В Вас нет того, что я ненавижу.
©
И у кого только аэропорты вызывают позитивные эмоции? Нервирующая суматоха, целые полчища у регистрационных стоек, а очередь — лишь смутное предположение о том, кто должен идти первым. В повседневности люди подобное ненавидят, но почему-то аэропорт лишает эти вещи раздражающего эффекта. Скоротать время до вылета Крис планировала за перепиской с сестрой. Вот только Лидия как назло не читала её сообщения. — Мисс Берби? — обратился к девушке незнакомец презентабельного вида. — Это я. — Меня зовут Эдвард, — вампирскую сущность его выдавал не только красноватый цвет радужки, но и внешняя привлекательность — вампиры в большинстве своём были красивы. — Пройдёмте за мной. Проводив девушку в бизнес-зал ожидания, Эдвард объяснил: — Мистер Ван Арт передаёт свои извинения за то, что вам придётся лететь одной. Вчера планы резко изменились, и он отбыл в Италию самостоятельно. — Пожалуйста, передайте мистеру Ван Арту, что нет никаких проблем. Эдвард учтиво улыбнулся. — В аэропорту вас встретит Грант. Мисс Берби, приятного полёта.***
— Сэр, прибыла ваша особа. — Проводите к парковке, — Виктор внутреннее покосился. Да, его водитель не знал, каким статусом наречь Кристину. Ни пассией, ни просто другом назвать её не поворачивался язык… И всё же обращение звучало неуважительно, обезличено. «Особа» словно бы ничем не выделялась среди фона многочисленных любовниц. Такое позиционирование женщины было Виктору несолидно, однако заострять на терминологии внимание подчинённого он не стал. Девушка порхала ему навстречу, начав улыбаться ещё издалека. Виктор тоже улыбнулся ей, но лишь когда они поравнялись. — Здравствуй, Кристина, — в нежном приветствии он приобнял её, вдохнул аромат русых волос. Женщины в массе своей носили если и не одинаковые парфюмы, то очень близкие: всегда счастливые сладко-цветочные. Но Кристина пахла иначе, какими-то приятными воспоминаниями Виктора. Масляные краски — едва слышный, хранящийся на самых тонких участках кожи аромат. Именно поэтому девушка ассоциировалась у Виктора с художественной мастерской. Именно поэтому он инстинктивно спланировал пригласить её в местную галерею. — Только ты называешь меня полным именем, — проворковала она возле его уха. — Постараюсь чаще чередовать, — Виктор открыл для неё заднюю дверь чёрного кадиллака и сел рядом. По дороге девушка высматривала виды прибрежного города. Голова на тонкой девичьей шейке то и дело вращалась из стороны в сторону. В какой-то момент ветер влетел в открытое окно и баловливо колыхнул подол лёгкого платья. Ладони Кристины придержали проказливую юбку. И хотя Виктор отвёл взор, вампирская реакция успела выхватить соблазнительно прижатые друг к другу бёдра девушки. В течение жизни Виктор отмечал признаки темперамента у женщин, примеряя к своей классификации этнографию: немки — экспрессивны, француженки — раскованы, итальянки — страстны. Кристина же сосредоточила в себе очаровательность, что изящно коррелировала со скромностью. Она была прехорошенькой, воздушной, маняще-нежной. Образ литовок для Виктора сложился именно благодаря этой девушке. Общения между ними сложилось мало в силу недолгого знакомства. Виктору было известно, что Кристина недавно закончила колледж, родилась в Литве и судя по рассказам самой же девушки росла в чудесной семье. Кристина знала о Викторе не многим больше: он вампир у власти, увлекается искусством и экстремально богат. Что ж, в ближайшее время им предстояло познакомиться получше. Отпуск — явление со всех сторон сближающее. Неделю назад Виктор запланировал на время покинуть Штаты, куда с соседнего материка прибыли его «коллеги». Князья — на диво неприятные законсервированные архаисты — поспешили нанести вежливый визит местному главе вампиров. Последующих встреч Виктор решил элегантно избежать и потому нашёл для себя массу дел в другой части света. Между тем он действительно хотел немного отдохнуть. Тем больше, что компанию ему составит симпатичная спутница. — Ты ведь любишь оперу. Посетим на днях? — Виктор тотчас пожалел о сказанном. На память он не пенял, и всё же некоторые детали о чужих предпочтениях могли перепутаться между собой. — С удовольствием, — к его счастью ответила Кристина. — Честно говоря, я уже заглядывала в программу на ближайшее время. — Что-то выбрала? — Хм… А что бы хотел посмотреть ты? — Я всё равно буду смотреть только на тебя. Коленки девушки механически повернулись в сторону Виктора. — Как ты решишь, так и будет. — Предпочтения у тебя уже есть, раз ты знакома с программой… — Но ведь приглашение твоё… Иногда Крис своим перекладыванием инициативы создавала некую иерархию их общения. Очевидно, вампир нравился ей, и она ошибочно считала, что угодливость пленит мужское сердце. Но подобный конформизм на грани безволия девушку не красил, а невыгодно инфантилизировал. Виктор, как и любой мужчина, любил стратегическое покорение, а не поддавки, наградой за которые становились женское приспособленчество и пассивное принятие. — Кристина… Мне всё равно! По тому, как она застенчиво посмотрела на свои ладони, Виктор понял, что выразился резче, чем планировал. — Я прозвучал грубо и равнодушно? — Я знакома с мужским «мне всё равно», не беспокойся. — Но оно действительно не несёт в себе негативного окраса. Когда мы говорим, что нам всё равно, нам действительно всё равно. Да, вероятно у нас есть мнение по вопросу, но оно недостаточно ярко выраженное, чтобы склонить в одну или другую сторону. Он взял её за руку. Нежность этого жеста напару с эффектом неожиданности сработали: не тая открытости, девушка улыбнулась.***
