Воспоминания о ветре и деревьях

Поместье, которым Байчжу владел в столице, располагалось в западной части Гавани Ли Юэ. Отсюда до торговой площади Фэйюнь довольно далеко, поэтому аптеку «Бубу» не было видно. В здешней окрестности проживали же люди среднего достатка, так как простые горожане не могли позволить себе подобную роскошь, а благородные и чиновники из Цисин не стремились строить дворцы рядом с портом, откуда хорошо проглядывалась пригородная деревня и развалины оборонительной крепости. Вот почему было так шумно. Повозка лекаря медленно катилась по оживлённой улице, а ей вслед смотрела дюжина любопытных глаз. Приподняв занавеску, Байчжу через окошко посмотрел за город, вспомнив родной дом и историю сиротского детства. Там, где он родился, на том месте, где стоял отчий дом, после отъезда в столицу ничего от его прошлого не осталось. Это место далеко от Гавани, оно не перестало существовать, отстраиваясь новыми домами, но лекарь давно туда не возвращался, по этой причине не узнал бы родные края. Только название осталось старое — долина Чэньюй. — Вы здесь живёте? — неожиданно спросила Эола. Мужчина утвердительно кивнул в ответ. Приближаясь к поместью, их повозка с трудом свернула в боковой проезд и остановились в тени старой ивы напротив больших ворот. Они охранялись парой каменных львов. Байчжу помог своей спутнице выйти наружу. Ворота со скрипом распахнулись, а в проёме показались двое слуг. Поклонившись лекарю, они с любопытством взглянули на девушку, но опустили головы, поприветствовав её почти шёпотом, словно не знали, как правильно к ней обращаться. Следовало ли им кланяться? Ничего не сказав, Байчжу улыбнулся и предложил Эоле первой пройти через ворота. Испуганные слуги вздохнули с облегчением и принялись выгружать багаж. Внутри поместье выглядело очень просто, но здесь царил полный порядок. Идя по дорожке вслед за Байчжу, Эола с интересом рассматривала заснеженные каменные горки, аккуратные деревья, а также заприметила небольшой замёрзший пруд. Хотя двор был в разы меньше того, что в провинциальной деревне Цинцэ, лекарь был весьма небеден, раз владел двумя поместьями в стране, где каждая мера земли ценилась на вес мешка моры. «Господин Байчжу действительно обладает некоторой властью в столице…» Из-за этой мысли Эола почувствовала слабую нервозность, и стала вести себя с особой осторожностью, боясь совершить неловкую ошибку и опростоволоситься перед хозяином дома и его слугами. Её манера поведения не осталась незамеченной, однако слуги так и не смогли определиться по отношению к гостье, но все единодушно решили, что эта девушка была особенной для их хозяина, хотя ни один из них не смог бы определить эту «особенность». Даже если она могла кому-то и показаться немного робкой — эта робость была проявлением осторожности. Проводив свою подопечную, Байчжу не успел пригласить её в главный зал, как неожиданно резко остановился. Эола только и успела, что рассмотреть стены флигеля, выкрашенные в белый цвет, и карниз над дверным проёмом, служащим защитой от непогоды, как за проходом послышались лёгкие шаги. Зимний ветерок принёс с собой освежающий аромат цветка цинсинь. Выглянув, Эола увидела необычную девушку. Медленно перешагнув через проём, она словно осветила всё всех своим присутствием. Эта девушка была очень красива. У неё были блестящие глаза и брови, похожие на веточки ивы. Её белая юбка трепетала на ветру, а закреплённая на поясе изумрудная подвеска с каждым шагом издавала приятный, мелодичный звук. Она вся будто излучала сдержанное благородство, которое не было ни чрезмерным, ни вычурным. Скорее, эта девушка умело демонстрировала своё положение, из чего было очевидно, что с ней непременно следовало