Everything

— Красавица, почему одна ходишь ночью? С самого детства девочек учат остерегаться тёмных переулков, не засиживаться где-то до позднего часа и, если вдруг такое случилось, ни в коем случае не выходить одной. Девочек многому на самом деле учат, например, быть покладистыми, скромными и понимающими. Учат готовить, стирать, гладить, обхаживать. Чтобы не подвергаться насилию, говорят, нужно одеваться соответствующе, не провоцировать своим телом. Много чего говорят, да только никто никогда не учит мальчиков. Не вбивают в голову, также старательно, как девочкам, что трогать без разрешения нельзя, что открытый внешний вид не даёт никакого права на нелестные высказывания, даже комплименты. Им не говорят, что они должны держать свой член в штанах. К мужчинам вообще мало требований: не пьёт, не бьёт – замечательно! А если ещё ухаживает за своей женой, цветы подарит! Другой уровень. Настоящий мужчина. Используя высказывание «настоящий мужчина» они забывают, что те, кто делают иначе не менее настоящие, даже не так, они самые реальные представители мужского пола. А когда ты девятнадцатилетняя одинокая девушка с учебой и поздней подработкой в супермаркете за несколько кварталов от общежития, тема с домогательствами на улицах стоит слишком остро. Иногда боишься пораниться об эту остроту. — Не молчи, красавица, — улыбается жёлтыми зубами. Красавица. Мама так говорила, но теперь это слово приобретает противную интонацию в голове, совсем не похожую на материнскую. — Отпустите, — говорю я уверенно, хоть и сжата в стену незнакомым человеком, от которого несёт выпивкой и чем-то ещё горьким. — Я спешу, — вру, думая, что это поможет. — Красавица, — вновь говорит, с придыханием. Ему больше тридцати, может, у него есть жена и боже упаси, дети. Лоб широкий, поморщенный возрастом. Вообще это получилось крайне нелепо, я спешила домой, и тот буквально вывалился из бара передо мной. Паника в груди зародилась ещё тогда, когда он окинул моё тело взглядом, я поспешила уйти, но он побежал за мной, встал вперёд, словно, в фильме каком-то грёбанном. Будь он моложе на лет двадцать и посимпатичней, не выпившим, может, мне понравилось бы. Но мне не нравится, не нравится до дрожащих рук и слёз, стремительно льющихся из глаз. Я смотрю на землю, на влажный асфальт. Сегодня весь день шёл дождь и сейчас мало кто выйдет в такую погоду, к тому же в последнее время похолодало, как никак второй месяц осени. Меня не учили просить помощи, да и в такую ситуацию впервые попала. Мне нужно кричать? Или дождаться пока всё закончится, а потом забыть, как страшный сон? Другие всегда говорили, что ночью ходить одной нельзя, но что делать, когда тебя обнюхивают, как животное, когда выдыхают на быстро бьющуюся жилку – никто никогда. Потому, действуя не сильно разумно и очень смело, я наступаю на ногу мужчине, давлю со всей силы, пока хватка не ослабнет и отталкиваясь от влажной стены пытаюсь сбежать. Сердце гремит в ушах и, кажется, воздуха стало критически мало. Горячая рука обхватывает кисть больно. Я испугалась, что меня могут ударить, вскрикнула, дёргая руку из захвата чужих пальцев. — Глупая! Не ори! — Кто там? У вас всё хорошо? — слышит женский голос. Рука тут же пропадает, словно её и не было. — Да. Она моя девушка, — с чего-то говорит этот мудак. — Мы поссорились, ничего такого. Она немного вспыльчивая. Я вижу две тени, что приближаются и не знаю, как вести себя. Попытайся я признаться, а мужчина, разозлившись предостережет снова после работы? Или вовсе проследит до дома? Мне страшно. — Ты его знаешь? — спрашивает женский голос снова, но уже ближе, кажется, стоит рядом, я не знаю, ведь голову не осмелилась поднять. — Конечно. Она немного обижена на меня, вот и молчит. — отвечают