Birds of a Feather

      Переезд в дом Ниалла и Энеи в Уре был простым и быстрым – насколько любой переезд может быть. Сбор вещей, выселение из гостиницы, подготовка лошадей к переезду в конюшню ближе к дому, который находился в другой части города, передвижение по шумным улицам в виде маленького каравана.       Через час с лишним они четверо уже стояли на переднем крыльце трёхэтажного дома, похожего на другие дома на этой узкой и чистой улице в дорогом жилом районе Ура. Здесь было ощутимо тише и спокойнее, чем за стенами внутреннего круга, даже на центральной улице не было особенной суматохи, магов было заметно больше, люди были одеты лучше и выглядели счастливее. Гигантское здание Зиккурата, которое было видно практически из любой точки города, располагалось всего в нескольких минутах ходьбы сквозь соседние кварталы. Обстановка здесь прекрасно отображала условия, в которых Ниалл с Энеей выросли и провели основную часть своих жизней.       Пока Энея оглядывала улицу, а Ниалл достал ключи из кармана и отпирал парадную дверь, Никкаль и Су словили себя на том, что задержали дыхание в предвкушении: они были так рады получить приглашение пожить в доме Ниалла и Энеи, которые и так уже относились к девочкам как к членам своей семьи – в принципе, как к собственным детям. Для них обеих пребывание в домашней, по-семейному уединённой обстановке было опытом так давно забытым, что казалось чуждым, незнакомым. Последние двадцать лет они знали лишь общежития Дома Детей, потом школы-пансионата, а затем Академии.       Войдя, группа сбросила поклажу на пол в маленькой прихожей и переглянулась со сдержанным облегчением. Хозяева дома, улыбаясь, провели девочек по коридору, в котором помимо лестницы наверх и двери в ванную комнату первого этажа была дверь в просторную гостиную, объединённую со столовой. Огромный диван, удобные кресла, подушки, художественно раскиданные по большому ковру, заполненные книжные шкафы у стен, обеденный стол на восемь человек, множество красивых украшений, дверь в рабочий кабинет, дверь в кухню, дверь в просторный внутренний двор со множеством растений, ещё одним обеденным столом и креслами, стоящими вокруг открытого каменного очага.       - А вот это был дом для вечеринок, - Энея ностальгически улыбнулась, давая девочкам осмотреться. – В былые времена мы закатывали вечеринки каждую неделю и веселились здесь с нашими друзьями.       - Хотела бы я попасть на одну из таких: Ияр сказал, что праздничная версия вас двоих – восхитительное зрелище, - с улыбкой припомнила Никкаль, осматривая зелёный внутренний двор.       - Мы оба тогда были другими людьми, - Энея пожала плечами, чуть усмехаясь. – Даже Ияр впервые встретил нас, когда мы уже были более зрелыми.       - Что насчёт ваших друзей тех времён? – Су выглянула из кухни. – Вы построили Академию и переехали туда, а чем ваши друзья сейчас занимаются?       Ниалл и Энея переглянулись, без слов сходясь на простом и коротком ответе, затем мужчина сказал:       - Большинство из них мертвы, с остальными мы больше не общаемся.       Это не было ответом, который девочки ожидали бы услышать, поэтому тишина была громкой и плотной, но старшие маги группы не изменились в лице, потому как смирились с этой правдой жизни уже давно. Энея расплывчато пояснила, что времена меняются.       Переход от жизни здесь к жизни в Академии для Ниалла занял в общей сложности половину века, и цепочка воспоминаний пронеслась перед его глазами. Он и Энея строят планы на Академию прямо в этом доме век тому назад. Переезд туда при первой возможности. Частые визиты в Ур. Начинается война, которая продлится десять лет. Случается битва, отряд Ниалла погибает, их с Энеей жизни разрушены и уже никогда не будут прежними. Энея исчезает. Ияр уходит в Хаос, чтобы умереть там, а не от рук Шамаша и Энлиля. Ниалл возвращается в Академию в полном одиночестве и оседает в своём затворничестве. Последние близкие люди на всём белом свете, что у него остались – это две его мамы, Нинхурсаг и Нейт. Всё кончено. Сгорело дотла, утонуло в море, было захоронено, развеялось по ветру. В прошлом.       С первого этажа Никкаль и Су повели сразу на третий, где находились приготовленные для них две спальни, ванная комната, маленькая терраса с видом на внутренний двор и лестница на крышу. Весь второй этаж принадлежал Ниаллу и Энее: их просторная спальня, имеющая в себе элементы гостиной и кабинета, зелёная терраса, ванная комната и самая большая гардеробная комната, которую девочки когда-либо видели или могли себе представить, заполненная одеждой, обувью и аксессуарами обоих хозяев дома.       - К слову, как человек, подшучивающий над Ниаллом из-за его украшенной перьями одежды, я должна кое в чём признаться, - веселясь, сказала Энея, когда показывала девочкам свою половину гардероба.       Девушка прошла вглубь и достала вешалку с роскошным тёмно-серым вечерним платьем, украшенным тонкими золотистыми линиями и блёстками, у которого была накидка, выглядящая как пара больших белых крыльев, сделанных из длинных сверкающих полупрозрачных перьев.       - Вообще, у нас с ним какое-то безумное количество парных нарядов, - добавила она, когда Никкаль и Су отсмеялись с её признания и готовы были продолжить рассматривать её одежду.       Время было уже послеобеденное, солнце начало клониться к горизонту, поэтому Энее и Никкаль пора было готовиться к визиту в Зиккурат. Энея выбрала два прекрасных чёрных платья из своей коллекции, все необходимые аксессуары и украшения. Пока они переодевались, Су размышляла о макияже и причёсках для них, а Ниалл ушёл на почту чтобы забрать корреспонденцию, которую он заранее переадресовал в Ур, и отчёты от своего заместителя, который сейчас присматривал за Академией.       Надевая чёрное шёлковое платье, выданное Энеей, Никкаль могла наблюдать и за её переодеванием. Девушке только что пришла в голову мысль, которой она хотела поделиться, но отвлеклась, увидев тёмный и длинный рваный шрам на правом боку Энеи, оставшийся на память о происшествии, которое закончило их с Ниаллом карьеры псов. От талии до лопатки. Никкаль впервые видела его так близко и, зная ту историю, почувствовала бегущий по её спине холодок, когда представила, как тот роковой удар металлическим тросом рвал кожу и плоть Энеи и ломал её кости.       - Я только сейчас поняла, как Ниалл всегда знал, какой мне нужен размер, когда дарил мне одежду на дни рождения и прочие праздники, - наконец сказала Никкаль, демонстрируя, что платье сидит на ней, как влитое.       Энея улыбнулась:       - Да, у тебя формы чуть повыразительнее моих, но мы одного роста и размера, а у Ниалла было достаточно времени, чтобы выучить мои параметры.       Им понадобилось больше получаса, чтобы собраться и облачиться в сочетающиеся наряды, избрав чёрный цвет как основу. В отличие от её нежного наряда на день, Энея теперь была одета в чёрное платье в пол, верх которого покрывал не такой уж большой процент верхней половины её туловища – чтобы компенсировать это и выглядеть прилично, она собиралась надеть поверх полупрозрачный чёрный кейп длиной также в пол. На ней были золотые украшения – простое колье, пара браслетов и серёжки с опрятными бриллиантами, кольца и по паре золотых когтей, соединённых цепочкой, на больших и указательных пальцах её рук. Свои белые волосы девушка оставила распущенными, без украшений, но зато нарисовала «стрелки» и нанесла красную помаду. Эта версия Энеи разительно отличалась от той, к которой девочки привыкли за последние две недели.       - Ты выглядишь так, будто охотно устраиваешь неприятности, - улыбнулась Су, глядя на неё, когда она была готова.       - О, это абсолютно так, - чуть хищно усмехнулась Энея.       Чёрное шёлковое платье и полупрозрачная накидка, которые надела Никкаль, были длиной по середину икры. Энея выдала ей несколько своих золотых украшений, Су соорудила ей элегантную причёску, украшенную заколками с россыпью драгоценных камней, и сделала макияж, который тоже включал в себя «стрелки».       Пока Су хлопотала над Никкаль, Энея закопалась в свой рюкзак, оставленный у входа в гардеробную, и выудила оттуда маленькую коробочку из тёмного дерева, которая выглядела очень дорогой.       - Мы не станем появляться и просить об услуге с пустыми руками, - пояснила девушка, когда девочки обратили внимание на её действия. Чтобы удовлетворить их любопытство, Энея открыла коробочку и подошла к ним, показывая содержимое. – Любимый ювелир моего отца живёт в местности, по которой я путешествовала до отправления в Академию, и я купила небольшой подарок на всякий случай.       На специальной бархатной подушечке внутри коробки лежали две золотые броши в форме капель, на которых было выковано изображение пламени и которые были соединены золотой цепью средней длины и инкрустированы маленькими рубинами в местах, где цепь соединялась с брошью.       - Я думала, ты путешествуешь без ценностей, - заметила Никкаль.       - Я их просто не надеваю и не выставляю на чьё-либо обозрение содержимое моего рюкзака, - Энея пожала плечами.       Ниалл занял обеденный стол на первом этаже и просматривал скопившиеся за прошедшие две недели с отбытия из Академии письма, распределяя их по трём стопкам: ответить немедленно, ответить и просто принять к сведенью. Сверху в последней стопке лежало приглашение на Церемонию, которое его отец послал ему вскоре после их отъезда.       Звук шагов и голоса его спутниц из коридора дали мужчине знать, что Энея и Никкаль, стало быть, готовы, поэтому он поднял голову, чтобы на них посмотреть. Его любимая вошла первой и, пристроив кейп на спинке ближайшего кресла, сразу направилась в кухню, выглядя настолько восхитительно, что Ниалл проследил за ней, широко распахнув глаза, и нечаянно издал звук, бывший причудливой смесью выдоха и стона. Удивлённый своей реакцией, он растерянно моргнул и тут же почувствовал, как кровь приливает к щекам.       - Не делай так больше без предупреждения! – Ниалл спрятал своё смущение за неловким смехом.       Хихиканье Никкаль и Су мужчине помогало не особо, и он просто радовался, что пряди его волос скрывают тот факт, что он покраснел до кончиков ушей. Энея рассмеялась и выглянула из кухни с усмешкой на её красных губах и блеском в её опаловых глазах, дающим Ниаллу понять, что она абсолютно точно продолжит так делать без предупреждения.       