Tertia vigilia | Третья стража

Мантия профессора Слизнорта ветром прошлась по затихшему классу, когда он наконец соизволил явиться на урок. На его опоздание нашлась причина — директор Диппет вновь проводил собрание, где требовал от преподавателей большей заботы о безопасности учащихся. Казалось бы, виновник недавней трагедии найден и наказан, чего ради бдеть об этом на каждом шагу? Том раздражённо уставился на расползающуюся кляксу на новом пергаменте и поджал губы. Его сегодняшнему плохому настроение была причина — не подобная опозданию Слизнорта. О нет, гораздо хуже. Но всему свое время, а его рыцари никуда не денутся до вечера. Больше всего на свете ему хотелось оказаться сейчас в Запретной секции библиотеки, погрузившись в тайные знания великих волшебников былого времени. Ощутить единство с ними, познать искусство владения источником настоящей силы, которую боятся, которую уважают и от которой кровь стынет в жилах. Глупцы называют её Темной магией, но Том знал — магия не делится на светлую и тёмную, на хорошую и плохую, границы неподвластны над ей. Для некоторых она открыта — только протяни руку, а некоторые никогда не смогут узнать её существо, ибо слишком предсказуемы и односторонне склонны. Будоражила и пьянила мысль о власти над миром, ведь кто, как не Лорд Волдеморт умел обращаться с ней, с магией. В его крови текла кровь самого Салазара Слизерина, величайшего мага всего времени. Он — его наследник, последний оставшийся и, будь он проклят, если кто-либо сможет помешать Реддлу в изучении дела его жизни. Сделав лёгкое движение рукой, юноша наблюдал, как пятно бесследно исчезает с его пергамента. И снова восторг — Том владел беспалочковой магией с шести лет, когда даже не знал, кем на самом деле являлся. Предусмотрительно оглянувшись, он убедился, что ни единая душа не видела его шалости.  Безмозглое отребье, с которым ему приходилось учиться, волновало его меньше всего, но противник, пусть и такой наивный, не должен знать о способностях своего аппонента, ибо в этом заключается успех. Чего ради махаться палочкой и устраивать скандалы, если можно подстеречь в углу и хорошенько проучить? Подняв голову, он уставился на то, как профессор Слизнорт расставлял на рабочем столе котлы. Его физиономия была противна Реддлу с самого первого курса. Порой он задавался вопросом: "Как люди, подобные ему, могли учиться на Слизерине?". Может, не стоило недооценивать старика. Но взглянув на него ещё раз, Том решительно согласился с тем, что и он был идиотом, пусть и с обширными знаниями в области Зельеваренья. — Итак, перед вами четыре котла с разными зельями, — начал профессор. — Попробуйте угадать их и назвать свойства того или иного зелья. Том лениво протянул руку, на что Слизнорт довольно кивнул. — Как насчёт других? — он осмотрел класс. — Том, можете отпустить руку, я прекрасно осведомлён о ваших знаниях. Наконец ещё одна рука неуверенно поднялась. Юноша быстро взглянул на смельчака. Ею оказалась полненькая пуффендуйка с наивно-оленьими глазами, которая уже однажды привлекала его внимание. Кажется, то была Трансфигурация. Профессор Дамблдор дал задание трансфигурировать несколько предметов разных форм в любое живое существо среднего размера. Пуффендуйка и Том — единственные, кто в совершенстве справились с заданием. — Мисс Суини, пожалуйста, — профессор кивнул в сторону стола. — Том, составьте даме компанию. А пока они работают, остальные открывают учебники на 5 странице и делают краткий конспект. Посмотрим, что осталось в ваших умах после каникул. Слизнорт с шумом уселся за учительский стол и начал перебирать стопку каких-то свитков. Вставая, Реддл заметил, как внимание учеников переключалось на заданную работу, а пуффендуйка уже занимала свое место. Она, нахмурившись, всматривалась в содержимое котлов и что-то записывала себе в блокнот. Том удовлетворенно усмехнулся, понимая, что эти зелья они варили ещё на 4 курсе. Определить первое оказалось проще простого — то было Болтливое зелье, имеющее характерный жёлтый цвет, а также пряный запах мяты и других, входящий в состав, растений. Оно также имело побочный эффект в виде несения полного бреда при большом потреблении выпившим. Том продвинулся ко второму