Воспоминания о ветре и деревьях

С наступлением утра солнце проникло сквозь занавеску повозки, как нить сквозь иголку. Когда чувствительные нервы стали болеть от такой наглости, Эола открыла глаза, но лишь для того, чтобы отвернуться от раздражающих лучей. Она не ненавидела утро, но предпочитала, чтобы оно наступало чуточку позже. За окном повозки мимо проплывали пейзажи долины Гуйли с руинами дворцов, похожих на павших гигантов. Их скелеты загромождали большую часть равнин, гор и той части суши, где песчаные отмели поднимались, чтобы зацепить неосторожных моряков. Высоко над вершинами этих руин собирались птицы. Они взмахивали крыльями, гоняясь за зимним ветром. Из-за ветра волосы Эолы спутались. Украдкой проникая в повозку, ветер не раз пробегал по её макушке своими холодными пальцами. — Красиво, не правда ли? — Байчжу глубоко вздохнул, и посмотрел в окно повозки, немного понаблюдав за происходящим. Поглощенная зрелищами и звуками снаружи, Эола не заметила, что её спутник давно проснулся. Каждый раз, когда его дыхание касалась её кожи, невидимый острый укол ударял в самое сердце. — Я все время забываю, сколько возможностей упустил, чтобы безмятежно наблюдать смену времен года. — Это была картина, которую мужчина всегда тайно любил: холодный пейзаж зимы, тоска по лету перед возрождением весны, что приходит с озарением после длительной войны тепла и неумолимого лютого мороза. — Большинство моих забот всегда связаны со столицей и её жителями. — Лекарь грустно улыбнулся. Его рука совершенно безвинно обняла девушку за талию, и он продолжил деликатным шепотом: — Но теперь я наслаждаюсь цветом твоих волос, который напоминает мне лед, намерзающий на озере. От такого внезапного комплимента щеки девушки залил румянец. — Лекарь Бай, — из груди Эолы вырывался быстрый вздох. Она боролась со сжимающими горло нервами. — У вас есть всё время в мире, чтобы насладиться каждым его оттенком. Эола с некой нервозностью подумала о том, что лекарь был единственным, с кем она сблизилась за последние месяцы. Заботясь о ней, мужчина всегда сохранял терпение. Ни разу он не заставил её чувствовать себя униженной или думать, что она как-то мешает ему. Вот почему он как будто заставлял её цепляться за себя, будто от этого зависела вся её жизнь, хотя Эола пыталась это отрицать, а он снова пригласил её в свой дом, ограждая от прошлого. — Если только ты останешься, чтобы составить мне компанию. Медленно, осторожно, как будто она была испуганной бродяжкой, Байчжу притянул девушку в свои объятия. Он положил её голову на своё плечо и, танцуя по ладошке, переплел их пальцы вместе. Эола боялась посмотреть на лекаря, и увидеть в его глазах отражение всех своих противоречивых эмоций, которые захватили её трепещущее сердце в тиски. — Можешь расслабиться. — Мужчина очевидно дразнил. Его голос струился по её позвоночнику, как реальное физическое ощущение. — Я ничего не замышляю. Обещаю. Но пот, не имевший ничего общего с теплом, исходившим от его тела, собирался у девушки на лбу и катился по каждому дюйму, пробуждая нервы и кровь. Его близость вызывала глубокую, душевную боль. Если лекарь и чувствовал, как Эолу переполняло это волнение, то никак не прокомментировал это. Он просто улыбнулся. А между тем как заря разгорается на небосводе, вот уже и полосы дворцовых имений показались на дороге. Гавань Ли Юэ стояла у моря, на самом юге континента. Это был город в осенних, яшмовых красках. Если однажды человечество исчезнет, то останутся лишь каменные стражи этой древней столицы — они переживут даже эфемерную черепицу изысканных дворцов Фонтейна. Повозка лекаря Бая медленно приближалась к собравшейся вдоль дороги очереди людей, ожидавших дозволения войти в город. Безопасность в Гавани была на высоком уровне, всех тщательно проверяли, поэтому очередь тянулась на большое