Сампо

      Первое время Север злится на без приглашения заявляющихся к ней гостей. Ворчит что-то о вторжении в личное пространство, твердит об отвлечении её от творческого процесса. С привычной язвительностью отзывается на слова о том, что без всех этих визиток к ней она давно бы же с голоду умерла, повесившись вместо мыши в холодильнике. Порой и вовсе едва ли не в прямом смысле этого слова выталкивает за порог тех, кто как известно, хуже татарина.       А потом всё же привыкает.       Как что-то само собой разумеющиеся начинает воспринимать все эти визиты.       Вот и сейчас, заваривая уже не первую за сегодняшний день порцию чая, одновременно и согревающего в прохладную погоду, и каким-то необъяснимым образом обновляющего мыслительную деятельность, Агата, как во всяком случае кажется со стороны, совершенно не замечает местного доктора. Он, по свойски заняв диван, вытянувшийся у стены под широким окном, перелистывает очередную страничку её нового романа. Того самого, что едва только успел выйти в продажу.       Сюжет затягивает буквально с головой, несмотря на известность всех подробностей истории, лёгшей в его основу, и Павел буквально за несколько дней, отвлекаясь на приёмы в больнице, посещения пациентов на дому, родительские заботы и приготовление обещанного как-то Агате борща, доходит уже до самой развязки книжной истории.       — Агата, — зовёт он, отложив книжку в сторону, и поднимается на ноги, делая несколько шагов в сторону кухни. — У вас, да и вообще у разных авторов, убийства спланированные. Нет, не так — целенаправленные. Почему бы не сделать хотя бы раз случайное?       — Это как? — сжимая в ладонях чашку, разворачивается к Дымову писательница. — Человек хотел убить комара на лбу у друга и расколол ему голову?       — Хм, — качает головой Павел. — Я, пожалуй, буду опасаться, когда увижу вас с лопатой в руках. А идея…       — Такое читать никто не будет. Людям не интересны банальные бытовые убийства, — пожимает она плечами, делая глоток ароматного чая. — Им крови и лихих поворотов подавай.       А уже буквально в следующий миг Север оказывается возле доктора. Вот только совсем ненадолго, буквально-таки мимолётно, успев разве что взметнуть на него взгляд. На самом-то деле — попросту огибая его по дуге и удаляясь в строну диванчика, не так давно занимаемого им же самим.       — Я ведь не говорю что-то непременно такое, — следуя за хозяйкой дома, продолжает Дымов. — И совсем не обязательно, чтобы это было, с позволения сказать, основное дело. Так, вытекшее по ходу расследования или спровоцировавшее преднамеренное убийство.       — Павел, да вы любитель множества смертей в одной истории, — вскинув бровь, бросает Север. Она замирает возле окна и, повернувшись у нему спиной, вглядывается на замершего почти что на пороге комнаты собеседника. — А по вам так и не скажешь.       — Вы же сами сказали: людям нравится много крови, — разводит он руками и, не дав ей сказать ничего в ответ, добавляет: — но меня это устраивает только в книгах.       — Да не оправдывайтесь, — рассекая рукой воздух, хмурит лоб Агата. — Я не священник. И тем более не полиция нравов. А случайные убийства… Ну, в одной из первых моих книг бывшего мужа главной героини застрелили, спутав с другим человеком. Пожалуйста — случайное убийство. Или в другом романе — это правда вскользь упомянутое преступление, но это как раз как вы и хотели — ревнивая соседка девушку молодую отравила, посчитав её любовницей своего кавалера. А девушка беременной оказалась. Вот вам и ещё одно случайное убийство. Так что не только целенаправленные или даже заказные убийства у меня в романах есть, — саркастически-обезаруживающе улыбается Север, заглядывая в глаза приблизившемуся Павлу. — Это просто вы не всё читали.