Их большая тайна

      Моргана не очень любила обеденное время. Это было время, когда она виделась с семьей за столом в большом зале, и если против общества Артура она ничего не имела против (кроме тех случаев, когда Артур вел себя как напыщенный идиот), то общество отца Моргана переносила с трудом. Утер, помня предыдущий неудачный опыт сватовства для дочери, в этот раз пытался быть мягче, но это не означало, будто его намерение выгодно выдать принцессу замуж не было твердым. Моргана понимала, что такая тактика более коварна, и ей придется набраться мужества, чтобы дать решительный отпор.              Теперь в его присутствии она все время была напряжена, подспудно ожидая от него какого-то удара, сам же Утер при этом был спокоен до неприличия. Он начал разговор издалека:              — Моргана, как ты смотришь на то, чтобы совершить небольшую поездку?              — Поездку? — удивленно переспросила Моргана, усаживаясь за стол. — Куда и для чего?              — Ты не выезжаешь из Камелота вот уже много лет подряд. Ты еще слишком молода, чтобы запираться в четырех стенах, путешествие пойдет тебе на пользу.              На стол подали запеченную курицу, покрытую румяной золотистой корочкой и посыпанную ароматными травами. Моргана усмехнулась про себя «заботе» Утера, от которой ее уже порядком тошнило.              — Если вы таким образом хотите познакомить меня с женихом, милорд, то я не желаю говорить об этом сейчас. Разговоры о замужестве портят мне аппетит.              Оскорбленный дерзостью дочери Утер из гордости не подал виду, что задет.              — Отлично, Моргана, поговорим об этом после. Артур, как проходит твоя подготовка?              Артур не успел открыть рта, чтобы ответить, как в зал стремительно ворвался запыхавшийся Мерлин. Он без всяких поклонов и объяснений пронесся к столу и схватил тарелку с курицей.              — Что это значит?! — разгневался король, у которого с неслыханной наглостью забрали обед прямо из-под носа.              — Мерлин, ты спятил?! — воскликнул Артур.              — Сир, милорд, миледи, — Мерлин суетливо раскланялся перед ними троими, держа тарелку одной рукой. — Эта курица не свежая, позвольте принести вам другую.              Утер посмотрел на него тем самым взглядом, который ясно говорил, что дело принимает серьезный оборот.              — Я требую объяснений!              — Мерлин, что происходит? — спросила Моргана, не менее удивленная, чем остальные, но единственная не потерявшая самообладания.              — Простите, это ради блага вашего величества. Дайте мне три минуты, сир, я принесу другое блюдо, более свежее и вкусное.              Утер жестом позволил Мерлину идти, и тот побежал на кухню, в спешке чуть не поскользнувшись по дороге. Сказать, что король был недоволен, это не сказать ничего.              — Что твой слуга позволяет себе, Артур? Ты что, так и не научил его манерам?              — Я… к-хм, — Артур смущенно кашлянул. — Я считаю, это бесполезно, отец.              — Должна быть причина, по которой Мерлин поступил так, — сказала Моргана. — Он никогда прежде не нарушал этикет!              — Он будет наказан за свою выходку, — не терпящим возражений тоном проговорил Утер.              — Как наказан? — почти одновременно спросили брат с сестрой.              — Колодки до конца дня — подходящее наказание для него. Если ты, Артур, не можешь научить своего слугу простейшим правилам, это придется сделать мне. Так он быстро все усвоит.              — Это жестоко! — возмутилась Моргана. — Что такого сделал Мерлин, чем заслужил колодок?              Утер посмотрел на нее холодно и властно.              — Моргана, ты часто стала забывать, что я не только твой отец, но прежде всего твой король. Я так сказал, и в Камелоте мое слово — закон. Хочешь защищать мальчишку, защищай, но если продолжишь в подобном духе, обещаю, следующей в колодках окажешься ты.              Мерлин тем временем примчался на кухню. По тому, как дико метались его глаза, было понятно, что стряслось что-то нехорошее, но, несмотря на это, курица в его руках выглядела забавно.              — Мерлин, что случилось? — удивилась Нора, усердно раскатывавшая тесто на столе.              Он увел ее под руку в сторону, чтобы не привлекать внимания других кухарок, и сказал заговорщицким шепотом:              — Ты можешь дать мне другую курицу?              — Но… зачем?              