Хироми

      Я и Хироми лучшие друзья. Хироми Нагиваса — человек, на которого я равняюсь. Она такая, что даже словами не описать. Лучшая во всем. В детстве мы были очень похожи: характером, интересами, у нас были общие друзья. Или я просто хочу так думать? Нет, если вспомнить, то так и было на самом деле. Мы идеально друг друга дополняли. Если чего-то не было у меня, находилось у Хироми, если у неё чего-то не было, это находилось у меня. Так и жили. А потом всё больше чего-то находилось только у Хироми, а у меня ничего не оставалось. И в итоге сложилось то, что сейчас имеем. У Хироми: ум, красота, навыки, друзья, талант, спортивное тело, успех; у меня… Хироми. Если её не станет, то и меня не станет. У Хироми есть своя жизнь, а вся моя жизнь — это Хироми. Вот если бы я могла стать ею… Стать Хироми?       Хёёка громко захлопнула личный дневник, за который взялась впервые в жизни. Она сидела и смотрела в точку на стене. В голове крутилась только одна фраза. Стать Хироми?.. Стать Хироми… Стать Хи-ро-ми… Стать. Хироми. Стать. Хироми! С Т А Т Ь! ХИРОМИ! С Т А Т Ь! ХИ-РО-МИ.       Она изменилась в лице. Лицо исказила довольная ухмылка, глаза сощурились и злорадно заблестели. Она тихо захихикала. Постепенно её смешок становился всё громче и громче, пока злобный надрывистый смех не заполнил всю комнату.       «Я стану Хироми, а она станет мной».       Сложно сказать, когда Хёёка была такой живой в последний раз. А теперь одна только мысль заставляла её губы дрожать от предвкушения. Увидев свое отражение в темном окне, она ударила себя по щеке один раз. Второй раз. Третий. Она остановилась только после того, как её щека стала багрово-красной и горела огнем. Она пристально вглядывалась в окно.       — В этом нет ничего страшного, Хироми. — Ласковым голоском пролепетала Хёёка своему отражению. — Это же не навсегда. — Она протянула руку к своему отражению и погладила его по голове. — Мы просто на время обменяемся телами. Это даже поможет нам узнать друг друга ещё лучше! И тогда мы будем не просто лучшими друзьями, а одним целым.       Она блаженно прикрыла глаза, а потом неожиданно засмеялась во весь голос и начала кружиться по комнате. Она упала, споткнувшись о лежащий портфель.       — Как одна мысль о скором исполнении мечты, может сделать человека таким счастливым? — Задавала себе вопрос Хёёка, лежа на полу и рассматривая потолок. — А точно ли Хироми будет рада стать мной? — Ухмыльнувшись, она продолжила: — Хотя это не так уж и важно.       Хёёка Мирай. Девушка с короткими коричневыми волосами, которые спускались вниз, не касаясь плеч. Её челка, едва прикрывающая жидкие брови, была хаотично разбросана по лбу. Карие глаза, потеряли свой огонёк ещё тогда, когда её отец, молча собрав вещи, бросив грустный взгляд на дочь, ушел и больше не вернулся.       «Доченька, теперь вы будете жить с мамой вдвоем. Мама тебя очень любит, постарайся сильно не огорчать её. Меня искать не нужно, я обязательно буду счастлив, не переживай за меня. Когда вырастешь, постарайся понять своего папу. Это был единственный правильный выход. Подойди, я тебя поцелую напоследок. Живи счастливо и иногда вспоминай обо мне, хорошо? Помни, я люблю тебя и всегда буду любить».       Мать Хёёки весь следующий день рыдала без остановки, сама же Хёёка, заперевшись у себя в комнате, рассматривала старые фотоальбомы. Она не понимала, почему сложилось всё именно так, но и вопросы не задавала. Только молча удивлялась тому, почему папа, такой счастливый с ней на фотографиях, ушел, оставив её одну.       