Драбблы. Сборник. Виолетта.

Огромный дом, просторная гостиная, освещенная ярким светом ламп, сгущающиеся сумерки за окном, приятная и приглушенная музыка. В центре гостиной, вокруг небольшого столика, расположилась компания молодых людей. Кто-то из них сидит на диванчиках, кто-то полулежит на подушках, раскиданных на полу. Смеясь, ребята обсуждают последние новости и слухи. Лишь двое из этой компании косо поглядывают друг на друга. Блондинка, зло глянув на парня, переводит уже сияющие глаза и улыбку на другого, шатена, что сидит рядом, у нее в ногах. Брюнет, бросив кажущийся равнодушный взгляд на девушку, тянется за стаканом сока. Одно неловкое движение, и стакан опрокидывается, сок разливается. Соперник подскакивает почти в бешенстве и уходит в ванную. Бросив злорадный взгляд из-под полуопущенных ресниц, брюнет улыбается. - Я схожу за соком, - резко говорит блондинка и встает. – Кажется, его мало, - развернувшись, она идет на кухню. Брюнет подскакивает и бежит за ней. Остальные провожают их недоуменным взглядом. И только, кажется, один человек давно догадывался, в чем дело, в чем причина неприязни. И сегодня как раз был хороший момент, чтобы узнать это. Людмила, войдя на кухню, закрывает за собой дверь и прислоняется к ней спиной. В глазах слезы, в груди собиравшийся вырваться комок крика. Нельзя. Зажимает рот кулаком. Кричать нельзя. Без чувств, без эмоций, таков был уговор. Услышав мягкие шаги, отходит от двери и идет к холодильнику. Дверь открывается, луч света падает на хрупкую фигурку, стоявшую возле холодильника. Федерико, хмыкнув, подходит ближе. Небрежно опирается плечом на стену, скрестив руки на груди. Жаль, что в этот момент он не видит лица Людмилы. Наверняка, злое. Но такое прелестное. - Помочь? – такой же небрежный вопрос, но девушка вздрагивает. Федерико понимает это по звяканью стекла в холодильнике. - Нет, спасибо, - раздраженный голос девушки. Она выпрямляется и отходит к столу, чтобы разлить сок по стаканам. Федерико не сводит с нее глаз. Резкие движения Людмилы выдают крайнюю степень ее злости и ненависти. Прерывистое дыхание, отлично слышимое здесь, выдает ее волнение. А блеск глаз от недавно чуть непролитых слез, говорит обо всем остальном. По лицу Федерико расползается улыбка. Он подходит к девушке и обнимает, вдыхая аромат ее волос. - Лу, - хрипло шепчет он, - перестань злиться. - Феде, - руки девушки дрожат, сок разливается мимо стаканов, тоненькой струйкой стекая на пол. – Давай прекратим это все. Я устала. – Голос безжизненный, но нотка горечи прочно засела в нем. - Нет, Лу, - Федерико разворачивает девушку к себе лицом и смотрит в ее блестящие глаза. – Это никогда не кончится. Навсегда, слышишь? Это навсегда. Легкая дрожь сотрясает девушку, дыхание становится все быстрее, а завораживающий взгляд Федерико не дает отвести глаз. Капкан. Она в ловушке. И ведь сама увязла в ней, сама согласилась на этот безумный план. Кто сказал, что легко играть в ненависть, изображая безумную влюбленность? Или, наоборот, играть в любовь, изображая дикую ненависть? Игра, в которой девушка уже давно потерялась. Что же это? Любовь или ненависть? Казалось, сам полумрак, царивший на кухне, потворствует их игре, действуя за одно с брюнетом и блондинкой. - Любовь, - тихо шепчет Федерико, целуя девушку. – Или ненависть? – усмехается он, прекращая ее целовать. Его поведение сводит с ума. Но сам Федерико давно знал для себя, что это. И чего хочет он. – Признайся себе, - все такой же тихий, но хриплый шепот. Как будто на самом деле сходит по Людмиле с ума. - Феде, я… - девушка, слегка застонав, обнимает его. - Как вы думаете, они не разнесут кухню? – рассмеявшись, спрашивает Камила. - Не думаю, - задумчиво говорит Франческа. – Они влюблены. - Что? – хор голосов, казалось, разнесся по всему дому. – Влюблены? – и снова в один голос. Слишком велико удивление. - Вы не знали? – брюнетка улыбается. – Это все тщательно продуманный спектакль. И в доказательство слов Франчески, из кухни вышли слегка покрасневшие парень и девушка, снова устремившись на свои места. И опять эта игра взглядов, вспышки злости друг на друга. Но ни у одного из собравшихся здесь больше не было сомнений – это лишь игра в ненависть у двух влюбленных, их игра, которую другим не понять.