Свет бесценной свободы

      Каталина никогда не думала, что ребенком обзаведется в свои двадцать с небольшим. Ну вот как снег на голову, как говорят в Снежной! Да и если говорить уж совсем честно, то откровенно боялась такого феномена как "дети". Не по той причине, что эти мелкие создания создают кучу проблем и седых волос на голове, а скорее из-за того, что не хотелось повторить свое собственное детство.       Флегматичная мать, которая пусть и присматривала и заботилась о дочери, но не проявляла жестов любви привязанности. Она чувствовала себя домашним питомцем, с которым весело играть, можно свободно потискать и не особо заботиться о чем-то большем, чем накормить, одеть, привести в опрятный вид. А отца она и не знала - возможно он сбежал, возможно, и не приходил вовсе. Мать никогда не заводила разговор о нем, а на вопросы не отвечала - уходила в другую комнату или кричала, когда Каталина была слишком навязчивой в своём интересе.       Сидеть дома, где все уже скучное и приелось, не было ни сил, ни желания. Как только ей стало достаточно лет, чтобы находиться вне дома без присмотра родительницы (скорее уж, чтобы она была уверенна, что дитя само сможет дойти домой и ей меньше мороки с возможными поисками), то она старалась дома только ночевать. Школа, где учили основам и куда ходили местные дети, много игр в городе с теми же детьми, заботливые взрослые, что могут даже к играм присоединиться! В Мондштадте было тепло и уютно и из-за климата, и из-за людей, что в нем жили. Лёгкие на подъем, готовые поддержать или удержать. Люди жили согласно главному правилу, аксиоме свободы, что проповедовал Лорд Барбатос. Все его любили, пусть их божество и не принимало активного участия в жизни его же страны. И, конечно, Каталина знала историю их Архонта. Знала, что тот спас людей из лап тирана Декарабиана, что властвовал в старом Мондштадте, заперев своих людей в клетке вихрей. Знала, что их Архонт самолично сдул все горы, создавая пригодную территорию для нового города, куда привёл людей. И знала, что их Архонт всегда придёт на помощь, если его народ будет страдать. Как было во времена Ваннессы. Как было, когда на них напал Дурин.       Она росла на историях о далеком прошлом, что преподавали в школе и на историях более близких к их времени, которыми щедро делились искатели приключений и рыцари Ордо Фавониуса. И слушала она их не одна - рядом всегда была свора её ровесников, да и люди постарше не стеснялись сидеть рядом с ними. Кто-то даже (конечно, шутливо) указывал, что "а в прошлый раз ты говорил иначе", вызывая всеобщий смех и ехидные взгляды взрослых. И даже не стоило удивляться, что Каталина загорелась идеей о путешествиях, приключениях и куче тайн прошлого, оставшегося в руинах, старинных книгах и свитках. А в Гильдию, как и в Ордо Фавониус, принимали с малых лет (некоторые там были даже с рождения, но причина для этого совершенно другая), так что и её приняли с радостью. Очень большой радостью, поскольку Искателей Приключений хоть в целом и много, но они не так популярны, как рыцари.       С тех времен прошло не так уж и много времени, но она успела обойти едва ли не весь Мондштадт, пару раз навернулась в очередных руинах и познакомилась со своим мужем. Эрдман был интересным человеком, почти полной её противоположностью, который как-то незаметно стал константой в её жизни. Спокойный, собранный, с невероятно живыми глазами, мягкой улыбкой и местами острым языком. Он не позволял ей лишний раз упасть с очередной высоты, ненавязчиво оберегал от ловушек, которые сам же потом вдоль и поперек исследовал, и был рядом большую часть времени. Изначально их поставили в пару по остаточному принципу - все остальные уже разбрелись по своим подгруппам, а они остались вдвоем. И Эрдман не вызывал у неё доверия - казался слишком апатичным, незаинтересованным, постоянно отдергивал её, из-за чего Каталина бесилась и не скрываясь высказывала все претензии. А потом это стало привычным настолько, настолько личным, что не хотелось расставаться со всем этим. Да и, как чуть позже выяснилось, юноша только с ней вел себя так. С другими, когда они собирались на ночлег (чего она долго не замечала), он не общался так близко. Не подкалывал, не улыбался так, как ей, не пытался уберечь от чего-либо (да, она признает, что он не просто так её отдергивал). Эрдман был одиночкой, но почему-то прикипел к ней едва ли не с первой встречи. И раз уж он сам полез, и после не испугался и не отвернулся, то Каталина не виновата.       Долина Гуйли была поистине большой, а уж сколько про неё рассказов! Все не перескажешь. И вряд ли они прошли все земли этого некогда региона за те три месяца, что пробыли там, ковыряясь и изучая остатки былого величия. Но восторг все равно остался, как и различные сувениры - чудом сохранившееся и не утащенные другими свитки и книги, магические камни, украшения, оружие и даже артефакты! Конечно, у них не было всех найденных вещей прямо гора, но по двум-трем вещицам они смогли пополнить свои запасы. А уж куда они все это денут - продадут, сохранят, отдадут как историческую ценность - ни кого не волновало.       