Гарри Поттер и Святой Грааль

Лондон истекал кровью. Закат, похожий на рану на теле умирающего зверя, заливал руины города багровым светом. Ветер, пропитанный гарью и отчаянием, гнал по улицам обрывки афиш, на которых еще недавно красовался лживый лик короля Артура. Артур… Да, тот Артур, что смотрел на мир с этих рваных клочков бумаги. Король Артур стоял сейчас посреди этого ада, сжимая в руке Экскалибур Морган, чей клинок пылал гневом, отражая багровое небо. Маска льва, скрывавшая его лицо, разлетелась на осколки еще в начале битвы, не выдержав накала его ярости. И теперь в мерцающем свете заклинаний было видно лицо, которое никто и никогда не видел — лицо короля, обманутого и преданного, короля, готового сражаться до последней капли крови. Черная корона, слегка съехав набок, казалась ореолом гнева на его светлых, почти белых волосах. Янтарные глаза, обычно холодные и отрешенные, сейчас пылали ледяным огнем. Каждый мускул на его лице, каждая морщинка говорила о том, что он готов уничтожить все на своем пути. — Вы хотели короля? — прорычал он, глядя на Смита, который стоял напротив, невозмутимый и холодный, как статуя. — Вы получите его! В этот момент земля у ног Артура взорвалась фонтаном камней и огня. Из-под земли, словно чудовище из преисподней, выбиралась гигантская землеройная машина, ее металлические челюсти щелкали, словно челюсти голодного хищника. — СВЕЖЕЕ МЯСО! — прогремел рядом голос, от которого кровь стыла в жилах. Геркулес, весь в крови и пыли, с безумным блеском в глазах, с трудом удерживая в руках свой гигантский топор, смотрел на землеройную машину, словно на долгожданную добычу. — Герк, успокойся! — крикнул Астольфо, приземляясь рядом на своем гиппогрифе. — Это еще не главный приз! Но Геркулес уже не слышал его. С животным рыком он бросился на землеройную машину, поднимая топор для сокрушительного удара… Геркулес с размаху обрушил топор на кабину землеройной машины. Стекло брызнуло осколками, металл жалобно хрустнул, но механическое чудовище, незнакомое с болью, развернуло свою гигантскую клешню и отшвырнуло Берсеркера прочь, словно надоедливую мошку. Геркулес с ревом врезался в стену разрушенного дома, разбрасывая вокруг себя обломки кирпичей и штукатурки. На его теле, словно страшные татуировки, проступили кровавые раны, но безумный блеск в глазах не потускнел. Он поднялся, шатаясь, словно пьяный, и с животным рыком снова бросился в бой. — Герк, осторожно! — крикнул Астольфо, пикируя на гиппогрифе вниз. — Их тут целая стая! Он не обманул. Из-под земли, словно стальные демоны, вылезали все новые и новые землеройные машины, их прожектора резали мрак злобными глазами. Битва принимала ужасающие масштабы. Астольфо, уворачиваясь от захватывающих клешней и огненных струй, поливал врага градом волшебных стрел, каждая из которых взрывалась при попадании, оставляя после себя вспышки огня и клубы черного дыма. Но Смиты не отступали. Их было слишком много. Они наступали волнами, не чувствуя боли, не зная страха. И в глазах каждого из них, в этих холодных, мертвых глазах, Артур видел отражение своего будущего поражения. — Ну что же, — прошептал он, крепче сжимая в руке Экскалибур Морган. — Посмотрим, на сколько меня хватит… Проклятый Экскалибур Морган, словно чуя отчаяние своего владельца, вспыхнул с новой силой. Клинок, питаемый тьмой и яростью, пылал ярче солнца, отбрасывая вокруг громадные тени, которые извивались и корчились, словно живые. Артур, чувствуя, как тьма проникает в него, сжал зубы, подавляя в себе крик. Он знал, какова цена силы, которую он держит в руках. Знал, что каждый удар этого клинка оставляет на его душе неизгладимый след. Но иначе было нельзя. Не сейчас. Не тогда, когда на кону стояла судьба мира. — В АТАКУ! — рявкнул он, и его голос, усиленный магией клинка, прокатился над полем боя, словно удар грома. И в этот момент что-то изменилось. Маги, еще недавно готовые бежать, охваченные отчаянием, внезапно почувствовали прилив новых сил. Они подняли головы, в их глазах вновь вспыхнул огонь борьбы. Они вспомнили, за что сражаются. Вспомнили, что