Спустя минуту звуков умеренно-активной деятельности, доносящихся из кухни, Энея вернулась с бумажным пакетом в руках и показала девочкам стоящую в нём чёрную бутылку.       - Любимое вино моего отца, - объяснила она и жестом попросила Никкаль опустить коробку с украшением туда же, в бумажный пакет, а потом поставила его на ближайший кофейный столик.       Девочки задумались о подарках, которые Энея собирается преподнести Шамашу, чтобы попросить его об услуге, тем самым разговаривая ещё на одном языке, который он понимает и который не включает в себя чью-либо смерть. Сама Энея тем временем повернулась к своему любимому и усмехнулась:       - Не против, если я одолжу твою брошь?       Ниалл дал согласие, не раздумывая, но лишь когда Энея подошла к нему, всё ещё сидящему за столом, и прикоснулась к броши, прикреплённой к ленте под воротником его рубашки, он понял, что она именно имела в виду. Совсем как он утром застёгивал пуговицы на её платье, девушка не прикасалась к нему даже сквозь накрахмаленную ткань, отстёгивая украшение. В то же самое время мужчина видел глубокое декольте её платья своим периферийным зрением. Запах самой Энеи и её парфюма заполнял его лёгкие и кружил голову. Её лицо было так близко, что ему достаточно было бы немного поднять и повернуть свою голову, чтобы коснуться её красных губ своими губами. Они были в своём собственном доме, где обычно могли позволить себе заниматься чем угодно, где угодно и когда угодно.       Жалея об отсутствии возможности сейчас же дать его возлюбленной знать, что это слишком жестокая месть за его утреннее поддразнивание, Ниалл замер и задержал дыхание, глядя прямо вперёд и используя остатки своего самоконтроля, чтобы сохранять невозмутимый вид. Он знал, что Энея знает, что он не дышит и как участилось его сердцебиение – она прекрасно знала, что делает.       Наконец Энея отступила, держа в руке брошь с прикреплённой к ней длинной цепочкой, которую он обычно присоединял к броши на лацкане своего плаща. Ниалл немедленно обратил свой взор обратно к письму, которое всё ещё держал в руках, и продолжил его читать со случайного места будто это самое интересное чтиво в мире. За этим притворством он пытался вспомнить алфавит и ощущал себя неловким влюблённым юнцом.       - Вот с чем мне приходилось работать в семнадцать, - Энея прошептала девочкам достаточно громко, чтобы и Ниалл мог её слышать.       Никкаль и Су не смогли сдержать ещё одной порции доброго смеха оттого, что даже после двухсот восьмидесяти лет вместе Ниалл – ректор Академии и генерал в отставке – всё ещё может краснеть, как подросток, вблизи своего предмета обожания. Энея удалилась в коридор к ближайшему зеркалу и вернулась через пару минут, превратив брошь и цепь в подобие ошейника. Неиспользованную длину цепи она устроила в глубоком декольте своего платья. Никкаль впервые заметила, что камень в броши Ниалла, которую он так часто надевает в повседневной жизни, примерно того же оттенка голубого, что и опаловые глаза Энеи.       - Давай обсудим важные детали нашего визита, - предложила Энея и пригласила девочек присесть на кресла гостиной. – Во-первых, Ника, основную часть времени тебе просто нужно быть там со мной. Я беру всё на себя, я знаю, что делаю, я сделаю всё, что нужно. Когда мы в Зиккурате, ты идёшь и стоишь на шаг позади меня всё время и говоришь с кем-либо только если тебя спрашивают напрямую – это простой способ дать окружающим понять, что ты под моей протекцией. Таким образом, в прямом и переносном смысле, кому-либо нужно будет сначала разобраться со мной прежде чем они смогут добраться до тебя. Когда я прикладываю пальцы к ключице и приветствую кого-то, ты делаешь так же. Всё ясно?       Никкаль кивнула.       - Во-вторых, наша главная цель сегодня – увидеть Ияра и узнать, где он содержится. Я ничего не могу обещать, но: есть ли какие-то особые приметы, по которым я могла бы узнать твоего брата с помощью моего особого «зрения»?       - Он высокий и худой, у него короткие волосы, но есть одна-единственная косичка на затылке, - девушка попыталась описать буквальную форму Этана, зная, что Энея может «видеть» лишь трёхмерные силуэты. Затем у неё появилась идея: - Погоди! Этан обожает кристаллы и обязательно вырастил бы несколько, будь у него возможность. Это поможет?       - Ага, искать кристаллы немного легче, - отозвалась Энея. – Пятеро храни присущее магам земли увлечение кристаллами! У меня тоже был такой период. В-третьих, Никки, хорошая моя, не делай ничего безумного и незапланированного. Я восторгаюсь твоим запалом, но, пожалуйста, не усложняй нам задачу беречь твою жизнь. Зиккурат – не то место, где можно бросаться в омут с головой.       - Я научилась тебя слушаться той ночью в лесу, - Никкаль неловко усмехнулась. – Спасибо, что берёшь меня с собой в Зиккурат несмотря ни на что.       Ниалл чуть нахмурился, уловив, что между строк она имела в виду то, что он и Су не в исключительном восторге от этого плана и никогда бы не отпустили туда Никкаль без сопровождения. Как будто они все пекутся о её безопасности только потому что у них больше дел нет.       - Не то чтобы я сомневаюсь в вашем успехе, но меня правда тревожит, что вы вообще туда идёте, - тихонько призналась Су, озабоченно глядя на Энею и Никкаль.       Энея тепло улыбнулась, поднялась со своего кресла, подошла к тому, в котором сидела Су, и опустилась перед ней на колени, беря её руки в свои и чуть их сжимая.       - Не волнуйся, я отгрызу руку любому, кто только попытается коснуться Никкаль хоть пальцем.       - А если тебя кто-нибудь попытается коснуться хоть пальцем? – слабо улыбнулась Су, глядя в опаловые глаза.       - Тогда я разнесу там всё к лахму, лахаму и иже с ними. В таком случае нам даже не нужно будет ждать Церемонии!       Слова Энеи развеселили её спутников – пускай смех и был чуть нервным, но любой лучик позитивного мышления помогал в нынешние времена. Они обсудили планы на ужин и решили, что Ниалл и Су сходят за продуктами, пока их нет, а Никкаль и Энея на обратном пути купят ужин на вынос в заведении, в котором подавали изумительное мясо на гриле и которое старшие маги группы знали десятилетиями.       Дорога к ближайшим вратам Зиккурата заняла не более десяти минут, и девушки прошли их в молчании. Никкаль несла бумажный пакет с бутылкой вина и подарочной коробочкой, осматриваясь и временами поглядывая на Энею, которая готовилась отыгрывать свою роль: тепло и дружелюбие, которые она обычно излучала, были сдвинуты на периферию. Теперь на переднем плане были чистая сила и достоинство, что-то неуловимое, но настолько большое, что никто бы не смог сомневаться в статусе Энеи, который принадлежал ей с самого рождения. Достойная дочь Повелителя Шамаша и великой и легендарной Нейт.       У входа, игнорируя обычных стражников, Энея направилась прямиком к их командиру. Когда он её увидел, в его глазах мелькнула искра узнавания, и они обменялись приветственными жестами: она приложила два пальца к ключице, он удостоил её тремя, и они слегка друг другу поклонились. Затем Энея достала из-под кейпа медальон с гербом своей матери и показала его командиру:       - Я бы хотела попросить Повелителя Шамаша об аудиенции. Как можно скорее, пожалуйста.       Мужчина глянул на медальон лишь вскользь, для простой формальности, точно зная, кто стоит перед ним и, отсылая одного стражника для передачи её запроса Повелителю, он уже знал, что аудиенция будет дана.       - Я будто невидима для них, - прошептала Никкаль, когда они с Энеей присели в простой комнате ожидания в сторожке у ворот, куда их пригласили, чтобы дождаться возвращения посланного стражника. – Мне даже не пришлось показывать знак Энки или быть представленной тобой.       - Не сомневайся, что они тебя заметили и запомнили, что я вхожу с ещё одним человеком, за которого я по умолчанию отвечаю. Я и моя мама пользуемся полным доверием моего отца, и на его территории он единственный, кто может требовать от нас каких-либо объяснений.       Стражник вернулся относительно скоро, учитывая расстояние, которое ему нужно было преодолеть до покоев Шамаша и обратно, и он проинформировал Энею, что Повелитель готов принять её прямо сейчас. Чтобы соблюсти все формальности, он вежливо спросил, нужен ли кто-то, кто покажет ей дорогу, она столь же вежливо ответила, что нет, не нужен.       На пути к покоям своего отца Энея не произнесла ни слова и шла, поворачивала и выбирала нужные лестницы настолько уверенно, будто это был её собственный дом. Никкаль смотрела по сторонам, на всякий случай пытаясь запомнить маршрут и не смея заговорить, поскольку знала, что Энея тоже «осматривается», и чем сильнее она сконцентрируется, тем больше в поле её «зрения». В этот раз ей нужно было «окинуть взглядом» большую часть гигантского Зиккурата включая его главный купол, где, по словам Кингу, происходит ключевой момент Церемонии.       Никкаль поняла, что они почти на месте, когда они вошли в просторный коридор, на одной из стен которого было большое мозаичное панно, изображающее символ огня, и который вёл к массивной двери, у которой стоял стражник. Когда Энея приблизилась, он приложил три пальца к ключице и склонил голову, а девушка лишь кивнула, принимая его приветствие. Сразу после парень поторопился открыть ей дверь. Стоя на шаг позади неё и наслаждаясь иллюзорной невидимостью, Никкаль чувствовала, как часто и громко бьётся сердце в её груди, почти заглушая все звуки вокруг.       Шамаш в одиночестве стоял перед окном в парадном зале для аудиенций, который по сути своей являл из себя гостиную, и звук открывающейся двери заставил его медленно обернуться. Чуть больше четверти часа назад переданный ему запрос Энеи на аудиенцию едва ли не заставил его подпрыгнуть, и мужчине пришлось притворится, что он не расслышал слова стражника с первого раза, чтобы перепроверить, всё ли он правильно понял. Спустя почти четыре десятилетия отсутствия и почти два года молчания его дочь пришла, чтобы с ним увидеться. Это было совершенно неожиданно и Шамаш даже и не мог знать, чего ждать от этой аудиенции, но это всё равно дало ему искру надежды на то, что однажды Энея может захотеть восстановить общение с ним.       - Энни, - тепло сказал Шамаш, как только стражник покинул зал, прикрыв за собой дверь.       