Звёздные. Тень на свету

      Возвращение в Фосфолис прошло в тягостном молчании. День был тяжёлый, но весь обратный путь до дворца никто из них так и не сомкнул глаз даже на час-другой тяжёлой дорожной дремоты. Впрочем, их оцепенение в какой-то мере всё же походило на сон. Никто не осмеливался заговорить. Мэрин сжался в углу кареты, словно уличный котёнок — удивительно маленький, тонкий, непривычно тихий. Того и гляди расстворится в ночном мраке. Сидящий рядом с ним Тимоти старательно делал вид, что ничего не произошло. В тусклом свете последней колбы с золотым огнём он держал на коленях записную книгу. Не писал. Лишь постукивал кончиком карандаша по страницам, словно собираясь с мыслями. Сосредоточенное лицо не выдавало волнения, но тяжёлое дыхание, нервные движения — да.       А Вероника… Вероника не сводила взгляда со своих рук. Эти слабые ладони, большие, мучнистые пальцы… Глупые. Бесполезные. Девушка закрывала глаза и представляла их другими — тонкими, как у мамы, и сильными, как у Мэрина. Представляла, как они уверенно держат меч, как сплетают лианы вокруг Язура так, чтобы он не сбежал, как вжимают в землю обезумевшего от гнева напарника… Когда она открывала глаза, ладони оставались всё такими же слабыми и бесполезными.       Она не остановила Мэрина. И Язура не удержала.       Девушка понимала — напарник виноват не меньше, даже больше неё. Ей хотелось бы обвинить его. Закричать, возненавидеть, заставить всё рассказать, объясниться… Но Мэрин выглядел так напугано, так жалко, так… Виновато… Что она просто не могла по настоящему на него разозлиться. Гнев, с которым он впечатывал кулаки в тело Язура, не был импульсивным. У него была причина. Что-то, что нарушило спокойствие Мэрина, разбило вдребезги насмешливую маску, с которой он не расставался до последнего, до того, как не увидел ту татуировку на смуглой шее…       Все, что осталось Стивенсон в этой ситуации — воспоминания о татуировке и тонкая чёрная пластина, которую она не выпускала из рук всю ночь. Мерная пульсация света выхватывала из тьмы вязь рун. Вероника слепо смотрела на незнакомые буквы и пыталась понять — как эта маленькая вещица, тоньше её пальца и размером с ладонь, могла давать такую силу… Что она рассказывала? Древнее заклинание? Могло ли оно дать ей так необходимую силу…       Ответа не получала. Карин, незримо сидящая рядом, и сама этого не знала. Или прикидывалась, что не знает. Всё, что она сказал Веронике о пластине за всю долгую ночь, сводилось к следующему: это очень древняя магия времён зарождения разделения, на которую способен только Орден Падших во главе со своим Пастором — Владыкой Космосом. Она действует так же, как Лунный камень — усиливает склонность к определённому виду силы. Однако рассчитана пластина не на мага с конкретными склонностями, а на универсального жителя Хисайи. Того, кто может использовать все виды силы, но нуждается во временном улучшении определённого без потери возможности управлять остальными. В общем, эта пластина давала владельцу возможность в равной мере использовать и первородную магию, и новую, разделённую.       Вероника помнила лекции Карин во время занятий, но воспринять её слова полностью не смогла. Усталый, измученный событиями мозг отказался понять, что эта за пластина и насколько она важна. Всё, на чем Вероника смогла сосредоточиться — на сожалениях и невыносимом желании оказаться дома. Рядом с папой и мамой, в покое… Где ей не придётся думать о том, как стать сильнее.       Но карета привезла её не домой, а в Фосполис. Звезда Арктура едва начала сиять, когда Лука открыл дверцу и заглянул в повозку.       — Приехали, господа Звёздные, — еле слышно произнёс он.       Вся спесь покинула самоуверенного стража, ещё недавно так откровенно флиртовавшего со Звёздной в надежде на её благословение. Теперь он старался не смотреть в глаза Веронике. Было чего стыдится. Ни он, ни его солдаты ничего не смогли сделать, чтобы выполнить поставленную задачу. По сути, оказались совершенно бесполезны.       Вероника могла бы повести себя соответственно чувствам и ещё раз выместить гнев на бедняге. Но не стала. Вместо этого она шумно выдохнула, выпрямилась и совершенно спокойным голосом ответила:       — Спасибо. Мы сейчас выйдем.       