— Наверняка ты был здесь уйму раз… И вот снова, ради меня. — Подобные места нельзя посетить слишком много. А с тобой каждый миг становится ещё более драгоценным, более роскошным, более ослепительным, чем предыдущий. Девушка загадочно бросила на Виктора взор. Это побудило того вспомнить их знакомство, нетипичное для него: Виктор не подходил к женщинам на улице лет пятьдесят. Девушка что-то слушала на своём плеере, как вдруг с раздражением выдернула из ушей наушники и отправила их в ближайшую урну. Виктору стало нестерпимо любопытно, что оскорбило слух незнакомки. Кристина тогда посмотрела на него именно так, как сделала это сейчас… Миновало уже несколько встреч, а Виктор этот взгляд так и не разгадал. — Какие картины ты видела? — «Джоконду», — после продолжительной паузы поделилась Крис. Вид её сделался застыдчивым. Виктор в корне не понял эту эмоцию. — Прекрасно. Самая загадочная картина в истории мировой живописи. Посмотрев на губы Мона Лизы, можно сказать, что она их плотно сжала без какого-либо намёка на улыбку. Но если взглянуть на лицо целиком, то чётко отмечается, что женщина очень даже довольна… — Я слышала ещё, в её глазах есть маленькие послания. При увеличении в правом глазу заметны инициалы художника. В левом же буквы нечёткие, есть версии, что там написано «SB» либо «СE». И самое интересное: почему у Мона Лизы нет бровей? — Существует две теории. Во-первых, отсутствие бровей было модно в ту эпоху. И вторая: брови изначально имелись на картине, но со временем стёрлись. Кристина не нашла, что добавить. Надо думать, её культурная насмотренность была небогатой, потому и говорить об этом ей не слишком-то хотелось. Виктор решил сменить тему, но от сюжета живописи далеко не уходить, тем самым не показав девушке, что понял причину её смятения. — Назови три любимые картины. — Мои? Виктор не сдержал доброй улыбки. — Свои я знаю. Раздумывала Кристина недолго: — У Ксавье Меллери есть особенная для меня работа. Хоровод из двенадцати женщин — движение по кругу, символ часов вечности, бег времени. И один мужчина, символизирующий смерть… Ошибаться Виктор не привык. Но в данном случае стоило признать: выводы о культурном просвещении девушки он составить поспешил. — Я удивлён, что ты знаешь Меллери. Это бельгийский художник-символист. Картина, что ты назвала — «Аллегория времени», одна тысяча восемьсот девяностый год… Находится в Брюсселе, в королевском музее изобразительных искусств. Не исключалось, что Крис хотела сделать ему приятно, выделив из обширного списка деятелей искусства именно художника-бельгийца. В обоих случаях Виктор остался доволен девушкой. — Что насчёт двух других любимых картин… я их пока не знаю… — Ищешь? — Да, ищу то, что очарует и крепко-накрепко влюбит в себя. — У тебя всё ещё впереди. Кристина прошлась немного вперёд. Провожая её глазами, Виктор неторопливо последовал за ней. — Мама научила меня определять художника по картине. Если на полотне нудисты и целлюлит даже у мужчин — это Рубенс. Если на картине женщины со сросшимися бровями — это Фрида Кало. Если изображено много маленьких людишек — Питер Брейгель. Цветная таблица — это Мондриан. Массивные голые люди, которые выглядят как культуристы после сушки… — Микеланджело. — Ты уловил суть ликбеза! — заулыбалась девушка. — Видишь на картине балерину — Эдгар Дега… Мадонна на синем фоне — Рафаэль. — А техника сфумато говорит об авторской кисти Леонардо да Винчи. Но определить, что картина принадлежит ему, можно и куда проще: в музее рядом с ней будет целая гвардия охраны. — Спасибо, добавлю в свой список, — уже в который раз Кристина остановилась у полотна «Ночь катастрофы». — С момента нашей встречи сегодня ты едва ли смотришь на меня. Не помню тебя такой застенчивой. — Признайся уже, что читаешь мысли! Виктору стало ужасно любопытно, о чём в эту минуту подумала зардевшаяся девушка. Он неоднократно заверял её, что вампиры не читают мыслей, но Кристина упорно высказывала подозрения. Но правда состояла в том, что очень сложно не читать то, что буквально написано на лице. Виктор мог процитировать мысли Крис с ошибкой в пару слов или в построении фразы, но суть всегда ухватывал верно. Она была для него раскрытой книгой. Никакая телепатия не нужна. — Нет, не читаю, но умею с точностью отмечать людские эмоции. Это вампирская особенность: мы первоклассно видим, слышим, чувствуем. После инициации человеческие умения усиливаются, но никакие сверхспособности вроде чтения мыслей вампиры не приобретают. — Какие же это сенсорные и эмоциональные перегрузки… Ты живёшь в вечном сенсорном напряжении… — Привыкаешь и со временем учишься отключаться, воспринимая лишь то, что тебе необходимо. Девушка колебалась, понимая, что Виктор не забыл свой первоначальный вопрос. — Я не смотрю, потому что заметила твой новый оттенок глаз. — Они меняются, ведь изменилось моё питание. Она вдруг умолкла, как если бы затаила обиду. Кристина была не из капризных, но временами что-то в её характере делало девушку неестественно заносчивой. — Ты не впервые заводишь тему, всё пытаясь пригласить меня в этот разговор. Ты попрекаешь меня и мои пищевые привычки не напрямую, но критика так или иначе звучит в твоей риторике. Кристина, такой формат общения мне не по душе. Я не нахожу в нём ни информационной ценности, ни эмоционального отклика. Виктор всегда чётко держал линию дискуссии, хорошо осознавая: победа в споре случается только на поле, которое ты сам задал. Он не стеснялся снова и снова возвращать оппонента к дискуссии, которую готов вести, а то, что Виктор обсуждать был не намерен, останавливал ещё на дальних подступах. Тема его образа жизни входила в этот список, и ковырять ею себе мозг он не позволит даже хорошенькой Крис. — Деструктивная идея — пытаться обсудить с вампиром вопрос морали. Думаешь, имеешь право оценивать, что правильно, а что нет? — Но и тебе не стоит говорить об этом под солнцем истины, Виктор. Культурный светский разговор зашёл не в то русло, наступило въедливое молчание. Виктор почувствовал, как в этот момент их свидание с Кристиной закончилось. Физически они продолжили быть вместе, здесь и сейчас, но эмоционально это уже мало походило на свидание. Виктор постарался убавить менторности в своём тоне: — Позволь я проясню тебе кое-что: мне нравится мой новый рацион питания уже несколько лет, а ты мне нравишься только несколько месяцев. Поверь, тебе не нужно склонять меня к принятию выбора, результат