тебя абсолютно всё в порядке и всё нормально! Тебе не нужно встречаться с магистром Джинном из Ордена Феритов! Но в этот раз Итэр неумолим. Да, он ласково гладит тебя по спине, бормоча над головой успокаивающие глупости. Но как только твоя истерика унимается, он снова говорит об этой необходимости, разъясняя всё чётко, расставляя по полочкам, и добивая тем, что когда он появился в этом мире и в этом городе, его тоже пригласили на беседу. Разве с ним сейчас не всё в порядке? Поэтому не глупи, Мята. Это необходимо сделать. Хочешь, он пойдёт с тобой? Конечно же ты хочешь. И конечно же тебе приходится проглотить то, что всё это — большая необходимость. В конце концов, это не твой мир, не твой город. Не приходит римлялин в храм со своим уставом. Или что-то такое. Честно говоря, твои мысли в таком беспорядке, что ты удивишься, если хоть что-то сможешь сказать внятно. Поэтому вы — Итэр и ты, обхватившая его руку, потому что без физического контакта ты вообще не уверена, что не попыталась бы куда-нибудь убежать и спрятаться — направляетесь к нужному зданию… орды. Или ордена. Скорее всего, второе, но это не точно. В итоге ты настолько погружаешься в свои мысли и сосредатачиваешься на тепле чужого тела, что не замечаешь, как вы подходите к необходимому месту. Это место — высокое здание с деревянными, мощными дверьми, через которые спокойно могут маршировать целые армии. И которые охраняют местные стражи. И конечно же Итэр их знает. И тех стражей, кто стоит внутри — тоже. И кажется, это взаимно — при виде Итэра все люди улыбаются, здороваются с ним и даже немного с ним болтают, жалуясь на скучную работу или восхваляя свой орден фаворитов. Невольно у тебя складывается подозрение, что Итэр в этом городе знает всех, и все знают его. Это так необычно для тебя, ведь ты сама не знала даже, кто живёт в квартире по соседству, а тут люди такие открытые и готовые перекинуться с тобой парой слов… Мысли об этом здорово отвлекают от главного, но главное всё равно неумолимо наступает. Вы проходите через последние двери, и оказываетесь в кабинете. В кабинете — высокие потолки, высокое окно с деревянной, решётчатой рамой, простой на вид рабочий стол с креслом, претендующим на именование скромным троном, и куча, куча книжных шкафов. На столе стоит одна из тех штучек, которая двигается на кинетической… или какой-то другой, энергии. Из тех, что ты запускаешь, а они ещё долго и долго продолжают работать, используя собственную инерцию. А ещё в кабинете находится трое человек — высокая девушка-блондинка в обтягивающем фигуру костюме, русоволосая девушка в фиолетовом наряде и шляпой, глядя на которую невольно думаешь, что перед тобой маг, и красивый молодой человек со смуглой кожей, повязкой на глазу и такой манерной позой, что ты почему-то сразу записываешь его если не в геи, то в метросексуалы точно. Все трое достаточно милы с тобой и не повышают голоса. Вопросы задаются вполне обычные, не вызывающие подозрений о том, что тебя хотят распотрошить и поглядеть, как ты устроена внутри. Как ни посмотри, совсем не похоже на все те ужасы, которые ты себе напредставляла — с холодными столами, где тебя привязали к одному такому и пытаются разрезать на части. Без темниц и кандалов со столиком рядом, на котором лежат пыточные инструменты. Тебе даже не предложили выпить какого-нибудь препарата, который должен заставить тебя говорить правду и только правду. И всё же… ты молчишь. Ты просто молча стоишь рядом с Итэром, тревожно обнимая его руку, и не поднимаешь взгляда от пола. Нет, ничего такого, честно! Ты правда пыталась отвечать. Но когда ты открываешь рот, ты не можешь выдавить из себя ни слова. У тебя отнимается голос, горло сдавливает спазмами, и всё, что ты в итоге можешь — цепляться за Итэра, дрожать и мотать головой в согласии или отрицании. Поэтому Итэру приходится отвечать на вопросы за тебя. И когда он не знает ответа и беспомощно-вопросительно смотрит на тебя, ты шепчешь ему на ушко, тихо-тихо, свой ответ, потому что