Магический коктейль

      Одинокое безумие заставляло ее лезть на стену. Когда он уходил, оставляя ее на долгие дни, грудную клетку сковывало ледяное отчаяние. Она никогда не знала, когда он вернется к ней. Когда снова ее захочет. И круглосуточно ждала звонка, вслушиваясь в тишину пустой квартиры. Обычно это происходило глубокой ночью.       Гермиона гипнотизировала телефон, сцепив в замок руки, чтобы не схватить его в очередной раз.       Часы на стене пробили двенадцать.       Ровно в полночь раздался раздражающе громкий звонок, и она судорожно схватила трубку, быстро прижав ее к уху.       — Алло, — ее сердце бешено колотилось.       — Я пришел к тебе, открывай, — от его низкого тембра ее бросило в дрожь.       Гермиона поспешила в прихожую, отперла дверь и сделала шаг назад.       — Ждала меня?       Малфой бесцеремонно вошел в ее квартиру, скинув черный плащ на пол. Он никогда не заботился о таких мелочах.       — Да, — дрожащий голос выдавал ее волнение.       Драко самодовольно улыбнулся и одарил ее долгим и глубоким взглядом, гипнотизируя, словно коварный хищник.       — Ты трогала себя, пока меня не было? — спросил он без предисловий.       Она кивнула и опустила взгляд, пряча предательское смущение, которое накрывало ее при нем каждый раз.       — Тогда ты будешь наказана, Грейнджер.       Они по обычаю молча прошли в спальню и встали друг напротив друга. Никаких вопросов или лишних движений.       — На колени, — прозвучала четкая команда, от которой ее ноги словно подкосились.       Легким движением расстегнув ширинку, Малфой высвободил член и одним рывком за волосы притянул Грейнджер к себе. Она послушно открыла рот и приняла его, подняв на Драко доверчивый взгляд. Он толкался в нее, не отводя потемневших глаз от ее лица, пока она не начала дрожать всем телом, желая получить разрядку. Ее рука невольно потянулась к клитору…       — Не сметь, — запрет ошпарил ее кипятком, и на глаза выступили слезы отчаяния. — Ты наказана, Грейнджер: никаких прикосновений к себе.       Малфой оборвал старания Гермионы и как ни в чем ни бывало оставил ее на полу, а сам вальяжно разлегся на кровати.       — Давай, ко мне, Грейнджер, на коленях, — он поманил ее двумя пальцами и ухмыльнулся, закусив губу.       Она послушно поползла к хозяину, поджимая бедра, поскольку обилие влаги между ног вызывало у нее нестерпимый зуд и дискомфорт.       — Хорошая девочка.       Каждый раз, когда Драко так говорил, ей хотелось визжать от щенячьего восторга, но он не любил чрезмерного проявления эмоций, и она сдерживалась.       Забравшись на кровать, Гермиона попыталась оседлать его, но он покачал головой.       — На четвереньки, Грейнджер, — властные нотки его голоса проникали в самую душу, заставляя ее трепетать.       Она подчинилась, чувствуя бешеную пульсацию во всем теле, изнывающем от желания ощутить его прикосновения. Он так и не разделся полностью, словно и не собирался задерживаться, но почему-то это возбуждало ее.       — Драко…       — Тише, — шикнул он, — никакой болтовни, — я хочу слышать только твои стоны.       Малфой схватил ее за волосы и, оттянув их назад, быстро вошел в нее до основания. Каждое его движение отдавалось внутри нее вибрацией.       Уверенный толчок в другое отверстие выбил воздух из легких. Гермиона вскрикнула и подскочила, прижавшись спиной к его крепкому торсу, но он властно нагнул ее снова и заставил упереться локтями в матрас.       — Какая резвая, не дергайся, — прошептал он обманчиво нежно, наматывая ее темные локоны на кулак, — люблю твой буйный темперамент за то, что долго пришлось его укрощать.       Она всхлипнула, подавляя рвущийся наружу возглас, и закрыла глаза, растворяясь в звуке его учащенного дыхания и в ощущении мерных толчков.       Это безумие опять поглощало ее полностью, чтобы по обыкновению оборваться под утро и остаться сладким воспоминанием для одиноких бессонных ночей.