котлу, у которого остановилась мисс Суини. Юноша заметил, как неуверенно она вертела перо в руке, явно сомневаясь в своем ответе. — Могу дать вам подсказку, — зашептал Реддл, придвинувшись к ней ближе. Та замерла, а после с испугом отпрянула от него, будто перед ней стоял не староста школы, а боггарт. — Я обойдусь без поблажек, мистер Реддл, — ответила пуффендуйка. — Не думайте, что вы единственный, кто знает толк в Зельеваренье. Тихо усмехнувшись, он продолжал наблюдать за ней. У третьего зелья она не останавливалась, лишь слегка взглянув, сразу перешла к четвёртому. Её щеки покраснели, когда девушка заметила пристальное наблюдение. Она, собравшись с силами, повернулась к нему лицом и встретилась с холодными серыми глазами. — Может вы перестанете так смотреть? Это неприлично, — выдавила она. Ему не хотелось бросать ей вызов, но было довольно любопытно следить за ней, видеть, как она смущается от одного лишь взгляда, чувствовать ее страх и неловкость. Иметь контроль над человеком — одна из приятнейших вещей, которую ощущал Том. Благодаря красивой внешности ему были открыты многие дороги, от сердец глупых девиц до более масштабных, где и правда требовались некоторые привилегии, в виде харизмы, например. Благо, юноша не был обделен ни тем, ни другим, и поэтому легко завоевывал доверие людей иногда лишь простой улыбкой. Наклонив голову чуть вправо, будто проявляя ещё больший интерес, Том Реддл открыто рассмеялся. Это озадачило не только стоящую перед ним девушку, но и остальных волшебников, находящихся в классе. — Мистер Реддл, я полагаю, вы закончили? — вежливо спросил Слизнорт, вставая со стула. Внимание учеников также было направлено на него. — Прошу прощения, сэр, — извинился он. — Я вынужден признать, что отвлёкся беседой с мисс Суини. Мы как раз обсуждали последнее — любовное зелье. — Как всегда в точку, Том, — подмигнул профессор, поворачиваясь к ученикам. — Раз мы начали с него, то давайте послушаем, что расскажет нам о нем мистер Реддл. Он услышал запах ещё до того, как успел подойти к котлу. — Амортенция — это очень мощное приворотное зелье. Для него характерен перламутровый блеск и спиральный пар, который мы сейчас можем наблюдать. Запах изменяется в зависимости от того, что нравится человеку. — Да, совершенно верно, — кивнул Слизнорт. — Продолжайте. — Например, я чувствую запах старых страниц, чая с бергамотом и... — в голове возникли три трупа в гостиной дома на Литтл-Хэнглтон; их взгляды, умоляющие о пощаде, перед тем как он убил их; их готовность сделать все, чтобы побороться за свою никчемную жизнь. Запах страха существовал? Если да, то непременно нужно добавить его в один из самых любимых. — Леса. — закончил он и ничуть не соврал. Пристрастие к Запретному лесу имело на него такое же сильное влияние, как магия. Находясь там, где ощущался страх людей, Том чувствовал себя сильнее, чем когда-либо. И знал, что этот лес никогда не сможет навредить ему. Ведь он — её часть. Профессор кивнул. — Несмотря на это, создать любовь с помощью этого зелья невозможно, — сцитировал слова Слизнорта с 4 курса, когда он впервые знакомил их с Любовным зельем. — Оно лишь создаёт безумное, непреодолимое влечение к тому, кто его сварил. — Всё верно, Том. А я хочу вас предупредить: недооценивайте силу любовного наваждения, ибо я имел опыт столкнуться с волшебниками, которые пали от чар Амортенции. Под ее действием многие не соображают, что могут натворить, а это — опаснее всего. Представьте, получить полный контроль над чувствами человека, то есть над самим человеком. Тому понравились его слова. А ещё то, с каким трепетом все внимали им. Пусть боятся, ведь их страх оправдан. Взглянув на последние парты, юноша заметил Антонина Долохова, пишущего что-то на пергаменте. Когда тот заметил его, он испуганно опустил голову, подчёркнуто заинтересованно вчитываясь в учебник. Уголок губ поднялся кверху. Очень хорошо, что он помнит. Они с пуффендуйкой теперь поменялись в позициях, что не сразу подметил староста. Неужели она смела следить за ним? — А что чувствуете вы? — заинтересованно спросил слизеринец, кивая на котёл. Вздрогнув, Суини покачала головой, отходя к другому краю стола. — Вы всегда так застенчивы? Прошу простить