Возвращались они домой через уже пройденные дороги, тщательно избегая монстров и похитителей сокровищ, что уже успели пару раз угрожать им и даже попытались напасть. И им бы это удалось, не будь в группе умелого обладателя Глаза Бога и его друзей, умело владеющих оружием. Эрдман тоже кое-что умел, но не вступал в открытый бой, лишь метко швырял камни, что были прямо под ногами, помогая тем самым товарищам. Все-таки, когда камень, будь он даже маленьким, прилетает тебе по голове - это и больно, и отвлекает. А еще более неприятно, когда камешек метко бьёт по нервным узлам, особенно у лучников. Ух, как они ругались! Но по итогу скрылись, пока их не успели вырубить. А преследовать не стали - не настолько опытные в этом деле были, да и лучше было самим уйти как можно быстрее. Мало ли, они за подмогой побежали?       А по возвращению домой, отношения как-то сами вышли на новый уровень. Ну, предположим, что не совсем сами. Да, Каталина была очень наглой, когда заявилась домой к напарнику (как она узнала где тот живёт - отдельная история) и довольно смело заявила что теперь они жить будут вместе, ибо встречаются и вообще, он сам виноват. Привязал к себе своей заботой, идеальный весь такой, терпел её заскоки, оберегал от собственной глупости, показывал особое к ней отношение!       — Конечно, — смог вставить слово Эрдман, когда она набирала новою порцию воздуха в лёгкие, чтобы продолжить свои нелепые оправдания-обвинения. — Буду безумно рад жить вместе.       И мило так сощурил глаза в улыбке, отчего Каталина подавилась воздухом, теряя весь запал. Ну вот что за человек такой, а? Такой лапочка, что даже злиться не хочется. Хотя и особо не на что, злится-то.       — Раз уж мы встречаемся, как ты сказала. Хотя не помню такого. Когда же я это упустил?       Нет. Она берет слова обратно, смотря на излишне довольного юнца перед ней, что очень быстро сменил мягкость на ехидность. Он точно получит от неё!       Потом жизнь набирала новые обороты и краски. Совместная жизнь оказалась чем-то посложнее, чем она представляла, но они справлялись. Вместе. Её молодой человек (до сих пор не верится), был довольно догадлив и тактичен, смотря на её неуклюжесть во всех бытовых и не только аспектах - вроде умеет, но как-то на уровне новичка. Смотрел. Долго, изучающе, невозможно внимательно, а потом спокойно помогал, объяснял и не собирался в чем-то упрекать или винить. От этого сладко щемило в сердце, приятно пробегало тёплой волной по телу, отдаваясь бешенными эмоциями и желанием затискать Эрдмана. И они все таки сходили в Собор, чтобы "оформить" брак. Это было реально большей формальностью, но она видела как радостно блестели глаза мужа, когда они обменивались кольцами, и видела его робкую, но невозможно счастливую улыбку.       А потом была неожиданная беременность и новые дела в связи с этим. Вообще, они обсуждали тему детей и никто не был против. Немного боялись, не имея опыта и старших, кто мог бы помогать. У неё самой - мать, которая бесхитростно ушла из жизни, пока она была в Гуйли. Даже горечи или печали особой не было по этой женщине. Жалости больше. А Эрдман вообще сирота. Его подбросили к воротам Гильдии, где его приняли и растили всей гурьбой любвеобильных приключенцев. А других родственников у них не было и не появиться. Так что, они думали, что детьми займутся позже. А жизнь сделала финт и теперь им нужно экстренно учиться быть родителями.       Правда оказалось, что беременность, даже на ранних сроках, может полностью вывести мать из жизни, мучая то одним, то другим. Но Эрдман не огорчался и делал все, чтобы его семья ни в чем не нуждалась. Начал строить дом, копить мору, бегать к жене, проводя с ней время. Особенно когда она ходила в Собор, где ей рассказывали о предстоящих трудностях и как ухаживать за ребёнком. Родила она тоже под присмотром монахинь. У них появилась на свет дочь, маленькая, хрупкая, с пушком чёрных волосиков на голове и белой кожей. А ещё у неё было необычное, родимое, пятнышко на затылке - фиолетово-розовый кружок, но как только начали отрастать длинные волосы, то его и видно не стало.       Каталина боялась сделать что-то не так и как следствие навредить такой хрупкой малышке. Но сестры в Соборе помогали, да и до этого ей же много рассказывали, а теперь наглядно показывали. Страх навредить не ушёл полностью, но уверенности в своих действиях стало больше, что было только на пользу родителям. Ведь учили не только юную мамочку, но и папочку. А как только удостоверились, что они точно справятся, то отпустили домой. В их новый дом, который принадлежит только им. До этого они вдвоём жили в одной из маленьких квартирой в Мондштадте, что давала Гильдия. И им никто не запрещали там жить и с ребёнком, но это было бы попросту неудобно. Им и вдвоём там было тесновато и уже мелькали мысли о смене жилья. Ребёнок стал последним аргументом в пользу переезда.       