тебя расстроит, — он вынул из кармана сигналящий телефон и прежде чем отойти добавил: — Прошу прощения, мне нужно ответить. Артур нечасто связывался с ним по видеосвязи. — Виктор, разве у нас не сегодня заседание по итогам месяца? — верный товарищ давно завёл привычку патетично именовать их небольшие совещания. — Мы перезвали встречу, Артур, и условились на этом ещё неделю назад. — Вот спасибо! Я так опаздываю сегодня везде… Слушай, а это правда, что о тебе говорят? Ты в отпуске?! — Более-менее. — Ну дела… Вино какой страны вы предпочитаете в это время дня? — Созвонимся позже, — попрощался Виктор, заключив, что беседа потеряла свою срочность. Он почувствовал себя совестно. Необоснованную резкость в отношении женщин он не допускал, поэтому редкая неуправляемость в собственном поведении выбивала его из равновесия. Телефон снова зазвонил. — Слушаю, София. — Здравствуй. Прибывшие князья интересуются, какие дела побудили тебя срочно уехать в Европу. — Не имеет значения, что ты им скажешь. Твоя фантазия всегда воспроизводит прекрасные по своей форме и сути идеи. — Я планировала сказать правду, если хочешь знать. Телефонирую, потому что прежде ты дал добро советоваться с тобой по спорным вопросам. — Спасибо, я это ценю. — Приятно. Слышала, ты отправился в отпуск… Впервые на моей памяти за столько лет. — Обсудим это после, София. Едва Виктор завершил разговор, к нему подошёл работник галереи. — Сэр, мы выяснили стоимость «Ночи катастрофы», — галерист назвал сумму полотна. Виктор кивнул. — Я покупаю. Только владельцем буду не я, а моя сегодняшняя спутница. — Как скажете. Смартфон снова подал сигнал. Взяв трубку, Виктор не дал Ксандру сказать и слова: — Ничего личного, но раз уж ты последний в списке вашего любознательного трио, то отдуваться будешь за всех. Полагаю, такой термин как «отпуск» плохо согласовывается с моим образом жизни, посему вы нашли мой отъезд таким уморительным… Я настоятельно прошу вас прекратить это измывательство надо мной и обсудить столь горячую тему в своём кругу, без моего участия. — Я тебя понял, Виктор… Чуткий вампирский слух уловил на фоне голос Артура, а затем и Софии. Картинка для Виктора сложилась более чем ясная. — …но скажи… Ты правда в отпуске?! — Спасибо за понимание, Ксандр, — отрубил он нарочито строго. Однако эффекта от того Виктор не ожидал: вся эта субординация имела на его друзей ограниченное влияние. Переведя телефон на беззвучный, он поспешил к своей спутнице. — Кристина, мне бы хотелось извиниться перед тобой. Уже дважды за день я повёл себя чересчур резко. Девушка улыбнулась, показывая, что ценит его слова. — Ты прости, я слишком навязчиво выспрашиваю. Просто хотелось узнать поближе тебя, твою нечеловеческую сущность… Мне следовало подобрать более правильный момент для вопросов… — Тем не менее, я поступил не так, как того бы хотел. Но мы все крепки задним умом. Надеюсь, ты сможешь это понять. — Не будем обострять, хорошо? — Кристина соблюдала доброжелательный тон, показывая, что не намерена держать зло и делать из ситуации легитимную причину пострадать. — Хорошо. Поужинаем? Как ты относишься к рыбе? — Положительно. — Что ж, прекрасно. Грешно было бы проигнорировать морской ресторан в прибрежном городке. Но прежде позволь мне подсластить твою обиду? — он посмотрел на «Ночь катастрофы», и Крис тут же разгадала его намерения. — Это лишнее! Я вовсе на тебя не злюсь. — Ты можешь не стесняться своей обиды. Она — неконтролируемая история, лишь чувство, такое же, как и остальные. Я был не прав, я обидел тебя — ты расстроилась. Всё закономерно. Прими подарок в знак своего расположения ко мне. — Ах, Виктор!.. Я, право, не знаю… Нельзя быть таким внезапным… — И грубым. — Ты не так уж сильно провинился… Вероятно им обоим не одинаково красилась ситуация. Для Виктора подарок — больше вопрос честности, чем услуги. Кристина же, судя по всему, смотрела на подношение иначе. Хотелось исключить неверную трактовку собственных поступков, чтобы близкие ему женщины понимали одну простую вещь: если мужчина щедр, то он щедр априори, по своей сущности, а не потому, что встретил особенную тебя. Виктор не планировать покорять девушку брошенным к её ногам миром. Есть вещи, которые он для неё сделать не мог. В силу различных на то факторов и личных причин. — Надо так давать, чтобы можно было взять, — неожиданно пролила на всё свет Крис. Стало быть, талант Виктора в познании логики женщины снова дал осечку. — Я это запомню, — пообещал он. — Ты можешь выставлять её. Я уполномочу распорядиться картиной, чтобы та добралась в целости и сохранности в музей, который ты выберешь. Кристина строптиво фыркнула, но упираться больше не стала.***
Верх платья покрывала ручная вышивка, юбка напоминала перевёрнутый бутон тюльпана. Славное одеяние, но по своему складу походило на то, что было на Кристине утром. Вечер допускал выбор чего-то ярче и роскошнее, однако от подобного комментария вслух Виктор воздержался. За ужином пара вкушала дары океана. Особенным для себя Кристина отметила чистую вкусовую гамму гребешков и богатый соусный аккомпанемент. — Человеческая еда для вампира пресная? — полюбопытствовала девушка. — Напротив, как только ты становишься вампиром, вкусовые рецепторы обострятся. Ты начинаешь чувствовать еду по-настоящему, лучше воспринимаешь высокую кухню. — Несправедливо как, учитывая, что эта самая еда вам для существования не нужна. Вечер постепенно утекал, близилась ночь. Так и не притронувшись к профитроли, Виктор и Кристина покинули заведение. В ресторане их окутывала тусклая интимная атмосфера, по дороге в отель — полутемнота салона автомобиля. И лишь попав в гостиничный атриум пара оказалась по-настоящему лицом к лицу. Свет сделал своё разоблачающее дело, вампир и девушка перестали быть друг для друга абстрактными тенями. Поездки в лифте подразумевали близкий контакт, к тому же нередко создавали неловкие паузы, когда мыслетечения — его, её — до очевидности идентичны. Кристина несвойственно себе водила плечиками, кусала