Закон Тяготения

      Рабастан никогда не отличался терпением. И нежностью. Он брал её грубо, до белых следов от пальцев на округлых бедрах. — Я не отпущу тебя, — исступленно шептала она, прижимаясь спиной к его груди. — Попробуй запретить мне, — шепот на ухо, такой сладкий и горький одновременно. Слезы выступили в уголках глаз. Андромеда бродила по лезвию клинка, умоляя Рабастана приставить его к её горлу. Ей всегда было его мало. Он — то самое вино, от которого в горле разгорался пожар. Но прекратить пить его нельзя. Невозможно. Она пробовала бежать, прятаться, закапывать воспоминания о нем в самом крепком и дальнем сосуде памяти. Но Рабастан всегда возвращался, и Андромеда за ним. Он никогда не обнимал её, но отпечатки его поцелуев горели на коже, и согревали не хуже — её тело сгорало. Им обоим чужды принятые обществом условности. Они танцевали в тишине под покровом ночи — на балконе, босиком в одной простыне, безошибочно угадывая движения друг друга. Его до горящего гневом взгляда заводила её покорность, то, как она склоняла перед ним голову. Её притворство лишь больше обнажало его беспомощность. Стоило Андромеде рукой шевельнуть, и он встанет на колени. — Однажды ты не вернешься, и я не буду тебя искать, — сказала она, наблюдая за тем, как крепкая спина, руки, едва выпутавшиеся из её волос, скрывались под темными одеждами. Андромеда могла смотреть на него вечно, даже Темная Метка не портила светлую кожу предплечья. — Искать не будешь, — согласился Рабастан, усмехнувшись. — Но ждать — обязательно. — И ты не сможешь не вернуться. — Знаю. Они всегда возвращались друг к другу. Их тянуло, словно магнитом. На пышных приёмах, в мелодии вальса они хитро меняли партнеров только для того, чтобы взяться за руки, вгрызались друг в друга с поцелуями после рейдов и её бесконечных попыток разобраться в себе в одиночестве. Бесполезно. Андромеда сбегала в мир магглов, но магия звала её обратно. Рабастан звал её обратно. Быть может, не так уж сильно она и запуталась? Девушка ненавидела щетину на его лице, то, как она царапала её щеки, шею, грудь, ключицы. Она терпеть не могла взгляд серых глаз с искрой неясного обещания, его голос — всегда насмешливый, немного хриплый — он мерещился ей в полумраке пустой комнаты. Она ненавидела тепло его тела, жесткие волосы, в которые зарывалась руками, ненавидела редкую улыбку и ещё более редкий смех. Ненавидела настолько, что ни на кого другого смотреть больше не могла. — Ты с ума меня сведешь, — процедил Рабастан, когда она вернулась в квартиру после очередного побега. Он потерял им счет, а она уже знала, что это был последний из них. — Ты говорил, я могу делать всё, что захочу. — Рядом со мной, — добавил он, пропуская прядь её волос сквозь пальцы. Она пахла алкоголем, адреналином, привязанностью. Глаза загорелись, когда поймали его взгляд. — Вместе со мной. — Я не стану убивать, — вздрогнула в объятиях, но уходить не стала. — Меня убила, — пробормотал он ей в шею, покрывая поцелуями каждый сантиметр. Так тихо, что она не услышала бы при всём своем желании. Короткие смешки быстро утихли, стон, а за ним ещё один, вспыхнул в уголке их комнаты. Свечи дрогнули во мраке. Они давно переросли этикет, вынуждавший их сдерживать свои порывы на людях. Они держались за руки так сильно, что причиняли друг другу боль, но ни один не желал отпускать. Целовались в парке у церкви, украдкой бросая взгляды на возвышающийся над ними крест и притихшие в своем недовольстве колокола. Рабастан разрывал её смутную реальность пополам, в клочья, не оставлял иного выбора, кроме как остаться рядом с ним. Долг перед семьей? Осуждающий взгляд кузена? Они раздирали её на части. Андромеда не знала, что он готов был бросить мир к её ногам, не заботясь об остальных. Андромеда прекрасно изображала холодную представительницу старой аристократии. Взгляды, которые она бросала на него в жарком споре, для него были сродни пощечине. Он видел и другой цвет её глаз — горячий шоколад, обжигающий, в них хотелось смотреть, а руки, губы и тонкие пальцы — целовать. Рабастан не знал, что она уже давно не выбиралась в мир магглов, оставив ту жизнь позади. Они были игроками. В нежных касаниях и холодных взглядах — игра затянула обоих с головой. Бежать ей не было смысла, а ему — уходить. Игра закончилась, а они и не заметили. Рабастан и Андромеда связаны с самого детства. С того дня, когда высокий темноволосый мальчишка — на его лице ещё не было колючей щетины — протянул неприветливой девчонке руку. С того дня решимость в ней становилась всё сильнее. Безумны ли они, возвращаясь друг к другу несмотря на боль и боевые ранения, останавливая бег и переходя на шаг? Андромеда плевала на эти условности, и на их игру, и на обещания. В первый ноябрьский день, когда Рабастан впервые не вернулся с рейда, сердце её затрепетало в предвкушении новой игры. Девушка бросила последний взгляд на смятые простыни, где он оставил её накануне Хэллоуина, и закрыла за собой дверь. Она ушла, чтобы найти его.