Папенькин сыночек

Тихие семейные вечера были им чужды хотя бы по той простой причине, что тишина в этом доме казалась понятием запредельным. С появлением Миши тут уже все летело и громыхало так, что Женя пару раз даже серьезно подумывала над тем, что соседи их вскоре выселят, а уж когда появилась Рита… Впрочем, сегодня дети-то как раз молчали, шумел Вася. Точнее даже не шумел, а периодически вскрикивал, причем, не понарошку, а весьма натурально. Тяжело вздохнув, Мура бросила недомытую посуду и поплелась в сторону зала. Представшая перед ней картина умиляла, по-другому и сказать нельзя. Маленькая девочка гордо восседала на широкой спине отца и изо всех сил молотила его кулачками. Девушка насилу оторвала от них взгляд и перевела его на Мишку, который на удивление вел себя тихо, что для него было нонсенсом. Мальчик обнаружился сидящим прямо на полу и что-то удивленно рассматривающим в фотоальбоме. Женя как раз собиралась поинтересоваться, что именно привлекло внимание сынишки, когда в очередной раз громко ойкнул Кот. – Рита! – он пошевелился, пытаясь аккуратно спихнуть со спины дочь и встать с дивана, но не тут-то было. Девочка, поняв, что ее сейчас оставят тут одну крепко-накрепко вцепилась в отца. – И что тут происходит? – голос Женьки прозвучал неожиданно для всех троих. – Она щипается, – совсем по-детски пожаловался Кот, – скажи, чтобы она так больше не делала. Светловолосый ангелочек по имени Рита изумленно вытаращил огромные голубые глазки, а потом обиженно надул губки: – Не сипаюсь, мам. Это масяз.* В подтверждение своих слов она вновь забарабанила кулачками по спине Кота. Женька смеялась. Громко. Откинув голову назад. – Не ябедничай, Кот! – девушка все же прошла в комнату, но на диван так и не села. – Лучше массажем наслаждайся. Терпи, ты же боевой офицер. А ты, – она присела на корточки рядом с Мишей, – ты чего тут рассматриваешь? Вместо ответа мальчик протянул ей фотоальбом. То, что рассматривать фотографии было одним из его самых любимых занятий, Женя знала всегда. Особенно ему нравился тот, где мама и папа, а также все знакомые дяди и тети были в форме. Но сегодня его внимание привлек совершенно другие снимки. Его собственный альбомчик, где бережно хранились фотографии с самых первых дней его жизни. Мура улыбнулась, когда перевернув страничку наткнулась на миленькую мордашку сынишки, изрисованную красками. Кажется, это Кот снимал. Да нет, не кажется, а точно. Он еще тогда вместо того, чтобы отмывать ребенка, скакал по квартире с телефоном и чему-то радовался. – Мама, – мальчик поднял на нее глаза, – а где самая первая моя фотография? – Какая самая первая? – не поняла Мура. Мишка запыхтел и полез за альбомом теперь розового цвета. Открыл первую страничку и ткнул пальчиком в фотографии Риты на первой страничке. Ее сделала сама Женя еще в роддоме, чтобы отправить мужу. – Понимаешь, папы тогда в городе не было, это я для него Риту фотографировала, чтобы он знал, как сестренка выглядит. Мальчик недоверчиво прищурился, словно раздумывая, стоит ли доверять матери или нет. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что Риту могут любить больше, как вдруг ребенка осенило: – Значит, когда я рожался*, папа был рядом? Ионов, до этого вслушивавшийся в беседу лишь краем уха, аж поперхнулся от неожиданности. Но не успел он придти в себя после первого потрясения, как сынишка решил добить родителя просьбой: – Папа, расскажи! А Женя ведь с самого начала прекрасно знала, что Кот терпеть не может театры, балеты и оперы. Знала, но, тем не менее, каждый раз пыталась затащить его на премьеру, если, конечно, выпадала такая возможность. Правда, получалось у нее это не всегда, парень находил тысячу и одну отговорку, лишь бы заменить досуг на что-нибудь более простое. Ей бы и в этот раз, наверное, не удалось вытащить его из дома, если бы не… – Это потому что я толстааааая, - завыла Женя во весь голос, – и ты меня больше не любиииишь! Кот, до этого собравшийся было в душ, резко затормозил на пороге. К тому, что у любимой супруги в последнее время все чаще стали появляться такие мысли, он почти привык. Привык, но не смирился. Да и как тут смириться, если тебя обвиняют черт знает в чем? В том, что ты себе даже в кошмаре представить не можешь. А Женя тем временем продолжала заливаться слезами. – Ты меня разлюбииил. Уйти хочешь! – Эй! – парень резко развернулся и, подойдя к жене, опустился перед ней на колени. – Прекрати нести чушь. Женечка, я люблю тебя как прежде. Хотя, нет. Теперь в два раза сильнее. Но, Мурка, ты же не маленькая девочка, должна понимать, что сейчас тебе лучше посидеть дома, до родов всего-то неделя осталась. Его слова, скорее всего, должны были успокоить будущую мамочку, но добился Вася совершенно противоположного результата. Девушка всхлипнула, набрала в легкие побольше воздуха и