губы, этими внешними признаками раскрывая ход своих размышлений. Обычно девушки соглашались продолжить вечер тет-а-тет, и редко находилась та, кто Виктору противилась. Он вдруг подумал, что Кристина чувствовала себя уязвимо: перспектива остаться наедине с вампиром вдали от дома заставляла её беспокоиться за свою сохранность. Их прошлые встречи были краткими, физически пара ещё не сближалась, и Крис по существу не знала, что из себя представляет секс с вампиром. Не спроста же её заинтересовала видовая природа этих существ. Она явно гадала, чего ждать от них и что делать, если в ответственный момент любовник захочет испить её крови. Безусловно такая насторожённость задевала Виктора. Кристина не допускала мысли, что даже если ему и захочется попробовать её на вкус, ей едва ли что-либо угрожает. Нужно быть полным кретином, чтобы на второй сотне лет по неосторожности прикончить человека своим аппетитом. Виктор не относил себя к тем, кто требует от дам быстрой конкретики. Просто общество девушки, к которой он питал симпатию, было ему приятным и достаточным. И всё же он знал Кристину как личность лёгкую, лишённую излишней восприимчивости и бдительности. Не в её характере навязывать свою волю просто из вредности и без видимой причины. Но и не верить своему чутью причин не нашлось. Девушка выглядела так, словно пыталась вменить себе мысль о чём-то, к чему не сложила собственного отношения. Створки лифта открылись, выпуская пару к дверям своих номеров. Два неглубоких вдоха, новая попытка безмятежно улыбнуться. Затем Кристина наконец-то заговорила: — Вечер был прекрасен. — Спасибо тебе за приятную компанию. — И тебе, — голос её не выдал слабости и сомнений, и это дало Виктору полностью утвердиться в окончании свидания. — Доброй ночи, Крис. В разобщённых эмоциях она вошла в свою дверь.***
Утренний променад по новому городу занял пару часов. Виктор с удовольствием посмотрел на Дуомо уже в «цатый» раз за свою жизнь. Кристина же видела собор дважды, и её впечатления от восьмого чуда света оказались более насыщенными. Изучить окрестности подольше не хватило времени: Виктора ждали дела. — Ты же водишь? — спросил он Крис. — Обратись на ресепшн, возьми машину на прокат. Ближе к вечеру вампир присоединился к девушке, расспросил её о прогулке и шопинге. За весь день Крис купила лишь пару сувениров для сестры и подруги по колледжу. Откровенно говоря, Виктор очень рассчитывал, что его спутница прибарахлится. — Ты в столице моды, но не приобрела ни одного наряда? Здесь масса бутиков с самой оригинальной одеждой. — Остерегайтесь оригинальности — в женской моде оригинальность может привести к маскараду, — проворковала Крис. — Коко Шанель. Надо отдать должное работникам отеля: платье доставили в режиме экспресс прямо девушке в номер. Виктор дал ей пятнадцать минут на всё про всё, затем постучал в её дверь. Первым он отметил стерильный порядок комнаты. Здесь словно никто не жил, и лишь оригами журавлик на прикроватной тумбе намекал, что номер всё же кто-то занимал. Виктор залюбовался поделкой рук Кристины, испытав к девушке кроткую нежность. — Одну минутку, — крикнула Крис из ванной и вскоре появилась в новом чёрном платье-трампет. Демонстрация обёртки потрясающая. Определённо нравится. — Взял на себя труд сделать меня такой же безупречной, каким считаешь себя? Замечание девушки звучало неопределённо. Вроде и приняла подарок, а вроде и оставила в благодарности негативное якорение. — Наслаждайся собой в красивых вещах, — Виктор хотел порадовать не только собственный прихотливый взор и создать положительное впечатление о себе, но и уделить женщине внимание, которого она достойна, отметить на её лице удовольствие и уверенность в себе. Вместе с тем он жаждал взглянуть на фигуру Кристины в чём-то более роскошном, чем то, что она обычно на себя надевала. Виктор ценил в девушках женственность, ему нравились элегантные туалеты и феминность. Девушка-альфа, девушка-пацанка — не его типаж. Но он явно поспешил слепить из Кристины роковую женщину. Оценивая её облик в новом платье, Виктор понял свою ошибку. Кристина была романтичной натурой, а не роковой, потому ей и шли эти её летящие юбки, воздушные «газовые» ткани с акварельными рисунками и некая девичья беззаботность в образе. Его подарок смотрелся на ней нелепо, как взрослое платье на маленькой девочке. Но просить его снять прозвучало бы двусмысленно.***
По окончанию оперы они решили прогуляться по саду при отеле. Виктор вновь отметил, насколько приятна ему компания Кристины. Девушка была начитанной, увлекающейся разносторонними хобби личностью. Хорошим дополнением стали её безупречные манеры: в обществе она вела себя так, словно получила воспитание в высокородной семье. — …я думала, со временем привыкну к Штатам, но меня всё так же греет мысль вернуться на родину. Мне предлагают пройти стажировку в анимационной студии Нью-Йорка. Такой шанс для моей карьеры в сфере мультипликации. А что я, Виктор? Я ищу всяческие предлоги вернуться домой… — Будь там, где лежит твоё сердце. — А нигде ему не лежится… Я хочу в родной город, но вместе с тем боюсь пожалеть завтра, что кто-то другой будет проживать мою карьеру… Девушке Виктор сопереживал. Столица гигантизма явно пугала привыкшую к уединённым городам душу. — Не хочу по глупости упустить свою жизнь, — едва слышно пробормотала Крис. Поразмыслила над чем-то, следом призналась: — Прости. Это не твоя проблема. В масштабах твоего опыта так и вовсе это проблемой не назвать… — Лишь то, что существует некто переживший более тяжёлую ситуацию, не означает, что твои трудности нельзя считать трагедией. — Виктор, — она слегка прижалась грудью к его плечу. — Спасибо. Твои слова многое значат для меня. Не впервой он отметил, как нарочито акцентно Крис произносила его имя, выделяя его среди остального во фразе. Такой незначительный на первый взгляд колокольчик рассказывал о помыслах человека куда больше, чем тот хотел бы поведать вслух. Весь вечер Кристина брала Виктора под руку, заглядывала