Сапожник

Закрыв за собой дверь в спальню, Марина сделала глубокий вдох и медленно опустилась вниз. Кое-как устроившись на полу, закрыла лицо руками. Там, в гостиной, Олег кормил Катю и одновременно с этим что-то обсуждал с Тамарой. Что именно — она не знала. Как ни пыталась не смогла вникнуть. Абсолютно всё казалось каким-то ненужным, бесполезным. Мир стремительно терял яркие краски, и не было возможности остановить этот процесс. Марина вновь глубоко вдохнула, стараясь уничтожить возникшую истерику в зародыше. Как только поняла, что ещё немного, и её накроет самыми разными чувствами, начиная от обиды на всех и заканчивая злостью, решила покинуть кухню под предлогом, что надо проверить телефон. Горячие слёзы полились по щекам против её желания, но сделать что-либо с этим не представлялось возможным. Ей предстояла операция, и очень скоро. «Господи, да когда же уже это всё кончится…» — подумала, откинув голову назад, уперевшись затылком в стенку. Кошмар, в который превратилась её жизнь несколько месяцев назад, должен был вот-вот закончиться… Только повезёт ли ей? Избавиться от этих мыслей не получалось, как бы Марина ни старалась. Понимала, что нельзя думать о плохом, понимала, что нужно надеяться на лучшее, понимала, что сама успела всё изучить, но паника накрывала в самые неожиданные моменты. И она не знала — дело ли только в операции или же, быть может, коктейль препаратов чересчур влияет на нервную систему. Раздался деликатный стук в дверь, и Олег заглянул в спальню. Посмотрел на Марину и мгновенно изменился в лице. Присел на корточки и внимательно посмотрел на неё. — Тебе плохо? — Тихо поинтересовался. — Давай. — Взял за руку. — Давай, я помогу тебе прилечь… Она резко дёрнулась, избавившись от его прикосновения. Медленно открыла глаза, одарила его холодным взглядом. — Как ты думаешь, Брагин… Как мне сейчас? — Тяжело задышала, затем вытянула ноги, желая устроиться на полу удобнее. — Как мне сейчас, по-твоему? Каждое её слово было сродни удару чем-то тяжёлым. Олег, не ожидая такого, отстранился. Только недавно он думал о том, что за всё время, пока идёт лечение, они ни разу не поругались. Он был наслышан не только о последствиях препаратов, но и о том, как у пациента меняется взгляд на жизнь, как меняется его отношение к близким людям. — Я просто… — Олег обошёл её и аккуратно устроился рядом. — Хотел спросить, не стало ли тебе плохо… — Провёл ладонью по лицу и закрыл глаза. — Ты так внезапно ушла… Марина хмыкнула, покачала головой, судорожно вздохнула. Подпёрла подбородок кулаком и обвила комнату взглядом. Мгновенно всё показалось каким-то чужим, будто бы это не она собственноручно обустраивала спальню… «А если мне тут вообще больше не жить? Тогда почему меня продолжает беспокоить то, что и как будет? Почему я по-прежнему за что-то переживаю, почему хочу протирать пыль, почему… Господи, о чём я думаю вообще? У меня же скоро это чёртова операция…» — Не хотела вам мешать. — Отодвинулась от него. — Ты с Тамарой разговаривал… А спокойно вы разговариваете очень редко. Мешать не захотела. Как-то ты знаешь… Хочется спокойствия. Тишины хочется. — Да мы же тихо вроде бы. — Бросил Олег, повернув голову к ней. — Марин… Давай не будем с тобой ругаться, а? Ну… — Нет, Брагин. Я с тобой не ругаюсь. — Она пожала плечами, нервно прикусила нижнюю губу. — Я вообще ни с кем не хочу ругаться… Просто… Просто я не хочу. — Резко поднялась, взялась ладонью за шкаф, зажмурилась и сжала зубы — от такого действия мгновенно замутило. — Я не хочу сейчас никого видеть… Никого не хочу. Выйди, пожалуйста. — Медленно двинулась в сторону постели. Он внимательным взглядом отследил её движения, тяжело вздохнул, лихорадочно пытаясь понять, что сейчас лучше сказать. «Я-то в чём виноват? Разве я тебе что-то не то сказал? Я же изо всех сил стараюсь, чтобы ты духом не падала… Изо всех сил стараюсь, почему ж ты так… Почему…» — Марин… — Предпринял очередную попытку достучаться до неё, подался ближе. — Брагин, всё… Не хочу. — Она устроилась на кровати, отвернулась от него и накрыла подушкой. Накопившееся раздражение стремительно искала выход, и она сейчас не знала, как можно его придержать. А