Древо Сансары

      Вот так, постепенно погружаясь в магические реалии, я расширял кругозор, не забывая уделять достаточно внимания и простым беседам, никак не касающимся глубоких философских вопросов. Иногда даже помогал кентаврам с выращиванием растений, напрямую спрашивая магические цветы об их потребностях и проблемах. Этим я заслужил множество завистливых взглядов со стороны садовников, но зависть в них была белее снега, ведь особенности родословной нельзя было никак передать. При этом тренировки внутри чащобы не прерывались. Я четко следовал графику, периодически поправляя временное расхождение, когда понимал, что не укладываюсь. Из-за таких перестановок становилось сложнее отслеживать сроки, но я пока справлялся.       На самом деле, одним из итогов приобщения к культуре кентавров стало разбуженное любопытство. Каким-то невероятным образом за все время, проведенное в лесу, я не встретил ни одного разумного. Этот факт сильно расходился с тем, что я знал по книгам, что привело к аккуратным расспросам новых друзей. Те были удивлены, ведь только в округе проживало сразу несколько племен их расы, что оставляло вероятность прогулки в полном одиночестве минимальной. В голову закралась мысль о повторном чужом вмешательстве, но Мировое Древо развеяло мои сомнения: в одной из наших бесед, опасаясь за мою судьбу, оно как переживающий родитель будто обволокло мой дух коконом из своей воли, что защищала разум от постороннего божественного вмешательства. Увы, но такая защита не помогала при обычной легилименции, так как была сфокусирована на более тонких манипуляциях, базирующихся на немного иных средствах и методах. Поэтому мне по-прежнему было необходимо научиться самому защищать мысли и воспоминания, и с этим помогало сноходчество. Если честно, то я немного экспериментировал с защитой, не желая чтобы та была шаблонной. Как-то раз просто пришло в голову, что можно было бы совместить искусство окклюменции и дар сноходца для создания совершенно особенного щита. Представляемый мной барьер незаметно бы погружал нападающего в глубочайший сон, и чем сильнее была бы атака, тем дольше и глубже бы агрессор засыпал. При этом сам сон бы имитировал стандартные столкновения с щитом разума. А вот дальше начиналось самое интересное. Так как на принудительный сон тратилась моя энергия, то я хотел придумать способ использовать для этого силу противника. Тогда можно было бы сымитировать действие напитка Живой Смерти, с одним отличием: вывести напавшего на меня разумного (не только маги могут пытаться проникать в разум) я мог бы буквально по щечку пальцев.       Однако как бы ни была хороша идея, все зависело от того, достаточно ли хорошо я разбираюсь в соответствующих областях. И если сноходчество было чем-то привычным, то на оборонительное искусство нужно было потратить дополнительное время. «Надеюсь, результат будет стоить того» - часто думал я, ломая голову над формулами заклинаний, которые записывал в прихваченный еще из дома блокнотик. Иногда мне помогало Древо, но я старался не обращаться ни к кому за помощью, чтобы обеспечить полную информационную безопасность головушки. А блокнот… блокнот в крайнем случае можно было и уничтожить.       В моменты коротких передышек Врангар буквально вытаскивал меня на прогулки, отчего я иногда даже жалел, что научил друга правильной технике. Может возникнуть вопрос, почему тогда все его племя не переместилось ко мне на ПМЖ. Так вот, когда эльфы рассказывали про устройство таких мест, то вскользь говорили про то, что они доступны тем, у кого есть сродство с Древом. На практике это означало, что далеко не все волшебные расы могли войти, и даже среди тех, кто мог, необходимо было соответствовать некоторым требованиям. Такие особенности не работали буквально на нескольких видах, которые были максимально приближены через родословную к местной энергии, и эльфы относились именно к таким, как и дриады. Кентавры стояли где-то на границе подобного разделения, из-за чего получилось так, что из всех своих соплеменников только юный Врангар имел шансы освоить изначальный способ. Но в связи с внезапно проснувшейся совестью техника для перехода в чащобу и выхода из нее была передана всему племени. Правда, не факт, что получившие ее существа сходу обнаружат аккуратно вложенный в один из их важных учебников листок с адаптированной под ритуалы версией. Если что, то книг у племени было мало, поэтому я не думал, что находка будет оставаться скрытой в течение долгого времени. Просто не хотелось отвечать на вопросы о том, откуда я знаю так много про священное для кентавров место.       Когда мой друг проводил своеобразные экскурсии по любимым местам Запретного Леса, я расспрашивал его о магах, их месте в жизни местных обитателей и так далее. Еще интересовался тем, как работает лесной социум. Врангар с радостью отвечал на задаваемые вопросы, а если не знал на них ответа, то тянул после прогулок одно обмякшее растение-интроверта к одним из старейших представителей своего племени и еще раз задавал его уже им. Однажды я спросил его, почему он так ревностно следит за тем, чтобы я не забывал проводить время вне чащобы за простой прогулкой, столь родственной праздному шатанию. Тогда Врангар ответил следующее:       - Знаешь, Алан, просто есть у меня такое ощущение, что чем дольше ты будешь сидеть внутри, тем меньше тебя будет интересовать мир за пределами того места. А ведь вокруг столько всего интересного!       