в глаза. Она была эмоциональна близка к нему, телесно близка, что очень разилось с её поведением накануне. Виктор чувствовал уловимые порывы к себе, отмечая, что возросшая тяга и благосклонность девушки — результат его плавного воздействия на неё. Он вёл свою партнёршу, точно в танце, к их обоюдно усиливающейся страсти и слабости. И вместе с тем проявлял к девушке только добрые намерения и уважение, не построенные на планах залезть ей в трусики. Для самооценки мужчины нет ничего хуже ситуации, когда женщина ложится с ним в постель по несексуальным причинам. И пусть Кристина являлась для Виктора интересом лишь короткого отрезка его вечности, это ничего не меняло. Ведь иначе всякое удовольствие упускало свой смысл. А женщины непременно были его удовольствием. — Холодно? — Немного. — Поднимемся в мой номер? — Ты же не жалуешь посторонних в своём пространстве? — Жалую, если не испытывать моё гостеприимство. — Ох! Что ж… Нужно идти. — Что значит, «нужно»? Кристина кокетливо рассмеялась. Рот её приоткрылся, и стало видно, как задрожал прелестный язычок. Виктор ощутил на своих губах ширившуюся восхищённую ухмылку. — Я буду страшно признателен, если ты перестанешь говорить загадками и вернёшься к своей прямолинейной натуре. — Виктор, будь немного настойчивее. Совсем малость. — Такого мне за мою жизнь ещё не говорили, — он подался к девушке ближе, манимый ответным притяжением её тела. — Меня отвращает мысль о приватности с женщиной, которая побаивается оставаться со мной наедине, — он не дал возразить: — Позволь мне эту оценочность. Всё в тебе намекает если не на страх, то на осторожность. — В тебя буквально встроен полиграф. Ты способен понять наверняка мои эмоции и знаешь, что сейчас я не вру, — значение кокетливых словес носило неочевидный характер, но вот страсть, соблазнительную хрипотцу в тоне точно нельзя было пропустить. И это стало именно тем, что влепило точку в нерешённом. Они направились ко входу непринуждённо, естественно, беседуя, улыбаясь. В лифте Виктор опустил ладонь на талию Крис, лёгкой нежностью провёл по пояснице. Безобидный жест прогнал ток по женскому телу. Виктор поцеловал щёку девушки, больше ничего не успев перед тем, как двери открылись. Со смелой грацией Кристина прошлась по номеру, изучая его взглядом. Заглянула в приоткрытую дверь спальни. Любопытная, как кошка. От впечатления светлого, блаженного существа, которое девушка обычно производила, оставалось всё меньше. Личико её ублаготворёно улыбалось, во взгляде поблёскивала игривость. Обернувшись, Крис увидела, что Виктор смотрит на неё. Он уже разлил заказанное в номер вино. Чем ближе вампир подходил к Кристине, тем больше замедлялся его шаг. Девушка говорила с ним одним лишь взглядом, и в том отсутствовали признаки суровой решимости, какая бывает у покоряющихся необходимости людей. — Урожай две тысячи третьего. — Спасибо, — Крис приняла бокал из рук Виктора, сделала глоток. Они устроились на диване. Вид с балкона открывался на море, чей чёрный горизонт утопал в ночном небе. — Каким ещё секретам ориентирования в искусстве тебя научила мама? — Тебя так это впечатлило? — вопрос по всем внешним признакам был Кристине приятен. — Ну, она считает, что только неопытные новички пытаются разом осмотреть всю экспозицию. Лучше выбрать один период и сконцентрироваться на нём. Если в галерее проходит временная выставка, то следует разделить осмотр постоянной экспозиции. Так на время переключается внимание и отдыхает голова. — Изучить временную выставку проще простого: здесь работу за нас уже проделал куратор, расставив акценты так, чтобы те подвели зрителя к определённым выводам. — О! Да. Затем можно вернуться к постоянной экспозиции, где, как правило, всё подчинено хронологическому или тематическому порядку. Виктор накрыл женскую ладонь своей. Нежный большой пальчик шевельнулся под его кистью, но руки Кристина не убрала. Виктор залюбовался, как бледный свет ламп выгодно подчёркивал безупречность стеклянной кожи девушки. — Ещё нужно обязательно посмотреть на понравившуюся картину с разных точек зрения и расстояния — так особенно заметна техника автора. Можно сравнить две работы одного художника, написанные с большим временным промежутком, проанализировать, где расцвет его гения, а где только начало или закат. Можно искать полотна только одного автора или только чёрно-белые портреты, например. Или попробовать угадать направление и примерную дату создания картины, не подглядывая в музейную табличку. Словом, есть множество способов занять себя в галерее и не прослыть при этом глупым человеком. Мне например… — Позволишь мне кое-что смелое, даже отчасти дерзкое? — ненавязчиво перебил Виктор. — Да? — согласилась Кристина с удивлённым придыханием. — Я собираюсь снять твою обувь. Меня терзает подозрение, что ты вот-вот сбежишь... Хотелось бы остановить тебя превентивной мерой. Кристина поняла экивок и сдвинулась с края дивана, устаиваясь в нём поглубже. — Вот как, — смущённая усмешка промелькнула на закушенных губах, — да, я не против этого. Уложив лодыжки Крис на своих коленях, Виктор по очереди освободил женские стопы из туфель. Разутые ноги, однако, он не отпустил и вскоре воспользовался немного ступорозным состоянием Кристины, чтобы усадить её себе на бёдра. Она удивила его, с удовольствием поддавшись объятиям и опустив голову на мужское плечо. Вампир и девушка беседовали часы напролёт, прерываясь лишь на вино и неторопливые поцелуи. Ровный тон и низкий приятный тембр гипнотизировали Крис. Её мягкие губы следовали за мужскими губами охотно, податливо и поразительно тепло. С течением времени Виктор раскрыл на спине молнию платья и стал гладить голую кожу талии, целовать гладкую шею. Кристина нежной птичкой затрепыхалась в его руках. Тогда кисть Виктора принялась изучать колено под чуть приподнявшейся юбкой, а спустя ещё десяток поцелуев двинулась выше, чтобы приласкать девушку через кружевную ткань белья. Человеческое сердце задрожало, как заячий хвостик: Крис знала, что вампир его