Долг или любовь?

В течение недели Карин только и занималась тем, что изучала документы, чтобы хоть немного вникнуть в дела государства, и готовилась к коронации. И в течение всего этого времени она наблюдала, оценивала, делала выводы. И выводы эти оказались для черноволосой красавицы далеко не утешительными. Какой бы приказ не отдала девушка, что бы не предприняла, какие бы шаги не сделала, всё так или иначе становилось известно капитану Придворной Гвардии. Если не приглядываться к казалось бы незначительным мелочам, то всё кажется более-менее прекрасным. Она приказывает - слуги исполняют. Но не сейчас, когда Карин делала всё, чтобы не упустить ни единой детали. Да, слуги исполняли добросовестно все её приказы, но лишь простые слуги. Что касается Придворной Гвардии, то вот тут-то и начинались основные проблемы. Поначалу Карин казалось, что у её охраны просто такое своеобразное выражение на лицах. Они постоянно ходили с каменными физиономиями, на которых ни единой эмоции не проскальзывало. Но сейчас, внимательно следя абсолютно за всем вокруг, принцесса отчётливо видела, что, стоит ей отдать кому-то из гвардейцев приказ, они не мчатся его выполнять, а смотрят на неё с выражением некой снисходительности, словно делают одолжение, исполняя прихоть какой-то девчонки. А стоило брюнетке потребовать что-то более серьёзное, чем оставить её одну на прогулке, так гвардейцы начинали неоднозначно переглядываться, словно мысленно спрашивали друг друга: "А капитан позволит ей это? Стоит ли у него сперва спросить дозволение, а потом и ей уже потакать? Или пусть деточка тешится?" Либо откровенно оставляли её без ответа, отправляя кого-то одного к капитану за разрешением. Стоило же появиться пред принцессой самому капитану Придворной Гвардии, как отчётливо становилось понятно, что Тоширо абсолютно в курсе всего, что она сделала или сказала. И это всё безумно злило Карин. И ладно бы только сам Тоширо вёл себя так странно. Но причём тут столь непонятное поведение гвардейцев? Капитан Придворной Гвардии даже и не пытался иногда скрывать, что не собирается исполнять приказы своей принцессы. При этом всё чаще на его бесстрастном лице проскальзывало выражение сродни усталости, словно ему до смерти надоели выходки Карин, он считает её лишь глупой девчонкой. Да, в чём-то брюнетка могла согласиться, ведь частенько нарочно выводила всякими глупыми выходками самого капитана и своих охранников, но Тоширо не имел права так на неё смотреть, разговаривать, вообще столь надменно себя вести. С каждым днём черноволосой красавице всё более казалось, что это она служит капитану Придворной Гвардии, а не он ей. И лишь по доброте душевной блондин её ещё не наказал. Тоширо вёл себя подобно папочке, который лояльно относится к проделкам дочурки, пока та не перейдёт некий предел. А когда его терпение закончится, то дочку ждёт хорошая порка. И глядя в последнее время на светловолосого мужчину, Карин всё больше убеждалась, что этот предел скоро наступит. Капитан уже откровенно показывал, что она никто для него, он не собирается выполнять беспрекословно все её прихоти. Девушка никак не могла понять причин подобного странного поведения Тоширо. Она согласна, что в принципе никто тут, ведь буквально свалилась на голову капитану, заставив нянчиться с нею. Хорошо, пусть не нянчиться, но уж подстраиваться под неё пришлось многим. А ведь явно не только Генрюсай метил на трон, один Совет чего только стоит. Кто угодно мог занять трон, а тут явилась какая-то девчонка, обломав планы всех. Карин не имела никакого отношения к ним, разве что тоже являлась эльфом. Но она не жила в этом городе, не испытывала постоянную нужду, страх, опасность, лишения, находясь столько времени в изоляции, в осаде монстров фей. Вполне естественно, что всё то время, что не было правителя у эльфов, кто-то правил народом. Логично предположить, что этим занимался Совет. Но что-то подсказывало Карин, что всё же большей властью был наделён именно капитан Придворной Гвардии. Брюнетка чуть ли не с самого первого дня своего пребывания