считаться. Девушка оглядела Эолу с головы до ног и обратившись к Байчжу, с наигранным беспокойством сказала: — Старший брат, добро пожаловать домой. Должно быть, ты устал с дороги? Этой девушкой оказалась младшая сестра лекаря Бая и, в отсутствии законной супруги или живых старших родственников, она была хозяйкой его поместья. Байчжу тут же протянул руку, чтобы поддержать сестру под локоток: — Спасибо, сестра. Их взгляды встретились. Они просто друг другу улыбались, словно обмениваясь тайными мыслями. «Разыгрывают спектакль?» — подумала Эола. Голос младшей сестры лекаря Бая показался ей знакомым. Если прежде она не задумывалась о том, кого подслушала несколько недель назад в поместье Цинцэ, то теперь у Эолы словно открылись глаза. Но она решила, что подозрения не принесут ей никакой пользы. Лучезарно улыбнувшись, она поклонилась беловолосой. — Морская Пена приветствует младшую госпожу. Мило улыбнувшись в ответ, та слегка кивнула, но в её глазах вспыхнул озорной огонёк. — Эй, ты ли моя будущая невестка? — Сестра, перестань. Байчжу недовольно нахмурился. Его хладнокровие по отношению к выходкам младшей сестры и правда было устрашающим. Одним лишь строгим тоном голоса он поучал её с лёгкостью и терпением. С виду мужчина казался мягким и добродушным, а на самом деле мог быть и строгим. — Что? Мне до тебя далеко… Отсутствие каких-либо отговорок с твоей стороны гораздо острее моей шутки! — А кто позволил тебе шутить? — Ты забываешь, я сама себе дала такое право. Шквал взаимных улыбок прекратился. Кажется, распределение власти между ними, как старшего брата и младшей сестры, слегка отличалось от естественного порядка, принятого в Ли Юэ. Но в этом мире не было другого человека, с которым Байчжу мог бы общаться без необходимости следить за словами. Пока они разговаривали, у ворот послышался еле слышный шум. Слуги собрались кого-то приветствовать, но нежданный гость оказался быстрее. Вскоре у входа в главный зал появился молодой человек. Он выглядел измотанным и уставшим, видно, что бежал сюда со всех ног. Они переглянулись с Байчжу и, бросив на сестру многозначительный взгляд, лекарь дал ей понять, что вынужден отлучиться по делам. — Похоже, что у вас всё хорошо. Девушки остались вдвоём. Поэтому Эола старалась говорить так, чтобы её слова не звучали слишком неуважительно. — Ты имеешь в виду моё превосходство над ним? — длинные белые ресницы Чан Шэн прикоснулись к светлой коже, подчёркивая её неестественную белизну. Вздохнув с притворной грустью, она продолжила: — Мой дорогой старший брат совершенно не способен расставлять границы между работой и отдыхом! Устроившись на стульях, от которых исходил приятный аромат вложенных под низ благовоний, девушкам подали горячий чай. Затем принесли сладкие закуски — рисовое печенье, очень вкусное. — Молодая госпожа, так как же мне следует к вам обращаться? — А как ещё? Только так! — дерзким и насмешливым тоном Чан Шэн открыто поставила своё положение в поместье лекаря Бая выше Эолы. Разница между «молодой госпожой» и «барышней» должна оставаться только такой: «госпожа» — это небо, а «барышня» — грязь под её ногами! Атмосфера в главном зале стала немного неловкой, а на душе Эолы образовалась неприятная тяжесть. К своему сожалению, она поняла, что младшая госпожа не так проста. «Но она не похожа на злобную особу…» Понимая, что пустая болтовня больше не имеет смысла, девушки одновременно замолчали, и комната погрузилась в тишину. Молча потягивая тёплый чай, они бросали друг на друга любопытные взгляды, за которыми одна скрывала любопытство, а другая — секреты лекаря Бая. Но подобные тайны раскрывают лишь избранным. Если Байчжу не посчитает нужным посвятить в них невежд, вряд ли они обнаружат их сами.