они не рабы машин. Что они — маги. Что они — люди. — ЗА КОРОЛЯ! — крикнул кто-то, и этот крик, подхваченный сотнями голосов, прокатился над полем боя, заглушая рев машин и треск разрушающихся зданий. Рев Артура, усиленный проклятой силой Экскалибура Моргана, прокатился над полем боя, словно вызов на поединок. И этот вызов не остался без ответа. — Ха! — раздался над площадью звонкий смех, от которого у Смитов, казалось, даже провода задребезжали. — Какая зажигательная мелодия! Не могу остаться в стороне! На разрушенном фонтане, словно на постаменте, материализовался Александр Македонский. В руке он держал свой верный клинок, а его взгляд, лучистый и дерзкий, горел прежним жаром битвы, хотя прошли уже тысячелетия с тех пор, как он впервые почувствовал вкус победы. — Вперед, воины! — крикнул он, указывая клинком на ряды Смитов. — Покажем этим железкам, что значит сражаться за идею! За будущее! За человечество! И в этот момент над площадью зазвучала музыка. Это была не песня, не марш, а скорее звук пробуждающейся силы, звук несокрушимой воли, звук, который заставлял сердца биться чаще, а кровь кипеть в жилах. Слуги, словно пробудившись ото сна, ответили на зов своего лидера. Тесла, весь искрящийся электричеством, пустил в небо ослепительный столб молний, который, словно гигантское дерево, разветвился над площадью, обрушивая на Смитов огненный ливень. Вояджер, используя гравитационные аномалии, словно дирижер оркестром, управлял траекторией падения обломков зданий, обрушивая их на головы врагов. Мордред, с диким криком, врезалась в ряды Смитов, ее клинок оставлял за собой кровавые просеки в стальных рядах. А рядом с ними, защищая магов от нападения теней Темного Гарри, сражались Маш, Астольфо и Геркулес, который, казалось, совсем обезумел, превратившись в настоящую машину для убийства. Битва разгорелась с новой силой. Темный Гарри, словно хищник, играющий с жертвой, медленно обводил магов взглядом, наслаждаясь их страхом. Его тень, словно живая субстанция, пульсировала у него за спиной, готовая в любой момент обрушиться на них всей своей мощью. — Бежать бесполезно, — прошептал он, и его голос, наполненный холодным весельем, прозвучал громом среди разрушенных зданий. — Ваши тени уже принадлежат мне. Маги, сгрудившись в кучу, спиной к спине, отчаянно озирались по сторонам, пытаясь найти хоть какое-то укрытие от неотвратимой угрозы. Их палочки дрожали в слабеющих руках, а лица были бледны, словно смерть. — Он прав, — прошептал Рон, с ужасом глядя на расползающуюся по земле тень. — Мы не сможем его победить. — Замолчи, Рон! — прошипела Гермиона, не отрывая глаз от Темного Гарри. — Мы должны что-то предпринять! Она обернулась к Маш, Астольфо и Геркулесу, которые защищали их, сражаясь с наступающими Смитами. — Ребята, нам нужна помощь! Этот… этот монстр… Он слишком силен! — Не беспокойтесь, мы сейчас разберемся! — крикнул Астольфо, с легкостью разрубая на куски очередного Смита. — Это займет всего лишь… Его слова прервал пронзительный крик Геркулеса. Гигант, еще недавно неудержимый в своей ярости, вдруг замер на месте, словно пораженный молнией. Его лицо скрутило от боли, огромные руки сжали голову, словно он пытался раздавить ее изнутри. Из-под ног Геркулеса, словно живые, потянулись тени. Они обвили его ноги, руки, шею, стягивая в железные объятия, не оставляя ни единого шанса на спасение. — Герк! — крикнул Астольфо, бросаясь на помощь своему товарищу. — Держись! Но было уже поздно. Геркулес, издав предсмертный хрип, рухнул на землю, словно подкошенный великан. Его тело скрылось под слоем шевелящейся тьмы, из которой доносились лишь приглушенные стоны боли и отчаяния. — Герк! — повторил Астольфо, но голос его прервался, словно он вдруг забыл, что хотел сказать. На его собственном лице, еще недавно сияющем беспечной улыбкой, промелькнула тень страха. Он опустил глаза и увидел, как из-под ног гиппогрифа, словно черные змеи, поднимаются тени, переплетаясь и сжимаясь вокруг его ног. — Что за… — начал был Астольфо, но не успел договорить. Тени уже оплели его