в городе заметила, что, пусть и практически незаметно, все окончательные решения исходят именно от Тоширо, либо так или иначе с ним согласовываются. Можно даже сказать, что именно Тоширо правил эльфами в течение многих лет, а тут появляется какая-то глупая девчонка, которую Рангику садит на трон каким-то там своим предсказанием. Не скажи провидица, что Карин и есть принцесса, то капитан Придворной Гвардии её и Гина на куски бы порубил. Хотя девушка сомневалась, что у него до сих пор нет такого желания, наоборот, оно должно было лишь окрепнуть. Хотя, вспоминая слова Рангику, черноокая красавица никак не могла понять, что именно не даёт ей покоя. Тогда капитан потребовал от провидицы ответ, а Рангику всего лишь сказала "да". Но каким был вопрос? Что ещё за "она" или "не она"? Этого, видимо, Карин никогда не узнает. Уже тогда Тоширо не сиял от радости. Потом на брюнетку просто взвалили груз ответственности, заявив, что было ей свыше предначертано стать королевой народа эльфов. И всё же Карин не верила в это. Быть может, это лишь по причине того, что она, прожив всю жизнь в простой крестьянской семье, просто не могла понять, как именно может оказаться королевой. А может, девушка просто чувствовала, что не приспособлена для столь тяжкой ноши, как бремя правления целым народом. Но было и ещё что-то, оно не давало покоя Карин всё это время. Постоянные недомолвки Рангику, странное поведение Тоширо... Неужели что-то произойдёт, что-то такое, в чём она, Карин, должна будет принять самое непосредственное участие, но по какой-то неведомой причине от неё это скрывают, дабы... И тут брюнетка запнулась. А может быть, ей не говорят правду, известную лишь узкому кругу лиц, поскольку после коронации, как уже намекал капитан Придворной Гвардии, должно произойти нечто, в чём королева обязана принять самое непосредственное участие? Карин уже как-то слышала, что Совет требует скорейшей коронации принцессы, а затем последует война. Да, эльфы собирают силы, чтобы прорвать осаду монстров фей, королева должна повести их в бой. А что, если этот бой является мифическим? То есть сама битва будет вполне реальной, но только вот само начало... Неужели нужно, чтобы она, Карин, что-то сделала, что впоследствии даст преимущество эльфам? Например, из неё вытянут силу. Нет, это невозможно. Или возможно? Брюнетка не знала и знать не хотела. Если действительно невозможно, поскольку камни являются чем-то запредельным с точки зрения магической силы, а кроме неё почему-то никто более не способен пробудить их мощь, то эльфы могут просто заставить королеву использовать всю силу талисмана, чтобы уничтожить как можно больше порождений фей, остальных добьют уж как-нибудь сами своими силами. А глядя на гвардейцев, их подготовку... Что же, это выглядело вполне логично. Но что произойдёт после того, как Карин использует всю мощь камней? Про это не упоминается ни в одной из легенд создания талисманов. А если сила камней просто уничтожит её тело, разорвёт в клочья? Или просто высосет все её жизненные силы без остатка? Это вполне может оказаться правдой, поскольку магам, как помнила девушка из прочитанных книг, запрещено полностью истрачивать силы. Причины? Там не описывалось ничего, лишь было дано чёткое указание, что так делать не следует. Видимо, за подобное расплачиваются действительно своей жизнью. Да и Гин говорил во время путешествия на остров нечто про необдуманное расходование силы. Но ведь эльфам будет всё равно. Что стоит жизнь одного в обмен на тысячи, миллионы? Неужели эльфы в Совете не пожертвуют одной девчонкой, чтобы спасти не только весь свой народ, но и, возможно, весь мир? Черноокая красавица не хотела думать о подобном, но всё же именно такой исход и виделся ей в ближайшем будущем. Сможет ли она, даже не думая о том, что является принцессой, это её долг, отдать свою жизнь ради спасения других? С такими вот тягостными мыслями брюнетка промаялась до позднего вечера, даже отказалась от ужина. Момо Карин выгнала уже давно, чтобы нахальная девчонка не доставала её своим нытьём по