всё равно не можешь заставить себя говорить вслух перед этими людьми — какими бы милыми они тебе не казались. В итоге всё проходит как в тумане. Тебе кажется, что эти трое сами удивлены тем, как ты напугана. По крайней мере, допрос длился не так, чтобы очень долго. Тебе кажется, что задали тебе только с десяток вопросов, и то половина из них были из категории «как тебя зовут» и «откуда ты». Совершенно банальные, но ничего не значащие, потому что, как ты и предполагала, на местном языке твоё имя сказать невозможно — язык заворачивается в трубочку даже у тебя и получается бессвязная мешанина звуков. Ты думаешь о том, что твоё имя для местных похоже на эльфийское из тех шуток про магичекое фентези, где у эльфов обязательно должны быть сложновыговариваемые, длинные имена на сорок слогов, но не смеёшься. Это только напоминает тебе о том, насколько же ты здесь чужая, и что тебе очень хочется попасть обратно домой. Итэру нужно поговорить с магистром Джинн (оказывается, это была девушка) наедине. «Наедине» выражается в том, что он отводит тебя в отдельную комнату, показывает, как закрыть замок изнутри, чтобы ты не паниковала, усаживает тебя в кресло, вручая книгу, которую ты не дочитала, пока ждала его возвращения у него дома. Не то, чтобы книга очень помогает. Ты ведь даже не сидишь в кресле, в которое тебя посадил Итэр, потому что… потому что тут так много открытого пространства, и если дверь кто-то взломает, ты сразу же будешь у этого кого-то на виду! Поэтому ты становишься у стены рядом, с той стороны, где, если открыть дверь, она полностью закроет на тебя обзор, и вошедший увидит только пустую комнату. А ты, если увидишь, что это кто-то чужой, сможешь быстренько выскочить из помещения, чтобы убежать и позвать кого-нибудь на помощь. Так что всё это время ты не сводишь тревожного взгляда с двери, считая секунды до возвращения парня. Можно ли это было назвать зависимостью? Ты не знала. Возможно, дальше станет легче, но прямо сейчас? Прямо сейчас ты не знаешь, что бы ты делала без Итэра. Вообще-то, ты даже не уверена, что смогла бы без него выжить, так что… ты правда ему очень благодарна. Но всё равно мысли в конечном счёте сводятся к тревожному «когда же он придёт?». Минуты растягиваются в часы. Когда раздаётся долгожданный стук в дверь, а за ним слышится голос Итэра, ты дрожащими руками открываешь замок, а после снова вцепляешься ему в руку, отказываясь её отпускать. Тебе всё равно, что думают про это остальные (остальные видят, что ты до ужаса напугана, и не думают ничего такого, но ты об этом не подозреваешь), и в этот раз, идя домой, тебе даже удаётся немного повертеть головой, разглядывая окружающий город. Всё здесь такое каменное. Но есть и кусочки зелени. Как более продуманная, лучшая планировка какого-нибудь европейского города. Выглядит неплохо. Когда вы наконец-то приходите к Итэру домой, ты сворачиваешься клубочком на диване и отказываешься открывать глаза. Ты слышишь, как меряет шагами комнату Итэр, как под его ногами шебуршат и позвякивают неряшливо разбросанные безделушки. В конечном итоге, он приносит плед и накрывает тебя им, подтыкая края, словно лепя из тебя пельмешку. Ты робко улыбаешься, и сама не замечаешь, как засыпаешь, а просыпаешься ты под запах чего-то вкусненького. Итэр приготовил вам ужин. Это так мило. И… вкусно вообще-то тоже. Ты снова ведёшь себя как… как… обжора, съедая несколько порций за раз. Итэр спокойно ест свою порцию и не отрываясь смотрит на тебя с улыбкой. Кажется, ему и правда нравится, когда люди с таким удовольствием едят его стряпню. Вы снова ложитесь спать в одной кровати, но в этот раз ты видишь, как Итэр ложится рядом поверх одеяла и нежно держит тебя за руку. Ты задаёшься вопросом, почему он всё это делает — помогает неизвестной, непонятно откуда свалившейся девушке, и ничего не просит взамен. На этот вопрос непросто найти ответ, даже размышляя над ним часами. Но ты проваливаешься в сон за пару минут. Сегодня ты снова слишком переволновалась.