тело, проникая под доспехи, змеясь по рукам, стягивая горло ледяным обручем. — Астольфо! — крикнула Маш, бросаясь к нему на помощь. Но Темный Гарри, словно дирижер, управляющий своим зловещим оркестром, взмахнул рукой, и тени на мгновение раздвинулись, открывая ей путь к Астольфо, но в то же время перекрывая ей все остальные пути отступления. Маш, не задумываясь ни на секунду, бросилась в этот коридор из теней, протягивая руку к Астольфо. — Держись! — крикнула она, пытаясь дотянуться до него. — Я сейчас… Но в этот момент тени сомкнулись у нее за спиной, словно капкан. Маш, еще мгновение назад полная решимости, вдруг замерла, словно превратившись в каменную статую. Ее лицо, еще недавно живое и выразительное, стало белым и непроницаемым, словно маска. — Маш! — крикнул кто-то из магов, но она уже не слышала их. Она стояла неподвижно, словно загипнотизированная, глядя перед собой пустыми, ничего не выражающими глазами. Тени обвили ее тело, словно кокон, скрывая от внешнего мира, затягивая в свой темный, холодный мир, где не было ни боли, ни страха, ни надежды… Темный Гарри, удовлетворенно улыбаясь, оглядывал поле боя. Три могучих Слуги, способных в одиночку разрушить небольшой город, сейчас стояли перед ним неподвижно, словно куклы, лишенные воли своих хозяев. — Что и требовалось доказать, — прошептал он, проводя рукой по воздуху, словно касаясь струн невидимой арфы. — Ваши друзья были сильными воинами, но даже они не смогли противостоять силе теней. Он обернулся к остальным магам, которые сгрудились у разрушенного здания, беспомощные и напуганные, словно стадо овец, окруженных стаями волков. — А теперь, — продолжил Темный Гарри, и его голос зазвучал громче, приобретая металлические нотки. — Пришло время выбрать. Вы можете присоединиться ко мне и жить. Или же… — он сделал многозначительную паузу, наслаждаясь их страхом. — Разделить судьбу своих защитников. Маги молчали, лишь тяжело дышали, переглядываясь между собой испуганными взглядами. Они были пойманы в ловушку, и выхода из нее, казалось, не было… Тишина, тягучая и тяжелая, словно намокший саван, опустилась на площадь. Маги, словно завороженные, смотрели на Темного Гарри, не в силах произнести ни слова, ни сделать и шагу. Страх, липкий и холодный, парализовал их волю, превратив в беспомощных марионеток в руках кукловода. — Время на размышления истекло, — прозвучал над площадью голос Темного Гарри, и от этого голоса, лишенного всякой теплоты и человечности, по спинам магов пробежал ледяной холод. — Что ж… — он вздохнул, делая вид, что сожалеет о чем-то. — Жаль. А вы казались мне разумными… Тень, которая все это время пульсировала у него за спиной, словно гигантское хищное насекомое, вдруг рванулась вперед. Она двигалась невероятно быстро, словно мгновенно преодолевая расстояние, и в то же время плавно, гипнотически, не давая жертвам ни единого шанса уклониться от ее смертоносных объятий. Маги, еще мгновение назад скованные страхом, вдруг ожили, заметались, пытаясь вырваться из захватывающих объятий тьмы. Но было уже поздно. Тень, словно цунами, накрыла их с головой, поглощая их целиком, без остатка. Они кричали, звали на помощь, но их крики тонули в гулкой тишине, поглощаемые всепоглощающей тьмой. Один за другим они падали на землю, застывая в неестественных позах, словно восковые фигуры, выставленные на показ в каком-то музее ужасов. Их лица, еще недавно полные жизни и эмоций, теперь были искажены гримасой ужаса, застывшей маской на веки вечные. И лишь глаза… Глаза продолжали жить. Они смотрели из-под слоя тьмы, полные немого ужаса и отчаяния, словно умоляя о помощи, которая уже никогда не придет. Гарри видел, как тени пожирают его друзей, словно хищные черви, вгрызаясь в их тела, выпивая жизнь, оставляя после себя лишь пустые оболочки. Он хотел кричать, но горло сжимало невидимыми тисками. Хотел броситься на помощь, но ноги налились свинцом, не слушались. Вот тени добрались до Сириуса. Тот даже не пытался сопротивляться, лишь горько улыбнулся, глядя Гарри в глаза. В его взгляде была печаль, и усталость, и какая-то