Доживём до завтра

— Почему всё время красные? — лениво вопросила Харди, развалившись неподалеку и копошась в своей обширной коллекции косметики. — Раньше — часть имиджа. Теперь — потому что Барнсу нравится, — усмехнулась шпионка, неторопливо полируя алые ногти пилочкой и одним глазом посматривая сериал по телевизору. — Кажется, у мужчин это какой-то фетиш. Питеру тоже нравится, но я делаю такие, какие хочу, — независимо фыркнула Кошка, тряхнув платиновой гривой волос. — Да мне просто всё равно, на самом деле. Этот цвет идет под что угодно, особенно под черное. А черное я ношу чаще всего. Так что… — Как вы вообще сошлись, господи. — Это временно, дорогая. Скоро я его придушу и выгуляю свою любимую вуаль на пышных торжественных похоронах. Он просто невыносимый мерзавец.       Харди совершенно по-кошачьи фыркнула и разлеглась на животе, не сводя испытывающего взгляда с подруги. — Высокие отношения. — Ага. Сейчас эта сволочь ходит и распевает «Ты выстрелила мне в сердце! Ты опорочила любовь!». Дорвался до музыки, которую упустил из виду тридцать лет назад, — проворчала Черная Вдова, бросив убийственный взгляд на дверь в коридор, откуда как раз донеслись озвученные строчки в весьма приличном исполнении. — Как будто это не он ее порочит как минимум дважды за ночь. — О, а я знаю эту песню! — Да кто ж ее не знает. Да и вообще. Половина всех песен написана потому, что кому-то не дали. — Ну по тексту выходит, что дали. — Наверное всего один раз и он теперь обижается так сильно, что написал целую песню об этом.