поводу того, что ей нужно надеть, съесть, куда пойти прогуляться... Вот на последнем Момо особенно настаивала, явно надеясь вновь свести принцессу с дедом, чтобы тот её хорошенько обработал для исполнения своих целей. Карин же просто вышвырнула внучку Генрюсая вон, заявив гвардейцам, чтобы её никто не смел беспокоить, даже сам капитан Придворной Гвардии. Карин было всё равно на то, кто и что подумает по поводу столь странного поведения принцессы. Завтра должна была состояться настоящая коронация, и девушка хотела просто побыть в одиночестве, поразмышлять. Даже просто забыться. Ночь прошла в беспокойном сне. Черноокая красавица не помнила при пробуждении, что именно ей снилось, но отчётливо осознавала, что что-то не шибко приятное. Нервозность накануне всё-таки дала о себе знать даже во сне. Карин так и пролежала в постели, пока не пришла Рангику. Провидица заявила, что пора начинать подготовку к коронации. Рангику велела подать завтрак для брюнетки прямо в её покои, а сама принялась копаться в различных баночках, что принесла с собою. Как впоследствии узнала черноволосая особа, это оказались различные косметические средства. Рангику довольно много времени потратила на Карин, заставив принять ванну с какими-то маслами, потом натёрла кожу девушки некими веществами, что источали лёгкий и приятный аромат, делая кожу бархатистой и сияющей. С волосами Карин возни было не многим меньше. Рангику два раза чем-то их вымыла, потом что-то втёрла в кожу головы, а затем заставила Карин сидеть некоторое время неподвижно, покуда у неё на голове и на лице было что-то намазано. Вскоре постучали в двери, и провидица поспешила открывать. Карин тем временем с удовольствием поглощала различные яства, поскольку иначе шевелиться рыжеволосая эльфийка ей строго-настрого запретила. В покои вошли две служанки, которые внесли на руках какое-то платье. Следом шла ещё одна девушка, на руках у которой покоилась большая коробка, обитая бархатной тканью изумрудного оттенка, а поверх лежала ещё одна коробка, немного меньшего размера, нежели предыдущая, но уже с тканью сиреневого оттенка. Положив всё аккуратно там, где указала Рангику, служанки поклонились принцессе и удалились. Провидица же принялась внимательно рассматривать то, что лежало теперь перед нею. Когда рыжеволосая леди обернулась к Карин, принцесса поняла по её довольному виду, что увиденное пришлось по душе эльфийке. Что же, вполне очевидно, что это всё скоро окажется на самой Карин. В покои к ней принесли её наряд для коронации. Приведя наконец девушку в порядок, Рангику принялась наряжать принцессу. Первым делом Карин облачили в платье с длинным шлейфом невероятно насыщенного синего оттенка из ткани, сочетавшей бархат и шёлк. Весь наряд был украшен невероятной красоты вышивкой тончайшей работы золотыми нитями. На груди красовалась брошь в виде бабочки, украшенная множеством сапфиров и бриллиантов различных оттенков и размеров. Волосы Карин были собраны в высокую причёску-ракушку. Завершали образ украшения из белого золота с сапфирами и бриллиантами. Пока Рангику наводила последние штрихи, порхая вокруг черноокой красавицы, Карин не могла поверить своим глазам, смотрясь в зеркало. Сама же провидица сегодня была облачена в голубого оттенка платье без бретелей с пышной юбкой, складки которой в верхний части образовывали розы. Лиф имел драпировку складками-плиссе, а под грудью проходила вышивка каменьями, что слегка украшали и корсет своей россыпью. Когда принцесса была готова, двери в её покои отворились, приглашая Карин выйти и направиться в главный зал, где её уже ожидает будущее. Ну, и все собравшиеся, разумеется. Гвардейцы склонили головы в знак приветствия, брюнетка привычно кивнула им в ответ. Было немного странно, что она до сих пор не видела в столь знаменательный час капитана Придворной Гвардии. Что же, у Тоширо явно дел по горло, чтобы ещё и лично тут перед нею светиться. Его гвардейцы и сами доставят принцессу на коронацию. Рангику в который раз быстро протараторила Карин план действий, которому принцесса