расстояние. После нескольких дней путешествия Байчжу и его спутницы наконец прибыли в столицу, но ожидание заставило Эолу заскучать. Она отодвинула занавеску, чтобы посмотреть на город и позволить рыночным пряностям и зимней прохладе себя одурманить. — Так вот она какая Гавань… Девушка с большим интересом рассматривала незнакомые виды, утоляя любопытство. За чертой города располагалось множество покосившихся крестьянских хозяйств. Вдоль узких водных каналов женщины выколачивали юбки и грубые льняные платья на блестящих камнях. Они сплетничали и смеялись, обсуждая, кто за кем ухаживает, которая из их подруг снова беременна, и как местный сборщик налогов однажды принял подозрительный кошель от управителя придорожной гостиницы. Их беззаботные голоса плыли вокруг, медленно погружая Эолу в сонное оцепенение, словно она была здесь целую вечность. — Закрой занавеску, — внезапный серьёзный голос Байчжу обдал девушку холодом. Она не заметила, как они достигли главных ворот. Обойдя вокруг с важным видом, страж не уделил никакого особого внимания содержимому повозки лекаря. Байчжу просто показал ему некий жетон и их сразу же пропустили в город. Сердце Эолы взволнованно забилось в груди, она подумала, а вдруг её спаситель не последняя фигура на шахматной доске столицы? Если Байчжу и вправду не просто столичный лекарь, то вполне можно понять, как он стал владельцем богатого загородного поместья и имеет обширные связи, в оом числе с самой Волей Небес из Цисин. — Кажется, безопасность в столице не так строга, — Эола никогда бы не пожелала себе печального конца, поэтому старалась учиться ненавязчиво высказать свои подозрения. — Стражник и слова не сказал вам. — Никто бы не посмел мне ничего сказать. Девушка украдкой проследила за выражением лица лекаря и обнаружила, что тот не рассердился и не расстроился из-за её слов. Но на его лице отразилось невиданное до этого хладнокровие. Глядя на этого красивого молодого мужчину, Эола лишний раз убедилась, что он не так прост, как казалось на первый взгляд. — Если барышня продолжит меня так рассматривать, то посмею предположить, что она неравнодушна ко мне! — лекарь снисходительно улыбнулся. Эола резко отвернулась от притворного великодушия и посмотрела на свои лежащие на коленях руки. Она ясно почувствовала своей кожей повелительный тон лекаря, не допускающий возражений. Но Байчжу всё же относился к ней с нежностью, странной в отношениях между наставником и ученицей, спасителем и девушкой в бедственном положении. Если Эола правильно трактовала законы Ли Юэ, Байчжу уже несколько раз обращался к ней с подарками, и любой бы сказал, что он просит её внимания. «Покорись, — честолюбие этого властного голоса в её воспоминаниях простиралось далеко, и скрываемые за этим цели владельца были удобны и вполне осуществимы. Они соответствовали его высокомерному темпераменту. — Ты всегда знала, где твоё место. Цай Цюсин благородный мужчина, большая удача выйти за него замуж и наслаждаться богатством его семьи». Если пройдет достаточно времени, когда Эола узнает лекаря получше, она сможет также сказать ему «нет»? — Не беспокойся о незначительных мелочах, — Байчжу ясно просил девушку забыть об инциденте у ворот. — Смотри. — Он отдернул занавеску и указал вверх, туда, где над головами возвышалась золотая арка, отделявшая пустоши крестьянской жизни от роскоши столицы. — «На небе рай, а на земле властвуют законы», — продолжил он. — Я не переступал запретную черту, а небо не было свидетелем моих преступлений. Посему, лучше забудь о том, что видела. Эола решила последовать совету и больше не терзать себя тревожными мыслями. Напряжение, казалось, отпустило девушку. Повозка как раз свернула в назначенный переулок и остановилась. Каменные львы, сидя у ворот скромного поместья, всё это время терпеливо ожидали возвращения своего хозяина.