Вдохновители

Pov Каллиопа       Темнота.       Всепоглощающая пустота в душе.       Темнота, пустота и безысходность — те постоянные, что окружают меня последние 60 лет.       Изначально я испытывала лишь невыносимую обиду и боль. Но проходили дни, недели, годы, десятилетия. И все те чувства притупились, превратившись в одно сплошное отчаяние, не имевшее даже малейшего проблеска надежды. Находясь в заточении долгое время, уже устаёшь бороться. Что произошло и в моём случае.       Я — Каллиопа. Младшая из девяти Муз. Богиня, что покровительствует эпической поэзии. Дочь Зевса, что живёт уже долгие тысячи лет. И та, кто была пленена смертными, желавшими получить писательский талант.       Мою гордость, мою честь и благодетель растаптывали изо дня в день, из года в год. И ради чего?       Ради вдохновения       Всё началось в 1962 году. Мой пленитель, Эразмус Фрай, в то время был начинающим писателем, далеко не самым успешным. Как бы он ни старался и что бы он ни пытался сделать, ему не удавалось написать ни одной, даже маленькой истории. Фрай был на грани отчаяния. Иначе смертные называют это «творческим кризисом».       Движимый поиском вдохновения, он отправился в путешествие и спустя несколько месяцев оказался в Греции на горе Геликон, чтобы изучить материалы для написания романа.       Что стало роковым днём моей истории       Тогда я только вернулась на Геликон и решила прогуляться, дабы насладиться погожим днём и великолепными видами, открывающимися с горы. Они всегда вызывали у меня некую эйфорию. В такие моменты улетучивались все невзгоды и печали, что были со мной многие столетия после гибели Орфея.       Моего дорогого, единственного сына       Я долго горевала по нему. И его отец, Онейрос, тоже, хоть и старался изо всех сил не показывать свою скорбь. Вот только поняла я это слишком поздно. Общая потеря, к сожалению, не сплотила нас, а окончательно разрознила, привнеся ещё больше мук в наше и без того непростое существование.       Прошли годы. Боль утрат утихла, став со временем чем-то фоновым, частью яви, воздухом и землёй, что окружают меня и сейчас. Она, словно верный спутник, была и будет рядом.       С нами обоими       Безмятежная атмосфера Геликона действовала успокаивающе. И, вдоволь насладившись ею, я спустилась к ручью, чтобы, как и обычно, искупаться. В округе никого не было, и можно было не волноваться, что меня кто-то увидит. Так что я, оставив все свои вещи на берегу, в том числе и свиток, вошла в тёплые воды источника. Стоило мне опуститься туда полностью, как на душе стало еще умиротворённее. Тело расслабилось, позволяя целительным водам окутать себя. Настолько мне тогда стало легко и беззаботно, что я не заметила, как сзади кто-то подкрался.       А когда заметила, то было уже поздно       Находясь в поисках материалов, Эразмус обнаружил древние тексты с описанием способа взятия нас под контроль. Зачем вообще было создано что-то подобное, для меня всегда было неизвестно. Это были законы, написанные задолго до нашего с сёстрами рождения.       И подобные законы нам не льстили       Не успела я что-либо предпринять, как он, держа в руках мой свиток, произнёс:       — Каллиопа, называй меня своим Господином.       И в тот же момент сжёг его, обрекая меня на долгие годы рабства.       И страданий