На Никкаль мужчина потратил полсекунды своего внимания и сразу же её узнал, но на данный момент она интересовала его чуть меньше, чем любое из надетых на Энею украшений.       - Отец, - Энея приложила четыре пальца к ключице и склонила голову.       Повторяя этот жест за ней, Никкаль была слегка удивлена тем, как… неестественно это прозвучало и выглядело: так холодно и формально в сравнении с тёплым обращением Шамаша. Чего она не знала, так это то, что прежде Энея должна была обращаться к нему подобным образом только на публике. Наедине, в семейной обстановке они обнимали друг друга при встрече, и Энея приветствовала его счастливым «привет, пап!». Последний раз, когда она так делала, был за два дня до битвы: Энея встретила его уже после той его долгой встречи с Нейт в её резиденции, они приятно поужинали втроём, как обычная семья, и, когда он уже собирался улетать, Энея попросила его передать Ниаллу написанное ею письмо (и Шамаш это сделал!) и обняла его, прощаясь и желая удачи. В их следующую встречу он уже был для Энеи кем-то, в чьё горло она хладнокровно могла вонзить кинжал, потому что он встал у неё на пути.       - Ты прекрасно выглядишь, - Шамаш сделал дочери искренний комплимент и предложил гостьям присесть.       Втроём они прошли к диванам, стоящим вокруг большого квадратного кофейного столика. Шамаш выбрал для себя тот, что был обращён к окну, Энея села на диван слева от его, оставляя дальнюю половину Никкаль.       - Спасибо. Я принесла твоё любимое вино, - Энея протянула руку в сторону Никкаль и, не глядя, ловко вытащила бутылку из бумажного пакета, который девушка поставила себе на колени – движение это было настолько плавным, что Никкаль осознала, что произошло, только когда Энея уже передавала бутылку своему отцу.       Приятно удивлённый, Шамаш щёлкнул пальцами, и вмиг двое слуг вынесли подносы с обычными для аудиенций закусками, напитками и бокалами. Вместо того, чтобы открыть бутылку вина, которую он приказал подать, мужчина открыл ту, что принесла Энея, и разлил его по трём бокалам для вина. Все трое сделали по глотку, и повисшее в комнате молчание было неуютным, хотя ни Шамаш, ни Энея не знали, с чего начать.       - Нейт сказала, твоё путешествие по северу прошло успешно, - Шамаш наконец нашёл тему для разговора.       - Да. Весна в этом году выдалась сухой и тёплой, снег рано сошёл, так что я закончила даже раньше, чем планировалось. Ты недавно виделся с мамой?       - Я навещал её на этих выходных. У неё всё хорошо.       - Что до моего путешествия, - Энея повторила свой манёвр и ловко выудила чёрную коробочку с украшением, оставляя Никкаль сидеть с пустым пакетом на коленях и бокалом вина в руке. – На обратном пути я купила кое-что для тебя, сделанное Арамом.       В момент, когда Шамаш принимал от неё подарочную коробочку, его надежды взлетели до небес: если Энни всё ещё прилагала достаточно усилий, чтобы организовать для него подношения, которые ему точно понравятся, то, может быть, однажды она позволит ему как-нибудь загладить перед ней вину.       - О, это выглядит чудесно, спасибо, - сказал мужчина, оглядывая ювелирное украшение в коробочке, что он держал в руках. – Насколько я знаю, Арам собирался расширять кузницу этим летом?       - Он уже начал подготовку к ремонтным работам. Один из его подмастерьев, очень умелый парень, хочет продолжить у него работать и учится дальше, к тому же он недавно взял несколько новых талантливых учеников, так что большая кузница с новейшим оборудованием будет весьма кстати.       - Могу я спросить, что привело тебя в Ур? – поинтересовался Шамаш чуть позже, когда тема ювелира себя исчерпала.       - Мы с Ниаллом едем к маме и нам нужно разобраться с некоторыми делами по пути. Я помогаю ему нянчиться, - Энея небрежно качнула головой в сторону Никкаль, и Шамаш определённо нашёл выбор слова забавным. – Это же и привело меня сюда: можем ли мы, пожалуйста, отложить обмен Ияра на Никкаль, пока не пройдёт Церемония? И – могу ли я увидеться с Ияром, чтобы убедиться, что он в порядке?       - Да, разумеется, - легко согласился Шамаш, прекрасно осознавая, что попытался бы и уговорить Энлиля отпустить барда без всякого обмена, если бы она об этом попросила. Они оба, впрочем, знали, что Энлиль бы никогда не согласился. – Ты знаешь, что Церемония пройдёт раньше, чем планировалось? А именно через три дня.       - Знаю. У Ниалла сегодня была аудиенция с Энки.       - Он правда готов отдать студентку своей Академии под следствие, чтобы вернуть назад барда, кстати?       - Ияр дорог нам, как память. К тому же ты и понятия не имеешь, как сложно найти хороших учителей для Академии, - голос Энеи звучал безразлично, чтобы её отец не догадался, как много Ияр на самом деле значит для неё и Ниалла. – Следствие подразумевает презумпцию невиновности, а мы можем доказать, что обвинение ошибочно, так что с ней всё будет в порядке.       