стоит ли придерживать? В конце концов, это ей плохо. Это она сейчас болеет. Думать сейчас надо только о себе, а вокруг… Вокруг словно ничего не происходит. Марина накрылась пледом и постаралась как можно удобнее устроиться на постели. Тошнота лишь усиливалась, и она надеялась, что та пройдёт сама — понимала, что нет сил не то, что дойти до ванной комнаты, нет сил даже выпить стакан воды. Олег поднялся, тихо дошёл до кровати. Аккуратно присел и посмотрел на Марину. Несмотря на то, что не понимал, почему она сейчас его отталкивает, почему снова зарывается в свой кокон, очень хотел сейчас её понять. Хотел пробраться через все слои её изрядно потрепанной брони, добраться до глубин души и дать понять, что он всегда будет рядом с ней, что он сделает всё, чтобы она не чувствовала себя одинокой. «Только как мне это сейчас сделать, если ты как будто сознательно от меня открещиваешься… Я же не хочу с тобой ругаться, маленькая моя… Я хочу, чтобы ты была самая счастливая, хочу, чтобы всё было хорошо… Я не знаю, за какие грехи именно с тобой это всё случилось, но…» Мотнул головой — сейчас было не время для раздумий, сейчас надо было действовать. Осторожно прилёг за Мариной, устроил ладонь на её талии и прижал к себе. Зарылся носом в её волосах, нежно поцеловал в заднюю часть шеи и прикрыл глаза. — Маринка моя… Всё обязательно будет хорошо… Не выпускай ты в меня свои иголки, пожалуйста… Я же ни в чём не виноват, — коснулся губами её виска. — Пожалуйста… Что ты сейчас хочешь? Вкусненького? Она дёрнулась всем телом, шмыгнула носом. «Не виноват, конечно же ты не виноват. Только тебе плевать было на меня последнее время. Для тебя все были важнее остальных, все! Коллеги, отделение, Нина, конечно, куда же без неё! Ты же бросил меня разрываться между Катькой и Томой, ничего ты не хотел… Тогда, в парке… Даже тогда, чёрт возьми, ты мою сторону не принял… Даже тогда!» — думала, но сказать в слух язык не повернулся. — Я же попросила… Я просто попросила, — снова потянула на себя плед, стараясь избавиться от прикосновений Олега. — Чтобы ты оставил меня в покое. Я хочу побыть одна! — Повысила голос, не выдержав этих бессмысленных оправданий. — Просто хочу побыть одна! Я имею право на это в моей квартире или нет?! — Отодвинулась ещё дальше, снова уткнулась носом в подушку. «Как же ты не понимаешь… С тобой-то всё в порядке! Это не тебе придётся через какое-то время ложиться на операционный стол… Это не у тебя кружиться голова, потому что эта чёртова опухоль… И это не тебе приходится каждый день переживать насчёт волос, насчёт всего остального… Я боюсь каждое утро к зеркалу подходить, потому что… И не тебя тошнит… Что изменится в твоей жизни, что?!» — и об этом она тоже молчала. — Имеешь, — грубо бросил Олег, затем отстранился, лёг на спину. Сделал глубокий вдох. — Не надо так со мной разговаривать, как будто я во всём виноват. Я сейчас всё для тебя… На работе все постоянно спрашивают что и как, что с тобой, почему ты ушла… А я не знаю уже, что мне говорить. Марина не выдержала, развернулась и тихо рассмеялась. — Серьёзно, Олег? Нет, ты сейчас серьёзно? — Покачала головой. — Я умираю. Понимаешь? А тебя волнует только то, что врать Куликову или Нине или всем остальным. Пожалуйста, я очень тебя прошу… Уйди сейчас куда-нибудь! Ты… Ты ничего не понимаешь, Брагин. Ничего. — Её голос звенел, и от этого ему было не по себе. — Хватит! — Рявкнул, сев на кровати. Выдохнул, покачал головой. Бросил на неё взгляд, поднялся и через минуту покинул комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь. Марина проводила его взглядом, рухнула на постель, закрыла глаза, снова ощущая горячие дорожки слёз. Всхлипнула, сделала глубокий вдох. «Всё правильно… Всё правильно. Без меня вам всем станет только проще… Ты же здоров. О Томе и Кате позаботишься, а я тебе зачем… Зачем я вам всем?! Вы же все здоровые, никто из вас никогда не поймёт того, что чувствую я! Никто!» Всё-таки нашла в себе силы дотянуться до бутылки воды, стоящей на тумбочке, сделала несколько глотков и легла обратно. Короткая истерика вытянула слишком много сил, от чего Марина достаточно быстро погрузилась в беспокойный сон.

