Вчера
21 октября 2013 г. в 20:43
Настоящий страх, самый настоящий, тот, который обычно сопутствует таким вот болезням, которые на самом деле не лечатся, но путём многодневных мучений вселяют надежду на то, что ты всё-таки доживёшь до следующей недели, давно прошёл. Сейчас мне не страшно. Бояться больше нечего. Я точно не умру от многочисленных ножевых ранений, меня точно не утопят и точно уже в моей жизни не случится чего-то такого, после чего захочется нацарапать прощальную записку и сигануть в окно или напялить петлю из шарфика на шею. То, чего я боялась когда-то, можно отбросить куда-нибудь в бездну, какую-нибудь бесконечную, вроде несбыточных желаний, о которых я вспоминала временами. Именно сейчас, сидя в этой палате, как в камере предварительного заключения, зная, что больше никуда не уйду отсюда, меньше всего мне хочется думать о днях, которые уже прошли и которые больше не наступят.
Это случилось в Таиланде. После экскурсии у меня сильно заболела голова, к вечеру появилась какая-то странная слабость, ну а когда я пошла в супермаркет, я просто взяла и рухнула прямо возле витрины с зеленью. На какое-то время я отключилась совсем, а очнувшись, почувствовала, что меня куда-то несут. Меня трясло как в ознобе, я не могла пошевелиться, не могла даже открыть глаза, не получилось произнести и двух слов, я мычала что-то нечленораздельное. Мало того, что мне было ужасно больно, так ещё я и не понимала, о чём говорят все вокруг. Было очень страшно. Я была полностью уверена, что умру там.
Не умерла. А жаль. Было бы проще намного. Это страшно, когда не понимаешь ни слова, не знаешь, что с тобой происходит и что делать. Я рассуждала недолго. Телефон у меня почему-то не забрали. Всё, на что у меня хватило сил - ткнуть в последний вызов, произнести "Пожалуйста, забери меня отсюда, я умираю" и отсоединиться. Я не верила в то, что за мной приедут и увезут в Москву. В тот момент я просто думала о том, что хотя бы попыталась что-то сделать. Зря не верила. Надо бы давно привыкнуть к тому, что для Вани нет ничего невозможного.
Как я оказалась в Москве, я понятия не имею. Как Ваня это сделал, он мне так и не сказал. Да это и неважно. Как оказалось, я подцепила тропическую лихорадку, а моя иммунная система с ней не справилась. Словом, эти бактерии день за днём сжирают мою иммунную систему окончательно, и с этим ничего нельзя сделать, организм не борется или не может бороться. Если честно, я понятия не имею, как именно мой организм должен бороться и что я вообще могу сделать. Валя пыталась мне объяснить, но я была в таком состоянии, что не понимала ничего. Насколько я поняла, это симптомами напоминает рак. Опухоли нет, но организм ведёт себя так, как на поздней стадии рака, когда почти все клетки уже отмерли. И это всё, что я поняла.
Я уже третий день здесь и полностью смирилась с тем, что осталось мне недолго. Не могу только смириться с химиотерапией. Ужасно не хочу быть лысой. Нет, серьёзно, у меня неровная форма черепа, мне лысина точно не пойдёт! Ксюша предлагала парик... Говорит, мне бы пошло быть блондинкой... Чёрт, а я ведь когда-то мечтала перекраситься. Но побоялась, что волосы себе испорчу... Теперь это уже без разницы. Волос не будет вообще.
Сколько мне останется после терапии? Неделю? Две? А потом что? Ещё одна? Сколько их будет? Надоело, если честно. В последнее время много мух прилетает. Из-за жаркой осени, видимо. Странные такие мухи - с крыльями, как у стрекоз. Омерзительные. Вчера взяли и сожрали бедную бабочку. До меня тот, кто здесь лежал, запихнул бабочку в банку. Помню, в первый день я смотрела на неё, бедняжку, и мне хотелось плакать - засунули в банку, заставили умирать медленно и мучительно,с каждым часом терять и терять свою красоту. Так хотелось разбить банку и освободить её. А я не могла ничем пошевелить, меня обкололи чем-то, я весь день провалялась никакая. А на утро проснулась - она умерла. Валялась в банке мертвая, с потускневшими, почти серыми крыльями, от её красивого орнамента и следа не осталось. Я её всё равно выпустила. Разбила банку и выпустила. Осколки собрали, бабочку на полу не нашли. Зато эти мухи-стрекозы прожорливые отыскали. И сожрали. Я их выгоняла-выгоняла, а меня медсестра буйной назвала.
Я не могу тут жить, здесь плохо. Люди стонут по ночам, меня окружают такие же живые трупы, как и я, в их глазах совершенно никакой надежды на спасение. И я такая же. Могу быть... Хотя... Я такая и есть. В моей жизни больше ничего не будет. Я совсем свыклась с этой мыслью, я почти привыкла проводить бессмысленные вечера, пялясь в компьютер. До смерти надоел, честно.
Без Ванечки грустно. Был бы тут Ванечка, может, не так бы тошно было всё это. Он... Как солнце. Когда он рядом, всегда светло. Я уверена, будь он со мной там в Таиланде, мне было бы легче, Ванечка бы меня не бросил, Ванечка бы остался, я знаю. Только он ко мне не ходит. Я запретила. Мы с ним разругались, он слишком навязчиво предлагал мне надеяться на химиотерапию. Он не понимает, каково это, жить от процедуры до процедуры, видя, как изо дня в день превращаешься в труп. Я не смотрю на себя, меня один раз уже напугало моё отражение в зеркале. Ксюша косметику привезла ещё позавчера. Один раз только меня навестила. Ну да и то хорошо, с их-то графиком работы сильно не наездишься ко мне. Эх, Ксюша-Ксюша, на что мне эта косметика?
Я стою у окна и смотрю на то, как кто-то гуляет около больницы, как кто-то радуется жизни, как кто-то не умирает. Перед моими глазами куст, ещё зелёный, и голубое небо. Поскорее бы туда, может быть, там гораздо лучше.
В моих руках крышка из-под той банки. Невольно вспомнила бабочку. Может, она тоже там, на небе? Может, у бабочек есть свой рай? Наверное, есть, иначе зачем они живут всего день? Всего день...
Позвоню Ване. Если этот день не последний, то я увижу его завтра. Просто увижу. Просто сбегу отсюда. Пошла эта терапия ко всем чертям, я не хочу умирать уродливой и больной, я хочу остаться собой до самой последней своей минуты!
- Ванечка, я там тебя не отвлекаю? Привет, это Таня. - Да, Тань. Что-то случилось? - Я соскучилась просто. Давай завтра в половине девятого утра на нашем месте? - Тань, а как же... - Давай? - Давай.