слышал. Лиф расстёгнутого платья постепенно сместился вниз, дав Виктору возможность целовать возбуждённую грудь. И когда девушка окончательно замлела под ласками, мужские пальцы пробрались под влажную ластовицу. Кровяной поток усилился в венах Кристины. Виктор наслаждался собственным обострившимся теплоощущением. — Давай снимем это? Она покорно приподняла таз. Спустив с девушки бельё, Виктор вновь нырнул ладонью под юбку, нежно стиснул прохладную ягодицу. — Оставь ложное стеснение, — попросил он, уловив небольшое душевное колебание Крис. — Ты ослепительно красива. — Проблема не в этом. Ласки на теле Кристины тут же замерли. — Я хочу, чтобы близость исходила из удовольствия, а не из ущемления собственного комфорта. Парный секс — это взаимная форма общения между парой, а не какой-то ресурс, который нужно «выдать». Не стоит заниматься любовью, словно это твоя повинность, оброк или дань, — его твёрдый тон говорил о том, что на поднятый вопрос есть правильное мнение и оно, безусловно, его. — Это здесь вовсе ни при чём. У меня нет опыта, и этот факт минусует от моей и так хилой уверенности. Информация в первые секунды отказывалась умещаться у Виктора в голове. — Тебе же двадцать два. — Клянусь, я не ханжа. И не отношусь к сексу, как к чему-то сакральному. Просто так вышло. Сначала я училась в закрытой школе для девушек. Потом поступила в колледж, где каждый день стрессовала из-за тяжёлой адаптации. А затем мне стукнуло двадцать, и девственность стала посильной ношей, причиной комплексовать и избегать отношений. Я откладывала момент разоблачения, не совсем понимая, что с каждым годом на него будет всё сложнее решиться. Виктор подозревал, что Крис неискушённая в отношениях с мужчинами. Но чтобы те совсем отсутствовали в её жизни?.. — Здесь нет ничего стыдного. Я просто удивился. Крис подалась следом за Виктором, не дав создать между ними дистанцию. — Я лишь сказала, что у меня нет опыта, я не сказала, что не хочу. Она почти не весила на его по-вампирски сильных руках. Сняв с девушки платье, Виктор уложил её в свою постель. Мягкая и обнажённая, она растянулась на простынях. — Я буду осторожно и очень нежно с тобой обращаться, — чуткая фраза предназначалась лишь для усыпления взбудораженности Крис. Виктор не нацеливался долго и серьёзно уточнять, насколько она тверда в своём решении. Не стоит внушать девушке мыслей, которых до этого не было в её голове. Не исключено, что сексуальная связь с ним — это вовсе не глубоко продуманный выбор. Но главное, что Кристина посчитала допустимым для себя впервые переспать с малознакомым. Виктор согрел друг о друга ладони, прежде чем приникнуть к молодой упругой груди. Кожа Кристины была нежна как лепесток, как тончайший китайский фарфор. В новой эпохе доминировало эстетическое совершенство, предполагающее безволосое тело, высокопосаженный зад и выраженность линий тела… Кристина же была напрочь лишена сексапильных форм. Она оказалась хрупкой, угловатой, кузнечекоподобной, точно подросток. Однако Виктор не классифицировал женские прелести по недолговечным общественным стандартам. У красоты огромный размах, а женщины душераздирающе прекрасны в своих различиях. Язык Крис облизнул яркие губы, привлекая внимание Виктора. Наступившее возбуждение было одновременно приятным и болезненным из-за узких брюк. Виктор неторопливо разделся. Его голое тело вызвало у Кристины слишком откровенный для девственницы интерес. Она с придыханием осматривала его снизу вверх большими распахнутыми глазами. Девушка ещё не видела обнажённых мужчин так близко, очевидно. Она недолго оставалась неподвижной. Взлохмаченная и разгорячённая, Кристина приподнялась на локтях, и Виктор придержал её под острые углы лопаток, привлекая к себе. — Моя бархатная, — прошептал он густым облекающим голосом. — Моя тёплая. Тело девушки изучали длительными поцелуями. Ласки Виктора долго не уставали, постепенно раскрывая Крис, будто драгоценную перламутровую раковину. Чувственная и тёплая, она немного дрожала, когда Виктор накрыл её тело своим. Он не двигался, ожидая, когда девушка перестанет волноваться. Лишь легонько надавил на её сознание, побуждая сделать шажок к тому, чего они оба хотели. Осторожно войдя меньше, чем наполовину, Виктор мягко покачался и не продвинулся дальше, пока Кристина не доверилась ему чуть больше. Он чувствовал её, чувствовал, что быть такой невозможно влажной — её коварство против него, её трюк, чтобы свести его с ума. Виктор аккуратно вышел из тела Крис и вошёл одним плавным неторопливым толчком. В ответных ласках девушки было робкое изучение. Поцелуи то застывали у мужской шеи и плеч, то бросались на них с горячим натиском. Кристина то двигалась с Виктором в унисон, то замирала в сладкой истоме. Разнеженное тело больше не пыталось контролировать возможную боль. Беспрепятственно девушка отдавалась всею собой, коротко выстанывая и горячо дыша. Различая своим вампирским чутьём чужие эмоции, Виктор держал девушку у границы сладкого освобождения, упивался её удовольствием и ответностью. Наконец, она приоткрыла рот в так и не сорвавшемся вскрике. Нежное тонкое прекрасное создание содрогнулось, ещё, и ещё, и следом Виктор тоже пропустил через собственное тело сладостный плотский восторг. Какое-то время Кристина нежилась у его груди. Время снова полилось медленно, покой наполнял остаток ночи. Выравнивающийся стук человеческого сердца умиротворял душу вампира. — Когда мы друг к другу адаптируемся, выйдет лучше, — он обнял девушку крепче, дав ей почувствовать свою нежность, своё бесконечное желание быть рядом. — Было очень хорошо. Ты знаешь, что я не вру.***