***

Проходит пара дней, но несмотря на сложившееся у тебя об Итэре мнение, он не спешит бежать за черту города — путешествовать, выполняя поручения своих знакомых, магистра Джинн, друзей, искать сокровища и артефакты, проходить пространственные разломы подземелья и заниматься собирательством. Отчего тебе становится, как это ни звучит парадоксально — тревожно. Итэр прекратил зарабатывать деньги. Прекратил искать сестру. Прекратил общаться со своими многочисленными знакомыми. Потому что всё, что делал Итэр с тех пор, как встретился с тобой — тратил время на тебя, тебя, тебя. Это пугало бы даже в твоём мире, потому что сама ты до ужаса боялась потерять работу и остаться без денег, а тут ты в прямом смысле лишала человека заработка и проедала его сбережения. Поэтому в какой-то момент ты настаиваешь на том, чтобы «мы пошли в гильдию приключений и набрали миссий». Мы, переспрашивает Итэр. И ты говоришь ему, что пойдёшь с ним. Ты ждала нахмуренного выражения лица или мягких уговоров остаться дома. Но всё, что делает Итэр, это слегка краснеет и застенчиво улыбается. Он и не знал, что тебе так хочется повеселиться с ним вместе, говорит он. (Он всё ещё не до конца осознаёт, что твоё и его понимание слова веселье отличаются). Но раз это твоё решение — он не против. И они идут в гильдию. Итэр набирает себе миссий на зачистки и сбор ингридиентов, и пока вы перемещаетесь порталами и идёте до нужных точек, ты собираешь по списку цветы и фрукты. Итэр бьёт дичь и птицу, ловит в прудах и ручейках рыбу, беспокойно вертится вокруг тебя, первым замечая интересные места и таща на скалы, с которых открывается красивый вид, цветочные поляны, где стоит одуряющий запах, и отлавливая для тебя белочек и лисичек, потому что тебе нравится их мякий мех и тискать миленьких животных. А когда приходит время зачистки, Итэр прячет тебя в укромном месте и просит закрывать глаза и уши. Не нужно, чтобы ты это видела, говорит он. И ты с ним соглашаешься. Тебе определённо не нужно этого видеть. Тебе хватает и запаха крови, шлейфом текущим за радостным Итэром, зачистившим местных… хилочуров. Боже, ну что за странные названия у местного всего. Погода на улице стоит такая же чудесная, как и в твой день появления в этом мире. Честно признаться, тебе даже жарковато в длинных, закрывающих ноги штанах, и закрытой блузке. Пока вы идёте обратно, выполнив все миссии, ты ноешь Итэру про то, как ты пропотела под лучами солнца в этой одежде, а Итэр заливисто смеётся и обещает купить что-нибудь покороче. Мне показалось, что тебе не нравится одежда мини, хихикает он, напоминая про твоё бикини, в котором я впервые появилась в этом мире. Условное бикини, потому что конечно же это было не бикини, но ты сильно сомневаешься, что местные жители упадут в обморок от стыда и ярости, увидев то, что на самом деле можно было бы назвать… этим словом. Видели бы вы местную моду. Часто тебе казалось, что ты попала в какую-то видеоигру — там тоже любили такие полуобнажённые костюмы на женских персонажах. Немного не вписываются полуобнажённые мужские персонажи, но может, это был фансервис для девочек? Но ты всё равно дуешься на Итэра и отказываешься с ним разговаривать. Впрочем, тебя хватает ненадолго. Отбежавший от тебя Итэр возвращается с букетом цветков-сахарков и с улыбкой смотрит, как ты, смущаясь, ешь эти цветы. Они и правда тебе понравились. Один раз вы решили вместе съесть цветок мяты, просто потому что Итэр посчитал смешным есть цветок, в честь которого дал тебе имя. Тебе досталась верхушка, а Итэр со странным лицом доел остальной цветок, и ты очень сильно смеялась с его глупого выражения лица. Мята на вкус была приятной и освежающей. Когда вы возвращаетесь в Монштадт, Итэр позволяет тебе самой сдать задания на сбор ресурсов. Ты волнуешься, переживаешь, но Итэр говорит тебе, что это честно — ведь ты сама собирала эти цветы и фрукты, сама ловила ящерок ради их хвостов, так что ты вполне заслужила эти пусть и небольшие, но награды. Поэтому ты сдаёшь листовки и добытые ингридиенты. Тебе