Гарри Поттер и Святой Грааль

Холодный ветер, пронизанный снежной крупой, хлестал по древним стенам замка Айнцберн, заставляя витражные окна жалобно дребезжать. Тяжелые серые тучи плотно укутали небо, скрывая последние лучи закатного солнца. Внутри замка, в одном из обширных салонов, царила атмосфера напряженной тишины, словно отражая тревогу, поселившуюся в сердцах его обитателей. Гарри Поттер, все еще не оправившийся от потери Сириуса, сидел у потрескивающего камина, уставившись на пляшущие языки пламени. Его взгляд был пустым, мысли — мрачными и тягучими. Потеря крестного стала для него тяжелым ударом, оставив зияющую рану в его душе. Рядом с ним, на роскошном диване, обитом бархатом цвета бордо, расположились Рон Уизли и Гермиона Грейнджер. Рон нервно крутил в руках свою палочку, и его веснушчатое лицо было искажено гримасой беспокойства. Гермиона, как всегда, пыталась найти утешение в книгах, но даже толстый фолиант по истории магии не мог отвлечь ее от мрачных предчувствий. В углу, у окна, за которым бушевала снежная буря, стояла Маш Кириелайт. Ее стройная фигура, облаченная в белое платье, казалась почти призрачной на фоне темных стен. Маш молчаливо наблюдала за разыгрывающейся за окном драмой природы, словно пытаясь найти в ней ответы на тревожащие ее вопросы. Дверь бесшумно отворилась, и в салон вошли две девушки — Селла и Лизритт, гомункулы, созданные семьей Айнцберн для служения своим хозяевам. Селла, высокая и стройная, с длинными серебристыми волосами, двигалась с грацией хищницы, ее взгляд был холодным и пронизывающим. Лицо Лизритт, несмотря на ее юный возраст, казалось более мягким и открытым, а короткие светлые волосы обрамляли ее овальное лицо с большими глазами. — Хозяин Кирицугу просил передать, — произнесла Селла своим мелодичным, но лишенным эмоций голосом, — что он будет занят еще некоторое время. Он просит вас чувствовать себя как дома. — А как же Айрисфиль? — спросила Гермиона, отрываясь от книги. — Мы слышали, что она нездорова. — Хозяйка Айрисфиль отдыхает, — ответила Лизритт, ее голос был теплее, чем у Селлы, и в нем слышалась нотка заботы. — Мы позаботимся о ней. Не беспокойтесь. — Надеюсь, ей станет лучше, — сказала Гермиона, слегка улыбнувшись Лизритт. Селла и Лизритт поклонились и бесшумно удалились, оставив героев в одиночестве. — Что-то здесь не так, — пробормотал Рон, бросая тревожный взгляд на закрывшуюся дверь. — Эти гомункулы… они какие-то странные. — Возможно, ты просто не привык к ним, — возразила Гермиона. — Но я согласна, что в замке царит какая-то напряженная атмосфера. Гарри поднял голову и посмотрел на друзей. — Мне кажется, нам нужно поговорить с Кирицугу, — сказал он, его голос был твердым и решительным. — Нам нужно знать, что происходит. И что с Айрисфиль. После того, как Селла и Лизритт удалились, оставив героев в одиночестве, Гарри, Рон и Гермиона решили осмотреть комнаты, которые им предоставила семья Айнцберн. Комнаты оказались просторными и роскошными, обставленными в старинном стиле, который казался Гарри и его друзьям непривычным и даже немного жутковатым. Высокие потолки украшала искусная лепнина, изображающая мифических существ и библейские сцены. Стены были задрапированы тяжелыми бархатными шторами темно-красного цвета, а на полу лежали пушистые ковры с изображениями величественного герба семьи Айнцберн. В каждой комнате был камин, в котором весело потрескивали дрова, отбрасывая причудливые тени на стены и создавая атмосферу уюта и тепла, которая резко контрастировала с холодностью и мрачностью самого замка. — Ничего себе, — присвистнул Рон, оглядывая свою комнату. — Даже у Малфоев в поместье не так круто. Похоже, эти Айнцберны не бедные ребята. — Здесь очень красиво, — согласилась Гермиона, проводя пальцами по мягкой ткани шторы. — Но все же чувствуется какая-то… холодность. Словно этот замок никогда по-настоящему не был домом. Гарри кивнул. Он тоже чувствовал этот странный холодок, исходящий от стен замка. Словно само здание хранило в себе какую-то древнюю тайну, которой не хотело делиться с незнакомцами. Вскоре появились Селла и Лизритт, чтобы помочь гостям разобраться с вещами и подготовиться ко сну. Селла, как всегда, была сдержанна и немногословна, ее движения были плавными и