Шамашу было действительно интересно, знает ли его дочь о том, что тогда, тридцать восемь лет назад, этот самый бард, которого их семья подпустила так близко, воспользовался её исчезновением, чтобы начать порочить хорошее имя Пяти в глазах народа своими идиотскими песнями: в то время сам Шамаш и все ресурсы Зиккурата были сконцентрированы на непрекращающихся поисках Энеи, поэтому у Ияра было достаточно времени, чтобы нанести немалый урон, пока его не поймали с поличным. В любом случае спрашивать об этом он не собирался, потому что в сравнении с морем других вещей, которые он хотел бы обсудить с Энни, эта маленькая деталь была сущим пустяком.       Проведя сорок лет в размышлениях о том, что он сказал бы ей, если бы увидел вновь, этим вечером Шамаш обнаружил себя лишившимся дара речи, потому что действительно боялся ещё сильнее ухудшить свои отношения с Энеей. Он хотел бы сказать ей, что тогда, в той битве, он действовал во имя всеобщего блага магов. Что он пытался удержать её от побега на поле боя, когда она прибыла, потому что там всё ещё могло быть опасно и он не хотел, чтобы она видела ужасы того, что в реальности оставляет после себя любое сражение – мёртвые тела, кровь и выжженую землю. Что последнее, что он сделал, перед тем как потерять сознание после того, как она ударила его кинжалом в горло – это запретил кому-либо стоять у неё на пути. Что он никогда не хотел, чтобы это всё стало столь катастрофичным событием для их семьи и точкой невозврата. Что новость об её исчезновении опустошила его и он бы всё сделал, чтобы её вернуть. Что за эти сорок лет не было ни дня, когда бы он о ней не думал. Что он не смог заставить себя злиться на неё хоть немного даже когда выяснилось, что это действительно она инициировала медленную смерть Энлиля в отместку. Что он беспокоится о ней, любит её и всегда будет любить, даже если она больше никогда с ним не заговорит.       Вскоре после того, как Энея вернулась к существованию, Шамаш говорил с Нейт о том, как он мог бы загладить вину перед Энни. Ответ был предельно прост: оставить её в покое – это лучшее, что он может для неё сделать, потому что она больше не хочет иметь с ним ничего общего и не настолько стабильна эмоционально, чтобы терпеть его бесконечные попытки с ней поговорить как это пришлось делать Нейт четверть века подряд. В случае, если он бы осмелился донимать Энни, Нейт пообещала, что ему больше не придётся беспокоиться, умрёт ли он вместе с Энлилем или нет, потому что она сама его убьёт. Шамаш прекрасно знал её, поэтому не мог сомневаться в серьёзности её обещания.       Достаточно долгое время в зале для аудиенций было абсолютно тихо. Никкаль просто сидела там, стараясь не пялиться на Энею и Шамаша в открытую и не привлекать их внимания. Девушка никогда не думала, что ей доведётся увидеть беспощадного Повелителя Шамаша таким, какой он был сейчас – радушным, осторожным в своих выражениях и – Никкаль могла поклясться – нервничающим. К тому же она теперь могла видеть, что на самом деле Энея очень похожа на своего отца: ей определённо достались глаза и губы её матери, но форма лица в целом, изгиб бровей, нос и то, как волосы длиной по плечо были слегка волнистыми Энея определённо унаследовала у Шамаша. Учитывая, что изначально её волосы были чёрными совсем как его, схожесть с ним в самой ранней юности Энеи, вероятно, была поразительной.       Минуты протекали в молчании, и Никкаль было очень интересно, чего они ждут. Втроём они попивали вино, практически не глядя друг на друга. Шамаш почти заговорил о чём-то несколько раз, но передумывал в последний момент. Энея выглядела отстранённой, зная, что её отец, как и она сама, думает о Церемонии, которая состоится через три дня и станет последним шансом спасти жизнь Энлиля и, вполне возможно, самого Шамаша. Разрываясь между желанием никогда больше его не видеть и желанием, чтобы он мог объяснить свои действия в битве, придать им хоть какой-то смысл, Энея осознала, что есть лишь один вопрос, который она действительно хочет ему задать, что она и сделала:       - Как тебе ощущение, когда кто-то настолько близкий отбирает у тебя воздух, которым ты дышишь?       Шамаш повернул голову в её сторону и посмотрел ей в глаза, осознавая, что он только что услышал. Как сторонней наблюдательнице, Никкаль это удалось немного раньше, и она едва подавила желание покончить с содержимым своего бокала в один глоток и, возможно, продолжить пить прямо из горла: и Ниалл, и Энлиль маги воздуха. Шамаш однажды едва не лишил Энею Ниалла. В отместку Энея отбирала Энлиля у Шамаша. Они отец и дочь, они были близки, они прекрасно знают, что соответственный маг воздуха – любовь всей их жизни, без которого они не смогут жить.       Весь опыт общения с Шамашем кричал Никкаль бежать и прятаться, потому что не было никакого шанса, что он потерпит такое злорадство, но к её удивлению мужчина не выглядел так, будто-то вот-вот пойдёт в разнос. Он смотрел на дочь внимательно, словно никогда ещё не видел её так отчётливо, не было в его взгляде ни ярости, ни разочарования, ни удивления. Скорее казалось, что Шамаш пытается запомнить каждую деталь в лице Энеи. Ничего не ответив, он дважды щёлкнул пальцами, и стражник показался из-за занавешенной арки в дальнем углу зала.       - Отведи дам повидаться с бардом. Пять минут, никакого телесного контакта, под наблюдением, - сухо приказал мужчина.       