в ответ передают мешочек с морой — местной валютой. Ты по-настоящему счастлива, заработав свои первые деньги в этом непонятном, неизученном толком мире, и конечно же хочешь их немедленно потратить. Может быть, на подходящую одежду для местного климата. Или на продукты для готовки. Или нормальные шторы в вашу спальню… то есть, конечо же не вашу, а в спальню Итэра. Последняя мысль портит тебе настроение. Ты прекращаешь улыбаться и крепче сжимаешь мешочек с морой. Итэр, сдавший свои задания, подбегает к тебе с радостной улыбкой, но хмурится, когда видит, что ты напряжена. Что случилось, спрашивает он. Ты в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь? Кто-то тебя обидел? Говоря последние слова, Итэр как-то неуловимо меняется. Тебе вдруг становится душно, тело прошивает волна страха, а выражение глаз Итэра такое непонятно-тёмное, что вызывает у тебя панику. Ты отшатываешься от Итэра, из твоих слабых рук выпадает мешочек моры. Итэр оказывается рядом, чтобы подхватить его одной рукой, когда вторая обнимает тебя за талию и прижимает к себе. Извини, шепчет он. Я тебя напугал? Я не хотел. Я просто… расстроился из-за мысли, что кто-то мог тебя обидеть. И улыбнулся — мило и мягко. Ты растаяла — как можно бояться такого Итэра? Такого мягкого, милого мальчика Итэра с лёгким румянцем на щёчках, лукавым взглядом из-под пушистых золотых ресниц и задорной улыбкой. Ты опускаешь голову Итэру на плечо и обнимаешь его в ответ, шепча извинения, и говоришь, что всё в порядке. Всё в порядке, просто ты вдруг поняла, как много, оказывается, нужно денег, чтобы просто жить в городе и не отказывать себе в базовых потребностях. Может быть, вздыхаешь ты, тебе удастся накопить денег, чтобы самой снять себе комнатушку где-нибудь на задворках Монштадта. Итэр обнимает тебя ещё крепче. И шепчет, что не против, чтобы ты осталась с ним навсегда.

***

Но навсегда это так долго, думаешь ты, когда вы снова и снова ходите на миссии, где Итэр расчищает местность от монстров, а ты занимаешься сбором редких цветов и трав, фруктов и ягод, алхимических странных реагентов вроде бабочек или ящерок. Твои сбережения потихоньку растут, но Итэра в твоей жизни почему-то становится всё больше и больше. В какой-то момент ты перестаёшь обращать внимание на то, что вы засыпаете вместе в одной кровати, пока Итэр обнимает тебя и гладит по волосам, потому что ты просто привыкаешь к этому и перестаёшь думать, что это странно. Как и то, что он рассчёсывает тебе волосы по утрам, что превращается в рутину. И то, как он готовит для тебя, стараясь чередовать новые блюда с теми, которые тебе так понравились, чтобы порадовать тебя. И то, как Итэр смотрит на тебя. То, как он касается тебя. Ты не подозреваешь, что можешь нравиться ему в романтическом плане, потому что в твоих глазах Итэр всё ещё ребёнок, когда как ты — взрослая женщина, пусть и застрявшая в подростковом теле. Плюс, ты всегда была довольно инфантильной особой и не встречалась ни с мужчинами, ни с женщинами, все свои силы в прошлой жизни отдавая работе, ипотеке и любимым женским романам, тоннами скачиваемым из интернета. Как тут заподозришь любовный интерес, когда весь твой опыт — опыт сериальных или книжных отношений? И всё же ты нравишься Итэру. Ты понимаешь это за завтраком, когда ешь обсыпанные корицей булочки и дразнишься, предлагая угоститься, протягивая Итэру выпечку а потом со смехом отдёргивая, не дав ничего укусить. Вместо этого ты с довольным видом сама жуёшь понравившиеся тебе булочки, но в какой-то момент Итэр начинает дуться, а потом ярко улыбается и тянется к тебе через стол. И пока ты недоумеваешь над тем, что он хочет сделать, Итэр облизывает тебе рот. Яго язык тягуче, медленно проходится по твоим губам, слизывая хлебные крошки и оставшуюся коричную присыпку, пока ты недоумённо моргаешь и не понимаешь, что происходит. И правда вкусно, говорит Итэр ужасно слащавым тоном, словно слизанным из театральной постановки про романы восемнадцатого века, и только после этого ты роняешь из рук кусочек