бесшумными, словно у призрака. А вот Лизритт проявила неожиданную заботливость и живость, которая приятно удивила Гарри и его друзей. — Вам нужно что-нибудь еще? — спросила она Гарри, помогая ему разложить вещи в массивном деревянном шкафу, украшенном резьбой. — Может быть, вы хотите почитать перед сном? У нас есть большая библиотека, там можно найти книги на любой вкус. — Спасибо, Лизритт, — ответил Гарри, улыбнувшись девушке. — Но я, пожалуй, просто посплю. Я очень устал после дороги и всех этих событий. — Как скажете, — улыбнулась в ответ Лизритт. — Тогда спокойной ночи. Если вам что-нибудь понадобится, просто позовите, мы всегда рядом. — Спокойной ночи, Лизритт, — сказал Гарри. — И тебе, Селла. Селла лишь слегка кивнула в ответ, ее лицо оставалось непроницаемым. Когда девушки ушли, Гарри переоделся в пижаму и лег в кровать. Постельное белье было сделано из тончайшего льняного полотна, а подушки и одеяло наполнены мягким пухом. Несмотря на роскошь и комфорт, Гарри долго ворочался, не мог заснуть. Мысли о Сириусе, о Волдеморте, о будущем — все это не давало ему покоя, словно рой назойливых ос, жужжащих в голове. Наконец, усталость взяла свое, и Гарри провалился в тяжелый, беспокойный сон. Гарри медленно погружался в сон, словно в тягучую, вязкую жидкость. Мысли, словно обрывки старой пленки, мелькали перед его внутренним взором: Сириус, улыбающийся ему с фотографии, Волдеморт, его холодный, змеиный взгляд, разрушенный Лондон, охваченный пламенем, лица друзей, полные тревоги и надежды. Вдруг картинки рассыпались, и Гарри оказался в странном, незнакомом месте. Он стоял на берегу бескрайнего океана, чьи волны с грохотом разбивались о скалистый берег. Небо над ним было затянуто темными, свинцовыми тучами, а воздух наполнен солеными брызгами и криками чаек. Вдали, на горизонте, Гарри увидел огромный корабль, похожий на Ноев ковчег. Корабль был построен из темного дерева, а его палубы были заполнены людьми и животными. Гарри почувствовал непреодолимое желание попасть на этот корабль, словно только там он сможет найти спасение от надвигающейся бури. Он бросился бежать по берегу, но его ноги словно увязли в песке. Он с трудом продвигался вперед, а корабль все дальше и дальше уходил за горизонт. Вдруг Гарри услышал голос, который звал его по имени. Он обернулся и увидел Гермиону, Рона и Маш, которые стояли на берегу и махали ему руками. — Гарри! — кричала Гермиона. — Скорее! Корабль уходит! Гарри снова бросился бежать, но расстояние между ним и друзьями не сокращалось. Он чувствовал, как его силы покидают, а отчаяние сжимает сердце. Внезапно небо над ним распахнулось, и яркий луч света осветил океан. Гарри поднял голову и увидел огромную фигуру, парящую в облаках. Фигура была одета в белые одежды, а ее лицо было скрыто сиянием. — Не бойся, Гарри, — произнес голос, полный силы и любви. — Я с тобой. Гарри почувствовал, как его тело наполняется теплотой и спокойствием. Он перестал бежать и просто стоял на берегу, наблюдая за удаляющимся кораблем и сияющей фигурой в небе. Фигура в белых одеждах, словно сотканная из лунного света, продолжала парить в небе, излучая тепло и покой. Гарри, не в силах оторвать взгляда от этого видения, пытался разглядеть черты лица, скрытые за сиянием, но тщетно. Ему казалось, что он знает эту фигуру, что он уже где-то ее видел, но память, словно затуманенная, не давала ему никаких подсказок. Мысли в голове Гарри путались, словно клубок шерстяных нитей. Он не понимал, кого именно видит во сне. Лицо казалось настолько родным и знакомым, словно он только перед сном видел его, и всегда с ним общался как с самым близким другом или самым родным человеком. Может быть, это какой-то могущественный маг, способный принимать любой облик? Или же это некий ангел-хранитель, посланный ему на помощь в это тяжелое время? Гарри не знал ответа, но он чувствовал, что эта фигура не желает ему зла. Вдруг фигура протянула руку в его сторону, и Гарри услышал голос, который проник прямо в его сознание, обходя слух и разум. — Не бойся, Гарри, — сказал голос. — Я твой друг. Я всегда буду рядом, чтобы помочь тебе. Не теряй надежды. Борись до конца. Гарри почувствовал, как его сердце наполняется теплом и благодарностью. Он хотел что-то сказать, хотел спросить, кто