Вежливо улыбаясь, Энея поднялась со своего места, приложила четыре пальца к ключице и склонила голову:       - Благодарю, отец.       Ответа не последовало, Шамаш пустым взглядом смотрел в окно. Никкаль действовала автоматически: встала, приложив четыре пальца к ключице, и склонила голову. Прежде чем у неё появилась бы возможность задуматься, что ей теперь делать с пустым бумажным пакетом, который она держала другой рукой, Энея проворно отобрала его, сложила пополам и положила на столик между их бокалами. Затем они последовали за стражником сквозь занавешенную арку.       Пока они втроём шли коридорами, ведущими к месту, где содержался Ияр, Энее не пришлось даже оборачиваться, чтобы уловить, как Никкаль паникует: сердцебиение девушки было таким частым, словно она бежала марафон, а её эмоции были почти осязаемы. Она боялась, что это ловушка. Энея обернулась и проговорила одними губами:       - Всё в порядке.       Наконец стражник остановился перед одной из множества одинаковых дверей в одном из коридоров и, коротко оглянувшись на посетительниц, отворил замок. Не такой, для которого требовался ключ, а хитроумный засов, недоступный воздействию с обратной стороны двери. Девушкам позволено было войти, и они ступили в просторную, богато обставленную и украшенную спальню, где на разных поверхностях лежали несколько музыкальных инструментов. Ияр сидел на кровати, склонив голову, бездумно перебирая струны лиры, и поначалу, казалось, даже не хотел смотреть, кто вошёл, но когда он всё же поднял взгляд, то едва не подскочил и не выронил инструмент из рук.       Опасаясь что-либо сказать или хотя бы моргнуть, боясь, что это лишь сон, Ияр отложил лиру, поднялся и приблизился к девушкам на несколько шагов. Солнце почти скрылось за горизонтом, а единственная на данный момент горящая лампа не давала достаточно света для освещения всей комнаты, но даже в этом сумраке они могли разглядеть, каким измождённым он выглядит, какой у него затравленный взгляд.       - Привет! – тихо сказала Энея, улыбаясь, и простым жестом попросила свою спутницу сделать шаг вперёд, потому что сейчас ей не было нужды находиться на шаг позади.       - Привет, - Никкаль почти прошептала, ставая на одну воображаемую линию с Энеей, так близко, что их плечи почти соприкасались. – Как ты?       Это было совсем не то, что она хотела бы ему сказать, но при стоящем в дверях стражнике Никкаль не могла позволить себе говорить, как она рада его видеть, как ей жаль, что ему пришлось пожертвовать своей свободой, и как она благодарна за время, которым он её обеспечил. Девушка хотела преодолеть эти последние несколько шагов, разделяющие их, и обнять Ияра, забрать его куда-нибудь далеко-далеко из этого кошмарного места. Чувствуя, как трясутся её руки, Никкаль нашла ладонь Энеи и вцепилась в неё так сильно, что, вероятно, сделала больно, но Энея лишь сжала её руку в ответ.       - Чем я заслужил визит прекрасных дам? – Ияр улыбнулся, изо всех сил пряча своё всеобъемлющее замешательство и пытаясь понять, что происходит. – Я в порядке, спасибо. Что насчёт вас самих?       Ияр испытал облегчение, узнав, что Энея в Уре – значит, Ниалл тоже должен быть недалеко. Учитывая, как девушки держались за руки, легко было догадаться, что Никкаль уже доверяет Нее в достаточной степени, а это хорошо, и этот визит в Зиккурат для неё не опасен, поскольку Энея может её защитить. То, что Энее удалось обеспечить их двоих возможностью с ним увидеться было не удивительным, но тревожащим, потому что ей вероятнее всего пришлось договариваться о визите с Шамашем – большой шаг для неё и не особенно хорошее событие для её эмоционального состояния.       - У нас всех всё хорошо, - отозвалась Энея.       - Если вы в Уре, полагаю, вам уже удалось отыскать брата Никки?       Никкаль нахмурилась, поскольку предположение Ияра не имело смысла:       - Вообще-то, мы не…       Девушка почувствовала острую боль в правой ладони: Энея впилась в неё ногтями, явно призывая заткнуться.       - Мы не хотели хвастаться, но это оказалось очень легко, - продолжила старшая девушка без запинки. – Он здесь, с нами, с ним всё в порядке.       Сложив два бессмысленных высказывания вместе, Никкаль очень сильно понадеялась, оно значит, что Этан где-то поблизости, возможно, в одной из соседних комнат – Ияр каким-то образом знает об этом наверняка, а Энея его «видит».       - Я так скучал по этой версии тебя, - Ияр с улыбкой оглядел свою лучшую подругу, которая этим вечером выглядела просто потрясающе – когда он только познакомился с ней и Ниаллом, Нея достаточно часто одевалась подобным образом. До того, как её мир рухнул.       - Иногда я тоже по ней скучаю, - Энея почти прошептала с меланхоличной улыбкой на её красных губах. Затем она проговорила без звука: - Мы вытащим тебя отсюда, я обещаю.       Ияр медленно моргнул в ответ, давая понять, что он верит её словам и никогда в них не сомневался.       - Что ж, дамы, вам пора идти. Скоро служанки начнут разносить фрукты, а мне не нужны отвлекающие факторы, потому что многие из них такие прелестницы. Я почти забыл, как привлекательны большинство служанок в Зиккурате.       