выпечки и неудержимо краснеешь. Итэр заливисто смеётся, подмигивает тебе и убегает в квартиру, оставляя тебя сидеть на кухне с потерянным лицом. Ты пытаешься… ну, ты правда пытаешься. Что-то делать. Наверное думать? Голова слишком пустая, в ней нет ни одной мысли, ты только и делаешь, что проигрываешь в голове сцену, где Итэр тянется к тебе с яркой улыбкой, и, и… и делает это. Лижет тебя. Лижет твой рот. Лижет твои губы. Лижет… стоит прекратить использовать это слово прямо сейчас, иначе ты совсем сойдёшь с ума. Когда ты наконец-то набираешься сил, чтобы выглянуть с кухни, ты видишь, что Итэр лежит на диване, закинув ноги на подлокотник, и листает какой-то журнал… ты не уверена, что в этом странном магически-средневековом городе есть типографии, печатающие знакомые тебе форматные журналы, но ты не знаешь как ещё назвать тонкую книжицу в мягкой обложке с картинками внутри. Такое слово в местном языке вообще существует? Итэр словно чувствует твое присутствие, потому что стоит тебе робко выглянуть из кухни, он поворачивает к тебе голову и широко улыбается. Он предлагает тебе сходить в гильдию приключений, набрать миссии, и, и! И ты не можешь функционировать как обычно. Только не сегодня. Тебе остаётся только поражаться тому, как ведёт себя Итэр — так, будто ничего странного не произошло. Может быть, тебе показалось, успокаиваешь себя ты. Может, ты просто себе напридумывала всякого, решительно твердишь ты у себя в голове. Но вот вы выходите из дома и Итэр, нежно улыбаясь, берёт тебя за руку и переплетает ваши пальцы в замок. Не показалось. В этом весь Итэр. Он ничего не говорит вслух, по крайней мере, о том, как к тебе относится. Но с этого дня его отношение к тебе неуловимо меняется. По крайней мере, тебе так кажется. Может быть, это продолжалось уже давно, а ты просто не замечала этого всего. Например, вы и раньше держались за руки, но это были дружеские держания за руки, крепкие, словно между делом. Ты никогда не обращала на них внимания. Сейчас ты ощущаешь, как ваши пальцы переплетаются, как Итэр поглаживает большим пальцем твою ладонь, как этот жест пропитан нежностью и аккуратностью. И ещё вы обнимаетесь. Вы и раньше обнимались… вы постоянно обнимались, если говорить честно, но это абсолютно точно были только дружеские и никакие больше объятия! А теперь Итэр клал руки тебе на талию, пальцами поглаживая линию твоих шорт, прижимал к себе, опаляя дыханием твои уши, поглаживал лопатки и поясницу. Объятия тоже стали какими-то не такими. Не такими, как раньше, слишком… слишком интимными. Но это было не самое главное. Самое главное было то, что, что… что кажется весь Монштадт уже давно воспринимал вас как парочку. Ты видела это в чужих глазах, слышала шепотки у себя за спиной (как можно было не сплетничать про почётного рыцаря Ордо Фавониуса! да, ты наконец-то запомнила это название, но только потому, что Итэр всегда до упаду смеялся, когда ты называла его дурацкими именами), ощущала всей кожей. Они были парочкой. Они были парочкой? Они были парочкой! И ты совершенно этого не заметила! Как так?! Ты паникуешь. Это совершенно необъяснимо, это ненормально, ведь тебе нравится Итэр, он никогда не позволял себе лишнего, всегда был внимателен к тебе, слушал тебя, подстраивался под тебя, заваливал тебя подарками. И тем не менее, ты в ужасе. Ты этого не хотела. Ты хотела найти способ вернуться домой! Ты не хотела сесть на шею несовершеннолетнему парню-подростку и соблазнить его! Поэтому ты решаешь сбежать, как только представится такая возможность. Это самое тупое, что ты могла вообще придумать, но как любая тупая идея, эта мысль укоренилась в твоей голове и не давала тебе спать по ночам. Ты не понимаешь, почему. Ведь тебе нравится Итэр? И всё же… всё же что-то в мысли о вашем сближении тебя пугает. Может быть, всё наладится со временем, думаешь ты. А может, и нет, думаешь ты спустя пару месяцев, когда забираешь все заработанные деньги и быстро уходишь с лёгкой сумкой вещей, пока Итэр выполняет задания, оставив тебя сегодня дома одну.