Мерлин сказал еще тише:              — Эта отравлена.              — Что?!              — Я сам видел, как тот, кто нес блюдо, полил его чем-то.              Нора пришла в недоумение.              — Послушай, Мерлин, это невозможно.              — Я видел!              — Кого ты видел?              Он замолчал ненадолго, напрягая память, и к своему неудовольствию обнаружил, что запомнил злоумышленника весьма смутно.              — Это был… хм-м… мужчина. Ростом чуть пониже меня, да.              — Еду с кухни относила женщина, — возразила Нора. — Да вон она, хочешь с ней поговорить?              — Э-э, нет, не надо, — растерянно пробормотал Мерлин. — Но я не понимаю, я видел того мужчину. Он достал из кармана пузырек, в каких Гаюс обычно хранит яды.              — И ты не остановил его?              Юноша был окончательно сбит с толку.              — Нет, я… Кажется, меня ударили чем-то по голове. Я не успел остановить его в коридоре.              Нора вздохнула, показательно отломила кусок курицы и поднесла ко рту.              — Нора, нет!              Кусок был успешно разжеван и проглочен без всяких последствий.              — Ну, видишь? — улыбнулась она. — С курицей все в порядке.              Мерлин испытал странную и неприятную смесь стыда и замешательства. Видя его угнетенное состояние, Нора дружески положила свою руку поверх его руки.              — Мерлин, ты просто очень устал. Я вижу, как много ты работаешь и как все время печешься о принце.              — Хочешь сказать, что я сумасшедший? — хмыкнул он, а затем посмотрел на безнадежно испорченное блюдо к королевскому столу. — Ладно, мне все равно нужна другая курица.              — Другой нет. К обеду приготовили всего одну курицу, откуда взяться другой?              — Не важно, дай ту, которую еще не приготовили.              Нора смерила его многозначительным взглядом, но не стала возражать вслух. На кухне на них уже начинали коситься.              — Хорошо, только выйди за дверь, я вынесу тебе курицу.              Мерлин внял просьбе и вышел. Через пару минут Нора вынесла ему ощипанную куриную тушку, тайком пронесенную мимо главной кухарки.              — Не представляю, что ты собираешься с ней делать, — прошептала она.              — Это моя забота, — довольно улыбнулся Мерлин. — Спасибо за помощь, Нора.              Он подождал, пока дверь плотно закроется. Он должен был убедиться, что никто не увидит, как несчастная ощипанная тушка на глазах превратится в…              — Фрай холт!              Курица за пару мгновений зажарилась не хуже, чем на вертеле, покрылась ароматной корочкой и была готова к употреблению. Юный маг остался доволен результатом, но не вполне. Для изысканного блюда не хватало приправ. Звать Нору во второй раз было неудобно, поэтому Мерлин поступил проще: снова приоткрыл дверь на кухню, осторожно заглянул внутрь, выждал удобный момент…              — Онбрегдан! — в его руку полетели сушеные травы с тонкой жерди и свежие помидоры с тарелки.              Еще пара несложных заклинаний, и все было готово. Одним словом, у Мерлина вышел шедевр кулинарно-магического искусства, но он не спас его от колодок.              — …Бросай! Эй, ты, получай! Ха-ха-ха!              Свист, улюлюканье и насмешки неслись со всех сторон, но это было не самое худшее. На площади возле рынка вокруг Мерлина столпились мальчишки, торговки и весь праздный люд, который с большим удовольствием забрасывал его подпорченными овощами и фруктами из корзины, стоявшей тут же, рядом с колодками.              — Э-эй! Получай!              Физиономия Мерлина близко повстречалась с размякшими помидорами, увядшей капустой (благо, в него не запустили весь кочан), сморщенной гнилой морковью, забродившими яблоками и ломтиками переспелого баклажана.              — А ну, ребятки, чем мы тут развлекаемся? — послышался глубокий, вальяжный мужской голос.              Толпа сразу утихла, присмирела и расступилась — не столько из-за страха, сколько из любопытства. Мерлин поднял голову и обрадовался:              — Гвейн!              Гвейн, явно наслаждаясь прикованным к нему вниманием, прошествовал ровно в середину круга, а именно — к деревянным колодкам, из которых торчали руки и голова Мерлина.              — Я смотрю, вы соревнуетесь в меткости? — сказал он, обведя хулиганов насмешливо-строгим взглядом. — С такого расстояния, я вам скажу, в цель попадет даже необученный медведь. Давайте-ка так: отойдите еще шагов на десять и попробуйте попасть мне в лицо. Тому, кто попадет первым, я подарю свой меч, а промахнувшимся надеру уши как следует. Ну, идет?              