резко. — Как её зовут? — мужской, более холоднокровный. Я даже ощутила мурашки по телу, после этого тембра. — Жаклин. — с напущенной уверенностью говорит. Ему в ответ хмыкают, будто в курсе, что имя придумано только что. Я стараюсь незаметно отойти от мужчины, ближе к подошедшей паре. — Мы все тут знаем, что ты несёшь чушь, — нетерпеливо выдаёт девушка. — Давайте, я просто, — предлагаю тихо, потому что мне не нужны разборки. Мне нужно домой, пожелать под одеялом, желательно в обнимку со своим котом. — Уйду? Не нужно споров. — У тебя всё на месте? — спрашивает заботливо женский голос. Я растеряно осознаю, пощупав карманы, что нет. Они пусты. — Телефона нет. — дрожу жалко, поднимая взгляд на вора. — Верни. — Без фокусов, если хочешь уйти, — угрожает мужской голос, что обрёл нотки нетерпения. — Меня зовут Фейт, — шепчет, касаясь легонько пальцев руки. Я не доверяю своему голосу, и только легко киваю в ответ. Фейт уводит за плечи, ласково бурчит что-то. Я расслабляюсь в женских руках, чувствуя ненавязчивый, окутывающий комфортом аромат с её одежды. Парк, что не далеко от квартиры и работы, был всегда зелёным, а теперь разливается оттенками оранжевого, правда, в темноте не видно, но я проходила тут столько количество раз, что спокойно представляю себе картину осенних деревьев. Фейт, видимо, не зная отвела меня в одно из самых любимых мест, и я благодарна. Злополучный переулок можно разглядеть отсюда, тот на той стороне улицы, но не освещаем. Приближение парня я не заметила, пока он не оказался в нескольких шагах. — Тебе что-нибудь принести? Воду? У меня есть в рюкзаке. — Не нужно, мне кажется, меня вырвет всем, что попадёт ко мне в желудок, — шутливо отнекиваюсь, но не преувеличиваю. Я чувствует, что вот-вот стошнит, да и вспотела жутко. — Держи, — слышу сбоку, а после замечаю свой телефон в мужской руке. — Спасибо, — говорю искренне, не имея ввиду устройство, что сунула в свой карман. — Спасибо вам. — Не нужно. Так поступил бы любой человек. — говорит Фейт с улыбкой. Не любой. Многие не стали бы вмешиваться и нашли бы сто одно оправдание почему. Но я не говорю об этом, лишь киваю, всё ещё не осмеливаясь поднимать глаз на парня. Тот видимо, понимает, что ему не доверяют и, возможно, ждут подвоха, потому отходит от нас. Фейт фыркает ему вслед, а после присаживается на колени перед моим носом, заглядывая в глаза. — Тебя провести до дома? Я могу предложить переночевать у меня, если ты будет согласна и чувствуешь себя комфортно. Или, может, тебе есть к кому обратиться? Я могу позвонить за тебя. — У меня есть подруга, но она живёт с родителями, не знаю будет ли уместно проситься к ней. Я могу просто пойти домой. Спасибо, вы и так сделали много. — натягиваю улыбку на лицо. Мне жутко страшно оставаться одной, я сомневаюсь смогу ли вообще выходить из квартиры ближайшее дни, без страха, что меня остерегают на каждом углу. — Мне будет приятно сблизиться с тобой. Не думай, что, погостив ты усложнишь нам жизнь. — гладит колени ненавязчиво, видимо от привычки, возможно, Фейт тактильная и это для неё норма. Я не особо зацикливаюсь на этом услышав «нам». — Нам? — Мне и брату. Мы живём вместе. Но у нас просторная квартира! — спешит опередить мысли об возможном стеснении. — Он не будет против? — уточняю так, словно уже согласна, но только взвешиваю за и против. — Пэйтон? Да кто у него спрашивает? — хихикает. — Шучу. Конечно же не будет. Его дома мало когда бывает. Названный парень оборачивается на нас, видимо, услышав своё имя. — Чтобы ты ей не втирала обо мне - перестань. А ты, — бросает взгляд карих глаз на меня, вызывая незнакомое волнение. — Не верь ей. — Ты думаешь, что я не умею хранить секреты? — поднимает брови Фейт, с наигранным возмущением. — Я