Их малышка была тихой. Очень тихой. Почти не плакала, не было истерик и капризов. Она вообще больше любила сон или разглядывание всего вокруг. Матери в деревне уже успели рассказать много историй, как их кровиночки орали и капризничали по поводу и без него, поднимая на уши и доводят родителей. И немножко завидовали ей самой, из-за спокойного ребёнка. Хотя Каталина всю жизнь будет помнить единственную истерику дочери. Она орала на весь дом и заливала слезами то её саму, то Эрдмана, когда тот взял девочку на руки. Они тогда перепугались очень сильно, совершенно не понимая что случилось и по какой причине были слезы. Но успокоилась Кабирия так же резко, как и начала суматоху - просто и незатейливо уснула, видимо, устав от самой себя. Больше такого никогда не было, что радовало.       Кабирия росла любопытной. Она, научившись сидеть, а после и ползать, добиралась до всего чего могла, вертя в своих ручках и охотно пробуя на вкус. Но все еще отдавала большее предпочтение сну и камину, куда смогла приволочь своё одеялко и свои игрушки. Подвох в том, что они их оттуда первое время регулярно убирали, а дочь с упорством тащила обратно. По итогу, одеяло и игрушки окончательно переехали к камину, как и сама девочка. Ещё Каталина помнит, как Кабирия долго листала стащенную со стола книгу, усевшись недалеко от огня. Она хмурилась, не понимая написанного, но упорно смотрела на исписанные страницы. Она была такой милой! Эти пухлые щечки, нахмуренные бровки и поджатые губки! Как же хотелось затискать малышку. Но она не стала этого делать. Да и сама девочка вскоре устала от своего занятия и, завернувшись в одеяло, уснула.       Вскоре, когда дома было изучено все вдоль и поперек, её дитя заинтересовалась окружающим миром. На улице она и муж попеременно вытягивали малышку из кустов, воды, ямы и ещё Архонты знают от куда. Но наказывать за это даже не думали. Дети с миром не знакомы, вот и стремятся изучить и попробовать все вокруг. И была Каби не одна такая. Взять хоть их авантюру с краской из мяты. Им действительно было смешно с синих детей, но веселиться они продолжали и со своих синих лиц, когда детвора изящно отомстила родне, покрасив ночью. Правда, пришлось смириться и с покрашенным бельём, немножко одеждой и утварью, в которой краска и была замешана. Да что там краска. Кабирия умудрилась лису домой притащить! В месть коту, не иначе. Конечно, она знала, что Красотка успела подраться с Туманом и даже заслуженно (хотя Каталина сама не понимала вражду Тумана), как бы это не утаивала дочь и весело улыбающийся муженек.       Когда они выбрались в Долину Ветров, к дереву Ваннессы, Каталина не думала, что случиться что-то плохое. В Мондштадте было мирно и Хиличурлы никого не беспокоили, окопавшись глубоко в лесах*. Но крик дочери мигом окатил ледяной водой, заставили сердце замереть. Их девочка, такая милая и искренняя в своих эмоциях, такая смешная и заботливая, сидела на дереве, держась одной рукой за глаза, а в другой удерживая что-то белое. Эрдман быстро забрался к ней, снимая с дерева. Кабирия свернулась калачиком на руках отца, плача и всхлипывая. Но продолжалось это недолго - ребёнок вырубился, продолжая только рефлекторно всхлипывать заложившимся носом. Каталина, собрав вещи за рекордное время пошла с мужем в сторону Мондштадта. Да, они дойдут не скоро, но оставаться на месте они не собиралась. Было решено идти сразу в Собор. Красотка увязалась следом за ними, а Кабирия так и не выпустила с рук неизвестное существо. Каталина смогла его рассмотреть, но забрать не получалось - как только маленькое, несомненно живое создание, оказывались не в руке малышки, та начинала хныкать и морщиться. Это был маленький... кто-то. Понять, что за создание было не возможно, но она смогла увидеть маленькое, белое с бирюзовым не пропорциональное тело с головой, но без туловища. С ножками, но без рук, с одним крылом, и будто закутанным в белый плащ с капюшоном, с бирюзовыми узорами. Лица у него не было видно - только чёрный провал.       Оно почему-то казалось ей знакомым, но вспомнить где она могла такое видеть ни она, ни Эрдман не могли. Ему тоже оно казалось знакомым. Но вряд ли бессознательное и настолько маленькое создание могла вызвать приступ боли у дочери. Да и если бы это был он, то вряд ли она стала бы так держаться за него. Впрочем, об сложившейся ситуации и вопросах из-за неё они успеют подумать. Сейчас у них другая цель - как можно быстрее добраться до города.