принялась причитать дальше: – Ты меня стесняешься, потому что я толстый бегемоооот. На последних словах голос дрогнул, и она заревела еще громче. Доказывать что-либо было бесполезно, к тому же это могло только навредить. Проклиная самого себя за неумение отказать супруге, Кот тяжело вздохнул: – Ладно, опера, так опера. Но обещай вести себя хорошо, и если вдруг почувствуешь себя нехорошо, мы тут же уедем. - Договорились! – слезы высохли так же быстро, как и появились. А сам «толстая бегемот» так резво подскочил со своего места, что супругу оставалось только гадать, откуда взялись силы. Женя передвигалась по комнате со скоростью электровеника, совершенно не обращая внимания на ошалевшего мужа. – Давай быстрее, Кот. В душ и переодеваться, опоздаем ведь. То, что с Женей не все в порядке, Ионов, к сожалению, не заметил, т.к., все его усилия были потрачены на то, чтобы не заснуть прямо посреди важного действия. Тем более, когда в последний раз он кидал на нее беспокойный взгляд, жена даже улыбалась в ответ. Тонкие пальчики с силой вцепились в его ладонь и, дождавшись, пока муж обернется, девушка слабо пискнула: – Вась, началось. – Что?! Как?! Когда?! – позабыв о том, что здесь не принято громко разговаривать, вопил Вася. – Минут сорок как. – Сорок?! И ты молчала?! Ты же обещала… Дура! Идти сама, она, конечно, была уже не в состоянии, благо супругу не составило особого труда нести ее на руках. Уже на выходе из здания, когда приветливые служащие суетились под ногами, открывая двери, разыскивая на парковке машину, помогая молодому человеку усадить в нее супругу, Вася и вовсе забыл о том, что он только что злился на Муру. –Женечка, любимая, потерпи. Все хорошо. – Знаю. Но только давай побыстрее, а, пожалуйста. Побыстрее, правда, не получилось. Всего через каких-то минут семь они попали в пробку, и шанса выбраться из нее в ближайшие пятнадцать-двадцать минут им не предвиделось. Надо отдать девушке должное, она и не думала паниковать. То ли Мура уже привыкла к их бешеным приключениям, то ли просто вспомнились курсы молодых мамочек, но держалась Женя достойно. Единственное, что ее беспокоило, а точнее, кто, был ее собственный супруг, сжимавший руль так, что побелели костяшки пальцев. – Вася, – голос прозвучал на несколько тонов выше, чем этого хотелось бы, – не нервничай, все хорошо. Молодой человек удивленно моргнул. Ему показалось, или Женя сейчас успокаивает его вместо того, чтобы не переживать самой? – Ты ведь имеешь представление об оказании первой медицинской помощи, правда, милый? Он поперхнулся: – Роды и наложение жгутов – это разные вещи. Я спецназовец, Женя, я не могу, я не… – Во всяком случае, ты не упадешь в обморок от вида крови, – она попыталась улыбнуться, но не получилось. Впрочем, не удалось сдержать и сорвавшегося с губ крика. – Упаду, – тут же заверил ее побледневший еще больше супруг, – потерпи, милая, сейчас что-нибудь придумаем. Думать в сложной ситуации у него всегда получалось лучше, чем в повседневной жизни, и сегодняшний вечер исключением не стал. Глупо пытаться вырваться самим, легче вызвать скорую. Точнее даже не так, надо позвонить Багире, а она организует для медиков «зеленый коридор». Все, что происходило позже, Ионов помнил в мельчайших подробностях. И то, как долго ехала эта проклятая машина скорой помощи, и то, как он боялся, что с Женей или с малышом что-то может случиться. А еще… ненавидел себя за ее боль. Она же, в свою очередь, старалась не кричать и даже улыбалась. В общем, медики так и нашли их держащимися за руки, и всего минут через десять после их появления раздался звонкий детский крик. Земля ушла из-под ног, и кап-лей тяжело привалился к машине скорой помощи. – Спирта? – сердобольный водитель, куривший неподалеку, вернулся к автомобилю. Кот отрицательно качнул головой: – Я за рулем. – Ну, папа, расскажи! – требовательные нотки в Мишкином голосе вернули Кота в реальность, и он тут же наткнулся на смеющийся взгляд жены. Еще бы, сейчас это смешно, а тогда? Это она ведь не знает, сколько в него потом влили Бизон с Физиком, чтобы Кот хоть немного пришел в себя. А руки? Они потом еще дня два тряслись. А ей смешно. – Мама тебе расскажет, – подмигнул ребенку Вася. Сидящая рядом Женька задохнулась от возмущения и намеревалась хлопнуть его по спине, но супругу каким-то чудом удалось увернуться и при этом не спихнуть Риту. – Только пусть все расскажет. И про то, как над папой издевалась, и как обманывала его, и как не слушалась. – Мама, ты не слусалась?* - девочка второй раз за вечер удивленно вытаращила глазки. – Не слушалась, – сокрушенно покачал головой Вася. – Пошли, Ритуль, я тебе что-нибудь вкусненькое дам. Уже выходя их комнаты, Кот все же притормозил на пороге и улыбнулся сжатому Женькиному кулачку, которым она ему грозила. А потом ее отвлекли. – Мам, ну расскажииииии!