***

Закрыв книгу, Олег внимательно посмотрел на Тамару, убедился в том, что она спит, поднялся. Совершенно не знал, куда себя деть. После разговора с Мариной заходил в спальню лишь раз, чтобы уложить Катю. Не нарушив ничей покой, удалился в гостиную. «Дожил… Теперь негде даже покурить…» — размышлял, смотря на окно в эркере. Посмотрел на двери спальни и покачал головой. Одновременно хотел оказаться сейчас рядом с Мариной, обнять её, прошептать, что всё будет хорошо… И не хотел её беспокоить. Если она сама захотела, что ему надо уйти, то почему тогда он должен её доставать? Он медленно дошёл до коридора, залез в карман своей весенней куртки и вытащил пачку сигарет. Казалось, что они совсем недавно курили с Куликовым на площадке возле Склифа, и он и подумать не мог, что после того раза снова крепко подсядет на никотин. Подозревал, что подобные «пятиминутки» могут периодически появляться в его жизни, но… Стараясь сильно не шуметь, покинул квартиру, вышел в подъезд и отошёл к окну. Надеялся, что все соседи уже спят — выходить на улицу не хотелось. Пока закуривал, на мгновение вспомнил свою холостяцкую квартиру, вспомнил, как курил прямо в гостиной… Внезапно вспомнил то, как к нему тогда пришла Марина. Он с трудом помнил тот этап своей жизни — во-первых, прошло слишком много времени, во-вторых, много всего поменялось… В-третьих, тогда память о Ларисе была ещё свежей, очень кровоточила, и он пытался занять эту пустоту всем, чем только можно… В последнее время он часто вспоминал про неё. Боялся, что история повторится с Мариной, и он тут тоже не сможет ничего сделать. Олега передёрнуло — он не мог допустить такого. Не мог. Сделав очередную затяжку, прикрыл глаза и улыбнулся — почему-то в деталях помнил, как тогда она бросила «Выспимся наконец» и устроилась у него под боком. Устроилась так, словно бы они были давно вместе, будто между ними не было недосказанностей… Будто бы у него тогда уже не было пресловутой интрижки с Еленой Михалёвой… Сколько же времени он тогда потерял, обманывая самого себя в попытках построить брак… «Господи, дурак, ну какой же дурак… Кто меня заставлял с ней связываться вообще? Зачем это всё было?» Подтянул банку из-под газировки, которая уже давно служила в подъезде общественной пепельницей, сбросил пепел и вновь сделал затяжку. Надеялся, что за время его отсутствия в квартире не случится ничего плохого. Посмотрел на часы — с момента его выхода прошло всего лишь две минуты. Посмотрел в окно, на уже спящую Москву. Весна только-только вступала в свои права, снег медленно таял, день увеличивался… Только в их семье, казалось, наступила будто бы полярная ночь. Чем дальше, тем только хуже и хуже… И дата операции Марины стремительно приближалась, и Олег не мог представить, как сможет это вынести. Он так глубоко погрузился в свои раздумья, что не услышал тихие шаги. Дёрнулся, быстро затушил сигарету, резко открыл окно и развернулся, морально готовясь к разговору с соседями. Знал, что курение в подъездах не поощряется, но надеялся, что ему удастся избежать упрёков. Однако когда встретился взглядом с Мариной, то мгновенно в принципе забыл как разговаривать. — Ой… А ты чего тут? — Опёрся спиной о стену. — Я думал, что ты спишь… Катька и Тома спят… А я вот вышел, чтобы не мешать никому… Та кивнула, медленно подошла ближе. Оглядела его с головы до нок и покачала головой. — Значит ты всё-таки куришь… А я думала, что мне кажется… — А я немного, — Олег смущенно улыбнулся, пытаясь уловить её настроение — надеялся, что она успокоилась. — Так, нервы успокоить… Ты не замерзнешь тут? Ты иди, — кивнул в сторону входной двери. — Отдыхай… Я за тобой пойду. Марина внимательно смотрела на него. Проспала она совсем недолго, а когда проснулась, то почувствовала себя последней сволочью. Никогда бы не подумала, что когда-нибудь допустит такие мысли в адрес своей семьи. Никогда бы не подумала, что ей будет настолько плохо… надеялась, что всё-таки сможет победить свои страхи и достойно пройти лечение… И