***

Мир, в который ты попала, очень яркий и очень красочный. Ты научилась видеть его красоту, любоваться переливами закатных и рассветных лучей в облаках, рассматривать панорамные пейзажи, забираясь на холмы повыше, общаться с местными людьми, по большей части наивными, легко читаемыми и бесконечно добрыми. А ещё ты научилась драться. Как бы тебе не хотелось использовать своим оружием лук, у тебя просто не хватало сил на то, чтобы натянуть тетиву, поэтому ты носишь на поясе лёгкий одноручный меч, который… который тебе и правда приходилось использовать по назначению. И всё же, ты благодарна Итэру за его уроки выживания в дикой природе. Конечно, ты не убиваешь животных ради их мяса (после того, как ты воочию увидела, как оно добывается, тебя долго тошнило и ты категорически отказалась его есть), но найти плодоносные деревья? Съедобные травы, которые можно было использовать в качестве приправ? Грибы? Ты всё это могла. Плюс, система готовки здесь была какой-то идиотски-волшебной — надо было ссыпать все ингридиенты одновременно в кастрюлю и спустя точно отмеренное количество времени снять всё это с огня. В общем, умереть с голоду тебе не грозило точно. А ещё ты получила свой глаз бога с элементом гидро… не то, чтобы тебя это удивляло. В конце концов, способность исцелять себя и, теоретически, других, была очень полезной, да и плюс этот цвет волос… он был таким… голубым. Такого кричащего «я пользователь гидро-элемента» оттенка, что, ну, серьёзно. Ты правда этому вот ни капельки не удивлена. Твоё путешествие, начавшееся в Мондштате, приводит тебя исхоженными дорогами в Ли Юэ. Ты рассматриваешь местные пейзажи, находишь новые плодовые культуры, пыхтишь, добывая руду, что сделать одноручным мечом довольно сложно, и часто думаешь, что было бы здорово, будь с тобой рядом Итэр. Быть может, ты бы даже была непротив завести с ним роман, в конце концов, он был таким милым парнем… а потом ты вспоминала, что ты — старая тридцать плюс кошёлка, а он — юный мальчик, явно не достигший возраста совершеннолетия. Мысли о том, что ты старая извращенка, всегда очень эффективно остужали твою тоску и уменьшали муки совести. Иногда ты думала — а ищет ли тебя Итэр? Расстроился ли он, что ты вот так, внезапно, от него ушла? Но ты оставила ему прощальную записку, где честно объяснила свои причины — ты очень милый, Итэр, но я не могу встречаться с ребёнком, не достигшим совершеннолетия, потому что я взрослая женщина, которой в этом году должно было исполниться тридцать четыре. Прости, что доставила тебе столько хлопот, и прощай. Может быть, в будущем наши дороги пересекутся. Это была идеальная записка, над текстом которой ты раздумывала месяцами, и потому никаких проблем возникнуть не должно, ведь… правда не должно? Но к тому моменту, как ты добираешься до столичного города Ли Юэ, по имени которого была названа и вся эта страна (скорее наоборот, но кого интересуют эти детали?), ты узнаёшь, что Итэр уже здесь побывал. Его имя у всех на слуху — славный рыцарь Монштадта пришёл и спас всех от большой опасности, разобрался с бандами похитителей сокровищ, зачистил опасную зону разлома, победил злых Фатуйцев, падшего бога Осиала и расклеил везде с помощью милленитов объявления о двух пропавших девушках. На одной такой листовке ты с содроганием непонятно чего — то ли ужаса, то ли радости — видишь свой портрет. Явно не нарисованный рукой Итэра, потому что его художественные навыки просто ужасны, и потому очень, очень на тебя похожий. Однако теперь ты выглядишь по-другому, не так, как на листовке. Ты прекратила носить распущенные