должна следовать, а сама испарилась, оставив девушку наедине с её охраной. Глубоко вздохнув, Карин направилась через просторный коридор в зал. Чем ближе черноволосая красавица приближалась к массивным двустворчатым дверям, тем сильнее билось её сердце, хотелось развернуться и броситься наутёк. Девушка едва сдерживала себя, надеясь, что на лице не отражается вся паника, которую она испытывала в данный момент. Двери распахнулись, ослепляя Карин ярким светом, что озарял главный зал. Голоса присутствующих мгновенно стихли, и в давящей тишине, повисшей буквально на пару мгновений, хотя Карин они показались вечностью, прозвучал голос, возвещающий о появлении в зале принцессы. Взоры собравшихся были устремлены на верхнюю ступень лестницы, на которой и стояла Карин. Девушке же казалось, что она сейчас упадёт без чувств, хотя никогда ранее за собой подобного сковывающего страха не замечала. Это уже не подготовка, когда она всего лишь волновалась в присутствии большого скопления гостей, а самая настоящая церемония. У неё нет ни малейшего права на ошибку. Второго шанса не будет. Всё должно пройти идеально. Надеясь, что не полетит со ступеней, переломав себе при этом все кости, Карин шагнула вниз. Она шла медленно, стараясь выглядеть величественно. Все присутствующие в зале слились в какую-то одну массу, что переливалась разноцветными вспышками. Карин старалась смотреть поверх голов, куда-то в другой конец зала, где располагалось возвышение, на котором стояли два кресла и пара невысоких колонн-подставок, на которых что-то лежало. В этот раз Тоширо рядом не оказалось, поэтому Карин пришлось самостоятельно пройти сквозь толпу, которая расступалась при её приближении и смыкалась за спиной подобно челюстям какого-то чудовища, которое вот-вот проглотит свою жертву. Гвардейцы следовали за своею принцессой безмолвными тенями, и Карин казалось, что ей уступают дорогу лишь из-за их присутствия. Она помнила, как подобное происходило, когда её вёл на репетиции коронации Тоширо, а также то, когда они покидали зал в тот вечер. Тогда капитан Придворной Гвардии шёл впереди, все уступали ему дорогу. Ему, не ей. И вновь злость от воспоминаний нахлынула на брюнетку, заставляя ощущать себя никчёмной дурой, которую лишь используют другие в своих корыстных целях. Пусть это и лишь её фантазии, поскольку доказательств этому Карин не имела, но ведь и избавиться от подобного мерзкого ощущения крайне сложно. Если бы Тоширо не вёл себя с нею всё это время так надменно, то девушке было бы куда проще попытаться не думать о таких, на первый взгляд, мелочах. Сам же виновник столь тяжких дум черноокой красавицы нашёлся подле тронного возвышения. Рядом с капитаном Придворной гвардии стояли все члены Совета во главе с Бьякуей. Тут же стоял и Гин, который мягко улыбался Карин, а рядом с ним уже маячила довольная Рангику. Тоширо вышел вперёд, протягивая руку. Карин протянула свою в ответ, позволяя ему помочь ей взойти на возвышение и стать напротив одного из кресел. Гвардейцы, сопровождавшие принцессу, заняли свои места по обеим сторонам кресел. Обернувшись к присутствующим в зале, Карин медленно обвела всех взглядом. Бьякуя вышел вперёд, и в тишине прогремел его голос: - Её Высочество! Все присутствующие в зале медленно опустились в поклоне. Бьякуя обернулся к девушке, припав на одно колено и поцеловав тыльную сторону ладони принцессы. Затем мужчина поднялся и, обернувшись к гостям, проговорил: - В этот знаменательный день вам всем была оказана великая честь! Вам дозволяется присутствовать на коронации! Если есть кто-то, кто против проведения церемонии, то пусть выйдет вперёд и озвучит своё недовольство! Если его аргументы окажутся весомыми, то Совет примет должное решение о кандидатуре правителя! Карин едва подавила в себе желание удивлённо взглянуть на Бьякую. Даже так? То есть стоит кому-то сказать, что она ему не нравится в роли правительницы, так церемонии и не будет? А, точно, речь ведь шла о веских причинах. И что же это за причины? На ум приходит только другой наследник, который может