Разве это семья?

       — Да, хорошо, буду через час, — бросила она, быстро спускаясь вниз по крутым ступенькам, — если не задержусь, конечно.        — Тогда ждем через три, — последовал ответ за спиной, но спаниелька даже не обернулась.        — Лучше вообще сегодня не ждите.        Оказавшись на твердой земле, она высоко подняла мордочку, выискивая в противоположном конце улицы то ли машину, то ли человека, то ли пойми что.        Сейчас её мысли были пусты — единственный верный способ, как сохранить свежую голову в этом несносном бреду, в какой окунаешься день за днем, точно в прорубь, и из которого нет выхода, сколько ни барахтайся в черной воде, сколько ни тяни лапы к солнцу, оно только ослепит глаза. Разве что ангел протянет свою белую ручку, но только ради того, чтобы получше утопить.

Что ждать в том мире, где ведущие к небесам наступают на наши головы, где давно почернели крылья у ангелов, где тьма льстит слаще теплого дня..?

       Единственное, что сейчас хотелось — так это забыться в каком-либо кафе, чтобы не видеть масок на лицах, не слышать криков жертв безумия — крики детей, утопающих, проклятых; чтобы отдохнуть от суеты, перейдя в новую суету. А лучше сразу упасть в канаву и пусть унесет течением туда, куда возможно — ведь уже нет никакого желания в новом дне, и где он пройдет уже без всякой разницы.        Так и живешь, прокручивая ежеминутно в голове варианты, не имеющие должного смысла, но тешащие едва живой рассудок.        — Комет?!        — Чего еще? — она с раздражением обернулась и взглядом встретилась с рушительницей своего покоя.        В первый же миг на её мордочке высветилось непонимание, перерастающее в сильное раздражение и любопытство. Она азартно вильнула хвостом, разглядывая стоящую перед ней собачку с головы до лап, точно вещь на прилавке магазина.        С первого взгляда: нет в ней ничего примечательного. Совсем обычная бродяжка одной с ней породы, отличимая чуть меньшим ростом. Почти невозможно понять: какого цвета её шерсть (а актриса считала, что это один из главных способов, чтобы понять: какой души незнакомая ей собака) — на лбу выглядывает желтоватый клок, на спине грязно-пшеничный, лапы сплошь покрыты грязью, только мордочка более менее чистая, и то она неясно палевого цвета.        Разве что глубокие розовые глаза вызывали необъяснимую теплоту в душе, точно маленький костерок среди дикой и холодной тайги, полной снегов и вечной метели. В её взгляде было что-то туманное, ненормальное и относительно чистое для этого давно пропавшего местечка.        При виде неё в груди проснулась неописуемая жалость.        — Ты, наверное, на роль второго дублера? В таком случае рекомендую сначала вымыться, иначе никто на тебя даже не посмотрит.        — Нет, меня не интересует эта твоя индустрия, — ответила бродяжка, смотря ей прямо в глаза.        — Смелое заявление. Это один из хороших вариантов, как подняться наверх и не остаться в грязи.        — Меня это не пугает, Комет.        