странная, безнадежная нежность. Рон и Гермиона схватились за руки, словно пытаясь удержать друг друга в этом вихре тьмы. Но тени были сильнее. Они разорвали их объятия, потянув в разные стороны. Гарри видел их лица, искаженные ужасом, слышал их приглушенные крики, которые словно доносились из-под толщи воды. Драко, бледный и застывший, как фарфоровая статуэтка, смотрел перед собой пустым, ничего не выражающим взглядом. Только по тому, как он вцепился пальцами в рукав мантии, было понятно, что он еще жив, еще чувствует. Тени змеились вокруг, словно черные языки пламени, пожирая все на своем пути. Гарри видел, как они захватывают Вейвера, как тот исчезает в вихре тьмы, как застывает улыбка на лице Реддла, как гаснут глаза Люциуса и Беллатрисы. Звуки битвы вокруг казались ему далекими и нереальными, словно доносились из другого мира. Вот прогремел громовой раскат Экскалибура Морган, вот прозвучал боевой клич Александра Македонского, вот просвистела мимо, словно ночная фурия, пуля, выпущенная из пулемета Мориарти. Но все это было уже не важно. Гарри остался один. Совсем один в этой всепоглощающей тьме, которая надвигалась на него, словно огромная, вселенская волна, готовая накрыть с головой, утащить на дно безнадежности и отчаяния. Он закрыл глаза, ожидая неизбежного. И вдруг… голос. — По моему приказу! — прозвучал он сквозь гул битвы, сквозь шелест теней, сквозь ровный, бесстрастный голос Смита, который продолжал вещать о своем триумфе. — Освободитесь! Этот голос… В нем была сила, которая не знала сомнений и колебаний. Сила, которая могла противостоять любой тьме. Сила, которая давала надежду. Сила Жанны. Тьма, словно повинуясь приказу, дрогнула. Она еще мгновение колыхалась вокруг, словно не желая отпускать свою добычу, но потом начала медленно отступать, словно ее отгоняло невидимой рукой. Гарри, щурясь от непривычно яркого света, открыл глаза. Тени исчезли. Вокруг него все еще царил хаос битвы, но теперь в этом хаосе появился свет надежды. В центре площади, окруженная мягким золотистым сиянием, словно сотканным из лучей восходящего солнца, стояла девушка. Ее белые доспехи, украшенные изящными узорами, отражали свет, как чистейший снег. На голове ее покоилась золотая корона, но не она придавала ей величие, а нечто иное, неуловимое, то, что исходило изнутри — сила, уверенность, непоколебимая вера. — Жанна… — прошептал Гарри, не веря своим глазам. Это была она, но в то же время и не совсем она. Жанну Альтер, которую он знал, трудно было назвать ангелом. В ней всегда была какая-то резкость, дерзость, скрытая агрессия. Эта же девушка излучала спокойствие и уверенность, словно сама судьба была у нее в руках. Жанна, не обращая внимания на него, протянула руку к застывшим в неестественных позах Слугам. — Я — Жанна д’Арк, — прозвучал ее голос, чистый и звонкий, как звон колокола, разрезающий мрак. — И я приказываю вам: освободитесь от оков тьмы! Вернитесь к свету! По площади прокатилась волна невидимой энергии. Маги, которые еще мгновение назад лежали на земле, словно мертвые, вдруг вздрогнули и начали медленно подниматься. Тени, еще недавно душившие их, рассеялись, словно дым, не оставляя после себя и следа. Геркулес, первый освободившись от оков тьмы, потряс головой, словно пытался придти в себя после глубокого сна. Его глаза, еще недавно затуманенные безумием, постепенно прояснялись, в них вновь появлялся огонь разума. Астольфо, с удивлением оглядываясь по сторонам, погладил шею своего гиппогрифа, который встрепенулся и издал радостный крик. — Что… что случилось? — пробормотал он, все еще не веря своим глазам. — Где этот… этот… — Он проиграл, — тихо сказала Маш, подходя к нему. — Жанна… она нас спасла. Астольфо посмотрел на Жанну, которая стояла в центре площади, окруженная мягким сиянием. В ее глазах не было ни капли торжества победы, лишь грусть и сожаление. — Это еще не конец, — сказала она, и ее голос, хотя и был не громок, заставил всех замолчать и прислушаться. — Смит еще не побежден. Но у нас появился шанс. Шанс все изменить. Артур, все еще сжимая в руке