сейчас ей было невыносимо стыдно перед мужем. Внутри всё переворачивалось от мыслей о том, что он мог сейчас про неё подумать. Она ведь никогда не обижала никого без причины, а сейчас… Сейчас, когда он всё время рядом с ней, когда готов не спать, только бы вовремя дать ей таблетки, когда готов на всё, только бы ей стало полегче… — Брагин, — она аккуратно подошла к нему, — ты… Прости меня, ладно? — Обняла себя за плечи. — Я вот так не хотела, правда. Вообще не знаю, что на меня дошло… Конечно, конечно я ценю всё, что ты для меня делаешь. Я… — Сглотнула комок в горле. — Я не знаю, что бы я без тебя делала… Просто оно как-то накатило… Не знаю. — Поморщилась, отвела взгляд, судорожно выдохнуло. Он почувствовал, как сердце словно перевернулось. Ощутил, как по телу пробежались мурашки, а в глаза будто бы сыпанули песку. Сделал глубокий вдох, аккуратно притянул Марину к себе. Одну ладонь устроил на её талии, вторую запустил в светлые волосы, слегка оттянул — не так давно они стали сильно короче. Она так переживала за то, что может облысеть и перестать быть красивой, что решила хотя бы избавиться от длины. — Маленькая моя… — Прошептал ей на ухо, ощущая, что ещё немного, и совесть его сожрёт с потрохами — как он мог на неё накричать и уйти из спальни? Да, ему было паршиво от её слов, да, он не понимал, почему она так про него думает, почему она на него срывается, но… Осознавал, что сейчас ему надо стать сильнее. Что сейчас ему надо понимать её, сейчас надо сглаживать углы, надо стать для неё надёжным тылом. — Брагин, не надо… Не надо говорить… — Марина изо всех сил старалась сдержать слёзы, но все попытки были тщетны. — Не надо говорить, что я болею, и что мне можно… Так себя вести с тобой я не хочу. Ни с кем не хочу. И не должна так себя вести. — Покачала головой, затем уткнулась лбом в его шею. — Я не знаю, что на меня нашло, правда не понимаю… Просто… Я боюсь… И как-то сегодня особенно плохо… Прости. — Посмотрела в его глаза. — Я правда не хотела… — Никогда не умела нормально извиняться и не знала, как его убедить в том, что сожалеет. Но, судя по его взгляду, ему и не требовалось это. Олег сильнее прижал её к себе, сжал в своих руках, стараясь таким образом успокоить и самого себя. — Маленькая моя, послушай… Всё обязательно будет хорошо. Я ни капельки, — взял её лицо в свои ладони и вгляделся в глаза, — на тебя не злюсь. Я всё понимаю, правда. Ты просто устала… Но я рядом. Я, конечно, свинья и часто хреновый муж, но… Я сделаю всё, чтобы сейчас ты этого не испытывала. Слышишь меня? Пойдём… Пойдём, ты сейчас заболеешь… Она покачала головой, снова прижалась к нему, не желая сейчас никуда уходить. Отчего-то её не волновал ни достаточно сильный запах сигарет, ни лёгкий сквозняк от открытого окна, ничего. Обняв Олега, Марина внимательно вслушивалась в стук его сердца, который сейчас её успокаивал. — Это всё очень скоро кончится… И кончится хорошо, — шептал он, поглаживая её по спине, — что говорит Шейнман, какие прогнозы? Ты же сама всё слышала… — Я не только слышала, Брагин, — зажмурилась, — я и сама всё знаю… Шансы есть. Но… Никто никогда не даст гарантий, что всё правда будет хорошо. Потом знаешь что будет? Потом будет реабилитация, потом мне придётся столько всего пить… И всё равно будут боли, только… — Послушай… Вот видишь, ты уже не думаешь, что всё закончится плохо. Марин… Всё будет хорошо. Обязательно будет хорошо. И мы с тобой вместе пройдём всё это… Я буду рядом с тобой каждую минуту, каждую секунду… Я тебе обещаю… — Наклонился к ней и нежно поцеловал, не зная, как ещё выразить свои чувства. Она ответила, но очень быстро отстранилась. Осознала, что они уже слишком долго вне дома, и что сейчас обе их дочери без присмотра. — Пойдём… Пойдём домой, мало ли что вдруг… Когда они оказались в спальне, то Олег вновь крепко обнял Марину, нашёптывал ей разное на ухо, пока та не уснула. А потом долго-долго смотрел на неё, запоминая этот момент. Ему невыносимо хотелось верить в положительный исход операции.