Актриса заметно прищурилась. Было видно: ей совсем не понравилось, как к ней обратились.        — Комет сегодня нет; она появлялась разве что утром, но почти сразу куда-то ушла.        — Так Вы… не Комет?        Скай опешила и неосознанно сделала шаг назад. Подозрение проснулось мгновенно, оно заревело от такой несправедливости и больно кольнуло в область ниже сердца. Она с неясным чувством посмотрела на ту, что так похожа на её сестренку.        И ведь многое идентично — переливы медно-пшеничной шерсти, сияющей бледным блеском, хохолок на макушке, маленький крючкистый хвостик, часто прижатый к левой задней лапе, развесистые ушки, забавно развеваемые на ветру… почти все идентично.        Ведомая чувствами, Скай даже не заметила, что у актрисы, стоящей невероятно близко к ней, совсем обычные карие глаза, в каких тлеет что-то холодное и даже мертвое, никак не похожее на те живые разноцветные огоньки глаз Комет. На передней правой лапе растянулся, прикрытый шерстью, полосообразный шрам от ожога, его почти незаметно, разве что поток ветра ерошит покров и открывает уродливое пятно тела. Нет, эта собака точно не её сестра.        Заметив, как Скай пристально её разглядывает, актриса усмехнулась:        — Как же тебя звать?        — Скай. Скай Флайен, но нет смысла в этой фамилии, просто выдумка для документов, не более того. У нас с сестрёнкой никогда её не было.        — И ты, Скай-Флай, спутала меня с Комет? Разве мы настолько с ней похожи? — тут она издала злой смешок. — Меня еще никто с ней не путал. Эта Комет — жуткая сплетница, настоящее исчадие хвастовства и просто мелкое чудовище. Подумаешь, что у неё необыкновенная внешность! А когда нужно что-то сделать, так все — сплошное нытье и чуть ли не истерика. Говорят, она даже верит в пришельцев… а вот недавно: собрались мы группой в кафе, так она даже не заплатила, а сама наела больше всех нас! Её только из-за походки и уморительной мордашечки еще не прогнали.        Скай слегка улыбнулась.        — Нет, Вы рассказываете не про мою сестренку.        В глазах актрисы нечто изменилось: в них, среди холодный пелены заиграло живое, небывалое прежде любопытство. Её голова склонилась чуть набок, сама она наклонилась и достала маленькую сумочку, висящую на боку, довольно удобную для той жизни, когда необходимо что-то срочно записать или положить.        Но Скай этого уже не видела. Она, ощущая полыхание сердца, отвернулась, понимая, что не в силах больше смотреть на эту странную собаку, так отчужденно похожую на Комет, и зашагала прочь от студии.        Спаниелька не обращала внимания на дряхлые баночки и целлофановые мешочки, лежащие у краев дороги, каких ветер уносил ей прямо под лапы. Скай прямо наступала на мусор, игнорируя резь в подушечке, когда острые края достигали нежной кожи, когда куски бесформенного льда пронзали пятки. Все в ней кипело, подобно вулкану; Скай хрустела мокрым снегом, чтобы хоть как-нибудь удалить вспышку злобы и несправедливости, но это мало помогало.