Обступившие Мерлина зеваки начали переглядываться, перешептываться между собой, а потом и вовсе разбрелись от греха подальше. Гвейн повернулся к Мерлину и поцокал языком, глядя на застрявшие в его волосах кусочки овощей.              — Признавайся, дружище, что ты натворил?              — Ничего я не натворил, — кисло ответил заключенный. — Спасибо, что отогнал этих бездельников.              — Не-ет, Мерлин, меня не проведешь, — покачал головой Гвейн. — По глазам вижу, что что-то стряслось. Не расскажешь другу?              Мерлин тяжело вздохнул.              — Я вошел к королю без предупреждения.              — Вот как. И зачем?              От расспросов его спасла Гвен. Она пересекла площадь, подошла и посмотрела на него с глубоким сочувствием.              — Гвиневра, и ты здесь! — приветственно поклонился Гвейн.              — Привет, Гвейн, — улыбнулась она. — Как ты, Мерлин?              — Лучше всех! — настолько бодро, насколько мог, отозвался Мерлин из колодок. — Видишь, сколько еды на меня извели?              — Позволь, — Гвен достала чистую мягкую тряпку и принялась вытирать его лицо. — Меня послала Моргана, она очень беспокоится о тебе.              — Вы болтайте, не буду мешать. Если снова появятся те задиры, зовите, я их мигом отважу, — сказал Гвейн и деликатно удалился по своим делам.              — Спасибо, Гвейн! Рад был тебя видеть, — крикнул ему вслед Мерлин и обратился к Гвен: — Она просила что-нибудь передать мне?              — Нет, ничего. Моргана зла на Утера, места себе не находит.              — Да, представляю. Гвен, скажи, я похож на сумасшедшего?              Рука Гвиневры замерла на секунду. Помолчав немного, она ответила с удивлением:              — Нет.              — Точно?              — У тебя есть повод сомневаться?              — Нет. Не-ет, повода нет, — Мерлин постарался придать своему голосу убедительной небрежности. — Я просто так спросил.              — Ладно, а я было подумала, что ты собираешься рассказать мне что-то, о чем я еще не знаю.              Мерлин усмехнулся про себя. Он уже два раза позорился из-за того, что видел то, чего нет, не стоило и Гвен втягивать в это. Он пообещал себе разобраться во всем, и он разберется, но не сейчас, когда его руки затекли, а спину ломит от неудобного положения. Сначала стоило хотя бы освободиться из колодок.       

***

      — Как ты мог это позволить, Артур?              Возмущению Морганы не было предела, и она не стеснялась высказывать его брату, оставшись с ним наедине. Артур на ее обвинения только закатывал глаза и вздыхал.              — И что, как предполагается, я должен был сделать? Есть приказ короля, я не могу его отменить, Моргана! Если ты не заметила, я принц, а не король.              — Ты должен был не допустить издевательства над Мерлином, — настойчиво говорила она. — Почему ты за него не вступился?              — Я вступался!              — Мало вступался!              — Между нами, Мерлин давно заслужил хорошей взбучки.              — Какая чушь!              — Послушай, Моргана, — Артур начинал терять терпение. — Чей Мерлин слуга, твой или мой? Кто знает его лучше, ты или я?              — Я прекрасно знаю Мерлина и знаю, чего он стоит. Он не заслужил такого обращения. Я думала, Артур, что он не только твой слуга, но и твой друг.              Он тяжело и как-то устало посмотрел на нее исподлобья. Моргана знала этот взгляд — он означал, что Артур в целом с ней согласен, но гордость не дает ему признать свою неправоту.              — Мерлин второй день ведет себя как ненормальный, — пробормотал он.              — О чем ты говоришь?              — Вчера на охоте он кричал, что я наступил на какую-то нить и из дерева вот-вот вылетит стрела.              — И ты молчал?!              — А что? — Артур развел руками. — Гаюс осмотрел его, он совершенно здоров. Хочешь знать, откуда у него эти странности, Моргана?              Она удивленно нахмурилась.              — Откуда же?              Артур прочистил горло и принялся вещать с таким видом, будто открывает великий секрет:              — Накануне он попросил меня отпустить его, якобы ему нужно собрать травы для Гаюса. Я согласился, чтобы посмотреть, каким он после этого будет на следующий день. Думаешь, он пошел за травами? Черта с два! Он все это время сидел в таверне, а теперь мы видим результат похмелья. Ты все еще считаешь, что Мерлин не заслуживает колодок?              — Боже… — выдохнула Моргана и отвернулась, рассеянно глядя на пламя в камине.              Ей вдруг стало нехорошо. По-настоящему нехорошо, если не сказать гадко. Ее же собственная ложь, словно кляп, затыкала ей рот. Она уже не могла, как раньше, требовать от Артура справедливости, в то время как сама долгое время держит его в неведении относительно того, что с ней происходит. Ей казалось, что будет неправильно открывать ему только половину правды, умолчав о Мерлине, ведь она ощущала себя с ним единым целым. Страх за Мерлина был тем самым кляпом, не дающим ей говорить.              — До захода солнца меньше часа, — прервал ее мрачные размышления Артур. — Мерлин отлично продержится, так что успокойся, Моргана.              — Я спокойна, мне просто стыдно за тебя.              Он загадочно усмехнулся.              — Пожалуй, не буду говорить Мерлину, что он пользуется особым твоим расположением, ему это не пойдет на пользу. И вот что, Моргана…              — Что?              — Ты думала неверно. Он не мой друг, он мой слуга.              — Да, Артур Пендрагон, теперь я в этом не сомневаюсь, — криво улыбнулась она, не в силах больше спорить.              После не самого приятного разговора с Артуром Моргана недолго побыла в своих покоях, а затем пошла к Гаюсу. Постучавшись в дверь, она заглянула к лекарю и осторожно спросила:              — Гаюс, Мерлин у себя?              Он оторвался от чтения толстого фолианта, снял очки и ответил:              — Здравствуй, Моргана. Нет, Мерлин еще не вернулся.              — Я его подожду, — сказала Моргана и направилась в комнату Мерлина, прежде чем Гаюс успел что-либо возразить.              А возражать у него были причины, так как Мерлин был на месте. Он сидел на своей кровати, бессмысленно уставившись в одну точку, и, казалось, не реагировал ни на что.              — Мерлин…              Он чуть вздрогнул и повернул голову. Увидев Моргану, Мерлин широко заулыбался:              — Привет!              — Привет, — сказала она нежно. — Ты в порядке?              — Да, в полном, — заверил он ее. — Я так давно не попадал в колодки, что уже забыл, как это весело.              — Мерлин, я говорю серьезно. Что с тобой происходит?              — А разве происходит что-то особенное?              — Артур сказал мне, что вчера на охоте что-то случилось.              Мерлин задумчиво покачал головой.              — Ничего такого не случилось, просто мне вдруг почудилось, что среди деревьев спрятана ловушка, но чутье меня обмануло.              — Почему сегодня ты так странно себя вел?              — Ты не будешь смеяться? — хмыкнул Мерлин, отвернувшись.              — А похоже, что я смеюсь?              — Курица была старая и жилистая. Она попала на стол по ошибке, и я эту ошибку исправил.              Моргана прошла вглубь комнаты и села на кровать рядом с ним.              — Тогда, во время нашего поединка, тебе стало плохо, и я решила, что причина кроется в этом. Во мне.              — Ну что ты, — Мерлин ласково улыбнулся и поцеловал ее в лоб. — Ты тут совершенно ни при чем.              — С тех пор как та женщина, Асхила, побывала здесь, в тебе что-то изменилось, Мерлин. Я не понимаю, что именно, но чувствую это.              Он долгим проницательным взглядом посмотрел ей в глаза, чуть наклонив голову.              — Почему ты так думаешь?              — Потому что во мне тоже что-то изменилось.              — Ты плачешь, — воскликнул Мерлин, заметив крошечные слезинки в уголках ее глаз.              Моргана через силу попыталась улыбнуться, но тяжесть на душе перевесила, и она расплакалась. Мерлин обнял ее со всей нежностью, на которую был способен.              — Ты знаешь, Мерлин, порой мне очень трудно держаться, — говорила она, всхлипывая у него на плече. — Но я справлюсь, слышишь? Знаешь, почему? Потому что у меня есть ты. Даже если все на свете исчезнет, я знаю, что ты останешься со мной.              — Все из-за меня, — вдруг сказал он с глубоким сожалением в голосе. — Мне жаль, Моргана. Мне так жаль, что я ничего не могу сделать для тебя.              — Ты здесь ни при чем.              Моргана немного отстранилась, чтобы посмотреть в его глаза, такие чистые, такие любимые. Вокруг них собирались маленькие смешные морщинки, когда он улыбался, как сейчас.              — Вот так, — Мерлин медленно и старательно вытер ее слезы рукой. — Все хорошо, любимая.              — Все хорошо, — улыбнувшись, повторила она.              — Больше нет причин для грусти?              — Нет, нет.              — Сходи завтра куда-нибудь с Гвен, развейся. Тебе станет лучше, обещаю.              — Хорошая идея, — кивнула Моргана. — Мы как раз собирались пойти на рынок и посмотреть ткани.              Мерлин вдруг резко начал клониться в сон.              — Мерлин? Мерлин, ты слышишь меня?              — Да! — он встрепенулся и тряхнул головой. — Да, все в порядке.              — Что с тобой? — испугалась Моргана.              — Прости, давно не стоял в колодках целый день, растерял привычку, — широко зевнув, вяло проговорил он.              — Тогда отдыхай! Отдыхай.              Она помогла ему, изможденному и сонному, улечься в постель, перед своим уходом пожелав доброй ночи. Снаружи в лекарской ее поджидал Гаюс.              — Моргана, можно тебя на пару слов?              Моргана слегка пожала плечами в знак согласия.              — Да, Гаюс, конечно.              — Давай присядем.              Они сели за стол друг напротив друга. Гаюс замком сложил руки перед собой и испытующе посмотрел на Моргану, не спеша задавать свой вопрос.              — И что же? — осведомилась она, устав ждать.              — Моргана, что происходит у вас с Мерлином?              — Если ты спрашиваешь меня об этом, Гаюс, значит, ответ тебе известен.              — Боюсь, что так. Я много раз говорил это Мерлину и повторю для тебя: ничем хорошим ваша история не закончится. К моему большому сожалению.              Моргана нервно дернула уголками губ в подобии улыбки.              — Почему ты так в этом уверен, Гаюс?              — Потому что такие истории никогда не заканчиваются хорошо. Вы оба ведете себя так, словно однажды будете вместе. Этого не случится, Моргана. Ваш союз невозможен в принципе, не говоря уже о том, что вы рискуете своими головами.              — Гаюс, к чему этот разговор…              Она спешно поднялась из-за стола, тем самым давая ему понять, что не настроена выслушивать нравоучения.              — Моргана, подожди. У меня не было намерения ранить тебя, я всего лишь хочу, чтобы вы с Мерлином прислушались наконец к моим словам. Я очень дорожу вами обоими и делаю все, что в моих силах, чтобы с вами не случилось беды.              — Я знаю это. Как знаю то, что наша мечта безумна. Но если жить не ради ее исполнения, ради чего тогда жить? Гаюс, мне нужно идти. Надеюсь, ты извинишь меня. Спокойной ночи.              Моргана повернулась и быстрым, твердым шагом покинула Гаюса. Некоторое время он смотрел на дверь, за которой только что исчезла ее по-королевски статная фигура в изумрудно-зеленом платье, а затем принялся тушить свечи и лег спать.       

***

      В полной тишине скрипнула дверь. Мерлин спал тяжело и не мог разлепить век, чтобы посмотреть, кто к нему вошел. Сквозь мутную пелену сна он слышал шаги, под которыми тихонько скрипели половицы, слышал легкий треск зажженной свечи у изголовья кровати. Кто-то сел на край постели и долго, пристально на него смотрел. Наконец Мерлину удалось продрать глаза.              — Моргана? — удивился он.              Она прижала указательный палец к ярко накрашенным губам, велев ему молчать. Ее кожа была необычайно бела, как будто она год не бывала на солнце. Мерлин испытал одно из самых странных чувств в своей жизни: глядя на Моргану, он не узнавал ее. Как в том дурном сне, когда она приснилась ему в черном платье с гиацинтами в окровавленных руках, ее лицо выглядело иначе: более острые черты, более резкие линии скул и губ, холодные, немного насмешливые глаза, из которых до последней капли ушли доброта и нежность.              — Привет, Эмрис, — хрипло произнесла она.              — Как ты… Как ты узнала?              Моргана приложила ладонь к его рту.              — Я же попросила молчать.              Мерлин, испугавшийся и совершенно сбитый с толку, молча кивнул в знак того, что он готов ее выслушать.              — Спасибо. Ты спрашиваешь себя, зачем я пришла. Я пришла сказать, что я тебя ненавижу. — Она сделала паузу и сглотнула, с холодной неприязнью глядя ему в глаза. — Ты удивлен, не так ли? Я тоже не думала, что когда-нибудь скажу тебе это.              Внезапно Мерлин стряхнул с себя оцепенение, овладевшее им в первую минуту.              — Ты не настоящая Моргана! Ты мой сон, ты просто наваждение!              — Если я сон, то почему ты боишься меня? — ее красные губы изогнусь в легкую усмешку.              — Потому что… — тихо пробормотал он сухими губами. — Потому что ты мой страх.              — Сейчас это не важно. Знаешь, Мерлин, я верила тебе, когда ты говорил, что всегда будешь рядом, что защитишь меня от всего. Как же глупо было доверять тому, кто не собирался этого делать.              — Неправда. Я говорил и говорю все это от чистого сердца, потому что я люблю тебя.              — Правда, — жестко отрезала она. — Есть много вещей, которые ты ставишь выше этой так называемой любви ко мне. Ты никогда не пожертвуешь ими ради меня.              — Например?              Она холодно и как-то горько рассмеялась.              — Например, ты никогда открыто не применишь магию даже ради того, чтобы спасти меня. Твой секрет должен оставаться в тайне, правда? Ведь у тебя важное предназначение, оно погибнет, если все узнают, кто ты.              Мерлин покачал головой, сглотнув застрявший в горле комок слез.              — Как же ты ошибаешься.              — Так докажи! — с вызовом проговорила Моргана ему в лицо. — Докажи, что твои слова не пустые, спаси меня.              В ту же секунду Мерлин перенесся в мрачную пещеру, где гулко капала сверху вода. Как ни странно, это его не удивило. Впереди виднелся узкий проход, в конце которого слабо отсвечивал огонь. Оттуда слышалось приглушенное бормотание, и Мерлин решил пойти на этот звук.              Осторожно пройдя через каменный коридор, он обнаружил бородатого, остроносого колдуна в капюшоне, который читал заклинание, выставив перед собой длинный кинжал. Колдун не замечал Мерлина, хотя тот находился всего в нескольких шагах. Он бормотал и бормотал, пока его глаза не вспыхнули золотом, а клинок не охватило пламя.              — Мерлин! Мерлин!!!              Юноша резко распахнул глаза и увидел взволнованное лицо Гаюса.              — Мерлин, сколько можно спать? Ты проспишь всю работу!              — Гаюс! Что происходит?              Он откинул одеяло, вскочил с постели и резво начал одеваться.              — Ты спал как убитый! Я долго пытался разбудить тебя, но безуспешно, — пояснил Гаюс. — Я уже подумал, что ты заболел.              Мерлин обулся и быстро накинул на себя куртку.              — Я понял! Я все понял, Гаюс! — возбужденно воскликнул он.              — Что ты понял? — недоумевал старик. — Куда ты бежишь?              — Моргане грозит опасность!              Мерлин выбежал в коридор, растерянно озираясь по сторонам. В своем помутнении он неожиданно вспомнил, что накануне Моргана говорила о том, что собирается вместе с Гвен на рынок. Рынок — лучшее место для нападения, тем более Моргана никогда не брала с собой охрану, чтобы погулять по Камелоту.              Он решил быстро и бесповоротно: нужно мчаться на рынок. По пути он нечаянно задел какую-то служанку с подносом, слышал, как со звоном и грохотом с него полетела на пол серебряная посуда, но ему было не до этого. Главное успеть, успеть вовремя!              На улице Мерлину стало невыносимо жарко, хотя была уже осень. Утром народу на площади и рынке было много, не протолкнуться. Он бежал, распихивая людей, ища взглядом в толпе яркое шелковое пятно — платье Морганы, собирая на себя удивленные взгляды и недовольные крики.              Наконец он увидел ее. Она стояла с Гвен возле лавки с тканями, накинув на плечи полупрозрачный платок и улыбаясь. Из толпы к ней шел мужчина, тот самый, которого Мерлин видел во сне, но она его не замечала. Мерлин попытался крикнуть ей и понял, что он напрочь лишился голоса.              Колдун тем временем приблизился к Моргане настолько, что подбежать и оттолкнуть его не оставалось времени. Из-под серого плаща блеснуло лезвие кинжала.              — Астрис! — что было сил выкрикнул Мерлин и магией отшвырнул колдуна от Морганы.              Все остальное происходило как в тумане. Мерлин запомнил лишь испуганные вопли, пожар, охвативший близлежащие лавки, и полные ужаса глаза Морганы. Он помнил, как стражники схватили его под руки и поволокли с рынка, как кричала Моргана, требуя его отпустить.              Мерлин чувствовал себя оглушенным и плохо понимал, что творится вокруг. Единственный раз, остановившись взглядом на заплаканном лице Морганы, он тихо прошептал:              — Прости…