Говорящий с призраками

      Смотрели, может, «Залечь на дно в Брюгге»? Там ещё такая отпадная девчонка была, не помню имени, но я б с такой замутил. Не особо понимал героя, которого играл Глисон, — как бы, какая разница где умирать, если главное в этом «как»?! Умереть во сне от остановки сердца или, например, сгореть заживо? Понятно, что зависит не от тебя, но хотелось бы безболезненно, правда? А рассуждать о месте смерти... разве что для собственного успокоения перед неизбежным, потому что в агонии будет уже неважно.       Но сейчас я засомневался. Сейчас, стоя на парковке, я реально задумался: а каково это, умереть под таким небом? Ясным холодно-голубым небом, нависшим над головой громадными белыми облаками так низко, что, кажется, можно достать рукой. Это небо завораживало. Притягивало взгляд. Сливалось на горизонте с горной грядой и что-то обещало набегающим с залива ветром. Я прислушался, но безуспешно. Его напутствие ускользало — слишком тихим был голос, и слишком громким моё желание. Вот так. Стоило приехать в Хомер, небольшой город на полуострове Кенай, живущий промыслом рыбы и туризмом; город, с довольно тёплым для Аляски климатом; город, в котором мне предстояло пожить какое-то время, как я задумался о том, о чём, как это ни парадоксально, даже и не думал думать. И это всего на третий день моего нахождения здесь. Наверняка, Глисон, а вернее, сценарист фильма что-то знал, или повидал в своей жизни, а заодно и режиссёр, и продюсер... короче, там все постарались.       Отчего-то стало не по себе, захотелось сбежать отсюда: с парковки, из города, и вообще, из этого штата; забыть, что ехал в Кенникот любоваться на четырнадцатиэтажную мельницу, и ехал не один. Да уж, воспоминания о мёртвых друзьях спокойствия не добавили. Но я не мог. Не мог уехать. Ведь я обещал. И стоял сейчас на школьной парковке, потому что обещал помочь Виктору. И для этого мне нужно было снова пойти в школу, пусть и в двенадцатый класс. Для полного погружения в жизнь пропавшей полгода назад семнадцатилетней девушки, племянницы Виктора, который мог только предполагать, что случилось с ней и её матерью, женой его брата.       Куда могли исчезнуть из собственного дома молодая женщина и её дочь одним «прекрасным» майским субботним утром? Вариантов много, когда с одной стороны лес, а с другой — залив. Ещё меньше, если потом найдётся одиноко дрейфующий падлборд без лиша. Пренебрежение техникой безопасности, изношенная стропа, неудачное стечение обстоятельств? Или всё вместе? Вопрос только «как», если тела́ не нашли? Вообще, первой мыслью было, когда Виктор начал рассказывать историю своей семьи, что Мирей, прихватив дочь, просто сбежала, как и десять лет назад, только теперь действуя более изощрённо. Не знаю, почему у меня возникло такое чувство. Может, потому что от хороших мужей не уходят, не бросают обустроенную жизнь в тёплой Калифорнии ради холодной Аляски. Но тогда я ещё не видел Хомер. А увидев, уже не удивлялся решению Мирей обосноваться здесь. Да и первоначальная мысль ушла, так и не закрепившись; Мирей изначально не скрывалась, она просто ушла: не желала встреч, не требовала развод или помощи, не стремилась к общению, в том числе и с Виктором. Словно поделила жизнь на «до» и «после». Но в тот час, когда умерла, она пришла именно к нему. Одна, без дочери. Молчаливой тенью прежней себя. Пришла попрощаться. Навсегда.       Виктор смог выбраться в город в начале осени, зачем-то оправдавшись передо мной тем, что находился на лечении. Не афишируя родство и стараясь не светиться, искал хоть какие-то следы. Вернее надеялся отыскать. Увидеть. Понять... Безуспешно. Исколесив округу и успев окончательно отчаяться, отчасти и из-за того, что наступающие холода не позволяли рассекать по дорогам Аляски на мотоцикле, он возвращался домой, когда на заправке заметил меня, везущего своих мёртвых друзей в последнее путешествие.       Очень вовремя.       Не думаю, что наша встреча была случайной. Вернее, она и была случайной, но не в том смысле. Я был нужен Виктору, а он... наверное, он был нужен мне. Зачем? Я ещё не разобрался, ну кроме того, чтобы помочь принять то, что нужно было принять и отпустить.       