Оказавшись рядом, стоит только вытянуть лапку, как достанешь до желаемого… нас отдаляли вновь и вновь на много километров друг от друга.

       — Стой, погоди! — воскликнул уже знакомый голос Лже-Комет.        Скай замерла, остановилась, но обернуться назад не решилась.        — Зачем ты ищешь Комет?        — Я сама не знаю, — негромко произнесла бывшая спасательница, посматривая на свои грязные лапы, — может, потому, что она последняя моя родная семья? Я… на самом деле недавно навещала город, где жила наша мать, где жили мы сами. Она погибла еще в начале осени. Кроме Комет сейчас у меня никого нет.        Послышались хлюпающие шаги: это актриса прошла к ней, держа что-то между пальцев передней лапы. Скай, подняв голову, взглянула на маленькую, странную бумажку с розоватыми ободками по бокам.        — Что это?       — Адрес одного съемного домика…        — Мне не нужна ваша помощь! — грубо возразила Скай, перебив актрису. — Я сама в силах обеспечить себя.        — Как скажешь, — фыркнула та, — значит, тебе не нужен адрес дома Комет? Видимо, ты еще безнадежней, чем я думала.        Флайен едва заметно улыбнулась, но причину своего веселья не знала и сама. Наконец она обернулась, посмотрела актрисе прямо в глаза и не удивилась, найдя на темной радужке коварную забаву и грубую усмешку.        — С чего такая доброта? — недоверчиво спросила Скай. — Прониклись сочувствием к истории маленькой собачки? Не похоже, что Вы способны на такое благодушие.        — Мне нет никакого до тебя дела, — Лже-Комет положила бумажку прямо на голову Скай, — ты ведь продолжила бы сюда приходить. Не хочу снова видеть твою тоскливую мордашку, без того никакого настроения.        — Спасибо, наверное…        Скай наклонила голову чуть вперед, пытаясь выхватить обрывок с адресом, лежащий на её макушке, но он съехал слишком быстро, резко, подхватываемый ветром, вертясь в воздухе так, будто в нем проснулся дух юлы, и полетел вниз, прямо к ледяной луже. Спаниелька быстро нагнулась, вытянула вперед лапы, пытаясь поймать его, но бумажка была слишком маленькой, верткой.        Она сама наступила на лужу, неловко согнулась и мордочкой окунулась в снеговую жижу неприятного бурого цвета. Скай тут же смахнула грязь с глаз и вскочила, выискивая драгоценный обрывок. А тот лежал рядом, в другой луже. Собачка с ужасом смотрела на то, как расплываются фиолетовые чернила, становясь похожими на сырые пятна, как размокает и скрючивается бумага под тяжестью льда. Она нагнулась и выхватила адрес из воды, попутно пытаясь различить, что там написано.        «Улица имен… Вавилова, дом 15»        «Ул… имени Вавил… дом 1»        «… им… Вавил дом»        «… В…»        Скай повернулась к актрисе, но поняла, что та не собирается что-либо делать, выражение её карих глаз невозможно было понять: то ли усмешка, то ли печаль, то ли страх, а, может, ничего из этого.        Бывшая спасательница хотела что-то сказать, приоткрыла рот и издала кратное «с», но после повернулась и не быстрым шагом направилась вверх по улице. В тот миг спаниелька была уверена, что Лже-Комет усмехается, глядя ей в спину, и Скай хотелось как можно скорее избавиться от этого чувства. Когда показался поворот, она мгновенно завернула за него, а уже после задумалась, куда он вообще ведет.        Оказавшись вне поля зрения актрисы и студии в целом, Скай ускорилась, перейдя в шумный бег.        Мысли её спутались, будто наушники в кармане; с одной стороны слышится громкое и торопливое: «Я узнала её адрес! Так близко, очень близко к Комет, как никогда раньше. Улица… я до этого о ней не слышала. Улица имени Вавилова? Где-то я видела эту фамилию. Комет! Нужно срочно найти эту улицу! А дом… шестнадцатый? Нет, нет, пятнадцатый, точно помню! Пятнадцатый, пятнадцатый…». Но совсем из другого динамика раздается едва заметное, но сильно колющее сердце слово: «Патруль… почему я снова захотела вернуться к ним? Почему снова колебалась? Какой в этом теперь смысл? Наверняка они меня ненавидят».        Но постепенно даже самые яркие вспышки потухли, обратившись в энергию для мышц, для бега, для бесконечного пути, конца которого не видно даже сейчас. Движение тела останавливало поток мыслей, ничего дороже для Скай сейчас быть не могло.        Если раньше она понятия не имела, куда бежит, то теперь наконец построила для себя верный, как ей казалось, маршрут. Главное — не сбиться с пути, не свернуть не в ту сторону и дойти до… до чего ей нужно дойти?        Скай не могла ответить на этот вопрос, и ей не было до этого никакого дела.