эта фигура и как она может ему помочь, но не успел. Сон начал рассеиваться, словно туман под лучами восходящего солнца, и Гарри постепенно возвращался в реальность. Гарри проснулся с ощущением странного покоя и тепла, словно невидимая рука ласково прикоснулась к его душе и изгнала все мрачные мысли и страхи. Он открыл глаза и увидел, что солнце уже взошло и его лучи пробивались сквозь щели в тяжелых шторах, окрашивая комнату в золотистые тона. За окном все еще бушевала снежная буря, но ее свирепость уже пошла на убыль. Снежинки, словно белые мотыльки, кружились в воздухе, медленно опускаясь на землю и укрывая ее пушистым белым покрывалом. Гарри потянулся, сладко зевнул и сел на кровати. Он чувствовал себя отдохнувшим и полным сил, словно сон не только избавил его от усталости, но и наполнил его новой энергией. В этот момент дверь тихо отворилась, и в комнату вошла одна из служанок Айнцберн. Гарри, еще не совсем проснувшись, автоматически принял ее за Лизритт, с которой он общался накануне. — Доброе утро, Лизритт, — сказал он, улыбаясь. — Спасибо за… Гарри осекся, поняв, что ошибся. Перед ним стояла не Лизритт, а Селла. Ее лицо, как всегда, было лишено эмоций, а взгляд холодных алых глаз казался пронизывающим. — Прошу прощения, Селла, — сказал Гарри, чувствуя себя немного неловко. — Я вас перепутал. — Ничего страшного, — ответила Селла своим ровным, бесцветным голосом. — Хозяин Кирицугу просил передать, что завтрак будет готов через полчаса. Он ждет вас в столовой. — Хорошо, спасибо, — сказал Гарри. — Мы скоро будем. Селла поклонилась и бесшумно вышла из комнаты. Гарри встал с кровати и подошел к окну. Он смотрел на снежную бурю, которая постепенно утихала, и думал о сне, который ему приснился. Кто была эта фигура в белых одеждах? И что она хотела ему сказать? Тем временем в комнате Рона происходило нечто менее идиллическое. Рон проснулся с криком, вскочил с кровати и начал озираться по сторонам, словно ожидая увидеть перед собой толпу Смитов, готовых превратить его в одну из своих бездушных копий. Его лицо было бледным, а в глазах застыл ужас. — Что случилось, Рон? — спросила Гермиона, которая проснулась от его крика. — Что тебе снилось? — Мне… мне приснился кошмар, — пробормотал Рон, голос его дрожал. — Мне снилось, что я снова в том трамвае… И они… они снова пытают меня… Гермиона вскочила с кровати и подбежала к Рону. Она обняла его и крепко прижала к себе. — Успокойся, Рон, — сказала она ласково. — Это был всего лишь сон. Ты в безопасности. Мы в замке Айнцберн, здесь тебе ничего не угрожает. — Я знаю, — пробормотал Рон, постепенно успокаиваясь. — Но этот сон… он был таким реальным… Я снова чувствовал эту боль… этот страх… — Я понимаю, — сказала Гермиона. — Но теперь все кончилось. Ты справился. Ты сильный. Рон вздохнул и обнял Гермиону в ответ. — Спасибо, Гермиона, — сказал он. — Ты всегда знаешь, как меня успокоить. В это время в соседней комнате проснулась Маш. Ее сон был не таким страшным, как у Рона, но не менее тревожным. Ей снилось, что она бесконечно блуждает по лабиринтам замка Айнцберн, не может найти выхода и постоянно слышит чей-то шепот, который зовет ее по имени, но она не может разобрать слов. Ее сердце сжималось от чувства одиночества и безысходности. Маш встала с кровати и подошла к окну. Она смотрела на снежную бурю, которая постепенно утихала, и пыталась разобраться в своих чувствах. Ей было тревожно и неспокойно, словно какая-то невидимая угроза нависла над ней и над ее друзьями. В тот же момент проснулась и Гудако, которая спала в комнате рядом с Маш. Ей тоже снился тревожный сон, в котором она видела разрушенный Токио, охваченный пламенем, и слышала крики людей, попавших в ловушку огненного ада. Гудако помнила лица своих родителей, искаженные ужасом, и это воспоминание пронзило ее сердце острой болью. Гудако встала с кровати и подошла к Маш. — Тебе тоже приснился кошмар? — спросила она тихо, ее голос был наполнен сочувствием. — Да, — ответила Маш, поворачиваясь к Гудако. — А тебе? — Мне тоже, — сказала Гудако. — Мне снился разрушенный Токио… Пожар… Крики… Мои родители… Маш взяла Гудако за руку и крепко сжала ее. — Мне очень жаль, Гудако, — сказала она. — Я знаю, как тебе тяжело. — Спасибо, Маш, — сказала Гудако, ее