уверен, фанючка*. — Фанючка? — высоким голосом тянет, вставая на ноги. — Мелкий! Ты! Их отношения довольно специфичны, не похожи на стандартные, нормальные отношения между братом и сестрой, но и не похоже, что они не близки. — Мелкий? — словно получил удар в самое сердце. — А когда: «Пэйтон достань это, Пэйтон достань то». — делает голос выше, пародируя. — Тогда что? — А кто виноват в том, что у нас потолки высокие? Я? Нет! Ведь это ты выбирал квартиру! — мне уже неловко. Я не понимает являюсь ли свидетелем семейной ссоры, или они всегда так друг с другом. Их стоит оставить? Может лучше не вмешиваться, иначе и тебе влетит? — Не ори. Ты напугаешь малыша. Я оборачиваюсь по сторонам в поисках ребёнка, но парк так пуст, словно настал апокалипсис и всё покинули город. Даже машин не слышно. Я неуверенно тыкаю пальцем в свою грудь. — Я? Меня? — Тебе точно не больше двадцати. — бросает уверенно. — Ей не больше двадцати? — удивляется Фейт. — Да ты! Ты гребанный! — брат закрывает ей рот рукой. — А сколько вам лет? — переспрашиваю второй раз, так как первый получился слишком тихим на фоне этих ругательств. — Двадцать восемь, — бурчит Фейт. — Двадцать пять. — отпускает свою сестру, словно давая второй шанс на жизнь. Они ведут себя слишком по-детски для этих цифр, думаю, но не озвучивать не осмеливаюсь. — Неплохо выглядите в таком-то возрасте. — пытаюсь подшутить, но жалею тут же. — Ты назвала нас старыми? — Фейт скрещивает руки на груди, сдерживая смех. — Не такая и большая разница, между нами, — добавляет парень. — Ты буквально назвал меня ребёнком. — привожу аргумент, недоумевая. — Я сказал малыш. — на грани серьёзности и заигрывания говорит. Чувствую, как горят мои щёки. — Какого хрена вообще? Ты флиртуешь с ней после того, что она пережила? — Я не флиртую. Я оправдываю себя. — Оправдывай себя в другое время. Я увожу глаза на свои ноги, внезапно ощущая прежний страх, странно, но эти глупые разногласия помогли мне забыться на время. Может действительно стоит на время остаться у них? Мне страшно остаться наедине со своими мыслями не меньше, чем столкнуться с тем мудаком. — Вы живёте далеко? — Нет, вообще, у нас планировалась вечерняя пробежка, — жмёт плечами. — Я люблю бегать в этом парке. Парень фыркает на это, но ничего не отрицает. — Вы ходите на пробежки? — вскидываю бровь. — Я занимаюсь лёгкой атлетикой. — счастливо сообщает. — А Пэйтон так, — щурит глаза, окидывая брата взглядом. — Одной не пускает. — Здорово, — глотаю небольшую обиду на жизнь и, думаю, что это неправильно. Женщинам обязательно надо быть с кем-то, чтобы быть в безопасности. Они не могут заниматься теми вещами, которые мужчины делают без каких-либо проблем, без чувства страха. Мужчины выходят из дома в любом виде, в любое время и ощущают полную безопасность. Это так несправедливо. Особенно тот факт, что только присутствие другого мужчины может обезопасить и тут дело не в физической силе, или потенциальной угрозе со стороны знакомого. Дело в том, что мужчина уважает другого мужчину намного больше женского «нет». — Прости, я сказала что-то не так? — кусает губу, сожалея. — Нет, просто, я рада, что вы есть друг у друга. Вы милые. — беззаботно сообщаю, наблюдая, как кривится лицо Фейт. — Он милый? Да что ты. Если он милый, то меня звать Кендалл Дженнер. — Должно быть ты всё-таки Кендалл. — бросает он. — Это комплимент? — играет бровями. — Да. Самому себе. — строит важную морду и его толкают в плечо. — Эй, — зовёт брата. — Ты же согласен, чтобы она погостила у нас? — Будто бы ты не знаешь ответа. — закатывает глаза. Я начинаю нервничать, потому что уже не хочу уходить к себе. Мне нравится идея пожить у этих двух, но если Пэйтон против, то ничего говорить не посмею. — Согласен.