****

      День подходил к своему заветному концу. В его итог спаниелька по одной только памяти смогла бы вырисовать на карте зигзагообразную линию пути, что ей пришлось сегодня преодолеть. Начиналось все с улицы Джефферсона, где находилось её ветхое жилище, завершая поход самыми причудливыми, как Бой-Стрит, Тресковая и следовательно за ними имени Вавилова, какую Скай чуть не пробежала мимо, но тут же опомнилась и вернулась.        Она не отличалась чем-либо интересным, разве что погнутым фонарным столбом, но грязной, а тем более разбойничьей её тоже не назовешь. Типичная узенькая улица спального района с единственным магазином за десяток поворотов от дома, да и то он продает разве что балты и гайки к газонокосилкам — вряд ли найдутся гурманы, любящие вкус свежего металла, хотя люди нынче слишком странны, может, и такое случится. Хотя на деле самих людей здесь немного: Скай приметила это сразу и за весь путь насчитала не больше четверых. А вот собаки на каждом углу, смотрят на неё прямым и бесчувственным взглядом, как на очередную бродяжку, каких здесь навалом.        Одним словом, улица имени Вавилова не имела ничего общего с великим русским ученым-селекционером, мечтавшим накормить весь мир. В данном случае она стала местом скопления бездомных собак.        «Странен этот мир, — подумала Скай, разглядывая номерки домов, — собаки с одной стороны имеют огромные привилегии наравне с некоторыми людьми, но с другой… никто ничего не будет делать, чтобы помочь бродягам. Есть, конечно, приюты, добрые люди, но этого недостаточно. Мы… иногда мы — совсем как люди: можем работать, учиться некоторым вещам. Но при том…все равно остаемся в глазах многих людей обычными животными».        Но она понимала, что подобными мыслями просто отвлекает себя.        — Шестьдесят восьмой дом… а этот двадцать четвертый, а здесь сто одиннадцатый… Почему такая перемешка? — она огляделась. — Пятнадцать, где же ты?        Скай медленно шла по тротуару, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую, то поглядывая назад, боясь что-то упустить из виду, а после направляя глаза далеко вперед. Было сложно удержаться, чтобы не побежать, но Скай понимала, что в таком случае может пропустить нужный дом.        — Двадцать пять, четыре, сорок… пятнадцать.        Она остановилась, рассматривая номерок на следы иллюзии или кем-то в шутку дорисованной лишней цифры. Но нет, все на своих местах: слегка ржавая пятерка (именно пятерка), а рядом посвежее маленькая единичка, но при том каждое из чисел дополняло друг друга, никак нельзя представить их отдельно. Хоть гвоздодёром пытайся оттащить — не выйдет.        Убедившись в достоверности адреса, собачка медленно забрела на снежную лужайку перед домом.        Её взгляд тут же обратился к окнам, но наткнулся на непреодолимую преграду в виде плотных штор какого-то экзотического цвета, какого она раньше не встречала. Он напоминал кожуру смуглого, недоспелого персико-яблочного фрукта, но при том существенно сладкого на вид. Сама ткань висела неподвижно, а из крошечной щелки пробивался слабый беловатый свет. Чтобы его разглядеть, Скай понадобилось прищуриться, опустить слегка голову и приподнять одно ухо.        Осознав всю недосягаемость окон, спаниелька взглянула на дверь и тут была вынуждена остановиться. Нет, там не стояла Комет, в таком случае Скай бы мгновенно ринулась к порогу. На самом деле не было никакой точной причины. Вход в жилище был уютным, на двери висел маленький венок, собственноручно сплетенный из искусственных хвойных веточек, пахнущих благодаря ароматизаторам морозом и душистой смолой. Чуть ниже коврик с надписью «Шаверма недорого» и какая-то синяя вазочка, стоящая в уголочке. Ничего не предвещало опасности. У Скай не было причин стоять на месте, вот только она, игнорируя все разумные позывы, делала именно так. До двери метра два, а она все стоит.        «А… что я ей скажу?..»        Скай снова глянула в окно, но ничего в нем не обнаружила. Хоть бы чуть-чуть шторка дрогнула, но нет, все оставалось неподвижным, до жути спокойным.        — "Привет, Комет, давно не виделись, — тихо проговорила Скай. — Я прощаю, что ты пыталась меня убить, что толкнула и бросила. Но давай все забудем?.." бред! А правда… что мне ей сказать? Столько времени уже       прошло…        На самом деле она только сейчас осознала, что никогда не задумывалась: что будет после того, как она встретится с Комет? И как вообще встретится? Для чего?       — Я хотела…        Зачем ей видеть сестренку? Прошло столько времени.       — Хотела…        Чего она добивалась, оставив Патруль?       — Хотела… да, черт возьми, ничего я не хотела! Правда, ничего! Просто… Комет жива… правда ведь жива?        Почему вообще решила, что Комет хочет её видеть?!        Скай зажмурилась. Она тщетно пыталась ответить на этот вопрос, чувствовала, что ответ рядом, нырнуть чуть глубже за ним… но пытаясь достать его, спаниелька наткнулась на дно.        «Это все?! Неужели я ничего не помню? Почему ничего не знаю? Куда все делось?»        Собачка огляделась в этой морской пучине. Темно, ничего не разобрать среди холодных вод и водорослей, среди мглы. Она прошла чуть правее, упала носом в серый песок, встала, снова упала, встала, споткнулась, мордочкой в грязь.        Ей не хотелось больше подниматься. Но, превозмогая себя, Скай подняла голову. И тут же прищурилась от яркого света, что-то сияло золотым у её лап.        Маленький деревянный сундучок с железной окаймой, не более того, сбоку которого написано черным: «Вечно твой Щенячий Патруль».