претендовать на престол. А такой есть? Присутствующие молчали. Конечно, будь ещё кто-то из наследников, то и речь о Карин в качестве королевы не шла бы. Бьякуя вновь обернулся к Карин, склонил голову в поклоне и отошёл к двум колоннам, что были покрыты сверху шёлковыми платками, под которыми явно что-то лежало. Лёгким жестом мужчина снял платки, явив взору всех собравшихся два венца. - Два символа великой империи народа эльфов вы имеете честь лицезреть! Одна из корон сегодня займёт своё почётное место на голове принцессы! В этот момент Бьякуя взял с изумрудной подушечки корону, созданную из белого золота и полностью усыпанную бриллиантами, поднял над головой Карин и принялся произносить речь, что заведена испокон веков у эльфов при коронации правителей: - Клянёшься ли ты защищать свою родину, свой народ как от внешних, так и внутренних врагов? - Клянусь, - ответила Карин. - Клянёшься ли ты в честности и непредвзятости суда над совершившими те или иные деяния? - Клянусь. - Клянёшься ли ты сохранять и приумножать величие своего народа? - Клянусь. - Клянёшься ли ты служить своему народу, миру, а не войне? - Клянусь. - Клянёшься ли ты исполнять свой долг незыблемо, соблюдая все правила чести и морали? - Клянусь. - Клянёшься ли ты быть верна своему повелителю, исполнять все его желания, быть верной и преданной, подарить ему наследников? Повелителю? Уже так далеко зашли? Она пока не собирается замуж, так что этот вопрос несколько не к месту, ещё и на коронации. Или она что-то недопонимает? А про наследников так вообще загнули. Но всё же клятва написана многие века назад, и не ей решать, каким должен быть текст. Так вот на что рассчитывал Генрюсай. Две короны, два трона в зале. Видимо, ей действительно будет предложено сделать выбор: либо она правит одна, либо сейчас, если есть кандидат на примете, выбирает себе короля. - Клянусь. В течение всей речи Карин никак не могла отвести взгляд от другой короны, что покоилась на красной подушечке. Венец был создан из золота, имел неповторимые узоры и украшен россыпью бриллиантов и жемчужин. Невероятно красивое украшение, тяжёлое, дорогое, шикарное, царственное. Но не для королевы. С первого взгляда было ясно, что этот венец предназначался с момента своего создания лишь для короля. Но для чего тут две короны? Неужели Карин придётся всё-таки выбрать кого-то, как и рассчитывал ранее Генрюсай? Но она не хочет. Зачем? Или в этом тоже заключён некий тайный смысл? Если погибнет королева или король, то правитель у эльфов всё равно останется в любом случае. Выживут оба, так ещё и наследник вскоре появится. Эта мысль казалась девушке вполне логичной. Но кто же тогда король? Брюнетка не помнила, чтобы кого-то метили на это место. Или ещё до её прихода кандидат был избран? Нет, это невозможно. Какой смысл тогда ждать наследницу, если они нашли уже себе правителя? И почему, если претендент на трон всё же имеется, она ничего о нём не знает? - Да будет так! Коли согрешишь ты против своей клятвы, падёт на тебя кара, что окажется велика и беспощадна! И корона плавно опускается на голову Карин. И зал взрывается радостными овациями. Бьякуя медленно поднимает руку, и зал вновь погружается в тишину. Все склоняются в глубоком поклоне. Но Карин была далека от созерцания толпы. Тут было что-то ещё, иное. Только вот что? Черноокая красавица никак не могла собраться с мыслями, что роились в её голове, но никак не составлялись в единую картину. Она что-то упустила, какую-то деталь. И без этой крохотной на первый взгляд детали ничего не выходило, всё рушилось, все её логические цепочки. Взгляд Карин скользнул по первому ряду гостей, наткнувшись на Генрюсая. Тот поначалу довольно улыбался, глядя на девушку и явно ожидая, что она назовёт его своим соправителем, надев вторую корону ему на голову, но потом его взгляд сместился с лица Карин, замерев на груди, где вместо его "подарка" красовалась совершенно иная брошь. Карин была готова поклясться, что у мужчины в глазах вспыхнуло пламя ярости. Генрюсай в бешенстве уставился в глаза Карин, словно