глаза наполнились слезами. — Мне сейчас очень нужна поддержка. — Мы все вместе, — сказала Маш. — Мы поддержим друг друга. Мы справимся со всем. Пока Гарри, все еще под впечатлением от своего сна, стоял у окна и размышлял о его значении, в других комнатах замка Айнцберн просыпались остальные герои. Каждый из них встречал новое утро по-своему, отражая в своем настроении и поведении те тяжелые испытания, которые им довелось пережить. Выйдя из своей комнаты, Гарри смог наблюдать своими глазами эпизоды пробуждения своих друзей. В комнате Рона царил хаос. Разбросанные по полу одеяло и подушки, смятая простыня и открытый шкаф с вываливающейся одеждой наглядно демонстрировали последствия ночного кошмара, который преследовал юного волшебника. Рон, бледный и взъерошенный, сидел на краю кровати, пытаясь привести в порядок свои мысли и эмоции. Гермиона, всегда собранная и организованная, уже успела одеться и теперь пыталась успокоить друга, предлагая ему чашку горячего чая. — Выпей, Рон, — сказала она мягко. — Тебе станет легче. — Спасибо, Гермиона, — пробормотал Рон, беря чашку из ее рук. — Мне… мне приснился ужасный сон. — Я знаю, — сказала Гермиона, садясь рядом с ним на кровать. — Я слышала, как ты кричал. — Мне снилось, что… — Рон запнулся, не решаясь рассказать о своем кошмаре. — Что ты снова в том трамвае? — спросила Гермиона, догадавшись. Рон кивнул. — И они… они снова… — он не смог закончить фразу, голос его дрогнул. В этот момент в комнату вошла Мордред. Ее высокая фигура, облаченная в доспехи, казалась еще более внушительной на фоне светлых стен комнаты. Она остановилась на пороге и с нескрываемой тревогой посмотрела на Рона. — Что случилось? — спросила она резко. — Почему ты кричал? — Мне… мне приснился кошмар, — ответил Рон, не встретившись с ней взглядом. — Кошмар? — Мордред презрительно фыркнула. — Ты же волшебник, Рон Уизли! Неужели ты боишься каких-то глупых снов? — Это был не просто сон, — сказал Рон, поднимая на нее глаза. — Это было… ужасно. Мордред подошла к нему и села рядом на кровать. Она взяла его за руку и крепко сжала. — Расскажи мне, — сказала она тихо. — Что тебе снилось? Рон посмотрел на нее с удивлением. Он не ожидал такой заботы от Мордред, которая всегда казалась ему холодной и неприступной. Но в ее глазах он увидел искреннее беспокойство, и это помогло ему преодолеть свой страх. — Мне снилось, что… — начал Рон, и рассказал Мордред о своем кошмаре, о том, как его пытали Пожиратели Смерти в трамвае, о боли и страхе, которые он испытал. Когда он закончил свой рассказ, Мордред крепко обняла его. Она и сама это видела, ведь своими руками вытащила Рона из той западни. — Это уже прошло, Рон. — попыталась она успокоить его. — Больше нет того ужаса и этого трамвая. Ты в безопасности, и мы рядом с тобой. В соседней комнате Маш и Гудако, сидя на кровати, тихо разговаривали, делясь друг с другом своими тревожными снами и опасениями. Маш, всегда сдержанная и немногословная, впервые позволила себе проявить слабость и рассказать о своих страхах перед неизвестным будущим. Гудако, которая сама недавно потеряла все, что ей было дорого, нашла в себе силы поддержать подругу и подарить ей лучик надежды. Тем временем Том Реддл, двойник Волдеморта из параллельной реальности, проснулся с легкой улыбкой на губах. Он стоял у окна и любовался зимним пейзажем, наслаждаясь тишиной и покоем, которые царили в замке. Как оказалось, ему снились светлые сны о мире, где нет места войне и ненависти, где маги и маглы живут в гармонии. Эти сны дарили ему силы и веру в то, что такое будущее возможно. Рицука Фуджимару, Мастер из Халдеи, проснулся с тяжелой головой и неприятным ощущением в желудке. Он долго лежал в кровати, пытаясь отогнать от себя обрывки ночных кошмаров, в которых он снова и снова переживал самые страшные моменты своей жизни. Но тревога и чувство ответственности не позволяли ему долго пребывать в состоянии уныния. Он встал с кровати, умылся холодной водой и начал готовиться к новому дню, полному опасностей и испытаний. Фоу, милый белый зверек, похожий на кролика, проснулся на своей лежанке, которая стояла в углу комнаты Фуджимару. Он потянулся, зевнул, почесал за ухом и выпрыгнул из клетки. Фоу подбежал к Фуджимару, запрыгнул ему на плечо, и