***

В тот день как будто сама погода была расположена к семье Брагиных — светило солнце, в воздухе пахло весной, асфальт был сухим. — Ну, вот, видишь, как хорошо на улице, — с улыбкой произнесла Марина, когда они вышли из подъезда. — А ты говорил сидеть дома. Как же тут дома сидеть, когда так хорошо? — Да, папа! — Тамара посмотрела на него. — Тем более, ты так и не купил мне котика. А между прочим уже столько времени прошло. — Слушай, может быть котика всё-таки в другой раз? — Он, держа коляску с Катей, посмотрел на Марину. Послезавтра должно было всё решиться. Послезавтра будет её операция… Он старался не думать об этом и очень хотел провести этот день дома, в семье, в спокойствии… Но Марина захотела погулять. Он был удивлен её оптимистичному настрою, даже попытался поспорить, но быстро передумал. Не помнил, когда последний раз у неё было такое хорошее настроение, а что-то испортить очень не хотелось. — Почему в другой раз? — Марина взяла Тамару за руку, а та, на удивление, даже не попыталась начать сопротивляться. — Сейчас и пойдём в магазин, посмотрим на котиков. Выберем тебе самого пушистого. — Всё, Мариночка, я тогда побегу, — Людмила тоже вышла из подъезда, — спасибо большое, что выходной дали… Спасибо. Завтра я обязательно приду… А… — Запнулась, но всё-таки решила спросить. — Послезавтра нужно? — Я думаю нет, — медленно проговорила Марина, — Олег, думаю, с девочками побудет… Наткнулась на его недовольный взгляд — он понимал, что не сможет сидеть дома и ждать исхода. Они уже слегка затрагивали эту тему несколько дней назад и не пришли к общему знаменателю. Олег понимал, что столько часов в больнице ему будет совершенно нечего делать в больнице, но… Понимал, что дома ему будет ещё тяжелее. Абсолютно всё будет напоминать, всё будет давить… И будет лучше, если исход, каким бы он ни был, он узнает в больнице. — Давайте мы с вами завтра обсудим этот вопрос, хорошо? — Уклончиво проговорил он и внимательно посмотрел на Марину, давая ей понять, что сейчас не самое подходящее время для того, чтобы обсуждать этот момент. Та лишь покачала головой. Людмила, кивнув, быстро попрощалась со всеми и направилась по своим делам. Олег, проводив её взглядом, заглянул в коляску, убедился, что с Катей всё хорошо, и что сейчас её больше всех на свете волнует плюшевая белая лисичка и посмотрел на Тамару. — Ну, что? Погуляем сначала или пойдём в магазин? — Пойдём в магазин! — Со счастливой улыбкой заявила та, затем посмотрела на Марину, слегка сжав её руку. — Можно? Их отношения значительно улучшились. Марина и сама не понимала до конца, в какой момент это произошло, но Тамара стала вести себя намного спокойнее. Больше слушалась, чаще спрашивала на что-то разрешение, старалась не огорчать и, на удивление, очень хотела проводить как можно больше времени с ней. В те часы, когда Марина не чувствовала себя плохо, когда ей хотелось сделать что-то кроме сна, она проводила с Тамарой много времени — они рисовали, вместе смотрели мультики, даже прочитали несколько коротких книг. — Конечно можно. Котика же надо купить. Папа же обещал, значит папа сделает, правда, Брагин? — Внимательно посмотрела на него и сощурилась. Тот притворно недовольно проговорил. — Конечно обещал. Ну, раз обещал, то сейчас всем семейством идём за котиком. Честное слово, лучше бы мультики смотрели, — буркнул, аккуратно повернул коляску и направился вперёд. Марина улыбнулась и пошла за ним, крепко держа Тамару за руку. Не одёргивала себя в желании смотреть по сторонам, в желании запоминать каждую деталь, каждую мелочь. А ещё очень