Голова Кристины была ватной от бессонной ночи, характер телодвижений девушки говорил о беспощадном нытье в её мышцах. Глядя на это, невольно думалось о несовершенстве человеческой плоти. Это вампир — ходячий сгусток неисчерпаемой энергии, Кристина же была смертной, со всеми человеческими несовершенствами и упадком сил. Поначалу Виктор решил, что настроение его спутницы этим утром оказалось под контролем физической усталости. Он мало представлял, чем мог бы помочь, поэтому предпочёл не вмешиваться. Но постепенно нервная энергия подозрительно молчаливой Крис разрослась так, что стала почти осязаемой. Какие-то душевные искания мучили девушку. Наблюдая за ней за завтраком, Виктор припоминал, что могло довести её до такого состояния. Она даже несколько остерегалась вампира. Всё это немедленно сказалось на общей атмосфере их отпуска. Застыв с пармезанницей в руках, Кристина подняла глаза. Виктор неподвижно сосредоточился на её лице. — Пармезана? — рассеянно предложила Крис, забыв учесть, что её спутнику еда как таковая не сдалась, а тарелка рядом с ним выполняла декоративное назначение. — Кристина… Что происходит? — Ничего! Пока что… надеюсь, — протараторила та. Теперь уж бесспорно: существовала какая-то волнующая девушку тема, и сейчас Крис гадала, как притронуться к ней хотя бы десятиметровой палкой. Виктора беспокоило не столько утаённая от него проблема, сколько нарушенный душевный баланс Крис. Но не успел он слегка повлиять на сознание девушки, как та заговорила сама: — Мне нужно кое-что сказать… спросить. Нет. Всё же обсудить с тобой. Не буду ходить вокруг да около. У меня есть семьдесят два часа, чтобы предотвратить возможные последствия нашей сегодняшней ночи… — Что? — следом Виктор слабо тряхнул головой. — Нет, я понял, не разъясняй. Поднятый деликатный вопрос запустил в его голове цепочку экзистенциальных размышлений. — Я бы разобралась сама, не привлекая тебя ко всем этим нюансам. Думаю, ты вряд ли готов становиться отцом прямо сейчас, так что и обсуждать это не имело смысла… Но делать вид, будто всё прекрасно, я не умею… — её голос нервно частил. Девушка смутилась глубоко личного для них обоих момента, ещё вчера необходимость обсуждать подобное в её жизни отсутствовала. — Кристина, это невозможно. Не стоит беспокоить себя этим вопросом. Я вампир, зачатие исключено. Случай в очередной раз напомнил, что он не человек и уже на природном уровне не опасается вещей, что глубоко вшиты в людей. Беременность для Кристины — вполне осязаемая нежелательная перспектива. — Ты бесплоден? Или лучше сказать, стерилен? — Нет. Твёрдая строгость в голосе Виктора заставила девушку и вовсе покраснеть. — Мы фертильны, но принадлежим к разным видам и потому в репродуктивном плане несовместимы. Но даже будь мы оба вампирами, ты всё равно бы не забеременела. Вампирши теряют способность к вынашиванию ребёнка, ведь их застывшее тело не способно меняться. А беременность предполагает это, изменения в организме — буквально её неотъемлемая часть. Кристина кивнула, едва он закончил говорить. — Ты же не думала, что я оставлю тебя разбираться с этими проблемами самостоятельно? — Прости. — Ничего. Никто тебя не координировал по этим вопросам. Тут, скорее, моя ошибка, я не озаботился заранее просветить тебя в детали. Виктор поднялся из-за стола, подал руку девушке, приглашая её в свои объятия. Она охотно в них погрузилась и в знак нежной благодарности за утешение поцеловала вампира в губы.***
Этим вечером они обменивались впечатлениями от поездки. У девушки их оказалось гораздо больше, нежели у Виктора. Неудивительно: её опыт путешествий заметно уступал его. К середине ночи винный декантер опустел, последовал момент уютной тишины. Кристина ластилась к Виктору, а он тёрся своей щекой о её щёку, шептал в её ухо интимные комплименты. Те распалили девушку и вскоре она подвергла мужскую шею ласкам своих губ. Несмотря на обоюдный эротический интерес, пара посвятила эту ночь лишь духовным утехам. Разница в возрасте не создала ощущения, что они находятся в разных информационных полях. Беседа носила лёгкий характер, важных вопросов не поднималось. Как результат, девушку сморила бессонная и полная энергетических затрат ночь накануне.***
Новый день замирал на холодном каменистом берегу волнующегося моря, где вампир и девушка начали целоваться. В который раз Кристина невыносимо сексуально сузила глаза. В её планы сегодня явно не входило оставить своё тело без ласки. Оно истосковалась по близости, словно одна ночь породила в нём неутомимую тягу к исследованию сексуальной сферы. Это дало Виктору ветра в паруса. Он проводил девушку в свой номер. Таким поворотом событий замотивированная Крис осталась полностью довольна. Сохраняя игривое выражение лица, она охотно шла к кровати. Тело её плавно соблазнительно двигалось, а одежда постепенно переместилась на пол. Голые женские бёдра коснулись прохладных простыней, под мягкой настойчивостью Виктора раскрылись в стороны. Крис потребовалось время, чтобы вдуматься, чего от неё хотят. Она игриво выскользнула из чужих рук, но сбежать ей удалось ненадолго. Предвидя новые возражения, Виктор заглушил возможный протест поцелуем. Наконец показательное сопротивление было полностью сломлено, и девушка замурлыкала под влажными прикосновениями мужских губ и языка. Жарко оглаживая Виктора взглядом, Крис показала ему, чего хочет, и медленно опустилась перед ним. Он оценил её желание маленькой улыбкой, поощряя его. Техника ласк его партнёрши говорила сама за себя: Кристина впервые стала настолько откровенна в близости с мужчиной. Костяшки пальцев Виктора погладили её по губам, пробираясь глубже, согнутыми фалангами скользнули к мокрому языку. Пальцы покинули влажный рот Крис так же быстро, как и проникли в него. Ладонь Виктора сориентировала Кристину, касаясь её затылка, и девушка продолжила свои ласки. Она явно следовала какому-то плану, словно уже раздумывала над подобным однажды, словно мысленно репетировала то, что наконец-то воплощала. Виктору было приятно понимать, что Кристина использовала его образ в своих миленьких девичьих фантазиях. Вскоре девушка творила своим ртом нечто не совсем опытное, но энтузиазмное. — Тебе лучше сбавить обороты, моя дорогая, иначе я перестану быть таким примерным, — Виктор коснулся шеи девушки, направляя её голову. Подушечки его пальцев ощутили мурашки, что так колко выделялись на шелковистой коже. Вела Крис недолго: Виктор остановил её с намерением двигаться дальше. Предварительные ласки хоть и были хороши, но всё же являлись прелюдией к сексу, а не его полноценной альтернативой. Вампир развернул девушку лицом к кровати не грубо, но резко и вызывающе требовательно. Крепко взявшись за её бёдра, он вошёл в тёплое, влажное, готовое к нему тело. Движения его быстро набрали силу и скорость. Каждое из них Крис одобряла стоном, всё больше погружаясь в мир чувственности, в мир малоизведанного. У самого пика Виктор обратил девушку к себе, чтобы поцеловать. Его пробрало каким-то редко испытываемым удовольствием. Лицом к лицу физический контакт стал неожиданно интимным и поражающим.***