пытался подавить, заставить что-то сделать. И девушка была уверена, что, одень она настоящую брошь, сейчас бы оказалась под действием магии Генрюсая, который пытался отдавать ей команды, надеясь, что брошь всё-таки как-то будет воздействовать на подсознание девушки. Когда же он наконец осознал, что Карин неподвластна магии броши, лицо Генрюсая просто перекосилось от ярости. Старый эльф, судя по всему, был даже не в состоянии контролировать свои эмоции. И что-то в его лице было не так. Карин казалось, что мужчина начал медленно терять облик, он словно расплывался пред её взором. Брюнетка было решила, что это нервное, ей просто кажется, либо это последствия магии, которую использовал Генрюсай. Точнее будет сказать, что пытался только что использовать против неё. Краем глаза Карин смогла заметить, как гвардейцы стали рядом с нею плотным кольцом. В этот момент она, ничего не понимая, оглянулась, устремив взгляд на Гина, который выглядел крайне напряжённым. Лицо мага было подобно камню, а глаза, казалось, остекленели. Рангику стояла рядом, держа Гина за руку, и даже не пыталась скрыть своё беспокойство, как делала это ранее посредством глупых выходок. - Они начинают! - громко произнёс Гин. Карин захлопала глазами, совершенно сбитая с толку. А вот гвардейцы, похоже, не нуждались в разъяснениях. В считанные доли мгновения они сомкнулись вокруг брюнетки, оттесняя в сторону. В этот момент раздался звон набатов. Все присутствующие в зале пришли в нервное движение. Кто-то в панике начал метаться, ища выход, кто-то закричал. Несколько гвардейцев рванули в зал, послышались отчаянные крики, наполненные ужасом, но Карин всё равно ничего из этого уже не видела, поскольку её ослепила вспышка с посоха Гина, которая пронеслась над залом, угодив куда-то в сторону парадных дверей для гостей, а следом раздался жуткий рёв, что аж стёкла зазвенели на окнах. Схватив девушку за руку, капитан Придворной Гвардии помчался с нею вместе в неизвестном брюнетке направлении через какой-то коридор, в котором она никогда не была. Рядом бежали Гин и Рангику, а вокруг по-прежнему находились гвардейцы. Позади слышались леденящие душу вопли. - Проклятье, - зарычал Гин, зажмурив глаза. Не упал маг лишь потому, что его подхватил Икаку. - В чём дело? - бросил через плечо Тоширо. - Это не только тут, - простонал Гин от мучившей его неизвестного для Карин происхождения боли. - Они везде активизировались. Начинают атаку, больше ждать не собираются. - Уверен? - Да. Я это чувствую. Земля стонет от проклятой магии фей. Они знают, что все в сборе. - Откуда? - Не знаю. Видимо, почувствовали. - Паршиво, - рыкнул Тоширо, пинком распахивая какую-то дверь. - Слишком рано. Они выскочили на площадь, где уже во всю суетились воины. Тоширо на бегу отдавал различные приказы, таща за собою ничего не понимающую девушку. Добежав до какой-то башни, блондин буквально швырнул в руки ожидавшего там Сюхея Карин. - Отвечаешь мне за неё головой, - заявил он. - Да, господин, - сказал гвардеец, слегка склонив голову. - Гин, за мной. Рангику, ты остаешься здесь. Никуда не высовываться, ждать меня или моего приказа! Сказав это, Тоширо и Гин побежали в неизвестном Карин направлении, сопровождаемые гвардейцами. Рядом с брюнеткой осталась лишь Рангику, которая была крайне взволнованна, абсолютно не скрывала своего беспокойства, а также трое гвардейцев. Сюхей взял Карин за руку и повёл внутрь башни. Гвардейцы заперли двери, направляясь следом. Наверху оказалась небольшая комнатка, с которой открывался вид на город. Отсюда вёл коридорчик к двери на длинный мост, что был связующим мостом с другой башней. Усадив девушек на стулья, что были единственной мебелью в комнате, гвардейцы окружили их, словно ожидали нападения, а Сюхей подошёл к маленькому окошку, вглядываясь в происходящее за стенами. Карин была напугана не на шутку. Неужели настал час роковой битвы? Сомнений не возникало, если верить словам Гина. Феи привели свои силы в действие, война началась во всём мире. И теперь уже никто не знает, чем всё это закончится.