Энея закатила глаза:       - Лахму, я чуть не забыла, какая же ты всё-таки шлюха. Тебе здесь вообще неплохо живётся, а?       Никкаль не удержалась и добавила:       - Серьёзно? Мы нарядились и пришли тебя проведать, а ты отсылаешь нас, чтобы смотреть на каких-то других девушек?       Все трое рассмеялись, хоть было вообще не смешно, учитывая обстоятельства: это было похоже на смех на похоронах.       - Не переводите всё на меня, - ответил Ияр, совсем не обижаясь, потому что эти несколько минут с Неей и Никой стали для него самыми счастливыми с момента, как его забрали из Академии. – Ваш сопровождающий и его сослуживцы уже бы закончили свою смену, если бы ему не пришлось вести вас сюда.       - Ой, точно, солнце только что село, - заметила Энея, мысленно благодаря друга за напоминание о том, что в это время года стража сменяется с послеобеденной смены на ночную примерно в одно время с закатом. – Что ж, скоро увидимся. Береги себя.       Когда они попрощались и настало время уходить, Никкаль едва заставила себя отпустить руку Энеи и послушно следовать за ней и стражником обратно в коридор. Там она восстановила дистанцию в один шаг со своей спутницей и незаметно осмотрела двери поблизости. Этан мог быть за одной из них, понятия не имея, что она так близко, и им придётся оставить и его, и Ияра тут.       На обратном пути по лабиринту коридоров Энея не подавала знаков и просто следовала за стражником пока они не прошли мимо неприметной двери, на которую Никкаль не обратила бы внимания, если бы Энея не остановилась напротив неё.       - Я бы хотела воспользоваться уборной, - объяснила она.       Стражник кивнул, не особенно воодушевлённый перспективой задержаться на смене ещё дольше из-за этого.       - Вы сможете самостоятельно найти выход? Отсюда дальше по коридору направо, в следующем коридоре вы увидите моего сослуживца у одной из дверей, самой большой, и именно она вам и нужна.       Никкаль пришлось очень постараться, чтобы подавить улыбку, когда она увидела выражение лица Энеи: она уставилась на несчастного стражника будто он только что сообщил ей, что небо голубое, существует четыре времени года, а морская вода солёная. Он это тоже заметил и вспомнил, с кем разговаривает.       - Вы и сама это прекрасно знаете, - парень явно чувствовал себя неловко. – Извините.       Приложив три пальца к ключице, стражник склонил голову и убрался с глаз долой. Энея тут же затащила Никкаль в уборную. Внутри младшая из девушек поначалу растерялась, поскольку комната была большой, хорошо украшенной, здесь стояли несколько диванов и массивных зеркал. Только затем она приметила раковины вдоль одной из стен и дверь, которая должна была вести непосредственно к туалетам.       Взбудораженная всем, что происходило за последние полчаса, Никкаль многое бы хотела сказать, но шанса ей не представилось ввиду отсутствия времени:       - Следующая смена стражников скоро приступит к патрулю комнат, сразу после прислуга разнесёт заключённым фрукты, - торопливо объяснила Энея. – Я знаю, в какой из комнат твой брат. Ты возвращаешься к комнате Ияра, сворачиваешь налево, и самая первая дверь тебе и нужна. Я отсюда с помощью магии создам какой-нибудь переполох у поста стражи и задержу патруль, выиграю тебе немного времени, но у тебя будет не более пяти минут.       Девушка схватила левую руку Никкаль и провела по боковой стороне её среднего пальца своим большим пальцем, оставляя тонкую красную линию.       - Как только эта метка начнёт жечь, тебе нужно будет немедленно возвращаться – немедленно, Ника, я имею это в виду. Просто дай Этану знать, что ты здесь и вернёшься за ним. Я буду за тобой «присматривать» всё время. Всё ясно?       Никкаль поспешно кивнула:       - Комната Ияра, налево, первая дверь, пять минут. Что, если я не замечу жжение метки? – спросила она и едва не взвизгнула: острая жгучая боль внезапно разлилась по всей её левой ладони и столь же быстро исчезла. – Ладно, это я замечу.       - Если тебя поймают где-то совсем недалеко от двери в эту уборную, не паникуй, просто свали всё на меня – скажи, что я велела тебе оставить меня на минуту и ты не могла стоять на месте. Случится что-нибудь ещё – просто вали всё на меня, я разберусь. Теперь иди!       Повторять дважды необходимости не было: Никкаль послушно выскользнула обратно в коридор и, стараясь не издавать ни звука, поспешила на встречу с братом. Прислоняясь спиной к ближайшей стене и выдыхая, Энея закрыла глаза и полностью сосредоточилась на «дополнительном зрении», которое дала ей магия. Дел у неё было не мало.       Эта маленькая сторонняя вылазка проходила успешно пока всё не пошло наперекосяк: ни Энея, ни Никкаль не могли предвидеть, что в ответ на появление сестры и её обещание его спасти Этан позовёт стражу. Последним, о чём подумала Никкаль перед тем, как кто-то ударил её по затылку, и она отключилась, было осознание того, что комната Этана находится не так уж и далеко, если тебе не приходится пробираться по коридорам, как воришке: стражникам понадобилось меньше десяти секунд, чтобы туда добраться. Затем мир погрузился во тьму.