начал тереться о его щеки, словно пытаясь подбодрить хозяина и напомнить ему, что даже в самые темные времена есть место радости и нежности. Элен, загадочная девушка, которая скрывала свою истинную личность под маской Морганы ле Фей, проснулась с чувством тревоги. Она долго сидела на кровати, всматриваясь в темноту за окном, и размышляла о том, какой путь ей следует выбрать. На вопрос Гарри, о чем она думает, она смутно ответила, что ей предстояло сделать трудный выбор, который может повлиять на судьбу всех, кто ей дорог. Что это за выбор, она стоически предпочла умолчать. Спустя полчаса, герои собрались за завтраком в роскошной столовой замка Айнцберн. Огромный дубовый стол был сервирован изысканной посудой и уставлен блюдами с разнообразными яствами: свежеиспеченный хлеб, ароматный бекон, яйца, приготовленные на разные вкусы, фрукты, сладости и напитки. За окнами столовой бушевала снежная буря, но внутри царила атмосфера тепла и уюта. Айрисфиль, несмотря на следы усталости на ее прекрасном лице, приветствовала гостей с лучезарной улыбкой. Кирицугу и Иллия также присутствовали за столом, создавая атмосферу семейного завтрака. Гарри, Рон и Гермиона, все еще находящиеся под впечатлением от своих ночных кошмаров, старались держаться бодро, но их взгляды время от времени становились задумчивыми и тревожными. Маш и Гудако, поддержавшие друг друга после тяжелых снов, казались более спокойными и уверенными в себе. Том Реддл, напротив, излучал оптимизм и доброжелательность, словно его вовсе не касались те трудности, с которыми столкнулись другие герои. Фуджимару, как всегда, был сосредоточен и собран, его взгляд выражал решимость и готовность к действиям. Фоу, сидя на плече Фуджимару, с любопытством разглядывал окружающих и время от времени похихикивал. Элен, сидевшая рядом с Гарри, хранила молчание, ее лицо было загадочным и непроницаемым. — Доброе утро, друзья, — сказала Айрисфиль, обращаясь ко всем присутствующим. — Надеюсь, вы хорошо выспались? — Доброе утро, Айрисфиль, — ответили герои хором. — Как вам наши комнаты? — спросила Иллия, ее глаза сверкали детским любопытством. — Комнаты просто замечательные, — ответила Гермиона с улыбкой. — Спасибо вам за гостеприимство. — Мы рады, что вам понравилось, — сказала Айрисфиль. — Пожалуйста, угощайтесь, не стесняйтесь. Герои начали завтракать, обсуждая прошедшие события и планы на будущее. Герои с энтузиазмом принялись за завтрак, словно желая восполнить силы после тревожной ночи и подготовиться к грядущим испытаниям. Рон, известный своей любовью к еде, не стал церемониться и нагрузил свою тарелку доверху: гора жареного бекона, пара сосисок, омлет с сыром и зеленью, несколько тостов с апельсиновым джемом и большая порция овсянки. Он с аппетитом уплетал завтрак, изредка отрываясь, чтобы запить его кружкой горячего шоколада. Гермиона, как всегда, была более сдержана в своих аппетитах. Она взяла небольшой кусочек бекона, яйцо всмятку, тост с маслом и чашку черного чая с молоком. Она ела медленно и аккуратно, время от времени отвлекаясь на беседу с Айрисфиль и Илией. Маш выбрала себе тарелку с фруктами и йогуртом, а также чашку зеленого чая. Она ела с аппетитом, но ее взгляд время от времени становился задумчивым, словно она вспоминала о чем-то важном. Гудако, все еще немного расстроенная своим сном, взяла только чашку кофе и небольшой круассан. Она сидела молча, погруженная в свои мысли. Том Реддл, желая поддержать Гудако, положил ей на тарелку несколько кусочков фруктов и сказал: — Поешь, Гудако. Тебе нужно набраться сил. Гудако улыбнулась ему в ответ и начала есть. Фуджимару взял себе тарелку с яичницей и беконом, а также чашку черного кофе. Он ел быстро и сосредоточенно, словно ему не терпелось поскорее закончить завтрак и приступить к делам. Фоу, сидя на плече Фуджимару, с интересом наблюдал за тем, как едят люди, и время от времени пытался стащить что-нибудь со стола. Элен взяла себе только чашку чая и не притронулась к еде. Она сидела молча, наблюдая за окружающими своим проницательным взглядом. — Знаете, я никогда не видел столько еды сразу, — пробормотал Рон, с трудом прожевывая огромный кусок бекона. — Даже на Рождество у нас не было такого пиршества. — Похоже, у семьи Айнцберн нет проблем с