много времени хотела провести с девочками. Понимала, что потом будет не до этого… Завтра в это время она будет уже в больнице, готовиться к операции… Мотнула головой, не желая об этом думать. «Как же вы без меня будете… Что же будет с Томой, если она уже однажды потеряла близкого человека, и не кого-то, а маму… А Катька? Брагин, ты же будешь обязан держаться ради них… Ты обязан… Ты должен держаться, и я не хочу, чтобы ты сидел в больнице и ждал… Ты должен быть с ними… Это же тоже важно…» — Марина, — Тамара потянула её за руку, — а ты надолго в больницу? — Она знала, что та завтра уедет. Она понимала, что это что-то серьёзное. Ей никто ничего не говорил, но она не могла не замечать их лица, не могла не чувствовать атмосферу в семье. Изо всех сил старалась не ссориться с Мариной, старалась во всём ей помогать, даже с Катей. — Не знаю… Надеюсь, что нет. — Я не хочу, чтобы ты надолго уезжала… — Тихо сказала Тамара и остановилась. — Не хочу, — подняла на неё взгляд. Марина тяжело вздохнула, затем аккуратно присела перед ней, поправила её шарфик, посмотрела в глаза. Никак не могла понять, каким образом она научилась угадывать её мысли. — Послушай, я уеду… Мне надо будет немного, — сделала глубокий вдох, почувствовав, как от неудобного положения стала кружиться голова, — подлечиться. Но всё будет хорошо. Я надеюсь, по крайней мере. — Убеждать саму себя и Олега она ещё могла, а вот с Тамарой… — Ты обещаешь? Клянёшься? — Прошептала та. Марина покачала головой — обещать она не могла даже себе. Вместо этого порывисто обняла Тамару, прижала к себе и закрыла глаза. Только сейчас поняла, что за прошедшие месяцы смогла искреннее её полюбить. Что уже давно не думает про неё как про падчерицу, что считает своей родной дочерью. Сильнее сжимала её, прикусив нижнюю губу, чтобы не заплакать в очередной раз. «А ей-то это всё за что?» Тамара обняла Марину в ответ, быстро заморгала, но капельки слёз всё равно пролились по щекам. Ей внезапно стало очень-очень страшно, как не было уже давно. Олег, отойдя достаточно далеко, осознал, что не слышит знакомых голосов за спиной, развернулся. Снова почувствовал, как защемило сердце. Полгода назад он, казалось, был готов всё, чтобы Марина и Тамара дошли до таких отношений. «Теперь всё должно быть хорошо, обязательно… Потому что иначе так, чёрт подери, не бывает!» Окликнул их, стараясь сделать так, чтобы голос не дрожал. — Ну, чего вы там застряли-то? Мы за котиком вроде как собирались. Или чего, уже не собираемся? Томка, а потом ты будешь говорить, что мы не сдержали обещание! Марина отстранилась от неё, посмотрела в её глаза. Аккуратно вытерла выступившие слезинки. — Всё хорошо будет. Сегодня такой хороший день, тёплый… Видишь? Природа постепенно просыпается. Не грусти, хорошо? Пойдём сейчас к папе, да? А то он возьмет и передумает покупать котика. Тамара пожала плечами, затем закивала. Марина поднялась, снова взяла её за руку и пошла навстречу к Олегу. Как только поравнялась с ним, заглянула в коляску, затем погладила Катю по светлой симпатичной шапочке. — Ну всё, всё, идём за котиком, — улыбнулась, — Мы с Томкой, тогда, вперёд пойдём, а вы догоняйте. — Стой, — проговорил Олег, — давайте мы лучше все вместе пойдём, хорошо? Чтобы никто не оборачивался ни на кого, — он понимал, что не может отпустить Марину даже на несколько шагов. Решил, что бросит все силы на то, чтобы этот день был самым ярким на фоне других, уже прошедших. Та внимательно посмотрела на него, прочитала в его глазах то, что он не стал говорить, согласно кивнула и посильнее сжала ладонь Тамары.