Девушка сама удивилась, как это ей удалось. Чувств было столько, что впору рвать волосы и кричать до боли в горле. А она как онемела… Ни единой эмоции не выдать. И только внутри всё ломалось, трещало и рвалось, словно под напором когтей.       Лука отступил, пропустив их. Вероника вышла первой, следом за ней — Тимоти. А Мэрин так и не пошёл. Стивенсон обернулась, заглянула в карету.       — Мэрин, — шепнула она. — Идём.       Тёмный комок в углу кареты с трудом разогнулся. Из-под куртки показалось совершенно белое лицо, на котором ярко выделялись красные белки глаз и потемневшие голубые радужки, искусанные в кровь губы и порозовевшие щеки. Мэрин окинул её нечитаемым взглядом. Провёл тыльной стороной запястья от щеки к щеке. Рвано коснулся ладонью встрепанных тёмных волос. И только тогда наконец поднялся. Шаг его был нетвёрдым, а движения слишком резкими.       Вероника, вопреки всему, подхватила его, когда парень оступился на маленькой лесенке и едва не упал. Мэрин оказался таким лёгким… От безумной силы как будто ничего не осталось.       Напарник позволил ей это. И даже больше — на мгновение ухватился за рукав сириуской рубахи, посмотрел ей в глаза, шепнул что-то одними губами… Быстро взял себя в руки и отступил.       Вероника кивнула ему. Пусть так.       До самого кабинета Джамилы они продолжали молчать. Рассвет нового дня разгорался над городом, дворец оживал и потихоньку топал ногами спешащих по делам слуг, кипел котлами на кухне, пел птичьим многоголосьем… Везде пестрели золотые флагштоки и гирлянды всех оттенков жёлтого. Было не к месту светло. Вчера здесь прошёл праздник… Кажется, удачно.       Веронике хотелось бы порадоваться. Но она только поджала губы. Теперь сказать о неудаче будет ещё сложнее…       Но выбора у них не было. Стража всё теми же окольными путями провела Звёздных к кабинету Джамилы, но на этот раз осталась за дверями. Видно, не хотела напрямую сталкиваться с гневом госпожи. Или, может, надеялась, что она перебесится на Звёздных, а к моменту выговора их устанет. Вероника готова была поверить уже во всё после череды открытий и предательств.       Джамила встретила их, сидя за столом. Женщина сначала даже не отреагировала на щелчок и появление гостей, настолько она погрузилась в работу. Тёмные волосы были собраны в неопрятный пучок, на носу королевы-служанки болтались, готовые вот-вот свалиться, очки, а на круглом лице алела свежая и очень длинная царапина — от подбородка до самого нижнего века. Похоже, не так уж и хорошо прошёл праздник… Вероника нахмурилась и кашлянула.       — Добрый день, — выдохнула она, переступив с ноги на ногу.       На этот раз напарники не нашли слов поддержать её. Впрочем, Джамила словно этого и не заметила. Оторвав взгляд от бумаг, она на удивление тепло улыбнулась. Улыбка шла женщине больше хмурости… Обнажала ямочки и задорный блеск тёмных глаз, подчёркивала, как едва заметно кучерявились торчащие в разные стороны «петушки» небрежно заплетенных волос. Такая Джамила успокаивала. Немного, но тревога отпустила Веронику. Может, не так уж им и прилетит за проваленное задание…       — Добрый день, Звёздные, — поднялась из-за стола Джамила. — Я так рада видеть вас в здравии. Ну, расскажите же мне, как всё прошло.       Она казалась такой заинтересованной, что едва зародившаяся надежда скукожилась и засохла. Вероника потупила взгляд.       — М-может, сначала вы расскажете, как всё прошло? — пробормотала она, понимая, что с головой выдаёт себя.       Джамила замолчала. Настороженно замерла, ещё продолжая натянуто улыбаться, но уже стремительно мрачнея. Не за горами был страшный вопрос… Но Тимоти, кажется, всё же немного оклемался. Или, может, почувствовал, что если не вступит в разговор, будет только хуже.       — Вероника очень волнуется за Лукаса, — добавил он, замерев за спиной девушки, так близко, что она почувствовала тепло его тела и ощутила, как он дышит. — По пути сюда мы видели следы праздника, но ваша ссадина на лице… Наталкивает на не самые лучшие мысли. Так что же, он в порядке?       — Более чем, — смягчилась Джамила, впрочем, растеряв весёлый настрой. — Как я и предсказывала, во время Дня Света на Лукаса попытались напасть. Однако вы успешно увели нашего главного врага из Фосполиса и на долю его светлейшества остались только внутренние враги. Стража быстро вычислила наших незадачливых убийц. Ими действительно оказались господа из министрата, однако всё вышло не так плохо, как я боялась. Их было всего двое. Остальные сразу после присягнули мне на верность и согласились остаться под наблюдением. Лишь народ всё ещё недоволен, но… Может, потеряв голову, бунт постепенно сойдёт на нет. А даже если это не выйдет, теперь у меня есть больше поддержки, чем раньше. Расширение сил позволит сберечь Фосполис, но не… Впрочем, об этом мы поговорим позднее. А теперь расскажите, что у вас, господа.       Быстро же прошла отсрочка. Вероника не успела даже примерно придумать, что скажет. Пришлось полагаться на так нелюбимую импровизацию.       — Ну… Сразу скажу, у нас не вышло, — выдавила она, спрятав взгляд. — Мы смогли поймать напавшего, связали его и даже рассмотрели… Но он всё равно сбежал.       Лучше было опустить подробности. Хватило и того, как Мэрин за её спиной шумно выдохнул, явно раненный новым напоминанием его позора. Джамиле недосказанности, впрочем, хватило. Она даже не показалась особо разочарованной. Только села на стул и нахмурилась, потерев меховые браслеты.       — Я этого ожидала, — призналась она. — Вы ещё слишком юны, моя стража была недостаточной, а враг слишком силён. Неудача разочаровывает и пугает обещанием возвращения врага, но… Спасибо вам за старания. Вы сделали всё, что могли.       В её голосе не было и тени разочарования, однако это не успокоило раненную неудачей гордость. Вероника печально кивнула. Их хотя бы не обвиняют… Уже лучше, чем могло бы быть.       Однако был ещё один нерешенный вопрос…       — Джамила, простите, но… Вы случайно не знаете, что это? И что здесь написано? — решилась Вероника представить женщине пластину. — Мы сорвали это с напавшего. Оно было… Словно впаяно в его тело. И, кажется, помогало ему использовать разные виды магии.       Хотелось дать больше описаний. Однако Вероника не сомневалась что подробности вызовут подозрения. И если Мэрину и Тимоти их, может, ещё и стоило дать, то вот с Джамилой историей о невидимой проводнице Стивенсон делиться не собиралась.       А та их и не потребовала. Она и сама была полна тайн. Видно, уважала чужое право на них.       Женщина взяла пластину, внимательно осмотрела её. Нахмурилась. Надолго задумалась, едва ощутимо обводя пальцами острые края чёрного камня.       — Нет, увы, я не знаю, что это за язык, — покачала головой Джамила, задержав пластину в руках.       Вероника напряженно поджала губы. Почему Джамила не возвращает ей пластину? Могло ли всё произошедшее быть её большим спектаклем, разыгранным с наивными Звёздными? Вероника не верила уже никому. Даже себе.       Однако в конце концов Джамила всё же не стала вызывать подозрений. Ещё немного подержав пластину, она вернула её Веронике. Девушка тут же прижала ту к груди, словно самое большое сокровище в своей жизни. Пожалуй, так и было. Пластина обозначала её маленькую победу, короткую радость… И горечь последовавшего поражения.       — Жаль… — пробормотала Вероника. — Тогда попробую сама прочитать.       — Я приведу тебя к расшифровке, Вероника, — шепнула Карин, словно внезапный сквозняк. — Она ближе, чем ты думаешь, дорогая… Я надеюсь, сегодня мы сумеем поговорить. Пожалуй, пора мне перестать оберегать тебя. Время рассказать, с чем вы столкнулись. И объяснить, почему я была так напугана, когда услышала речи этого… Язура.       Наконец-то. Ещё немного информации… Конечно, на неё Вероника найдёт и время, и место. Главное — узнать, почему идеальное приключение обернулось таким кошмаром.       — Раз мы разобрались с основным… — кашлянула Джамила, очевидно смущенная молчанием Звёздных, их видом. — Настало моё время исполнять обязательства. Если вы хотите покинуть Альрамех, я могу к послезавтра собрать для вас экспедицию. Выделю ту же карету, на которой вы ехали сейчас, соберу продукты… Могу определить что-нибудь ещё, в зависимости от ваших пожеланий.       Ожидаемого энтузиазма её слова не вызвали. Даже Мэрин не обрадовался. Впрочем, он словно вообще потерял связь с миром. Веронике же и вовсе не хотелось покидать Альрамех так быстро. Ей ещё нужно было извиниться перед Лукасом… И, желательно, объясниться перед ним. А ещё выслушать Карин. И отдохнуть немного… Или много.       