продовольствием, — усмехнулась Гермиона, отпивая чай. — В отличие от некоторых магических семей, которым сейчас приходится несладко. — Да, после нападения Смитов в Британии начался настоящий хаос, — подтвердил Фуджимару, задумчиво помешивая кофе. — Многие маги потеряли свои дома и близких. Продовольствие стало дефицитом. В этот момент в столовую вошли две Жанны д’Арк — Рулер и Альтер. Обе они выглядели великолепно: Рулер — в своем белоснежном платье, сияющая её небесной чистотой, Альтер — в черных доспехах, излучая силу и решимость. Они подошли к столу и присели рядом с Гарри. — Доброе утро, — сказала Жаннa-Рулер, ее голос был нежным и мелодичным. — Надеюсь, вы хорошо отдохнули? — Да, спасибо, — ответил Гарри. — А как тебе спалось, Жаннa? — спросил Рон, обращаясь к Жанне Альтер. — Не мучили кошмары? — Кошмары? — Жаннa Альтер усмехнулась. — Я не боюсь кошмаров. Я сама — кошмар для своих врагов. Она взяла со стола тарелку с мясной нарезкой и стала есть с аппетитом, не обращая внимания на удивленные взгляды окружающих. Жаннa (Рулер) выбрала себе тарелку с овощами и фруктами, а также чашку травяного чая. Мордред, которая все это время молча наблюдала за разговором, взяла со стола кусок жареного мяса и принялась его грызть с таким же жестоким наслаждением, с каким она обычно расправлялась со своими врагами на поле битвы. Никола Тесла, которого все принимали за обычного человека, взял со стола чашку черного кофе и стакан воды. Он отказался от еды, сказав, что ему достаточно энергии, которую он получает из окружающей среды. — Знаешь, Тесла, ты иногда говоришь такие странные вещи, — сказал Рон, недоуменно покачав головой. — Это потому, что ты не понимаешь истинной природы реальности, — ответил Тесла спокойно. — Но не беспокойся, когда-нибудь ты все поймешь. Завтрак продолжался. Герои, утолив первый голод, начали более непринужденно общаться друг с другом, делясь новостями и впечатлениями. Рон с восторгом рассказывал о своих приключениях в Косом переулке, Гермиона с интересом расспрашивала Айрисфиль об истории семьи Айнцберн, Маш и Гудако тихо переговаривались о чем-то своем, Том Реддл с улыбкой наблюдал за окружающими, словно наслаждаясь теплой и дружеской атмосферой. Внезапно Айрисфиль, которая до этого молча прислушивалась к разговору, положила вилку на тарелку и сказала: — Знаете… Мне этой ночью приснился такой странный сон… Все присутствующие замолчали и посмотрели на нее с интересом. — Что тебе снилось, Айрисфиль? — спросил Кирицугу с заботой в голосе. — Мне снилось… — начала Айрисфиль, ее голос немного дрожал. — Мне снилось, что я нахожусь в каком-то огромном, темном зале… Стены этого зала были усыпаны тысячами глаз, которые смотрели на меня с холодным любопытством… А в воздухе витали голоса… Сотни, тысячи голосов… Они шептали, кричали, молили… Я не могла разобрать слов, но чувствовала их боль… их страх… их отчаяние… Айрисфиль замолчала, ее лицо побледнело. Она взяла со стола бокал с водой и сделала несколько глотков. — Что же было дальше? — спросила Гермиона, ее глаза были полны беспокойства. — Потом… — продолжила Айрисфиль, ее голос стал еще тише. — Потом я увидела… себя… Но это была не я… Это была какая-то другая женщина… Она была очень похожа на меня, но… она была… пустой… Словно из нее вынули душу… И она… она смотрела на меня с такой тоской… С такой безнадежностью… Словно просила о помощи… Айрисфиль вновь замолчала и отвела взгляд. — Это просто сон, Айрисфиль, — сказал Кирицугу, пытаясь успокоить жену. — Не стоит принимать его близко к сердцу. — Но этот сон… он был таким реальным… — прошептала Айрисфиль. — Я до сих пор чувствую холодок этих глаз… Слышу шепот этих голосов… Тишина повисла в столовой, словно сама атмосфера впитала в себя тревогу и недоумение, исходившие от Айрисфиль. Герои, потрясенные ее рассказом, переглядывались, не зная, что сказать. Даже Рон, который обычно не отличался особой чувствительностью, прекратил уплетать свой завтрак и с тревогой смотрел на бледное лицо Айрисфиль. — Может быть, тебе стоит отдохнуть, дорогая? — мягко сказал Кирицугу, беря жену за руку. — Ты выглядишь уставшей. — Да, пожалуй, ты прав, — тихо ответила Айрисфиль. — Я немного прилягу. Она поднялась из-за стола и, опираясь на руку мужа, покинула столовую. Иллия, бросив