***

      Художник молится Музам, даёт обет служения и преданности богиням в обмен на божественное вдохновение. Но Фрай нашёл более радикальный и, по его мнению, эффективный метод.       — Мне нужно лишь вдохновение, Каллиопа. Добьюсь успеха и отпущу тебя на свободу.       Я слышала эту фразу постоянно. Эразмус повторял её каждый раз, приходя за вдохновением в мою комнату (хотя то помещение с маленькой пыльной раскладушкой и грудами хлама вокруг даже комнатой сложно было назвать), вызывая внутри меня невероятное отвращение каждым своим появлением. И из раза в раз я надеялась, что он действительно сдержит своё обещание и освободит меня.       Так прошло несколько лет. Ему всё же удалось написать несколько книг, возымевших некоторый успех. Он стал уважаемым человеком и прослыл талантливым романистом. Но какой ценой – для всех оставалось тайной.       И при следующем своём визите он, окрылённый успехом, заявил мне:       — Перед моей смертью ты станешь свободной, обещаю.       Меня охватили недоумение и злость. Он обещал меня отпустить. Нет, он вообще не должен был порабощать меня. Но смертные жадны до успеха. Достигнув его, забывают о том, что говорили ранее, и становятся готовыми на всё, дабы растянуть удовольствие обладания им на наиболее долгий срок. Поэтому мне ничего не оставалось, как и в этот раз поверить Эразмусу. Когда сидишь взаперти без какой-либо возможности выбраться, остаётся только верить в лучший исход.       Пока сама вера не иссякнет       Но все когда-то заканчивается. Вот и моему нахождению в плену у Фрая пришёл конец. Его даже самые лучшие книги перестали издавать, и ввиду ненадобности он решил от меня избавиться. Нет, свободу мне он так и не даровал. А сделал куда хуже: передал меня другому нуждающемуся во вдохновении — Ричарду Мэйдоку. Передал, как какой-то предмет. Богиню.       — Она – не человек, — сказал Фрай Мэйдоку. — Она была создана для этого. Её цель – вдохновлять людей, подобных нам.       Но я не вещь, которой пользуются и которой торгуют. Они должны это понимать.       Они должны освободить меня       Но на мой вопрос об обещании Эразмус, лишь усмехнувшись, ответил:       — Писатели – лгуны, дорогая Каллиопа, ты уже должна была это понять.       В этой фразе было столько издёвки, столько уверенности во владении ситуацией, что меня передёрнуло. К сожалению, рабы по закону могут быть освобождены только по желанию их «господина». И мой «господин» сменился.       Мэйдок не был похож на Фрая: в нём также виднелись отчаяние и безысходность, но у него не было намерения вредить кому-либо ради достижения цели.       Поначалу       Первые дни он меня не трогал, лишь пытался подкупить разными подарками, дабы я одарила его вдохновением. Потом начал умолять, просить на коленях. И мне даже стало немного жаль его. Возможно, я бы и вняла его отчаянным мольбам, если бы он меня освободил. Но, несмотря на свои обещания «освободить как только допишет одну лишь книгу» он и не собирался этого делать. Осознав безысходность своей ситуации, Мэйдок стал добиваться вдохновения тем же методом, что и Эразмус.       «Писатели — лгуны»       В заточении появляется много времени на раздумья. Человеческий фактор, очевидно, не поможет в моей ситуации. Но что, если я обращусь к фактору божественному? К сильнейшим и всемогущим, к Богиням Судьбы. Они ведь точно способны меня вызволить. Они ведь точно не оставят свою Дочь. И я воззвала к Триединой.       — Ты была пленена по закону Мистерий. Здесь мы бессильны, дитя, — сказала она. — Многие боги умерли, только Бесконечные не увядают. Не помогут они – не поможет никто.       Бесконечные       Онейрос — Повелитель Снов и Кошмаров, Песочный человек, Принц Историй, Морфей — был когда-то моим мужем, отцом моего сына.       И Сном из рода Бесконечных       Но расстались мы с ним отнюдь не друзьями. Он меня ненавидит, а я его презираю. И не думаю, что захотела бы принять его помощь.       — Глупое дитя. Владыка Снов сейчас сам едва ли способен что-то сделать.       Как оказалось, даже если бы он и хотел, то не смог бы мне помочь.       Подобно мне, он был пленён смертными       Я осела на пол. Даже Онейрос, Бесконечный, оказался в такой ситуации. Из-за его пленения мир был охвачен сонной болезнью и стоял на грани хаоса. Но что было ещё удивительнее, так это то, что во мне проснулось чувство, казалось, давно уже потухшее, ещё тысячу лет назад. Сожаление.       Мне было искренне жаль Повелителя Снов       Триединая ушла, посоветовав мне лишь надеяться на лучшее. А я снова осталась одна среди пустоты и отчаяния. И вновь приобретённая надежда практически покинула меня, пока ко мне в очередной раз не зашёл Мэйдок, чтобы рассказать об успехе очередной своей работы. Слушая его россказни, я обратила внимание на газету, лежащую у моих ног. Её заголовок гласил, что жертвы сонной болезни начали просыпаться. Просыпаться. Наконец у меня появился весомый шанс стать свободной. Главное, чтобы он не отказал в помощи.       Воспользовавшись тем, что смертный оставил дверь моей комнаты незапертой, я тихонько спустилась на первый этаж. Антураж дома, конечно, так и кричал об успехе писателя из каждого уголка. Оценив обстановку, я заприметила рабочий стол. На нём аккуратной стопкой лежали листы бумаги и множество разных ручек и маркеров. Взяв маленький листик и маркер, я быстро стала строчить имя Морфея, тем самым взывая к нему. Однако мои действия не остались незамеченными. Мэйдок, увидев листок и написанное на нём имя, выхватил его у меня из рук и разорвал на кусочки, сказав при этом:       — Бесполезно надеяться на помощь. Я — твой господин. Повелитель снов не спасёт тебя.       Благо, что смертный так ничего и не понял. Моё послание было отправлено, и оно обязательно дойдёт до своего адресата.