Тем же вечером слегка пьяная мать постучала в комнату дочери:       — Хёёка… — тихо позвала дочь Риса, словно напоминая о том, что та должна задать хотя бы пару вопросов о произошедшем.       — Я все понимаю. — Услышала она в ответ. Хёёка терпеть не могла свою мать. Она держала обиду на неё за то, что Риса была красивой, а ей ничего не досталось от этой красоты. Хёёка всегда упрямо замечала её непропорционально огромные губы, занимающие половину маленького лица. Крошечные угольные глазки и такой же крошечный нос. Грязный смуглый оттенок кожи. Хёёку раздражало в лице мамы абсолютно всё: то, как оно двигалось во время разговора, какие эмоции выдавало, какие глубокие морщины были в уголках её глаз, её белоснежные зубы, криво разбросанные родинки. — Папа сделал свой выбор. — Другое дело отец. Любое его решение она безоговорочно принимала за истинно верное. Отец для неё был авторитетом. Высокий, крепкого телосложения. Его угловатое, бронзового оттенка лицо с большими выразительными карими глазами она находила весьма привлекательным. Хёёка недоумевала, как такой статный мужчина как её отец смог полюбить такую непримечательную женщину как её мать.       От сухого и холодного голоса любимой дочери у Рисы пробежали мурашки по спине. Риса чувствовала отношение своего ребенка к себе, но предпочитала не обращать на это внимания, ссылаясь на то, что это всего лишь переходный возраст. Риса нашла в себе силы подойти к Хёёке и крепко обнять её. Она говорила, что у них все будет хорошо, и Хёёке не стоит переживать о случившемся, но в ответ она слышала только спокойное дыхание дочери.              И сейчас Хёёка лежала на холодном полу и вспоминала о том дне, надеясь отвлечься от преследовавшей её идеи. Обычно это сразу срабатывало, но не сегодня. Хёёка встала, решив немного прогуляться. Она надела спортивный костюм и спустилась вниз. Медленным шагом она направилась в парк, который был в соседнем квартале.       Прогуливаясь, она заметила знакомую фигуру. «Хироми». — Подумала Хёёка, но подходить не торопилась. Хироми была не одна. Рядом с ней стоял высокий парень, мило ей улыбающийся. Каштановые растрепанные волосы, очки, оранжевого цвета толстовка. Хёёка могла узнать его из тысячи, это был Никигаямэ Коука — парень из параллельного класса. Хёёка любила изредка наблюдать за ним и не заметила, как её сердце стало трепетать от одной мысли о нем.       — Хёёка! — Кричала подруга, махая рукой и призывая подойти.       Хёёка стояла и успокаивала себя мыслью, что они встретились случайно. Не дожидаясь, когда Мирай подойдет к ним, Хироми и Коука сами подошли к Хёёке.       — Привет, Хёёка! Тоже гуляешь? — Радостно говорила Хироми. — А мы с Коукой тоже решили свежим воздухом подышать.       Нагиваса счастливо улыбалась, поглядывая на свою подругу. Повисла неловкая тишина.       — Мы с Хироми встречаемся. — Добавил Никигаямэ, решивший прервать молчание.       — Встречаетесь?.. — Тихо отозвалась Хёёка.       — Да, — изумленно отвечала Хироми, — уже как два месяца. Я же тебе говорила, разве нет?       — Наверное, ты сказала об этом кому-то ещё. Мне ты об этом не рассказывала. — Промямлила Хёёка.       «Встречаются…» — вертелось в голове у Хёёки. Эта новость была как гром среди ясного неба. «Хироми предала меня… Она лучше всех знала, что мне нравится Коука… Она сделала это специально…» — обижалась девушка.       — Хёёка? Ты себя хорошо чувствуешь? — Обеспокоенно спрашивала Хироми. — Ты вся побледнела. Может, тебя проводить домой? Мы с Коукой можем…       — Нет, все хорошо, — перебила её Хёёка, натянуто улыбаясь, — я сама смогу дойти, тут недалеко. — Развернувшись, Мирай на ватных ногах пошла домой.       — Странная она. — Тихо сказал Коука.       — А кто из нас нормальный? По-моему, все до единого странные. — Пожала плечами Хироми, смотря в след Хёёке.       — Вы и правда лучшие подруги. — Съязвил Коука, беря её за руку.       — Ещё бы! — Подмигнув, ответила Хироми.       Дома уже была мама, хлопотала на кухне.       — Я дома. — Сказала Хёёка, заходя домой.       — Хорошо, — отозвалась Риса из кухни, — мой руки и садись за стол. Уже почти все готово.       — Спасибо, мам, я не голодна, — выдавила из себя Хёёка, заглядывая на кухню, — я пойду спать. Спокойной ночи.       — Так рано? Время только семь часов, уже собралась спать? — Риса отвлеклась от накрытия стола. — Что-то случилось?       — Все хорошо, мам, не волнуйся. — Устало отвечала Хёёка, отмахиваясь от матери. — Я просто очень сильно устала сегодня.       — Ну, ладно, — озабоченно сказала Риса, — выспись хорошенько.       — Как она могла… — бубнила себе под нос Хёёка, направляясь к себе. — Как она могла так поступить со мной… Почему она считает, что может так поступать со мной. Хироми же знала, что я чувствую к Никигаямэ. Она предала меня. Она предала нашу дружбу. Она знала… Лучше всех знала… и всё равно сделала это… Ненавижу… Ненавижу… Почему всё лучшее всегда достается Хироми? Все заслуги — Хироми, хорошие оценки — Хироми, популярность — Хироми, даже парень, который мне нравится… всё Хироми… — Хёёка зажмурила глаза. Её плечи стали подрагивать, но не от слез, а от подступающего приступа смеха. Она придерживала ладонью губы, чтобы они не растянулись в улыбке. Но это не помогало, звук смеха доносился откуда-то изнутри её тела. — У меня даже шанса не было… Почему так? Неужели я и правда всего лишь тень Хироми, её жалкая копия? — Сквозь смех выговорила она.       Хёёка лежала под одеялом без сна. Она потеряла счет времени. Незаметно для неё за окном стало светать. Когда прозвенел будильник, она поднялась с чувством мучающей жажды. Жажды стать ею.       — Я хочу быть Хироми, — шептала Мирай, сидя на кровати. — Слышишь, Хироми? Я хочу быть тобой. Запомни этот день, моя дорогая Хироми. — Хёёка оделась и, не умываясь, сразу направилась в школу.              В классе никого не было. Она прошла к парте Хироми и села за неё. Разложила учебники и стала разглядывать класс с нового ракурса.       — Не привычно сидеть за первой партой, но в этом есть свои плюсы. Отсюда всё замечательно видно. Я привыкну. — Покачала головой сама себе.       Она сидела за партой Хироми, пока не стали приходить первые одноклассники. Никто не обратил внимания на Хёёку, сидевшей не на своем месте. «Они даже не замечают меня. Как же это забавно». Она, едва заметно улыбаясь, собрала свои учебники и направилась к себе. Как только она села, в класс шумно вошла её подруга.       — А вот и я! Хёёка, скучала по мне? — Громко и четко проговорила она, садясь на свой стул. — Ну как же неудобно, что ты теперь сидишь так далеко от меня! Почти в самый конец класса пересадили, дальше только этот, который вечно опаздывает. — Хироми громко цокнула и закатила глаза. Разложив учебники, она в два прыжка преодолела расстояние между их партами и плюхнулась на стул напротив Хёёки. — Хочешь я расскажу, как мы начали встречаться с Коукой? — Покачиваясь на стуле и улыбаясь во все зубы, спрашивала она. Конечно же это был риторический вопрос, и не так важно, что ответит подруга, Хироми всё равно расскажет. — Так вот, это было так неожиданно…       Хёёка не слышала, о чем говорила Хироми. Она наблюдала за тем, как эмоции сменялись на её лице, как двигались её губы, какими белыми были её зубы, как светились её глаза, какая гладкая была у неё кожа, как красиво и аккуратно были уложены её волосы, как отглажена была её форма. Её. «Скоро всё это будет моим». Хёёка улыбнулась своей мысли.       — Правда же очень мило? — Восторженная реакцией подруги Хироми приблизила к ней своё лицо, заглядывая прямо в глаза Хёёки.       — Да, — ответила Хёёка, отодвигаясь от неё, — правда очень мило.       Хироми скорчила довольную гримасу счастья. «И не стыдно ей рассказывать мне такое?»       Зазвенел звонок. Со звонком в класс вошла учитель Катагава. Не успела она дойти до стола, дверь, открывшись, громко ударилась.       — Прошу прощения, я немного задержался. — На входе стоял Аки Нишимура.       По классу прошелся смешок, только Хироми недовольно фыркнула, повернулась к Хёёке, закатила глаза и высунула язык, будто её сейчас стошнит.       — Ты сегодня рано. — Проговорила учитель, не поднимая глаз на парня и открывая журнал. — Итак, Нишимура, сегодня классная уборка снова в твоих руках. — Продолжила она, помечая у себя в журнале.       — Да бросьте, учитель Катагава, я же пришел со звонком, как и вы.       — Ты зашел в класс после того, как закрылась дверь.       — И что же в этом такого? Вы сами сказали, что я сегодня рано, учитель.       — Сегодня в уборке тебе поможет Мирай. — Хёёка дернулась, но не обронила ни слова.       — Чего-о-о? — Недовольно протянул Аки, переминаясь с ноги на ногу. — А она мне на кой сдалась? Пусть одна и убирается.       — Можешь проходить.       На перемене озабоченная ситуацией Хироми подсела к подруге. Она наблюдала за тем, как Хёёка заботливо выводит буквы в тетради.       — Хёёка, уже перемена, может отвлечешься хотя бы на минуту?       — Чего тебе? — не отрываясь от письма, спрашивала Хёёка.       — Поговорить с тобой хочу! — Хироми выхватила ручку из рук подруги и стала крутить ею в пальцах. Хёёка раздраженно перевела взгляд на подругу. — Совсем другое дело. — Победно улыбаясь, Хироми сжала ручку в руке. — Что будешь делать с этим? — Она кивнула головой в сторону парты Аки, которого не было в классе.       — Убираться. — Сухо отвечала Хёёка.       — Как ты можешь оставаться с ним наедине? От одной мысли становится тошно. — Её передернуло. — Предлагаю тебе сбежать после уроков.       — А ты сбежишь со мной?       — Конечно же нет! — Она рассмеялась от такого глупого вопроса девушки. — Не мне же надо убираться с ним, а тебе. И вообще у меня сегодня тренировка.       — Тогда и я не буду сбегать. Мне без разницы с кем убираться.       — Слушай, как ты можешь быть такой безразличной? — Хироми наклонилась вперед и посмотрела на Хёёку исподлобья.       — А тебе что? Если захочу, буду оставаться с ним после уроков постоянно.       — Хёёка, о чем это ты? — Хироми выпучила глаза.       — Не задавай глупых вопросов, Хироми. У тебя есть Коука, друзья по команде, я тоже хочу себе своих друзей.       — Хорошо, давай я тебя познакомлю с хорошими ребятами? Будем дружить вместе.       — Неужели ты не понимаешь? Я не хочу дружить с твоими друзьями, я хочу своих.       — И ты выбрала себе в друзья его?!       — Да, а что такого? — Притворяясь ничего не понимающей, спокойно спрашивала Хёёка.       — Ты шутишь? Забыла? Я его терпеть не могу!       — Что-то в последнее время я стала часто всё забывать. — С иронией в голосе ответила Мирай, поправляя свою челку.       — Хёёка! — Она схватила подругу за руку.       — Если ты его терпеть не можешь, это не значит, что и я его терпеть не могу. — Злобно ответила девушка, высвобождая свою руку из крепкой хватки Хироми.       — Он тебе нравится?       — Боже, Хироми, что ты знаешь о том, кто мне нравится? — Хёёка резко встала так, что стул отлетел назад и ударился о парту, стоявшей позади. — Тебя интересует только то, что тебе нравится, а я стала простым приложением, к которому можно обратиться, когда не остается более выгодного предложения! — Она махала руками перед ошеломленным лицом Хироми. — Ты ничего не знаешь обо мне! Ничего! Так что будь добра, оставь меня и мою жизнь в покое. — И про себя добавила: «Когда окажешься на моем месте, тогда и поговорим». Прозвучал звонок, оповещающий о конце перемены. Хироми, шокированная словами подруги, встала, кинула ручку на стол Хёёки и вернулась за свою парту.       За весь оставшийся день Хироми ни разу не подошла к Мирай. На большой перемене Хёёка уминала свой обед и размышляла о подруге. Сейчас в ней раздражало абсолютно всё то, чем она раньше так восхищалась. Ей была невыносима даже мысль о том, что она где-то там весело проводит время с Коукой. С её Коукой. В зарождающемся чувстве ненависти к своей подруге Хёёка провела оставшиеся уроки.       — Может одна уберешься?       — Нет. — Еле слышно ответила Мирай.       — А? — Аки подставил ладонь к уху и слегка наклонился в сторону Хёёки. — Чего ты там сказала?       — Я уберусь одна, только при одном условии.       — Каком ещё условии? — Он направился к шкафчику с принадлежностями для уборки.       — Ты поможешь мне разобраться с Хироми.       — Чего? — Он развернулся и наклонился в её сторону. — В каком смысле разобраться?       — В прямом.       — Ладно, сегодня с уборкой справлюсь сам. — Он схватил ведра и направился к выходу из класса. — С ума сошла совсем, бедняжка. Всё-таки Хироми ужасный человек, раз довела свою подругу до такого. Не хотел бы я себе таких друзей. — Насвистывая песню, через несколько минут он вернулся в класс. — А ты чего тут ещё? Я же сказал, что сам справлюсь. Иди домой, тебе лечиться надо.       Аки принялся за уборку. Хёёка уходить не спешила. Наклонив голову, из-под челки она наблюдала, как одноклассник натирал парты, смывал мел с доски, подметал пол. Веник наткнулся на аккуратные белые тряпичные балетки Хёёки.       — Слушай, если уходить не собираешься, то хотя бы не мешай. Отойди.       — Никуда не отойду. — Упрямилась она. Брови Аки поднялись в изумлении.       — Ну хорошо. — Пожал плечами Аки и подмел балетки и пол вокруг ног Хёёки. — Стой тут хоть до следующего дня.       Он закончил убираться, схватил портфель и вышел из класса. Мирай пошла следом.       Всю дорогу она отставала от него ровно на один шаг. Нишимура ходил кругами, надеясь, что она наконец отвяжется от него. Но попытки были тщетны. Тогда он пошел на крайнюю меру. Он неожиданно рванул со всех ног, куда глаза глядели, Хёёка последовала за ним. Но её физические способности были далеки от спортивного Аки, и он быстро скрылся из виду.       — Может ты и убежал от меня сегодня, но завтра ты всё равно придешь в школу.       Обычно Хёёка, возвращаясь домой, всегда ходила по самым людным улицам города, так она чувствовала себя менее одинокой. Но из-за того, что она ходила за Аки, сейчас оказалась совершенно в другой неизвестной для неё части города. На улицах было пустынно. (Неудивительно для маленького городка с населением в сто восемьдесят тысяч человек). Мирай достала телефон и вбила в карту адрес своего дома. Оказалось, это не так уж и далеко. Хёёка медленным шагом направилась в сторону дома, размышляя о своем. Вернувшись домой, Хёёка решила не утруждать себя разговором с Рисой и сразу направилась к себе. Не раздеваясь, она упала на кровать, завернулась в одеяло и забылась сном.