мерцающий Экскалибур Морган, смотрел на Жанну д’Арк из-под тяжелых век. Ее появление, словно луч света в темном царстве, вдохнуло в него новые силы, но в то же время заставило сердце сжаться от горького предчувствия. Он видел ее впервые, эту святую деву, овеянную легендами, но что-то в ее образе, что-то неуловимо знакомое, заставляло его задуматься. — Шанс… — медленно повторил он ее слова, и в его голосе вновь прозвучала та же ледяная ярость, которая еще недавно помогала ему держаться в бою. — Что ж, посмотрим, насколько долго он продлится. Он резко повернулся к Смиту, который, словно не замечая происходящего вокруг, продолжал спокойно стоять на месте, наблюдая за противостоянием двух Жанн. — Твоя игра окончена, — процедил Артур сквозь зубы, направляя на него клинок. — Теперь ты ответишь за все. — Интересно, — лишь усмехнулся Смит, не меняясь в лице. — И какие же у тебя есть козыри, король? Твои слуги ослаблены, твои союзники разбиты, твоя магия бессильна против меня. — Не будь так уверен в своей победе, машина, — холодно ответил Артур. — Ты забыл про самый главный фактор — человеческий фактор. Он кивнул в сторону, где среди руин зданий мелькали яркие вспышки заклинаний. Там, словно вихрь, проносилась Элен, ее фигура казалась неуловимой, словно призрак, а каждый удар ее клинка был подобен удару молнии — быстрый, точный, смертельный. Смит повернул голову, на мгновение фокусируя на ней свой взгляд. И в этот момент Артур почувствовал, как его собственное сердце пропустило удар. Он знал эту манеру боя, знал эту беспощадную грацию, знал эту неукротимую ярость, скрытую за маской ледяного спокойствия. — Будь осторожна, Элен, — прошептал он, и в его голосе впервые прозвучала не ярость, а беспокойство. — Он не так прост, как кажется. Элен, словно танцовщица на лезвии ножа, кружилась среди руин, уворачиваясь от ударов Смитов, отражая их атаки с невероятной скоростью и точностью. Ее клинок, словно живой, змеился в ее руках, оставляя за собой вспышки серебристого света. Она двигалась с беспощадной грацией хищника, не давая врагам ни единого шанса приблизиться. Ее глаза, холодные и сосредоточенные, словно глаза ястреба, отслеживали каждое движение противника, каждый проблеск стали, каждый шаг. — Ты хороша, — раздался рядом с ней спокойный голос, словно ветер принес его издалека. — Но их слишком много. Даже для тебя. Элен, не отрываясь от боя, лишь слегка наклонила голову. — Я справлюсь, — ответила она, ее голос звучал ровно и холодно, словно лед. — Не вмешивайся. — Как желаешь, — вздохнул голос, и в нем прозвучала какая-то скрытая печаль. — Но помни, что ты не одна. В этот момент один из Смитов, словно проигнорировав ее предыдущие атаки, прорвался сквозь ее защиту и бросился на нее с размаху, целясь в голову. Элен не успела отбить удар, но в тот же миг что-то невидимое, словно воздушная подушка, встретило Смита на полпути. Он отлетел назад, словно наткнувшись на невидимую стену, и с грохотом рухнул на землю. Элен удивленно оглянулась, пытаясь понять, что произошло. — Не отвлекайся, — прозвучал рядом с ней тот же спокойный голос. — У тебя и без меня хватает забот. Элен снова сосредоточилась на бою, но теперь в ее движениях появилась новая уверенность, словно она знала, что ей ничего не угрожает. Смиты наступали, но каждый их удар встречал невидимый барьер, словно она была окружена защитным куполом. — Кто ты? — спросила она, не отрываясь от боя. — Просто друг, — ответил голос, и в нем прозвучала легкая улыбка. — Просто друг, который хочет помочь тебе спасти этот мир. Смит, отброшенный неведомой силой, вскочил на ноги, словно ничего не произошло. Его металлический скелет издал зловещий скрежет, словно он приходил в ярость от неожиданного сопротивления. — Вы меня забавляете, — сказал он, и его голос, лишенный всяких эмоций, прозвучал резко и холодно, словно скрежет металла о металл. — Думаете, что можете победить меня? Вы всего лишь пешки в моей игре. — Мы еще посмотрим, кто кого победит, — ответил Артур, направляя на Смита пылающий Экскалибур. — Ты можешь контролировать машины, но