***

Их квартира не самая лучшая в районе, но просторная и имеет выход из окон на этот самый парк. Комнаты словно не сочетаются друг с другом, а большие домашние цветы смотрятся совсем неорганично с серыми, тусклыми стенами. Вязанные одеяла ярких цветов на чёрном кожаном диване и очаровательные пушистые тапки с мордой кота. Тут словно смешались две разные личные, пытаясь ужиться вместе, видимо успешно. — У нас есть свободная комната, — слышу голос Фейт за спиной. — А ещё кабинет Пэйтона. Он разрешил использовать его, если тебе не понравится гостевая. — Кабинет? — поднимаю брови в удивлении. Кто же он, раз у двадцать пять у него есть свой кабинет? — Да, он пошёл по специальности и теперь продюсирует. — плюхается на диван, что оказался мягче, чем выглядит. — А что? — Он музыкант? — с неверием в голосе. — Почему так удивляешься? Вы же один университет заканчивали. Ты не думала, что он пойдёт по специальности? — укрывает ноги тем самым пледом, что солнечно жёлтый. Я округляю губы, беззвучно говоря «ого». Ого. Как один? Он учился там же, где и я учусь? Почему я не видела его раньше? Видимо огромное смятении выразилось на моём лице, потому Фейт охает. — Ты не помнишь? — Если бы я знала Пэйтона, то не забыла бы его. — он ведь полностью в моём вкусе! Я стараюсь замечать красивых парней, потому что мне нравится их рисовать больше, чем кого-либо. И того, кто обладает такими чертами лица, как у Пэйтона я бы точно не пропустила. — Понятно. — выдыхает, словно она этого и ожидала. — Он окончил три года назад, когда ты была первокурсницей. — бегает глазами от входа ко мне, боясь, что может быть пойманной братом. — Был довольно закрытым типом, ни с кем не общался, а ещё был влюблён в тебя. Я прижимаю ладони к горящим щекам. Фейт со своей прямолинейностью очень смущает. Да быть этого не может! Чтобы в меня? В жизни не поверю. — Думаю, ты путаешься. — Милая, ты правда думаешь, что он бы разрешил пользоваться его кабинетом совершенно незнакомому человеку? — с язвительностью делится. — Ему легче номер снять. — Я же просил тебя, — ключи с грохотом ударяются об журнальный столик. Пэйтон не смотрит на меня, но я уже перепугалась. — Почему ты никогда не прислушиваешься? — Прислушиваюсь и делаю, как считаю нужным, — серьёзно отвечает своему брату. — Она тебя даже не помнит. Какая разница? Мне жаль, что я не помню его и не пытаюсь себя оправдывать, но прошло три года! Я уверена, что мы с ним не были так близки, чтобы я поживала о том, что тот закончил универ так почему мне нужно его помнить? Мы вообще разговаривали? — Обо мне вообще никто не помнит, фанючка. Или и ты забыла каким я был? — с явным недовольством говорит. Я жду пока он скажет и мне что-то, может объясниться. Фейт вздыхает, опуская плечи. — Да, прости. — сжимает губы. — Вы уверены, что говорите обо мне? — тихо вмешиваюсь. Мне сложно поверить, что кому-то вроде него я могу нравиться. — У нас в универе много красивых девушек. Пэйтон поднимает на меня свои карие глаза, бегает по лицу, будто сам хочет удостовериться. Мне неловко чувствовать такое внимание к себе, поэтому я бросаю взгляд на окно, на Фейт, на занавески, на серые стены, да куда угодно лишь бы не столкнуться с парнем, что изучает меня. Ты забыл, как выглядела девушка, в которую был влюблён? - хочется язвить, но и рта открыть не получается. — Да, Белла. — я задерживаю дыхание, услышав своё имя.