Всего секунда, прежде чем Виктор сообразил, что подсмотрел чужую переписку. Но этой секунды было достаточно: вампирское зрение и фотографический прицел выхватили пару строк в сообщении, которое писала Кристина. «... если позавчера со мной занимались любовью, то вчера меня откровенно трахнули». Виктор не имел ничего против, чтобы девушка обсудила их интим с подругой (вероятнее всего — со старшей сестрой). Это нормально — спросить совета у более просвещённой и сексуально опытной женщины. Или даже поделиться впечатлениями о том, что для первого прикосновения к миру секса Крис выбрала в исключительной степени полноценного мужчину. Подруга — точка стабильности. Опора и ориентир уверенности. И хотя Виктора немного озадачила формулировка отправленного сообщения, жёлтая улыбчивая рожица в конце значила на языке смайлов смех. А значит, всё было в порядке. Тем больше, что его спутница все эти дни сверкала, как самоцвет, и подъём духа не покидал её вплоть до конца отпуска. Время ломилось вперёд, и день отъезда всё же настал. Весь полёт Крис была чернее тучи. Безусловно, мало кого обрадует окончание чего-то хорошего. Но в данном случае причина явно затаилась глубже. Перед тем, как они расстанутся на неопределённый промежуток времени, Виктор планировал закрепить свои намерения на девушку. Ему хотелось сохранить их лёгкие курортные отношения и в будущем повторять эпизодические свидания. Он не совсем понимал, что вдруг случилось с Кристиной, не находил поводов для таких колоссальных метаморфозов её настроения. В другой ситуации Виктор не преминул бы выяснить, что послужило помрачением духа девушки. Но Крис сама заговорила о ней, когда они прощались в машине Виктора у её дома. — Я могу принять решение вернуться домой, и мы больше не встретимся. — Ты забываешь, что я время от времени посещаю разные точки мира и впереди у меня целая вечность. Я встречусь с тобой снова, где бы ты ни была. В несвойственном себе порыве Кристина покачала головой, всем своим существом эмоционально закрываясь, отдаляясь всё больше и больше. Виктор чувствовал, как много вопросов она задаёт про себя. — Я хочу услышать точку зрения того, кто действительно видит реальную картину мира и понимает, что моё решение самым прямым образом повлияет на моё будущее. — Моя милая Кристина. Универсального проверенного ответа нет даже у такого старика, как я. Я не методолог, не всевидящий мудрец и не знаю, как правильно для тебя. Но важно, что ты понимаешь: не стоит надеяться на чудо извне, которое изменит ситуацию без твоего участия и каких-либо действий с твоей стороны. Ты — творец своей жизни. Ты решишь всё, что тебя беспокоит сейчас. — Тебе всё равно, — проронила девушка, отвернувшись к окну. Печально хмыкнула. — Если моё отсутствие ничего не меняет в вашей жизни, то моё присутствие в ней уже не имеет никакого значения. Виктор в полной мере не понимал её речитатив и конечную точку, к которой Крис наметила привести их разговор. Однако ему было и не нужно понимать. Виктор уже многое за неё решил, он хотел оставить Кристину себе. — В этом отпуске я заменила тебе другую, не так ли? Кто-то отказал тебе или обстоятельства не дали ей присоединиться к этому путешествию. Иначе ты бы не сообщил мне о поездке за три дня. Я заняла чьё-то место, потому что оказалась подходящей партией для твоего досуга. Не в моём положении жаловаться… я отдохнула в чудесной компании, в шикарных условиях и за чужой счёт… Просто хочу сказать, что не злюсь и нисколько не оскорблена. Но что ни говори, факт остаётся фактом. Прости, что мне о нём известно. Всё вмиг вернулось по своим местам. Кристина строила свою будущность, включая в неё Виктора. Девушка знала, что сердце вампира жёстче её, но нечто давало ей надежду смягчить его. Она делала ставку на эту поездку, пока не обнаружила, что место в этом отпуске изначально ей не принадлежало. Виктор питал к девушке нежность, но никак не глубокое чувство заинтересованности. Красивая, воспитанная, влекущая его и всячески примечательная женщина, и всё же он не был готов становиться бенефициаром классически серьёзного романа. Минула хорошая неделя, вместе с Кристиной они создали общее приятное воспоминание, но это всё, что вампир хотел бы девушке предложить. Несмотря на трудность с ответом, Виктору не пришлось подбирать слова на ходу. Его признание прозвучало честно и небезразлично: — Ты была со мной, потому что нравишься мне. В тебе есть то, что я бесконечно ценю, чем восхищаюсь раз за разом. Ты обладательница простой, но редкой черты: открытость. Мне встречалось слишком много заносчивости, которую именовали гордостью. Слишком часто я сталкивался и с бестолковой желчностью, которую выдавали за иронию. Да, я питаю весомую слабость к неприступности женщины, но нередко у неё нет меры. Ты же всегда говоришь, что нравится тебе, а что нет. Ты была со мной, потому что мне с тобой не приходится долго гадать и сомневаться. С тобой легко, в любом толковании этого слова. С тобой легко и приятно. Сейчас мы прощаемся, но наша новая встреча уже совсем скоро. Переплетя свои пальцы с пальчиками Крис, Виктор поднёс их к своему лицу и поцеловал тыльную сторону женской ладони. Жест, слова его растопили сердце девушки. Она улыбнулась Виктору, посмотрела на него тем самым ценным для него взглядом. — Ты мне тоже очень нравишься.