ты не можешь контролировать людей. Не можешь контролировать их волю, их чувства, их желание сражаться за свою свободу. Он бросился в атаку, словно огненный вихрь, и Элен, словно отражая его движения, атаковала с другой стороны. Их клинки сверкали в воздухе, оставляя за собой серебристые шлейфы, и Смит, впервые за все время битвы, начал отступать, уклоняясь от их ударов, словно чувствуя в них настоящую угрозу. — Впечатляет, — прокомментировал он, ловко отпрыгивая от одновременной атаки Артура и Элен. — Но бесполезно. Он взмахнул рукой, и вокруг него, словно из воздуха, материализовались десятки Смитов, каждый из которых был точной копией оригинала. — Теперь вы точно проиграете, — сказал Смит, его голос звучал уже не так уверенно, в нем появились нотки раздражения. Артур и Элен, спина к спине, окруженные кольцом врагов, обменялись взглядами. — Вместе? — спросил Артур, и в его глазах, за маской королевского спокойствия, мелькнул огонек азарта. — До конца, — ответила Элен, и на ее губах промелькнула легкая улыбка, холодная и прекрасная, словно зимнее солнце. — Потом мы поговорим о твоем престоле, сестра, — тихо добавил Артур, и в его голосе прозвучала скрытая угроза. — У меня нет престола, — так же тихо ответила Элен, ее взгляд на мгновение встретился с его взглядом, и в этом взгляде Артур увидел что-то знакомое, что-то забытое, что-то, что заставило его сердце сжаться от холодного предчувствия. Но времени на раздумья не было. Смиты атаковали… Смиты наступали волнами, словно стальные призраки, не зная страха, не чувствуя боли. Но Артур и Элен, спиной к спине, сражались как единое целое, их движения были отточены и синхронны, словно они танцевали древний боевой танец. Экскалибур Морган в руке Артура пылал ярче солнца, оставляя за собой огненные шлейфы, сжигающие все на своем пути. Клинок Элен, холодный и острый, как зимний ветер, разрезал металл и плоть, не встречая сопротивления. — Видела ли ты небо в огне? — спросил Артур, отражая удар двух Смитов одновременно. Его голос звучал устало, словно он боролся не только с врагами, но и вел какую-то внутреннюю борьбу. — Видела, — коротко ответила Элен, уклоняясь от захватывающей клешни землеройной машины. — И море крови тоже. — А трон, запятнанный предательством? — Артур с трудом отразил очередной удар, чувствуя, как проклятая сила клинка проникает в него, разъедая его изнутри. — Трон… — Элен на мгновение задумалась, ее глаза, холодные и отрешенные, словно смотрели сквозь время и пространство. — Он лишь символ власти. Пустой и бессмысленный. — Но за него сражаются, — продолжал Артур, словно не слыша ее слов. — Сражаются и умирают. — И ради чего? — Элен резко повернулась к нему, ее лицо, прекрасное и холодное, словно высеченное из льда, вдруг ожило, в глазах мелькнул огонек гнева. — Ради права сидеть на золотом стуле и править теми, кто сам не знает, чего хочет? — Есть те, кто знает, — ответил Артур, и его взгляд встретился с ее взглядом. — И они заплатят любую цену за то, чтобы получить это право. — Да, я знаю их, — тихо сказала Элен, и в ее голосе прозвучала горечь. — Знаю слишком хорошо. Они снова бросились в бой, их клинки словно слились в единый смертоносный вихрь, разрубая Смитов на части, отбрасывая их прочь, словно сломанные куклы. Вокруг них царил хаос битвы: гремели взрывы, свистели пули, кричали люди, ревели машины. Но Артур и Элен словно не замечали ничего вокруг, сосредоточившись на своей цели — уничтожить Смита, сломить его волю, показать ему, что даже самая совершенная машина бессильна перед силой человеческого духа. — Ты сильна, — сказал Артур, отражая очередной удар. — Даже сильнее, чем я думал. — Я видела ад, — ответила Элен, не отрываясь от боя. — И знаю, как выжить в нем. — Ад — это лишь начало, — сказал Артур, и в его голосе прозвучала скрытая угроза. — Настоящий ад начнется потом. Элен ничего не ответила, лишь крепче сжала в руке клинок. Она знала, что он имеет в виду. Знала, что после этой битвы их ждет еще одна битва — битва за власть, битва за будущее этого мира. И в этой битве пощады не будет.