Его почти наивная искренность впечатлила меня, и слова сами собой запечатлелись в недрах духа. С тех пор я стал регулярно гулять по Запретному Лесу, порой заходя на самую его окраину. Иногда я делал это самостоятельно, иногда — в компании кентавров, и совсем редко — вместе со встреченными по пути магическими зверями.       Одним из преимуществ таких прогулок стало то, что я набрел на вольеры с магическими существами, где начал знакомиться поближе с их обитателями, включая фестралов, которых, ясное дело, видел четко и ясно. Не удержавшись, стал приносить им некоторые лакомства и наблюдать за поведением представителей одного из самых узнаваемых видов поттерианы.       А между тем в тренировках наметился существенный прогресс, и я решил, что достаточно подготовлен для того, чтобы претворить в жизнь давно задуманный и уже тщательно просчитанный щит разума, больше по принципу работы напоминавший болото. Тем более что приближалось одиннадцатилетие Гарри Поттера, являющееся вторым началом сюжетных событий. К такой важной дате хотелось подготовиться по полной. Поэтому, предупредив Врангара, что могу пропасть на некоторое время, закрылся в чащобе, погрузившись в чертоги разума и приступив к довольно сложной по своей сути задаче. Мне требовалось выстроить многомерную формулу в определенных областях сознания и проследить, чтобы та функционировала корректно. Если допущу хотя бы малейшую ошибку, то пострадает та часть меня, восстановление которой будет почти невозможным событием, - подсознание. Оно служило источником дара сноходца и имело сильное влияние на характер, так что действовать следовало максимально аккуратно и продуманно, сделав девизом известное «семь раз отмерь», возводя семерку если не в куб, то в квадрат. Перед тем, как сделать первый шаг, постарался отогнать посторонние мысли и пожелал себе удачи. В следующий момент остальной мир перестал для меня существовать: только формула и путь к цели имели значение.       Очнулся я от транса только когда щит находился в полностью рабочем состоянии. Теперь вокруг мягко мерцал глобальный узор, создававший иллюзию Леса как последнюю линию защиты. Если бы кто-то смог выбраться из принудительного сна и продолжить атаку, то попал бы в бесконечную по площади чащу, внутри которой то и дело мерцало рубиновое пламя, нагло сворованное из посмертных воспоминаний. Такие методы были выбраны из-за того, что эти воспоминания оставили наиболее глубокие следы в памяти, а значит имели наибольшую силу среди остальных. Полюбовавшись на проделанную работу, стал просыпаться. На выходе из дома меня уже ждали, и, поздравив с успехом, повели праздновать летнее солнцестояние.       Собственно, проводя время в приятной компании, узнал, что пропустил момент поступления главного героя в Хогвартс. Только когда в гости заглянула делегация другого племени, услышал, что один из кентавров спас человеческого ребенка от странного и отвратительно ощущавшегося сородича. Поперхнувшись от осознания того факта, что второй раз пропустил важную дату, мысленно в нецензурных эпитетах поразился степени своей рассеянности и забывчивости. Хотелось пару раз удариться головой о что-нибудь твердое. Если прошлый случай можно было списать на постороннее вмешательство, то сейчас вся ответственность лежала исключительно на мне. «Ну что же, будем думать, как дальше действовать», - пытался придумать, что делать дальше, так как события второго года, описываемые в книгах, были неблагоприятны для того, чтобы влиться в русло истории. Оставаться в стороне я не планировал, хотя допускал мысль, что присоединиться к золотому трио может и не получиться. Единственное, до чего дошел — наблюдение со стороны. Все-таки василиск — не ужик, и последствия отклонения от канона могут быть весьма печальными. Поэтому летом попытался попасть в волшебный замок. Дорогу знал, так что до дверей добрался быстро. Внутрь меня пустили, но на глаза преподавателей я предпочел не попадаться, направившись сразу к туалету плаксы Миртл. Подойдя к раковине, понял, что без змеиного и линии крови рода Слизерин проход не открыть. Оттого вышел и зашагал прямиком к кабинету директора. Дамблдора не месте не оказалось, и я оставил письмо, в котором рассказывал об опасности Тайной комнаты и необходимости на всякий случай заранее вырастить мандрагоры. Почему не стал ждать, пока тот вернется? Портреты в кабинете поведали, что вплоть до самого начала учебного года директор будет занят обязанностями, которые на него накладывают многочисленные титулы и должности, накопленные за длинную и насыщенную жизнь. А ведь никого другого из магов я не знал, и вряд ли Альбус, если я правильно понимал его характер, рассказывал кому-либо о нашем знакомстве. Из замка вышел, размышляя о том, каковы шансы повлиять на канон. Пока добирался до чащобы, пришел к выводу, что скорее всего оставленное письмо не дойдет до получателя, если я правильно представляю себе, чего именно добивается неизвестное божество, вмешиваясь в окружающий мир.       Время шло. Наступил октябрь. В один из его дней я подошел к школьному вольеру, держа в руках лакомства для фестралов, и начал кормить прикипевших к сердцу существ. Но потом чуть не выронил съедобную ношу от неожиданного возгласа, услышанного сзади:       - Ух ты! Не думала, что их кто-то еще видит!