меня, что я столь бестактно подошёл к вопросу. Видите ли, я не имею большого опыта в общении с прекрасным полом. Не хотел обидеть вас, мисс Суини. — Ничего, мистер Реддл. Я понимаю, что мужчинам трудно осознавать, что некоторые женщины способны быть умнее и конкурировать с ними. — Я вовсе не это имел ввиду. И не пытаюсь оспорить ваши знания. С чего вы взяли? — Потому что я часто сталкиваюсь с этим на других предметах. Реддл пожал плечами. — Пол не влияет на уровень развития человека. Недалек тот, кто думает иначе. Мисс Суини с благодарностью улыбнулась, переставая кидать подозрительные взгляды на Тома. Как легко вклиниться в доверие человеку. Это даже не было манипуляцией. Реддл всего лишь согласился с её утверждением, поддержав ее подходящим словом. Но вот незадача — оно не всегда совпадает с настоящим мнением слизеринца. Разумеется, об этом ей знать не стоило. Профессор Слизнорт наконец отвлёкся от своих рассказов об опасности Любовного зелья и был готов приступить к следующему. Пуффендуйка легко справилась с Напитком живой смерти, получив несколько баллов от Слизнорта и приступила к следующему. Том её не слушал. Не только потому, что это было скучно. А потому, что его жутко раздражали монотонность и заученность в голосе девушки. Реддл рассказал бы то же самое намного лучше, исказив пару слова под себя, используя правильную интонацию. Так, чтобы заинтересовать не только преподавателя, но и учеников. То был даже не секрет его хорошей успеваемости, а общеизвестный факт. Которым, конечно же, почему-то не пользовалось большинство. За выполненную работу они оба получили по 15 баллов, но Реддл, по словам Горация, "подобрал правильный подход при ответе, с которого все должны брать пример" и получил еще 5 баллов. Пуффендуйка опешила с такого заявления, а после незаметного подмигивания старосты вовсе впала в ступор. Том Реддл был крайне доволен проделанной работой. И проучить зазнайку Суини получилось и утвердить свою репутацию в глазах двух факультетов. Двух зайцев одним ударом, как говорится. После занятий, когда он уже собрал все письменные принадлежности в рюкзак, его задержал Слизнорт. — Том, я надеюсь, что ты не забыл о нашей встрече в воскресенье. Придут мои бывшие ученики — весьма успешные волшебники, большинство работает в Министерстве. Я очень хотел бы представить тебя им, ведь уверен, что ты, несомненно, займешь высокую должность и станешь великим волшебником. Эти связи будут очень полезны. — Да, профессор, конечно. Как мило, что этот дурак печется о его будущем. Он даже в чем-то не прогадал — Том, действительно, станет великим волшебником. Вот только в его планы ни разу не входило просиживаться в Министерстве, занимаясь кипой бумаг и ползать под предводительством каких-то старикашек, пока он сам не станет одним из них. О нет, этого он терпеть не сможет. Его предназначение гораздо выше — быть тем, чьё имя боялись бы произносить вслух. Выходя из класса, Том заметил стайку девушек, хихикавших в сторонке. Как только они заметили его, то немедленно начали нарочито громко смеяться и говорить о предстоящем Осеннем бале. Неужто надеялись, что он пригласит одну из них? Наивные. Не то чтобы Реддл был вообще заинтересован в этом бале, но репутацию пай-мальчика же должен поддерживать. А ещё этот Дамблдор, особенно подозревающий его "хотя бы в косвенной причастности" к убийству грязнокровки Миртл. Спас Хагрида от Азкабана, да кому вообще нужен был этот полувеликан? Ни ума, ни воспитания. По всей видимости, Хогвартс в ближайшем времени прославиться тем, что принимает такую бездарность на обучение. А все благодаря Дамблдору, шепчущему на ухо ещё идиоту похлеще — директору Диппету. Том устало протёр глаза. Он обязательно разберётся со всем. А его первым шагом будет пригласить какую-то грязнокровочку на бал, ибо слухи о том, что всеми любимый староста вдруг начал неровно дышать к ним, могут дойти и до Дамблдора. А тот сложит "2+2" и готово — убийство маглорожденной когтевранки слизеринцем. Этого нельзя допустить ни в коем случае. Раз профессор не поверил в виновность Хагрида, то, возможно, поверит во внезапно вспыхнувшую любовь. А кто, как не он, приверженец этого "светлейшего и сильнейшего чувства на Земле"?