волосы, как нравилось Итэру, потому что в Ли Юэ было жарко, и от волос твоя шея и спина постоянно потели. Ты безыскусно плела косу и скручивала её в рульку, крепко подвязывая лентой для волос белого цвета, а сверху накидывала платок. Твоя одежда тоже изменилась на свободные бриджи до колен и майку-безрукавку, кожа давно перестала быть белой, покрывшись крепким, сочным загаром, а на лице осталась полоса шрама, идущая от середины щеки до скулы лёгкой дугой — урок, который ты никогда не забудешь, и который убедил тебя в том, что стоит прекратить плакать и взять наконец-то в руки оружие, чтобы самой уметь себя защитить. И всё же, несмотря на изменения, сходство очевидно. Ты срываешь листовку, натягиваешь платок ниже и быстрым шагом идёшь через порт, думая о том, что не стоит останавливаться в Ли Юэ. В конце концов, вряд ли за те несколько месяцев, в течение которых ты неторопливо добиралась до другой страны, Итэр вдруг стал совершеннолетним. Но когда ты шагаешь на мосту, который должен увести тебя прочь из города, ты слышишь за спиной чьи-то быстрые шаги. Ты не успеваешь обернуться, когда тебя быстро и безболезненно ударяют в шею. Ты ещё успеваешь удивиться тому, зачем наносить человеку такой бесполезный удар, когда тебя вырубает.

***

Ты просыпаешься в красиво обставленной комнате с мягкой кроватью. Собственно, на этой мягкой кровати ты и просыпаешься, морщась от тупой головной боли. Какое-то время твои мысли сонно и лениво ворочаются в сознании, пока наконец-то ты не вспоминаешь… а точнее, не находишь воспоминаний о том, как ты легла в постель. Ты резко открываешь глаза и резко принимаешь сидячее положение. В комнате, в которой ты очнулась, дубовые паркетные полы, деревянные стенные панели, добротная мебель из дерева какого-то красноватого отлива, книжный шкаф, забитый твоими любимыми приключенческими и женскими романами, мягкий диванчик и даже письменный стол со стопкой бумаг и россыпью карандашей и перьев с баночками чернил. Ты испуганно осматриваешь себя, своё тело, внезапно подумав, что тебя мог похитить какой-нибудь извращенец и приковать тебя наручниками к, к… ну вот хотя бы к кровати! К счастью, твои руки и ноги свободны, а одежда на тебе та же самая, в какой ты была, когда потеряла сознание. Хотя твои волосы снова были распущены и кем-то аккуратно расчёсаны. Ты стараешься двигаться очень тихо, когда сползаешь с кровати. Выглядываешь в окно — второй этаж, недалеко растут деревья, виднеются небольшие грядки с торчащими ростками непонятно чего, и ещё дальше — линия песчаного пляжа. Пейзаж до того напоминает Монштадский, что ты просто не понимаешь, что происходит. Точнее, тебе в голову приходит одна ужасная догадка, ужасная не сама по себе, но из-за мысли о том, кто мог тебя сюда принести, поэтому ты быстро отбрасываешь её в сторону. Он бы не сделал такого с тобой. Он не такой. Он очень милый парень, ведь так? Ты обходишь комнату, узнаёшь, что одна из дверей ведёт в ванную с совмещённым санузлом, а дверь оказывается незаперта, так что ты ходишь по коридорам особняка, ужасно напоминающего винокурню Рассвет мастера Дилюка, и наконец-то выходишь наружу. Погода стоит солнечная, но ты не видишь людей, вообще не видишь, и потому начинаешь бежать вперёд. Совсем скоро ты достигаешь края скалы и видишь внизу линию пляжа. Ты начинаешь идти вдоль берега, но чем больше ты идёшь, тем яснее тебе становится, что ты находишься на острове. На песчаном пляже установлена беседка и несколько лежаков, а под навесом спрятался проигрыватель музыки с пачкой мызыкальных пластинок. Ты всё ещё никого не встречаешь, и