Часы на правой руке показывали «8:20», утешая — ещё есть время — за сорок, тридцать, двадцать... уже не уверен... минут вполне можно осмотреться, найти администрацию, отметиться, получить расписание и окунуться в увлекательный мир школьных будней. Дальше сложнее. Несмотря на все заверения Виктора, что долго держать меня он не собирается, как-то не очень хотелось жить чужой жизнью по поддельным документам, изображая счастливое семейство, состоящее из занятого научно-исследовательской деятельностью отца, его любимого сына и дружелюбного пса породы золотистый ретривер. По-хорошему, мне нужна была вспышка, молния, что-то настолько яркое, что могло заставить Вивьен «ожить» и захотеть со мной пообщаться, если она была мертва, конечно. И если не ушла, как и её мать, окончательно. В первом «если» я особо не сомневался. А вот во втором... Вероятность встречи равнялась нулю с болтающейся где-то в хвосте единицей после запятой, поэтому и нужно было погрузиться в жизнь Вивьен по полной программе. И отступать было поздно. На этой «позитивной» ноте я как следует вдохнул бодрящей свежести и, окинув взглядом горизонт, повернулся к школе. Пропустив парочку машин и подняв руку с открытой ладонью в знак благодарности перед третьей, теперь пропускающей меня, я двинул к главному входу. Далеко отойти не успел, когда за спиной коротко и резко гуднул клаксон, привлекая внимание. Только вот чьё? Я обернулся. Белый внедорожник, уступивший мне дорогу, так и остался стоять на месте. Сидящий за рулём парень, опустив стекло со своей стороны, с нескрываемым интересом пялился на меня, не замечая подъехавший сзади «форд».       — Новенький. — Он не спрашивал, а констатировал факт. На это мне осталось только развести руки в стороны и слегка склонить голову, показывая: как бы, да, новенький, виноват. Не знаю почему, но моё действие привело его в полный восторг, в отличие от спутницы, закатившей глаза прежде, чем отвернуться. Это было хорошо. Не реакция девушки, а то, что я вполне походил на школьника, пусть и старшеклассника, в свои двадцать три, а то опасения оставались. Наверное, стоило познакомиться, но нетерпеливый форд, взревев в негодовании — видимо, он и сигналил — повернул влево, намереваясь объехать внедорожник и вынуждая меня отступить.       Успеется.       У меня было время изучить собранные материалы и соцсети. Посмотреть с кем дружила и общалась Вивьен, с кем предстояло встретиться. Хоть Виктор и предупредил, чтобы я не играл в детектива, но тогда и смысла не было идти сюда, а можно было тупо жить в доме Мирей, надеясь на лучшее. И поскольку в доме мы уже обосновались и ничего не случилось, осталось оценить окружение. Парочку из внедорожника я узнал, Итан Томпсон и Дэниэль Уилсон. Звезда школьных постановок и капитан баскетбольной команды, соответственно. Любопытно, особенно то, почему они приехали вместе, ведь как я понял — Итан встречался со своей партнёршей по сцене, а с Дэн не то, чтобы близко общался. Естественно, я многого не знал и не то чтобы не хотел узнать, но сейчас меня больше всего интересовал брат Дэниэль — Лестер.       Потому что он встречался с Вивьен.       Потому что он был последним, кто её видел.       Потому что на его аккаунте в био до сих пор стояло «помолвлен с Вивьен Ваннье».       Круто, да?       О, да!.. Встречали тут эффектно. Задумавшись, не заметил как оказался внутри и теперь собственными глазами увидел то, чему удивился ещё заглянув на сайт школы. Держась на конструкции из металлических балок под потолком парил скелет кашалота, занимая большую часть второго этажа. И я залип, конечно же: не каждый день можно встретить такого монстра, пусть и давно мёртвого. Однако нужно было шевелиться куда-нибудь, и так встал посреди дороги, привлекая излишнее внимание. А потому оторвавшись, наконец, от поразившего прямо в сердце вида, повернулся и чуть не столкнулся с белокурой девушкой.       — Извини, — я смотрел прямо ей в глаза, пытаясь скрыть досаду за дружелюбной улыбкой. Девушку я тоже узнал. Мелисса Келлер, подружка Итана. Нежный цветочек среди дикой природы. Неинтересно. — Прикольные ботинки.       Хорошо сказал, учитывая, что на эти ботинки, или что там у неё, даже не взглянул, продолжая пялиться в... интересный цвет глаз: голубые, но не ярко, как у меня, а приглушённые серым...       — Спасибо. — Она явно растерялась, не ожидая такого комплимента, это скорее вылезла воспитанная с годами вежливость. Как бы ты ещё не успел сообразить, а вложенное и закрепившееся на уровне рефлексов тут как тут, пожалуйста.       На этом обмене любезностями я решил закончить, делая шаг в сторону и не обращая внимания, что веду себя не то чтобы не совсем вежливо, а мягко говоря, странно. О чём додумался только тогда, когда свернул в боковой коридор и прошагал большую его часть. Это всё кашалот виноват. Сбил меня с толку. Хотя, спасибо ему, у окна, расслабленно привалившись к стене и погрузившись в чтение безбожно сложенной пополам, обложка к обложке, книги, в полнейшем одиночестве стоял Лестер.