Голосом разума стал Тимоти.       — Не думаю, что сейчас мы готовы обсуждать этот вопрос, — покачал он головой. — Мэрин был ранен в бою. А мы хотели бы набраться сил и морально подготовиться. Ну и… Я был бы не против съездить к своим друзьям из Кофто, проверить их. Так что… Мы бы остались здесь. Ещё на время. Если вы не против.       — Конечно, я не против. Оставайтесь, сколько пожелаете, — кивнула Джамила. — Не буду вас задерживать. Отведите вашего друга в лазарет, отдохните.       — Спасибо, Джамила, — выдохнула Вероника.       Только сейчас она в полной мере ощутила, насколько же устала. Глаза заболели, в голове загудело. Словно бы решение важного вопроса лишило её сил, оставив пустой, беспомощной и слабой.       Кое-как распрощавшись с Джамилой, они разошлись по комнатам. И снова — молча. Вероника не нашла в себе сил даже попрощаться — просто отделилась от отряда у своей комнаты и почти вползла за дверь.       Здесь всё было так же, как в прошлые несколько недель. Кровать служанки заправили облачным покрывалом, со стола убрали тарелки и чашки, шкаф закрыли. Идеальный порядок. Который был ей совсем не свойственен. Один день — а в этой комнате не осталось ни следа от неё. А была ли она здесь вообще?       Веронике было не до выборов. Она плюхнулась на кровать и зарылась в облачное покрывало. Стало мягко, тепло… И наплевать на то, как чуждо и неправильно было всё вокруг. Вероника зажмурилась и даже смогла представить, что она не здесь, не в этой комнате, откуда её так легко изжили, а дома, в своём уютном гнездышке, где стены завешаны плакатами, а полки забиты книгами, где на полу лежит одежда и пахнет дезодорантом, растущим на подоконнике апельсином и маминым любимым чаем с бергамотом… Будто вот-вот в комнату войдёт папа и спросит, пойдёт ли она ужинать, ведь он привёз из её любимой булочной вафли, трубочки и мармелад…       Сладкую фантазию прервало мягкое касание ладоней Карин.       — Дорогая моя… О, милая моя Адара… — вздохнула она, ласково проведя по спутанным волосам. — Мне так жаль… Прости, что я не могу сделать больше. Прости, что на твою долю так много выпадает.       — Это не твоя вина, Карин, — буркнула девушка, с трудом перевернувшись на спину. — Но я буду рада, если расскажешь, чья. Хуже мне сегодня уже не будет.       — Не уверена… — вздохнула Карин. — То, что произошло сейчас — лишь малая часть общей картины. Всё это так не правильно… Этого не должно было произойти. Эта древняя история не должна была повториться. Я… Не представляю, почему это происходит именно сейчас, но… Знаю немного о том, кто всё это творит.       Карин устроилась рядом с Вероникой поудобнее. Девушка почувствовала приятную прохладу её невидимого тела и прикрыла глаза. Голос Карин дрожал… Да, пожалуй, её ждёт очень неприятная история. Но это Вероника поняла ещё в тот момент, как сняла пластину и увидела истинное лицо Язура и ярость Мэрина. Здесь всё было так странно… Слишком много тайн для одной маленькой девочки, едва научившейся драться.       — Что ж… Отказник, с которым мы сегодня встретились… Язур… Он принадлежит Ордену Падших, — выдохнула Карин, с трудом подбирая слова. — Я уже произносила это название… Пожалуй, слишком часто для этого мира, до сих пор боящегося одного имени Падших. Но сути я тебе ещё не объясняла. Боялась, что это напугает тебя. И надеялась, что мои догадки ложны, что Орден не пробудился, что все предвестники — лишь моё воображение… Жаль, что в итоге всё оказалось именно так, как я думала.       — Давай сразу определим уровень угрозы, — выдохнула Вероника, уставившись в потолок. — Насколько Орден страшный от одного до десяти?       — Десять, — решительно ответила женщина. — Определённо десять.       — Прекрасно… — вздохнула Вероника. — И что же такое этот Орден?       — Орден Падших это… Организация времён первых Звёздных. Я не знаю всех подробностей, но тогда, в то время, нашлись те, кто посчитал Пожирателя воплощением вселенской воли. По факту, Богом. Они присягнули ему на верность, собрались в Орден и выступили против Звёздных. Во главе их стал великий грешник, тот, кто отдал жизнь на служение Пожирателю и до самого конца подпитывали его своей магией — Пастор. Его имя история не сохранила. Только титул.       — Его высочество Космос, — вспомнила Вероника.       — Да, — шепнула Карин. — Космос был очень сильным существом… По крайней мере, достаточно, чтобы выдержать мощь тьмы Пожирателя. Но когда этого чудовища не стало, и он, и Орденцы исчезли. Предположительно, были заточены в Неупокоенном гробу, вместе со своим господином. Остатки Ордена вели деятельность ещё несколько веков, но это не шло ни в какое сравнение с теми их деяниями, что направлял Пастор. А в последнее время даже этого не отмечалось. Но…       — Но вот, они здесь, — удивительно безэмоционально выдохнула Вероника.       — Да. И Космос, великий грешник — тоже.       Вероника ощутила холодок у своего лица. Карин склонилась над ней. Стивенсон попробовала представить её лицо, но не смогла. Не видеть собеседника было так странно… Впрочем, не страннее всего, что произошло в последние месяцы. Сегодня сил удивляться у неё точно не было.       — Вероника… Это очень плохой знак, — шепнула Карин. — Начертания разбиты. Скорее всего, это и освободило Орденцов. Они очень сильные враги. Возможно, разрушение Начертаний — это их рук дело… Правда, я не представляю, как они смогли сделать это изнутри, но… Факт остаётся фактом — Орден Падших здесь, он опасен и их цель уничтожить вас, Звездных.       — И они вполне могут сделать это, как мы уже проверили, — устало зажмурилась Вероника. — Чувствую себя Гарри Поттером… Только тут нет ни учителей Хогвартса, ни Рона с Гермионой. Только Мэрин и Тимоти… Так себе заявочка на успех.       — Я понимаю, что ты устала, Вероника, — отстранилась от неё Карин. — Но нам нужно действовать быстро. Явление Космоса и Ордена — знак скорого падения. И чтобы остановить его, надо как можно скорее вернуться к главной задаче — возвращению Начертаний и поиску Печатей.       — Я бы с радостью, Карин. Но… Всё это так странно. Сегодняшний бой словно выжал меня, — пробормотала Вероника, перевернувшись на бок и свернувшись клубком. — Этот срыв Мэрина, моё глупое поражение… Я столько училась, а смысл?       — Сделать шаг к лучшему, — мягко провела по её волосам Карин. — Заметь, в этот раз ты была хитрее. Просто срыв Антареса выбил тебя из колеи. Если бы не он, может, всё бы и удалось…       — Мх… Твоя правда, — кивнула Вероника. — Надеюсь, он расскажет мне, что случилось… А ты пока расскажи, что делать с этой пластиной.       Стивенсон выложила кусочек тёмного камня на покрывало. Наверное, между ними, но в этом уверена не была.       — Ничего особенно. Я тоже не знаю этот язык. Он очень древний, времён первых Звёздных, и давно уже угас, — произнесла Карин спокойнее. — Но… Если ты приложишь пластину к страницам Предсказаний, возможно, они помогут тебе перевести этот текст.       — В смысле? — устало спросила Вероника. — Я думала, Предсказания — только про… Предсказания. Будущего.       — О, отнюдь, — покачала головой Карин. — Кроме этого они хранят в себе множество историй о прошлом… И вполне могут их воспроизводить, если дать толчок. В данном случае толчок уже есть — пластина.       Вероника остановила взгляд на рунической вязи на обсидиановой поверхности. Она всё ещё пульсировала светом… Словно манила её. Готова ли была Стивенсон узнать сокрытое за рунами сегодня? Пожалуй, что нет. Но кое-что она ещё должна была сделать.       — Спасибо, что учишь, Карин, — шепнула девушка, прикрыв глаза. — Спасибо, что остаёшься с такой неумелой Звёздной, как я…       — Не переживай, дорогая Адара, — мягко ответила Карин. — Ты освободила меня. Даровала свободу от страданий. Моя благодарность не знает границ. Я останусь с тобой до тех пор, пока ты сама не изгонишь меня. И сделаю всё, что в моих силах, чтобы обучить тебя. А ещё… Думаю, самое время рассказать обо мне твоим друзьям. Может, ты узнаешь кое-что новое о личности свой дражайшей провожатой… Пора это сделать, в самом-то деле.       Да, пожалуй… Но потом. После долго сна и, возможно, одной хорошей истерики.       В конце концов, Мэрину наверняка тоже нужно было время собраться с мыслями и вернуть себе привычный образ. А видеть его без ухмылки Вероника сейчас просто не могла.       Боже, лишь бы он продолжал усмехаться и дальше… Только сейчас Стивенсон начала понимать, как же дорожит той аурой абсолютного спокойствия перед любой ситуацией, что он источает. Если её не будет, как же ей оставаться сильной?