на гостей быстрый взгляд, полный детского беспокойства, поспешила вслед за родителями. — Что это было? — спросил Рон, когда за Айрисфиль и Илией закрылась дверь. — Она говорила какие-то странные вещи. — Я думаю, ей просто приснился кошмар, — сказала Гермиона, пытаясь сохранять спокойствие, хотя ее голос звучал неуверенно. — Такое бывает. — Но она выглядела так, словно… словно видела что-то ужасное, — возразил Рон. — И эти голоса… Эти глаза… — Может быть, ей стоит обратиться к целителю? — предложила Маш. — Нет, — резко сказала Селеника, которая до этого молча сидела за столом, внимательно наблюдая за разговором, отчего никто не обращал на нее внимания. — Это не болезнь. Это… что-то другое. — Что ты имеешь в виду? — спросил Гарри, почувствовав в ее словах скрытый смысл. — Я думаю, — начала Селеника, ее голос был тихим, но твердым, — что Айрисфиль стоит поговорить с… дедушкой. При упоминании о дедушке Айнцберн в столовой повисла напряженная тишина. Герои переглянулись, обмениваясь недоуменными взглядами. Они ничего не знали об этом загадочном персонаже, но интонация Селеники ясно давала понять, что дедушка Айнцберн — фигура непростая и, возможно, даже опасная. — Дедушка? — удивленно переспросил Рон, поднимая брови. — А кто это? И почему Айрисфиль должна с ним говорить? — Дедушка Айнцберн — глава их семьи, — пояснила Селеника. — Я слышала, он древний и могущественный маг. Он много знает о… таких вещах. Она сделала многозначительную паузу, давая героям время поразмыслить над ее словами. — О каких «таких вещах»? — не утерпел Рон, его любопытство взяло верх над благоразумием. Селеника медленно обвела взглядом присутствующих, ее серые глаза, казалось, видели их насквозь. — О тайнах магии, — сказала она наконец. — О природе души. О том, что лежит за пределами нашего понимания. — Хм… Звучит жутковато, — пробормотал Рон, невольно поежившись. — Дедушка Айнцберн — не тот человек, с которым стоит шутить, — предупредила Лизритт, которая до этого молчала, сосредоточенно полируя серебряный кубок. — Он не любит непрошеных гостей и пустых разговоров. — Но если он может помочь Айрисфиль… — начала Гермиона, ее голос звучал неуверенно. Она всегда испытывала благоговение перед древними и могущественными магами, но в то же время ее тревожила таинственность и замкнутость дедушки Айнцберн. — Я не уверена, что это хорошая идея, — сказала Маш, ее взгляд был направлен куда-то в даль, словно она видела что-то, скрытое от глаз остальных. — У меня плохое предчувствие… — Я согласен с Маш, — сказал Фуджимару, его лицо было серьезным. — Мы слишком мало знаем о дедушке Айнцберн. Прежде чем обращаться к нему за помощью, нам нужно собрать больше информации. — Но Айрисфиль… — начала было Гермиона, но ее перебила Селеника. — Я поговорю с Кирицугу, — сказала она твердо. — Он примет правильное решение. Селеника, не дожидаясь возражений, решительно поднялась из-за стола и покинула столовую. Лизритт, бросив на героев быстрый, оценивающий взгляд, последовала за ней. Остальные герои продолжили завтрак, но атмосфера за столом стала заметно напряженнее. Разговор превратился в обмен короткими, отрывистыми фразами, а взгляды время от времени встречались, словно пытаясь прочесть в глазах собеседника его тайные мысли и чувства. Рон, пытаясь разрядить обстановку, начал рассказывать забавную историю о том, как он в детстве случайно превратил свою сестру Джинни в попугая, но его шутка не встретила ожидаемого отклика. Гермиона, погруженная в свои мысли, абстрактно кивала в ответ на его слова, а Гарри, не слыша рассказа, смотрел куда-то в даль, словно пытаясь увидеть то, что скрыто от глаз остальных. Маш и Гудако, сидя рядом, тихо переговаривались о чем-то своем, изредка бросая на Гарри взгляды, полные беспокойства. Том Реддл, почувствовав напряжение в воздухе, подошел к окну и стал молча наблюдать за снежной бурей, его лицо было задумчивым и серьезным. Фуджимару, ощущая на себе груз ответственности за судьбу своих друзей, старался сохранять спокойствие и не поддаваться тревоге. Он знал, что им предстоит принять важное решение, от которого может зависеть их будущее. Он посмотрел на Гарри, пытаясь уловить его настроение. — Гарри, — тихо сказал он. — Что ты думаешь обо всем этом? Гарри медленно