чем дольше ты остаёшься в одиночестве, тем большее напряжение копится у тебя в груди. Что происходит? Где ты? Как ты здесь оказалась? Как тебе отсюда выбраться? Ты возвращаешься обратно к дому. Скорее плетёшься, потому что тебе некуда торопиться. Ты в недоумении. Немного — в страхе, но ведь ничего страшного не произошло, верно? Это всё какое-то большое недоразумение, да? Ты не успеваешь дойти до дверей в дом всего несколько шагов, когда в тебя кто-то врезается, и чьи-то руки крепко обнимают тебя за талию со спины. Ты слышишь судорожный вздох, отдающийся у тебя в загривке, кладёшь свои руки на чужие, уже узнанные, но тебя только крепче стискивают в объятиях. Мята, выдыхает Итэр тебе в затылок. Я так долго тебя искал. Почему ты так долго не находилась? Ты молчишь, не зная, что сказать. Да и есть ли вообще смысл что-то говорить прямо сейчас? Но твоё молчание нервирует Итэра. Он разворачивает тебя к себе лицом, и, и… И ты честно думала, что только для того, чтобы поговорить. Но Итэр не говорит. Он крепко прижимает тебя одной рукой к себе, вторую впутав в волосы и притянув поближе для поцелуя. Мокрого поцелуя. Грязного поцелуя. Потрясающего поцелуя. У тебя подкашиваются ноги и перехватывает дыхание. Ты в шоке, ты в панике, тебе приятно, тело Итэра пышет жаром, а его рука не даёт тебе отстраниться и прекратить всё это извращение. То есть, конечно же поцелуй между мальчиком и девочкой вполне естественнен. Но в том-то и дело! Ты не девочка! Ты взрослая женщина, которая каким-то неведомым и непонятным образом приворожила к себе несовершеннолетнего ребёнка. Ты колотишь Итэра по груди и по плечам, испуганно мычишь, но Итэр всё равно не отпускает. Он кусает твои губы, его язык хозяйничает в твоём рту, а его рука, лежавшая до этого на талии, сползает ниже и крепко сжимает твою ягодицу. Этого просто не может быть! Этого не должно быть! Всё должно быть не так! Когда ваш долгий, извращённый, до нелепого разнузданный и развратный поцелуй заканчивается, ты таращишься на Итэра испуганным коровьим взглядом, не зная, что сказать. Итэр поглаживает тебя по щеке, прослеживая пальцем белую полоску шрама, и заметно мрачнеет. Ты спрашиваешь Итэра, что это за место. Нелепый вопрос, но с чего-то надо начинать, так? Потом ты спрашиваешь Итэра, почему он пришёл в Ли Юэ. И наконец, как он тебя нашёл. Итэр улыбается твоим вопросам умилённой улыбкой, и его взгляд снова напоминает расплавленную карамель, а в глазах пляшут привычные смешинки. Он трётся носом о твою щёку и бормочет про то, как он искал тебя после того, как ты пропала, как он не поверил, что ты могла сбежать, что думал, что тебя похитили. Он со всё большим пылом и жаром рассказывает, как он во главе со всем Ордо Фавониус прочёсывал местность в твоих поисках, как он зачищал целые области от монстров в попытках тебя отыскать… Ты слушаешь Итэра, и по мере того, как он рассказывает, под его горячечный шёпот у тебя холодеет в груди. Это ненормально. Всё это. Итэр бормочет тебе и о тебе, и с каждым словом это всё больше начинает походить на одержимость, на какую-то неадекватную, детскую зацикленность на любимой игрушке. Все эти его «я так скучал», «я не переставал думать о тебе», «я так боялся тебя потерять», вполне обычные слова для человека, потерявшего друга, разбавляются пугающими «теперь мы не расстанемся», «будем вместе всегда» и «теперь ты будешь в безопасности». Ты обнимаешь Итэра, и тот расслабляется в твоих руках, кладя тебе голову на плечо. Теперь всё будет хорошо, говорит Итэр с широкой улыбкой на губах. Больше я тебя не отпущу. И он не отпускает.