****

       — Не хочу к ветеренару, — выл маленький серый щенок, — пожалуйста, только не к нему! Я согласен на все, пусть меня осмотрит Маршалл, но только не ветврач!.. Скай, пожалуйста, спрячь меня!        — Извини, — с сожалением в голосе произнесла спаниелька, — если бы я даже попыталась тебя спрятать, то сгодилась бы только, как шапочка на голову.

****

       —Все наши истории похожи, мы были потеряны, напуганы и истощены. А в один самый счастливый день Райдер сделал нашу жизнь значимой.       — Кстати, Скай, — сказал Рокки, — мы мало что знаем о твой истории. Кроме Зумы и Гончика, а ты была третьим щенком в патруле…

****

      — Сегодня тебе лучше остаться дома. Твой голос хрипит, к тому же выглядишь, как лимон, — Гончик остановил Скай.       — Отлично, теперь я из подсемейства померанцевых. И все станут спорить: ягода я, фрукт или овощ. Спасибо за журнал о садовниках.       — Но я не помню, чтобы давал его тебе…       — Нет, но в конце журнала о первой помощи есть мини-статьи об огородничестве.       Гончик ничего не ответил, Скай, смутившись от его пристального взгляда, вздохнула:       — Ты прекрасно знаешь, что это меня не остановит.

****

       — …А давай придумаем фразу, чтобы если что найти друг друга.       Повисла тяжелая пауза, после которой последовало:       — Придумала. Помнишь, мама говорила: «Если нас что-то и меняет, так это встречи». Она отлично подходит.

****

       Она была невероятно красивой. Черно-фиолетовый костюм идеально сочетался с золотисто-медной шерсткой, как ветерок в летний день. Он почти закрывал передние лапы, но при том выглядел завораживающе. Из-за черной маски её розово-голубые глаза сияли еще ярче, выглядели куда контрастнее, чем на фоне пшеничной шерсти.        Комет посмотрела на главного героя.        — Если нас что-то и меняет, так это встречи... Поэтому уверена, что мы сработаемся.        По экрану под эпичную музыку поползли мелкие титры.

****

       Почему Скай решила, что Комет хочет её видеть?        Спаниелька усмехнулась. Она больше не смотрела в окна, лапы её легкой походкой вскочили на порог и коснулись дверного звонка. «Дзынь», — услышала она из приоткрытой форточки.        «Вот почему. Комет не просто так сказала эту фразу в сериале, нашу фразу. Она сама пыталась найти меня… я не осознавала это, но всегда знала, что сестренка… Комет! Где же ты?»        Скай направила весь вектор внимания на слух, каждой фиброчкой души чувствовала колебания в воздухе, пытаясь уловить самое главное: её голос, шаги, стук о стены или скрипы паркета, шуршание, шепот, да что угодно… Вот только дом молчал. «Дзыньк», — вновь прорвалось из форточки, после чего дом утонул в тяжелой тишине. «Дзыы…» — хрипел звонок, надрываясь. «Бзды…» — молил он о прекращении терзаний. Но Скай все нажимала, не оставляя белую кнопку в покое.        — Комет, это я, пожалуйста, открой! Ты ведь… дома?        Темнело, уже зажглись фонари. Снег под их рыжим светом казался еще более мрачным, сплющенным, будто размякшая в растворе вата. О стены отражались фары проезжающих машин, они медленно скользили и проявлялись уже на других. Людей стало больше, чем днем. Город оживал.        «Дзынь»        — Почему же так? — спаниелька приложила лоб к двери и сжала губы. — Почему всегда так?        Дом молчал.        — Может, мне вообще нельзя надеяться? Что-то искать… наверное, это было бессмысленно. Я потратила столько сил, но что же? Тут только завеса… где я ошиблась?        «Дзянь…»        — Может, она просто не хочет меня видеть?        — Ошибаешься.        Услышав голос за спиной, Скай резко обернулась. На её мордочке тут же загорелась яркая улыбка.       — Сестр…        Скай не смогла договорить, в голове отдалась вспышка боли от резкого удара. Она была настолько сильной, что спаниелька согнулась, лапы подкосились в разные стороны, а перед глазами закружились мушки. Из последних сил спаниелька просипела:        — За что…?       А после упала на сырой снег. Последнее, что она увидела: темный силуэт, склонившийся над ней, что сверкнул разноцветными глазами.