повернулся к Фуджимару, его зеленые глаза, обычно сияющие жизнью и озорством, сейчас были тусклыми и усталыми. — Я не знаю, — ответил он тихо. — Я не знаю, что думать. Все это… так странно… так непонятно… — Я понимаю, — сказал Фуджимару, кладя руку на плечо Гарри. — Но нам нужно что-то решать. Мы не можем просто сидеть и ждать, пока все само собой разрешится. — Да, ты прав, — согласился Гарри, его взгляд вновь стал сосредоточенным. — Но что мы можем сделать? Мы даже не знаем, что именно происходит с Айрисфиль. Фуджимару кивнул, задумчиво потирая подбородок. — Это точно. Мы в неведении, и это беспокоит больше всего. В этот момент тишину нарушил стук в дверь. Все взгляды обратились к входу, и в столовую вошла Лизритт, ее лицо было необычно серьезным. За ней стояла Селеника, ее взгляд был направлен на Гарри. — Прошу прощения, что прерываю, — сказала Лизритт, ее голос звучал приглушенно. — Хозяин Кирицугу просит мистера Поттера пройти с ним. Дело касается хозяйки Айрисфиль. В комнате повисла напряженная тишина. Гарри почувствовал, как его сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Он встретился взглядом с Фуджимару, который в ответ лишь беспокойно нахмурился. — Что случилось? — спросила Гермиона, ее голос звучал тревожно. — Айрисфиль в порядке? — С хозяйкой все хорошо, — поспешно ответила Лизритт. — Но ей требуется покой. Хозяин Кирицугу объяснит все мистеру Поттеру. Гарри неуверенно поднялся со своего места, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих. Он подошел к Селенике, которая молча жестом пригласила его следовать за ней. Они вышли из столовой и прошли по длинному коридору, украшенному старинными портретами предков семьи Айнцберн. Шаги их отдавались глухим эхом в тишине замка. За окнами коридора бушевала снежная буря, словно природа сама отражала ту тревогу, которая сжимала сердце Гарри. — Дело в том, — начала Селеника, ее голос звучал тихо и серьезно, — что сон Айрисфиль… он был не просто сном. Это было… предупреждение. Дедушка Айнцберн считает, что ей грозит опасность, и что только он может ей помочь. — Дедушка Айнцберн? — переспросил Гарри, вспоминая странные слова Селеники за завтраком. — Но кто он такой? И почему он может помочь Айрисфиль? Селеника остановилась и повернулась к Гарри. Ее взгляд был пронзительным и настойчивым. — Дедушка Айнцберн — хранитель древних знаний, Гарри, — сказала она. — Он много веков наблюдает за миром магии и знает то, что скрыто от глаз остальных. Он почувствовал то, что происходит с Айрисфиль, и хочет видеть тебя. — Но почему он хочет видеть меня? — спросил Гарри, недоумение и тревога отражались в его голосе. — Что я могу сделать для Айрисфиль? Почему он сам не может ей помочь? Селеника вздохнула и отвела взгляд. — Дедушка Айнцберн… он не так прост, Гарри. Он… он не может вмешиваться в дела мира напрямую. Его сила… она слишком велика, слишком опасна. Он может лишь наблюдать, направлять, советовать. Но действовать должны другие. — Но почему я? — настаивал Гарри. — Я всего лишь… — он запнулся, не зная, как лучше определить себя. — Ты — ключ, Гарри, — перебила его Селеника, ее голос вновь стал твердым и уверенным. — Дедушка Айнцберн видит в тебе то, чего не видят другие. Он верит, что ты способен изменить ход событий, спасти Айрисфиль и… — она сделала паузу, словно взвешивая каждое слово, — спасти мир. Гарри посмотрел на нее с недоверием. Ему было трудно поверить в слова Селеники. Он всегда считал себя обычным парнем, которому по воле судьбы пришлось стать частью магического мира. Но теперь ему говорили, что он — ключ к спасению мира? Это звучало слишком фантастично, слишком невероятно. — Я не знаю, Селеника, — сказал он тихо. — Я не уверен, что я… способен на такое. — Ты сильнее, чем думаешь, Гарри, — сказала Селеника, ее взгляд был полным убежденности. — Я вижу это. Дедушка Айнцберн видит это. Тебе лишь нужно поверить в себя. Они подошли к массивной дубовой двери, украшенной сложной резьбой. Селеника остановилась и повернулась к Гарри. — Дедушка Айнцберн ждет тебя, — сказала она. — Но помни, Гарри, он не терпит лжи и притворства. Будь честен с ним. И слушай внимательно его слова. Они могут открыть тебе то, что скрыто от глаз остальных. Селеника открыла дверь, и Гарри вошел в комнату.